Силуэты в ночи (1/1)

Шел дождь. Ползать среди мокрой травы было неприятно – с растений падали капли, прямо мне за шиворот, вызывая мерзкие ощущения. Ткань одежды пропитывалась влагой и липла к телу, на униформе оставались куски грязи.С линз моих очков приходилось постоянно стирать все новые и новые капли. Похоже, я оставил на них несколько грязевых разводов, а то постоянно какие-то пятна перед глазами мелькают. Видимо, природа решила, в противовес вчерашнему… Вернее, уже позавчерашнему вечеру, немножко покапризничать, и наслать на нас дождик. Впрочем, от данной непогоды нам было больше пользы, чем вреда – падающие капли заглушали звуки наших передвижений, что было весьма полезно, учитывая, сколько шелеста порой может издавать густая растительность, даже при медленном перемещении. Раньше это было одно из полей, на котором выращивали пшеницу. Сейчас оно, также, как и остальные, заросло сорняком.Пару раз все это дело уже выжигали огнем, почти подчистую – дымило так, что аж за много километров можно было разглядеть, да вот только без особого толку: заново зарастает все, причем даже пуще прежнего.Главное, чтоб на подступах к домикам нам не заложили в подарочек пару мин, а то и такое бывало, так что, поводы опасаться есть.Но, к счастью, не в этот раз, и моя группа добралась до края поля целой и незамеченной.Возле крайнего домика с обвалившейся крышей, стоял сонный щуплый часовой, низкого роста. Дальше по дороге никого видно не было, но, понятно же, что отсутствие видимое не есть отсутствие полное.Эта часть деревни была небольшой и представляла из себя ряд некогда жилых одноэтажных домиков, по обе стороны от дороги. Мы зачистим все это в две небольших группы, если все пойдет по плану. Согласно наблюдениям, солдат у врага немного, и их сегодня изматывал боями класс ?Е? - вот поэтому большая их часть сейчас лежит-отсыпается, и охрана столь слабая. Однако, стоит учитывать, что сейчас многие люди – бывшие фронтовики, и за минувшие вот уже почти два года, со времен победы над Империей, многие из них еще сохранили выдержку-выправку, и, поэтому, чуть что, то сразу будут готовы повскакивать со своих мест и задать нам жару.Поэтому, надо не шуметь. Кто же наш противник? Это, так называемая, ?ГРА? - Галлийская Революционная Армия. ?Грачи?, как зовем их мы, для краткости. Когда выяснилось, что ее величество Кордэлия, глава нашей страны, вовсе не валькирийских кровей, а, дарксенских, то это вызвало довольно сильный резонанс в обществе. Интересно, как весь ее род, семейство Рандгриц, смог удерживать на протяжении веков и тысячелетий эту тайну в секрете?Так или иначе, но когда все это было обнародовано, то негодование некоторых было довольно сильно, ибо наш, дарксенский народ, вызывает презрение у много кого. Но это уже углубленный экскурс в историю – сейчас более важно то, что недовольных оказалось достаточно для того, чтобы организовать движение в пользу смены власти. Разумеется, кое-кто из дворян ни в коем случае не мог отказаться от возможности урвать побольше власти, а у одного из них, Гилберта Гассенарла, вроде как лидера всей этой революции, внезапно так обнаружилась куча ресурсов, для ведения полномасштабной войны, с участием техники и оружия заграничных моделей.Да-да, многие поговаривают, что без участия наших западных соседей, федератов, дело не обошлось. Однако, все доказательства можно подвергнуть сомнению, что нужные люди успешно и проворачивают, списывая наличие их ?федератского? вооружения на давние поставки, и прочее в том же духе.В общем, поразмышлять тут есть много о чем, в свободное время.Сейчас же, лежа в траве, под дождем, я думал о другом. Смотрел, как шатающемуся от изнеможения часовому осторожно подкрадывается наша Мелисса, и молился, чтоб тот не обернулся.Если мы переполошим врагов стрельбой раньше времени, то встретим свою смерть гораздо раньше желаемого. Ни досрочная отправка в Вальгаллу ни потеря еще нескольких товарищей в мои планы не входили – но существуют вещи, на результат которых повлиять ты не можешь, оставаясь лишь наблюдателем.Не люблю подобные ситуации – возникает соблазн ?сделать, как можно лучше?, бороться с которым бывает очень нелегко.Палец словно сам собой лег на спуск, а в голове назойливо, словно муха, крутилась мысль о том, что тот часовой все равно обернется и заметит Мелиссу, а потому надо стрелять первым. Чем ближе Дален была к своей цели, тем сильнее и настойчивее становилось это желание. Словно на гитаре, оно играло на моих нервах, которые, казалось, натягивались все сильнее, угрожая ?лопнуть?. Так, Зери, если ты сейчас натворишь чего-то, не входящего в план, то всем нам уже гарантированно сделается плохо. Успокойся. Вдох.?Нервное натяжение? начало ослабевать, я убрал палец со спускового крючка.Выстрелить всегда успею, нечего поднимать шумиху заранее. К счастью, для нас, тот часовой был слишком изможден, и, чуть ли не спал стоя. Разумеется, в таком состоянии он без проблем подпустил к себе собственную убийцу. Лезвие ножа в руке Дален сверкнуло в темноте, словно молния. Зажав часовому рот ладонью, она нанесла ему удар клинком, в спину. Солдат даже почти не брыкался, перестал шевелиться через несколько секунд.Ставшее безвольным тело было аккуратно уложено на землю.Ну вот, а я еще боялся. Хорошее начало.Следующий шаг – встретиться с группой Гельмута Бордэса: она должна быть где-то рядом, ведь, по сути, нас отправили в одно и то же место, но разными путями, на всякий случай.Встреча эта произошла довольно скоро. Убедившись, что на дороге никого нет, мы быстро-осторожно перешли ее, проверили один дворик, второй, третий… А в четвертом Никол Мартинс, особо хорошо зрячий в темноте парниша, углядел несколько силуэтов, притаившихся возле забора. Отзыв на пароль от них сразу же прозвучал нужный, и поэтому мы, приказав подчиненным занять круговую оборону прям в том же дворике, принялись обсуждать с Гельмутом дальнейшие действия. - Все прошло спокойно? – спросил я, глядя на лежавшее рядом тело еще одного ?грача?.- Да, бесшумно, - кивнул Бордэс. – Начинаем? - Начинаем. Мы возьмем домики по ту сторону дороги, а вы по эту. - Хорошо. - Тогда, по местам.Вот такой краткий-лаконичный разговор выдался. Тоже часть нашей трудовой обыденности.Впрочем, не смотря на то, что, с виду, мы давно уже сработались и порой понимаем друг друга и без слов, мне работать с Гельмутом было неприятно. Потому, что он из Империи. Он был одним из тех, кто не так давно вторгся на наши земли и убивал наших солдат, и, возможно, не только солдат. К нам же в академию он был отправлен, с эдаким подобием дипломатической миссии, в качестве знака сотрудничества между нашими странами. А еще в Империи очень не любят наш, дарксенский народ, и открытое проявление ненависти к нам в той стране даже не порицается, во всяком случае, публично.Удивительно, но ни у меня, ни у других дарксенов из нашего класса ни разу не было проблем с Гельмутом, он даже своим поведением не показывал к нам враждебности, хотя много раз говорил, что относится к нашему народу с презрением. Не буду говорить за всех, но от себя скажу, что это чувство взаимно.Странно это, конечно, работать вместе с, можно сказать, кровным врагом, и при этом еще и делать вид, будто и нет никакой вражды и ненависти, складывающейся между двумя народами на протяжении уже не одного тысячелетия.Выйдя со двора, мы начали распределять домики, как раз выходило так, что на одного человека приходилось одно здание. Когда все заняли позиции у дверей, я скомандовал начинать, и все дружно приступили выполнять приказ. Действовали все по одной простой схеме – закинуть внутрь гранату, после взрыва ворваться внутрь и всех грохнуть. Приоткрыв дверь, я бросил в проем взведенную гранату. Упав на деревянный пол, она разбудила ночевавших в здании людей.- Какого… - только и успел удивиться один из них, прежде, чем грохнул взрыв. С разницей в одну-две секунды, подобные взрывы прозвучали и в соседних домиках.Включив фонарик на поясе, я пинком распахнул дверь и перескочил через порог, с автоматом наготове. Здешние домики были небольшими, и в них отсутствовало деление на комнаты. То есть, по сути, каждый из них представлял из себя одно большое помещение, усыпанное остатками того, что ранее считалось внутренним убранством. Щепки от мебели, крошево с каменных стен, осколки стекла с посудой и обрывки ткани уже не первый месяц украшали тут полы. Среди этого всего я и заметил два тела в грязно-желтой униформе, и тут же всадил в каждое по паре пуль. Я даже не разбирался живы ли они вообще. Вот теперь да, главное – стрелять первым. Не важно, мужчина перед тобой, или женщина, и в каком возрасте: видишь человека во вражеской форме – сперва стреляй, а потом думай. Это одно из основных правил, которое нам вдалбливают в первые дни обучения. Конечно, в некоторых ситуациях оно не подходит, однако, нередко именно благодаря ему и удавалось сохранять жизни и себе и товарищам. Это у нас выработалось почти на уровне рефлексов – если и не стрелять, то брать на прицел все, что имеет ?неправильную? расцветку. Убей, или будь убитым. Кроме тех двоих в домике больше никого не было – закатив им свинца, я столь же быстро выскочил назад, на крыльцо.Остальные наши, отстрелявшись, или не найдя в доме противника, тоже выходили на улицу.На все-все ушло меньше минуты.Вот и все – тихая часть операции завершена. Конечно, все мы слышали истории про подразделения рейнджеров, бойцов ?SAS?, всякие ?черные шинели? и ?черные бушлаты?, и прочие спецотряды, чьим способностям придают мистический характер, позволяющий с бесшумностью призрака глубокой ночью ?почикать ножичками? несколько дивизий.Но мы так не умеем - нашим способностям нет границ лишь в таких же сказках, и на деле мы все те же обычные люди, действующие в меру своих способностей.- Занимаем оборону! – приказал я, когда все доложились об успешной зачистке. – Гельмут, свяжись с КП, доложи туда все.- Хорошо, приступаю. Джамилл, включай рацию!А мы принялись занимать укрытия: кто в воронке от взрыва спрячется, кто за остатками стен, кто за стоявшим посередь дороги подбитым легким танком. Обычно, такие железки у нас быстренько разбирают на запчасти и распиливают на лом, однако команда ?пильщиков? что-то подзадержалась, и эта стальная туша ржавеет здесь еще с прошлой недели. Ну, пусть тогда еще раз послужит нам укрытием. Я же залег в небольшой канаве возле дороги. - Никол, полагаюсь на твое зрение, - сказал я лежавшему рядом товарищу. – Увидишь человека, не важно кого – сразу говори мне.- Ага, - кивнул тот в ответ и начал озираться по сторонам. – Увижу – скажу.Мне было видно плохо – домики вдали сливались в единое темное марево. Ясно различались лишь возвышавшиеся над всем этим силуэты мельниц, да покосившихся стен полуразвалившегося амбара.Вспышки от выстрелов в другой части деревни тоже были видны отчетливо. Стреляли там много, яростно, судя по доносившимся крикам, но тоже недолго – примерно с минуту, или с две.Вот так быстро все и закончилось. И было все это не столь красочно, как в кино. Впрочем, в кино и не такое приукрашивают. Поэтому, среди нас военные фильмы редко пользуются уважением, ибо, зачастую, их снимают люди, в боевых действиях участие не принимавших, и плохо представляющих, как мы работаем, мыслим, и воспринимаем творящуюся в процессе ?работы? грязь. Да-да, это я про любовь некоторых к нагнетанию неумелого драматизма, что, в итоге, превращает все действие в идиотию.Но, что-то мы начали отвлекаться.Через несколько минут тихого-молчаливого ожидания нам поступил приказ идти, объединяться с основной командой по зачистке. Ну, мы и пошли – мимо поля, по дороге. Это было неприятно, словно вышел рано утром на мороз в легкой летней одежде: сразу съеживаешься, начинаешь вздрагивать, правда, не от холода, да спешить поскорее убраться куда-нибудь, где тебя не будут преследовать подобные ощущения. Ведь, на большом открытом пространстве чувствуешь себя особенно жалким и уязвимым. Примерно, как муравей, для которого уже приготовил лупу непоседливый ребенок, дабы зажарить того сконцентрированными солнечными лучами.Вряд ли находить себя таким было кому-нибудь приятно. Вот и мы старались поскорее покинуть место, заставлявшее нас ощущать себя такими муравьишками.Шли быстрым шагом, да постоянно глядели по сторонам, ожидая засады. Через какое-то время я начал различать в темноте очертания моста и русла речки, больше похожего на ров. Чем ближе мы подходили к тому месту, тем спокойнее становилось на душе – там наши, и, раз стрельбы больше не поднималось, то все у них под контролем.Вот и мост – всего лишь каких-то двадцать метров железобетонной конструкции, а сколько человек за последние месяцы лишились жизни ради нее. Река, через которую он вел, была издевательски узкой, но довольно глубокой и с сильно крутыми высокими берегами. В общем, вроде и ширина малая, но все равно, хрен пройдешь ее где-либо, кроме моста. Течение неспешно крутило слегка покалеченную водяную мельницу, на единственном прибрежном домике. Помимо скрипа от этой мельницы, плеска воды, да трещащих в траве сверчков ничего слышно не было, будто повымерли все.Но мы-то знаем, что эта тишина обманчива.Держа автомат наготове, я первым ступил на переправу. Есть такая карточная игра – ?пьяница?, всем известная настолько хорошо, что вряд ли нужно разъяснять кому-то правила игры в нее.Так вот, этот мост подобен одной из ?мелких? карт в данной игре и постоянно переходит от одного ?игрока? к другому. Ценой определенного количества жизней. Потому, для меня это не простой мост: каждый шаг по нему ощущается все более и более дорогим и весомым. - Тарелка! – прозвучал голос совсем рядом, с того берега.- Шницель! – сказал я в ответ. Тяжело нашему старосте думать о чем-то, кроме еды, поэтому и пароли вечно придумывает соответствующие. Несколько выскочивших из травы силуэтов опустили свое оружие, к нам навстречу вышел человек. По вечно лохматой шевелюре, торчащей из-под криво надетого берета, я узнал в нем Авана, старосту.- Ну что, Зери, как у вас все прошло? – спросил он у меня, - Все в поряде?- Все в поряде, - ответил я. – У вас что? - Тож самое. Вы там как шуметь начали, так ?грачи? здесь сразу повыскакивали, как ошпаренные, ну мы их всех и положили, прям на пороге. Кто-то, конечно, мог еще в домах остаться: мы еще не проверяли – вас ждали.- Ну, вот мы и пришли. Сейчас, значит и глянем, остался ли кто из врагов? Живыми их как обычно?- Ага, можете не брать – лучше валить сразу на месте. Раз они наших не щадят, то и мы должны отвечать тем же.Получив новые приказы я, со своей группой принялся проходить по нужной улочке и проверять дома. На пороге многих из них лежали трупы в грязно-желтой форме: как уже сказали, положили всех на выходе. На телах было множество отметин от пуль, экспансивных, оставлявших после себя ужасные рваные раны. Двое убитых на пороге первого дома в нашем списке красовались большими ранами, из которых вываливались превращенные в фарш ошметки живых тканей и осколки костей. Судя по выражению, застывшему на лицах этих людей – это было очень больно. Не хотел бы я получить такую пульку себе в бок, или куда-нибудь еще. - Франка, Аннисет, Мелисса – осмотрите этот дом, - приказал я женской половине своего отряда. – Я с Николом возьму следующий. Так и будем проверять, через дом. Франка за главную.Оставив наших мадам, мы пошли смотреть следующее здание, тоже с трупом на пороге. Это была девушка, и, похоже некогда симпатичная, если судить по тому, что оставили от ее лица две все тех же экспансивных пули. Ошметки от ее личика запачкали ухоженные белокурые волосы. Она была тоже из рядов ?грачей?. Ну, совсем уж юной, вы, дамочка, не выглядите, и потому, сдается мне, выбор ваш в том, чтобы взяться за оружие, был вполне осознанным. А значит, вы должны были быть готовы и к такому исходу. Поэтому – никаких сожалений на ваш счет не испытываю. Переступив через тело, я заглянул в дверной проем, держа автомат наготове. Никого внутри, в свете моего фонарика был виден лишь мусор на полу.И похожую картину мы встречали во всех домиках, что проверяли – повезло нам никого живого в них не встретить, хотя пару раз неподалеку стреляли, но, к счастью, без происшествий с нашей стороны.Ходить-проверять чужие хаты мне было не столь страшно, как идти через поле, пусть риск угодить в западню и оставался столь же высок. Просто, близость к стенам давала ощущение безопасности – есть где укрыться, в случае чего, мой мозг уже заранее, на подсознательном уровне, просчитывает, куда и в какой ситуации прятаться. В чистом поле, по понятным причинам, эта моя способность не работает.Поэтому, осматривая здания, я не чувствовал за собой готовности подпрыгнуть аж до самых небес от наималейшего шороха. Остановиться на пороге, распахнуть пинком дверь, ворваться внутрь – ничего сложного, а разум направлен на оценку ситуации в постоянно меняющемся окружении: в таком состоянии ему некогда думать о том, чего бояться. Выбив очередную дверь, я перескочил через порог и тут же отошел в сторону, освобождая путь Николу. - Чисто! – прозвучал голос Мартинса рядом.- А у меня тело. Кто-то из наших. Кажется, из класса ?Д?, - опустив оружие, я подошел к сидевшему на стуле человеку. Руки его были связаны за спиной, голова безвольно склонилась, одежда перепачкана грязью и кровью. - Что та… О, господи! – вздрогнул Никол, не решаясь подойти к телу вместе со мной. - Боюсь, Господа звать уже поздно, - ответил я, осматривая труп. Да, труп - слишком уж холодный, для живого, да и не дышит. - Это кто? Адам? – растерянно предположил Мартинс. Лицо покойника распухло от множества ударов, и покрылось синяками, так было невозможно опознать этого человека. - Не думаю. Вроде, Адама я сегодня видел, - просунув пальцы за воротник убитого, я нащупал там цепочку, с опознавательным жетоном. – Эндрю Саймонов. Класс ?Д?. Сильно его отделали. Судя по дырам на одежде, и отсутствующим пальцам на руках, просто избиением дело не ограничилось. Если бы я знал о таком раньше, то…То я бы что? Подстроил бы все так, чтобы взять кого-то из врагов живьем, и сделать с ним тоже самое? Или придумал бы план, как убить их всех особо долгим-мучительным способом?Нет-нет, мы сделали все правильно: какая бы мразь ни находилась по ту сторону прицела от нас, нельзя позволять эмоциям, любым, брать над собой верх – если перестать трезво оценивать обстановку, то рискуешь и сам умереть, и товарищей подставить. В некоторых случаях, оно дается мне легче, в некоторых наоборот – это правило невозможно соблюдать, действуя ?по методичке?. - Эй, Зери, - в дом ворвалась Аннисет, едва при этом не сбив с ног стоявшего возле двери Никола. – Мы зако… Ой, ё... – ее привычный задор вмиг ушел, спина согнулась, руки-ноги напряглись. Нэльсон сейчас напоминала приготовившуюся к драке кошку. Но, выместить внезапно вспыхнувший гнев ей было не на ком. Сорвав у себя с пояса фляжку, Анни свинтила крышку и сделала несколько больших глотков. Выдохнула.- Угомонилась? – спросил я у нее.- Да. Угомонилась, - мрачно ответила она сквозь зубы, убирая фляжку в чехол.- Что сказать-то хотела?- Что мы все – обыскали дома нужные. Что дальше?- Дальше пока ничего: приказов у меня для вас пока нету. Можете пока посидеть где-нибудь, передохнуть. Это и тебя касается, Никол. Главное, далеко не расходитесь, чтоб, в случае чего, я смог вас всех сразу найти. А я тогда старосте доложу. Староста на известие о трупе с нашей стороны отреагировал уже привычным образом – попытался сохранить невозмутимый вид, но слишком уж неумело.- Да, это хреново, - в голосе Авана была уловима небольшая дрожь. Схватившись за краешек своего берета, он огляделся по сторонам. Ни с одной, ни с другой стороны улицы, от нас, не происходило ничего страшного: всего лишь туда-сюда ходили наши товарищи, перетаскивая покойников и складывая их в ряд перед домиком, возле которого мы и стояли. – Хорошо. Ну, правила тебе известны – тела наших надобно забирать. - Поручаешь это мне?- Ага. Машины щас подъедут: класс ?Е? уже занял блокпост, который вы зачистили, с минуты на минуту должны и сюда прийти, вместе с нашим транспортом. - То есть, останутся здесь все-таки они?- Да, - кивнул Аван, схватившись за пуговицу на рукаве.- Пойду тогда встречу их. Пароль-отзыв для них тот же?- Тот же. ***Вскоре мы, рассевшись по машинам, поехали назад, в академию. Сидя в кузове нашего внедорожника, я глядел на дорогу, освещаемую фарами, да считал ухабы. Конечно, в идеале, надо было бы глядеть по сторонам, на всякий случай, да вот только что смотри, что не смотри, а вряд ли разница будет сильно велика – черта с два разглядишь в такой темени чего-либо. Темнота вокруг словно бы сгустилась и усилилась, сократив весь мир до нашей колонны, ехавшей по ухабистой дороге, и величественно возвышавшемуся впереди, подобно гигантской-гигантской скале, зданию академии. - Слушай, Зери, - спросил меня сидевший напротив Никол. В руке он держал зажженную сигарету, огонек от которой освещал лицо Мартинсана которое спадали давно не стриженные вихры, а рассеянный, словно невидящий взгляд, был направлен куда-то под ноги. – Скажи, как у тебя получается сохранять спокойствие, на ?работе?. Все пацаны уже научились, один я остался, словно отсталый.- Потому, что надо было слушать меня! – тут же не дала мне и слова сказать Франка. – Говорила же, что тебе-балбесу здесь делать нечего! Но нет, он, видите ли, куда лучше знает, что ему по силам! - Франни, дорогуша, ну зачем ты так, с братом-то родным? - вновь включилась в перепалку Аннисет. – Я даже со своей глупой сестрой так не ругаюсь! - Ага, ну давай, дай теперь еще ему свою… - поняв, что начинает говорить лишнего, Франка осеклась. – В общем, не надо его жалеть, иначе совсем тряпкой станет.Да, такие вот у нас ?дружеские? беседы порой бывают. И что я нахожу удивительным, так это то, что девушки у нас зачастую грызутся друг с другом куда сильнее парней. Я не знаю, почему так получается, но факт есть факт.- Никол, - вернул я себе столь же резко отобранное внимание. – Я не знаю никого, кто в нашем деле смог бы сохранять спокойствие. Чувства могут притупляться, но не уходить, - кашель подавившейся табачным дымом Мелиссы, сидевшей на переднем пассажирском месте, тоже с сигаретой в руке, сильно перепугал меня, я даже на месте подскочил от неожиданности. Вот, лишнее моим словам доказательство. – Иногда видишь такое, что никак не может оставить тебя равнодушным. Даже у меня бывают случаи, когда и страшно становится, и когда злит что-то так, что хочется рвать-метать все, что на глаза попадется, и много чего еще… Но когда я осознаю, что приближаюсь к грани срыва, то говорю себе, что если поддамся эмоциям, то точно проиграю. Так что, оставаться спокойным не получается даже у меня. Поэтому, просто знай, что бояться не стыдно. Но что действительно важно – так это не поддаваться этим чувствам. Однако, как нам ни хотелось бы избавиться от этих чувств, но, порой мне кажется, что нам стоит именно радоваться способности все еще ощущать их…