Глава шестая, где всё становится на положенные места (1/1)

Бездна раскрылась перед Вайноной бесконечной, как ей тогда показалось, темнотой. Пустой и беззвучной, полной стеклянного молчания, почти похоронного, как сон без сновидений. Серая и дымная, она окутывала бессознательную леди, словно шерстяным покрывалом, всеми силами пытаясь согреть и привести в привычное состояние. Перед глазами неслась беспорядочная кавалькада из стародавних картинок, странных фото из семейного альбома, смешков сестёр и того, как снова в немом неодобрении чёрные молнии бровей рассекают лицо отца. Память невольно доставала из закоулков запах семейного экипажа, ручную мышку, что папа привёз из какого-то странствия, великолепные прозрачные стеклянные игрушки, что изящно покачивались на ёлке. Фарфоровые статуэтки, спрятанные в шкафу маменьки и тропинки, ведущие к семейному дому с торца, поросшие чабрецом и высокой сочной травой, где всегда можно было прятаться и играть в сыщиков с сёстрами. А потом отчитываться перед напуганной нянечкой за разодранные коленки сплошь в зелёных пятнах и ссадинах. Быть может, Вайнона ещё долго смотрела бы сладкие воспоминания, не желая приходить в себя, но назойливый, терпкий запах хереса, проникший в ноздри, отчего-то возымел эффект нашатырного спирта, ворвавшись в мозг и будто бы отвесив ему оплеуху. Ещё до того, как открыть глаза, мисс Билз сморщила физиономию?— честно сказать, сейчас этот запах казался куда менее привлекательным, чем ночью. Заледеневший, пусть и не буквально, пол премерзко пронизывал всё тело, и только чтобы прекратить дурную пытку холодом, она в конце концов сумела приподняться на руках и, издав тяжкий стон, встать на ноги.Остатки шерри были небрежно разлиты по полу, словно хозяйка дома, оставившая бутылку на прикроватном столике, в один момент лёгким движением руки опрокинула её вон. В комнате стояла неприятная темнота, глухие шторы не пропускали сюда ни лучика утреннего света, а дом в это мгновение показался ей настолько холодным, что леди едва ли сдержалась от проклятия в свой же собственный адрес?— это же надо так беспощадно экономить на тепле. Сердце, кажется, уже успокоилось и окончательно перестало болезненно колоть, но вот душа уходила в пятки?— зрелище раскалённого поезда, несущегося в Ад, и призрака, что возвышался на трубе, подобно ангелу смерти со скрипкой, никак не торопилось уходить из памяти.—?Никак ж-ж-живая? —?природный дефект выдал необычно долгое для неё жужжание, как и всегда, когда она волновалась. Язык словно заедал на одной только дурацкой букве. Отец не раз и не два пытался найти способ исправить говор, а настоятельница из школы так и вовсе не верила, по рукам била за каждую буковку, да толку от этого неверия было совсем немного. Закашлявшись от слоя поднявшейся пыли и осознав, по всей видимости, собственное падение с кровати, Вайнона торопливо сорвалась к ставням. Следовало убедиться?— всё ли в порядке, не забросило ли её в новое кольцо испытаний в наказание за никчёмность души? Холодные от сквозняков пальцы крепко вцепились в бархатные шторы и одним рывком раскрыли их, тут же распахнув окно.Звук раскрытых ставен, сквозь которые бодро засвистел зимний колючий ветер вперемешку со свежими снежинками, показался ей в тот момент самым прекрасным звуком на свете. Солнце полилось в закрытую спальню стремительно, охватывая каждый уголок нестерпимым, ясным светом, окатив лучами усталое, отлежавшее щёку на холодных досках, лицо Вайноны Билз. Морозный, полный изящных снежинок воздух наполнил её лёгкие, впервые за долгие годы заставив вдохнуть полной грудью и выпрямить спину?— так сладко зимний ветер ещё никогда не пахнул. Лондонская улица была залита свежим снегом, блестящим и совершенно восхитительным, что, казалось, вот-вот захрустит от чьего-нибудь тёплого ботинка. Англия давно не видела за собой таких прекрасных зим, как эта, весь город словно обернул свои крыши и улицы в пышную мантию. Где-то вдали рабочие чистили крыши, резвились дети, доносился приятный гомон толпы и пение ансамблей. Сердце Вайноны запело торжественный гимн, ветер резво трепал шторы, выбивая из них пыль и словно само время. Ей хотелось только дышать и дышать, глаза засверкали чем-то совершенно новым, давно забытым и выброшенным вон, словно ненужная игрушка. Восхищением и искренней радостью от одного простого факта.—?ЖИВАЯ! —?слово сорвалось с её губ быстро и точно, без единой запинки, словно ждало этого момента всю её долгую жизнь. И в следующий миг, набрав полную грудь воздуха, Вайнона захохотала, громко и совершенно неприлично, разнеся по затихшему на долгие годы дому звук искренней радости. Она смеялась, как дитя, открывшее для себя первый в жизни снег, и кружилась по спальне, раскрыв вокруг себя крылья ночной сорочки. Боже, до чего же нелепая штуковина, давно следовало бы купить новую. Всклокоченные ото сна волосы беспокойно растрепались и плясали вместе со своей хозяйкой, а сама мисс Билз, вновь прильнув к раскрытому окну, откуда сочился сквозняк, высунулась оттуда почти вполовину. Взгляд пытливо оглядел улицы, выхватив лишь один силуэт, принадлежащий мальчонке. Пареньку было от силы десять, и он старательно тащил за собой санки, сражаясь с высыпавшим снегом,?— Эй, юноша! Да, да, ты!—?Да, мэм? —?мальчишка остановился и приподнял голову, глядя на незнакомку с недоверием, но и нескрываемым интересом. Аккуратная когда-то стрижка высовывалась чёрными прядями из-под уличной шапки, а ладошки без перчаток стремительно краснели от холода.—?Я тут чего-то счёт времени потеряла. Не скаж-жешь мне, что сегодня за день?—?Сегодня? —?мальчик изящно приподнял одну бровь, как это делают взрослые, выражая недоумение и немой вопрос, не приходится ли им иметь дело с дурочкой,?— Рождество сегодня, мэм. Вы где были всю последнюю неделю? Каждая собака знает.—?Рож-ждество! —?выпалила в ответ Вайнона, тут же закрыв рот руками и снизив тон, словно разговаривая с собой же,?— Выходит, я не проспала его? Все эти создания явились друг за другом в одну только ночь, а говорили, что управятся за три. Ну дела. Обманули, выходит. Эй, мальчик! Ты ещё здесь? —?она вновь высунулась наружу, осознав, что её слова, кажется, всё равно звучат слишком громко. Юноша смотрел на неё с искренним интересом,?— Послушай вот что. Видел индейку в мясной лавке, ту, что самая большая из всех?—?Спрашиваете,?— фыркнул мальчик, убирая чёрную прядь волос под шапку,?— да она больше меня, не иначе. Вроде как даже до сих пор там висит, неподъёмная.—?Ах так? Тогда сейчас, знаешь что? —?сама не своя от внезапно озарившей её идеи, мисс Билз говорила отрывочно, будто бы не умея собрать слова вместе,?— Тогда иди и купи её!—?Да ну вас, мэм,?— невозмутимо отрезал юноша и, покрепче взявшись за верёвку санок, уже собирался направиться дальше по улице, прочь от этой старой шутницы с дурацкой причёской.—?Нет-нет, постой, эй! Я с тобой не шучу! —?и в тот момент, когда мальчик отвернулся, за его спиной раздался короткий свист, а сразу после скрип снега, да такой громкий, словно в сугроб поблизости кто-то уронил наковальню. Впрочем, когда он наконец обратил внимание на источник шума, то оказалось, что это всего лишь странная дама каким-то уж слишком радикальным образом спустилась со второго этажа через окно, хлопнувшись в гору снега под окном и скатившись по ней в одной лишь ночной сорочке. Убедившись, что теперь внимание гостя полностью приковано к ней, леди выпрямилась, невозмутимо стоя в снегу босыми ногами, и заговорила,?— Так вот, юноша. Сейчас ты идёшь в мясную лавку и заказываешь там эту чёртову большую птицу. С доставкой, чтобы принесли сюда, я на месте оплачу. Как управишься?— дам тебе шиллинг. Как твоё имя?—?Варлок, мэм. Варлок Даулинг,?— вежливый, но в меру язвительный мальчик оказался, судя по всему, сыном четы Даулингов, американцев, что совсем недавно перебрались сюда из-за работы отца, дипломата. По мнению мисс Билз, это были странные люди. Слишком шумные, слишком деятельные, полные суеты и бесполезных разговоров. Впрочем, теперь это было неважно.—?Замечательно. Обернёшься за пять минут, Варлок Даулинг?— с меня полкроны.Глаза мальчика загорелись, словно огни на праздничной ярмарке, и уже спустя пару секунд он, впитав информацию, как посудная тряпка, припустил по улице прочь, в обратную сторону, далеко в центр города, прихватив с собой любимые санки. На застывшем уж слишком надолго в одном положении лице мисс Билз цвела улыбка, когда она, гордо развернувшись и, кажется, совсем не ощущая холода, что колотил по лодыжкам, устремилась к обледеневшему крыльцу. Следовало переодеться прежде, чем вступать в этот день, в конце концов, у неё было очень, очень много идей. Кажется, голова разрывалась от них сегодня, и даже мороз ничего не мог с этим сделать. С другой стороны, кажется, Эрик, буднично убирающий с утра снег и лёд с парадного входа, оказался совершенно иного мнения, увидев во дворе взъерошенную, босую и, о ужас, улыбающуюся хозяйку в одной только ночной сорочке. В этот момент, несмотря на общий тон его кожи, кажется, юноша побледнел на несколько оттенков и отступил чуть-чуть, будто увидел мертвеца. Вайнону же это ни капельки не смущало, она стремительно приблизилась к верному слуге и, схватив ледяными с улицы пальцами за смуглые щёки, вперилась в него взглядом и улыбнулась вновь, самоуверенно и как-то пугающе оптимистично.—?Прекрасное утро, а? Я словно заново родилась. Учти, Эрик, я намерена сделать всё, чтобы ты полюбил эту чёртову страну. Ты не видел лучших её сторон, и я это исправлю.—?Мэм, вы меня только не бейте,?— прошептал слуга, глотая слова от испуга и не смея пытаться освободить лицо,?— но вы себе мозги отморозили! Может, вам врача?—?Ещё чего! Хотя, надо признаться, зима в этом году и правда нешуточная. Мож-жет, так оно и есть, как ты думаешь? —?она престранно хохотнула и, торопливо сунув руку в карман пальто, висящего у входной двери, уверенно звякнула монетками,?— Значит так. Ноги твоей сегодня здесь не будет. Ступай к своим приятелям из индийской общины и отпразднуй как следует. Пропей, проешь, протанцуй, да как угодно, лишь бы не здесь. Давай, давай, шевели ногами, я хочу, чтобы мой единственный чёртов слуга вдохнул воздуха. Пошёл!Не посмев спорить и выхватив деньги так стремительно, словно они последние в его жизни, Эрик нырнул в уличное пальто и вылетел вон, почему-то одним своим явлением до смешного напоминая чёрного дрозда из её учебника по орнитологии. Буйные кудри немедленно припорошило снегом, а сам он очень быстро исчез за одним из углов улицы. Хозяйка дома же, не упустив возможность поскользнуться на крыльце голыми ногами, почти сразу скрылась в доме?— следовало наконец переодеться во что-нибудь чуть более важное, чем всегда. Если уж и рождаться заново, то по всем параметрам. Отремонтировать этот проклятый дом, переклеить, перекрасить. Выбить пыль из каждой тяжёлой шторы, из каждого промёрзшего ковра. Вычистить от пыли прекрасную библиотеку, оставленную дедушкой. Отопить здесь всё до самой крыши, окрестить светом и, конечно, достать из кладовой семейные портреты, что она убрала давным-давно. Отца и матери, бабушки с дедом и, конечно же, сестёр. Ей не хватало всех этих лиц даже сейчас, когда мисс Билз, настежь распахнув гардероб, искала, во что бы приодеться. На мгновение, кажется, ей даже показалось, что среди позабытых вещей, что не надевались ей долгие годы, болтается знакомое блестящее платье с маскарада, но то сразу же растаяло при более внимательном взгляде. Уверенно поставив на этой чуши крест, мисс Билз остановилась на деловом костюме, чёрном, в изящную тонкую полоску, что когда-то подарила ей Джейн, и белоснежной рубашке. Что-то, что позволит выглядеть стильно, уверенно, и будет напоминать о почившей подруге. Нечто внутри неловко укололо давно выброшенной мыслью?— сходить и обязательно помолиться за её душу. Кто знает, быть может, однажды она сумеет освободиться от вечных оков, ведь сумела спасти другую, точно такую же замызганную душу. Она не была уверена, раскапывая старинный сундук, полный забытый вещей, но очень хотела бы верить. Под пальцами приятно заскользил бархат, и очень скоро на свет показалась очаровательная, ни на йоту не утратившая своей глупости, но такая милая сердцу шляпка. Сперва юная Вайнона не носила подарок из-за отца, что назвал эту вещицу идиотской, а после и сама начала так считать, отправив её на дно сундука для ненужных вещей, что всё никак руки не доходят выбросить. Муха, восседающая на шляпке, выглядела одновременно жутковато и чертовски смешно, и, приладив волосы как следует, мисс Билз уверенно посадила её себе на голову. Окинула получившееся явление взглядом, обратившись к большому, пусть и пыльному зеркалу, и улыбнулась себе.—?Спасибо, бабушка. Какая ж-же я была дура.И, не успело миновать и пяти минут, как мисс Билз, скрыв костюм под плотным зимним пальто, выскользнула на улицу, нетерпеливо ожидая своего заказа. Снег приятно оседал на плечах и голове, накрыв смешную муху белой шапочкой, а где-то там, вдали, уже шумел кэб, который, справедливости ради, следовало бы поймать, если она хотела, чтобы заказ доехал по назначению как можно быстрее. Она не знала точно, что получится, когда семья Кроули получит от анонимного отправителя здоровенную тушу птицы к празднику, но точно знала, что Фаэль и детям такое обязательно придётся по нраву. Ей нравилось воображать их лица. Полные удивления и предвкушения одновременно у детишек и лёгких ноток тревоги у матери семейства. Оставалось пока что лишь потирать лапки, глядя, как юный Варлок ведёт за собой мясника из лавки?— ещё бы, сам бы он в жизни не дотащил огромную птицу даже на своих санках.—?Держ-жи свой гонорар, юноша. —?звон монет окрасил замёрзшие пальцы мальчика, и тот, отвесив короткий поклон, скоропостижно сбежал прочь, оставив ту наедине с мясником. Здоровенный детина с красным от мороза лицом взволнованно улыбался, похоже, что даже не верил в то, что кто-то вообще позарится на эту громадину,?— Что касается вас, сэр. Сядьте-ка вон в тот кэб, поезж-жайте туда, куда я кэбмену скаж-жу. Адрес дома я точно знаю. Постучите в дверь и вручите эту птицу, но вы меня никогда не видели, и я у вас ничего не покупала. Пусть ничто не испортит семейке Кроули сюрприз. Да, вот деньги за птицу и на дорогу туда и назад.—?Вас понял, мисс Билз. —?низким басом хохотнул мясник,?— Знаете, я верил, что однажды вы проснётесь совершенно другой женщиной. А мужики говорили, что я сказочник.—?Подите-ка по делам, сэр. —?уверенно хмыкнула она в ответ,?— Но вашим друзьям вы точно нос утрёте. Порой за одну ночь мож-жет случиться очень и очень многое. Ну ж-же, ступайте. А мне пора прогуляться, в конце концов, я давно не видела город с высоты прямой спины.Она шла по зимним улицам бодрым маршем, наконец-то позволяя себе рассмотреть не только мокрые мостовые, наполненные снегом и слякотью, но и буквально всё вокруг них. Колючий воздух вился вокруг назойливым ветерком, а Лондон жил и пульсировал в этот волшебный день. Люди суетились, пели песни и поспешно открывали магазинчики, парочки на улицах мягко и кокетливо хихикали, а уже подвыпившие в такую рань моряки из Дувра горланили свои собственные песни. Сквозь снег и привычный Англии серый мрак прорвалось солнце, окатывающее улицы из ведра сияющим, невозможным светом. Досталось и детям, что сменили кольца на санки словно в один миг, и суетливым джентльменам, спешившим по своим делам, и, конечно же, тем самым ансамблям, что сегодня по какой-то причине стали выглядеть для Вайноны чем-то совершенно иным. А самое главное было то, что в одном из них и сегодня затесались знакомые лица?— двое стариков, несколько деток разных возрастов и мать семейства, пышная и румяная от утреннего мороза. Впрочем, кажется, и они узнали мисс Билз, послушно притихнув при одном только её появлении?— вдруг снова окатит своим кошмарным взглядом, что давит к земле, того не ведая? Впрочем, сегодня всему пришёл черёд измениться, и леди, обычно сварливая и пугающая малышей, прошла мимо спокойно и размеренно, а несколько монеток премило звякнули, упав в мешочек, что держал один из детей. Быть может, спустя какое-то время она раскрепостится достаточно, чтобы подпеть одному из таких маленьких ансамблей и пробудить свой голос, а пока что леди лишь пересеклась с матерью семьи взглядом, бессловесно извиняясь и проигрывая в своей голове ?Радуйся, мир?. Та в ответ улыбнулась, принимая просьбу о прощении, а на пухлых щеках дамы обрисовались приятные ямочки. Всё почему-то в один миг стало простым, шло, будто бы по маслу, и, пусть Вайнона и отлично понимала, что скоро вновь войдёт в деловую колею, но настрой её так или иначе изменился навсегда. Она торопливо и ритмично рассекала улицу, а разум выстраивал цепочку из дальнейших действий?— как теперь жить и что именно делать? Надо признаться, обратно в похоронную контору её совсем не тянуло. И потом, таких заведений и кроме неё по всему городу хватает. С этим нужно было что-то делать, и, желательно, срочно, пока сердце окончательно не отправило Вайнону по матушке.—?Какая встреча! —?она сама не ожидала того, как громко прозвучал её голос в то мгновение, когда взгляд выхватил из толпы вчерашних знакомых. Колоритная парочка в лице банковского работника, которого африканская коммуна Шотландии привела сюда, и приютского священника с вечным выражением бессмысленного ужаса в глазах отреагировала на неё своеобразно. И если первый, показательно фыркнув, сдвинул брови, то второй ещё больше стал похож собой на печальное полено и втянул голову в острые плечи. С другой стороны, сопротивление сегодняшней Вайноне было совершенно бесполезно, как, впрочем, и обычно. Она всегда была невероятно упрямой девочкой, как бы сказала милая няня,?— Я бы хотела извиниться, господа. За мой отвратительный вчерашний настрой и поведение. Нельзя так разговаривать с теми, с кем в будущем собираешься иметь дела, а я, кажется, утратила счёт словам.—?Собираетесь иметь дела? Я зла не держу, Господь простит, но что же вы такое задумали? И что это с вами сегодня, мэм, у вас праздник? —?хрипло, но довольно искренне отреагировал мистер Хастур, наконец выпрямляясь и взволнованно пытаясь закурить.—?Вроде того. Так вот, о чём бишь я, насчёт вашего вчерашнего предлож-жения. Что касается этого вашего фонда по сбору, то я готова кое-что внести.Бесцеремонно приблизившись, дабы ограничить круг разговора со всей улицы до двух её слушателей, мисс Билз понизила тон и наконец назвала сумму. Заслышав только эти цифры, оба товарища отреагировали совершенно неоднозначно и очень по-разному. Банковский рабочий только сильнее нахмурился, недоверчиво приглядываясь и пытаясь понять, что же произошло, и откуда такие разительные перемены. В то время как его друг, схватившись обеими руками за лицо, коротко ахнул, глотая слова и не умея собраться с мыслями. Вайнона в ответ лишь деловито усмехнулась, полностью довольная произведённым эффектом.—?Признавайтесь сразу, если задумали махинацию,?— Виллоуби рубил слова привычно себе даже сейчас, не особенно стараясь доверять так резко переменившейся даме. С другой стороны, кажется, его приятель совершенно такого настроя не разделял. Господин Хастур резко схватил его за плечи и торопливо зашептал, чуть ли не начиная трясти.—?Ты что, одурел что ли? Я таких денег в жизни своей в руках не держал, а что же будет, когда они попадут в фонд? Это же сколько всего можно будет сделать! Придержи язык, Лигур, ради всего святого, сам знаешь, в этом году дела совсем плохи. Спасибо, мадам, спасибо!Ещё приличное количество времени Вайнона посмеивалась в кулак даже после того, как они наконец распрощались. Уморительная парочка, в самом деле. Джентльмены, кажется, всё никак не могли прекратить болтовню, устремившись куда-то прочь по улице, словно сами не свои. В душе пело что-то невозможно хорошее, подхваченное вихрем снежного ветра, словно бумажная игрушка. Впрочем, с ними обоими ей всё равно в ближайшем будущем предстоит увидеться?— так думала Вайнона, скрывшись за дверью пыльной конторы и зверски хлопнув ей, заставив всё здание содрогнуться. К священнику она заглянет, когда настанет час помолиться о душе Джейн, что дала ей шанс на спасение и выбралась ради неё с того света. А что касается молчаливого работника банка, думала мисс Билз, непривычно для себя поёжившись от холода, то здесь куда более прозаичный мотив для визита. Ведь, как ни крути, но именно мадам Дагон и была основным юристом их заведения, Вайнона же разбиралась в этом значительно хуже, занимаясь, как правило, скорее счётом. Поэтому в том, что она задумала, ей потребуется помощь профессионала. Наверняка мистер Виллоуби был именно таким человеком. Впрочем, сейчас следовало думать совершенно не об этом, ведь за окном, судя по всему, на тонких жилистых ногах, зарываясь в свежий снег и поскальзываясь на ночном льду, подбирался её звёздный час, и звали его Энтони Кроули. Слегка потерянный и взволнованный, чуть более, чем обычно, он торопливо ворвался в здание, кажется, даже и не заметив ни собственного опоздания, ни перемен во взгляде своей хозяйки, что честно попыталась притвориться обычной версией себя.—?Вот так тебя и отпускай, мерзавец. —?огромного труда Вайноне стоило в то мгновение сосредоточиться и надуться до такой степени, чтобы выглядеть правдоподобно,?— В следующий раз, я так понимаю, решишь позволить себе вообще не прийти? Пятнадцать минут, чёрт тебя возьми, Кроули. Мои нервы не стальные, и тебе это известно.—?Ради всего святого, мэм! —?он всплеснул руками, поспешно раздеваясь и окатывая висящую на крюке для одежды шляпку с мухой взором, полным одновременно любопытства и опасения. Кажется, бедолага совсем не понимал, что происходит. Огненные волосы после шляпы и снежного ветра стояли неприличным вихром, а сам он, кажется, даже успел разок упасть в сугроб. Глаза под тёмными очками светились какой-то детской радостью, которая, впрочем, почти сразу притухла, стоило ему только услышать знакомый ворчливый голос,?— Сами видели, наверное, какой снаружи снег. Я едва ли дорогу нашёл, удивляюсь, как у вас это получилось.—?Знаешь что, Энтони Кроули? —?в этот момент, кажется, её голос стал напоминать собой резку по металлу. Скрипящий и стальной одновременно, он впился в сердце несчастного служащего, что всем своим чутким сердцем осознал?— дела неважны. Словно в это мгновение в ворчливой душе мисс Билз была пройдена невидимая грань дозволенного,?— С меня довольно. Я, видит Господь, терпела долго, и сил моих на это больше нет. Мне надоело это безобразие. В глаза мне смотри и слушай, нечего взгляд воротить! Хватит с меня всего этого.—?Мэм. Не надо, а? Давайте без радикальных мер всё решим. Я найду способ заслужить ваше доверие, честное слово. Я не могу позволить себе потерять работу, понимаете? Не сейчас, не в этом веке и не в этой стране, мне не выкарабкаться. Прошу, мисс Билз,?— его лицо побелело так стремительно, что практически сразу Вайнона сдалась. Казалось, что от такой перспективы, что прямиком отразилась бы на всей его большой семье, он вот-вот грохнется в обморок, а Кроули и без того был не самым крепким среди знакомых ей мужчин. До потешного в противовес своей до прелестного пухлой жене с округлым лицом он, напоминая сейчас собой тонкую печальную палку, замер в ожидании приговора. Мисс Билз очень старалась сохранить привычное ему лицо, но продержалась недолго. Унизительно недолго.—?Я сказала, хватит. Этому кошмару долж-жен быть какой-то предел, Кроули, а поэтому. Поэтому. Поэтому сегодня, здесь и сейчас, я повышаю твоё ж-жалование,?— она произнесла это таким тоном, словно сцеживала в это же мгновение самогон сквозь марлю в тонкое горлышко бутылки. Ситуация произвела эффект своего рода беззвучного взрыва, как если бы всем вокруг заложило уши на расстоянии мили. Левая бровь Кроули изящно поднялась в немом вопросе, заставив лицо потешно исказиться, и в этот момент Вайнона окончательно сорвалась и громко захохотала, словно дитя. Признаться честно, сегодняшний день полностью выбил Энтони из колеи. Сперва Фаэль, открыв дверь некоему человеку с посылкой, с ошеломлением обнаружила там индейку, что размером была больше, чем их младший сын. Она премило схватилась за щёки в то мгновение и свалилась на табуретку, теряясь в догадках. Потом обнаружила себя странная шляпка с мухой наверху, в которой, очевидно, пришла сюда мисс Билз. А теперь ещё и вот это, его хозяйка мало того, что впервые за все годы стабильной службы повысила его оклад, так ещё и в полный голос смехом заливается! От этого становилось не по себе, а она всё хохотала и стучала кулаком по столу, и вскоре Кроули и сам поймал себя на том, что невольно хихикает вместе с ней, осознавая отчего-то всю странную глупость своего положения. Подумать только, это же как сильно она старалась не лопнуть со смеху, но, что всё ещё не поддавалось объяснению?— что же с ней случилось? Что изменилось внутри этой женщины всего за одну ночь?—?Видел бы ты свою физиономию, Господи! Уф, и правда, это выше моих сил, я не могу. Успокойся, Кроули, успокойся. Всем сейчас нелегко, и я буду просто чудовищем, если в самом деле тебя вышвырну, ещё и после десяти лет работы. Да ещё и за такую чушь! Успокойся и прекрати бледнеть, пока не понадобилось звать врача.—?Мэм, если я не узнаю, что с вами такое, в кратчайшие сроки?— любопытство сожжёт меня заживо, понимаете? —?он говорил на удивление тихо, словно не умея вписаться в новое положение дел, но, судя по искрящимся глазам, что он предусмотрительно обнажил от очков, понемногу начинал входить во вкус,?— Признавайтесь. Впервые выспались за всю жизнь?—?О, Кроули. У меня есть план, от которого твои волосы встанут дыбом, клянусь. Но преж-жде, чем мы начнём его воплощать, я официально заявляю?— меня тошнит от этого места. Я не хочу пялиться на эту контору остаток своих дней, и ты, думаю, моё мнение разделяешь. Так вот, Энтони Дж. Кроули, если у меня всё получится?— останешься ли ты со мной? На другой долж-жности, в другом здании и с другими обязанностями. Не хочу терять верного работника, понимаешь ли. Но я пойму, если ты не захочешь. Я бы, наверное, и сама себя убила на твоём месте.—?За вами-то? В любой другой день я бы язык проглотил от страха быть уволенным и выброшенным на улицу. Но теперь, что бы с вами ни случилось в святой день?— я с вами, мэм.—?Отлично, отлично! —?обычно пустые, бледные глаза сегодня по-детски самоуверенно сияли, как только нужда держать маску собственной прежней себя отпала,?— Тогда знаешь что? Ты сейчас ж-же разворачиваешься на своих этих скрипящих туфлях и идёшь за дровами. Здесь холодно, как на улице, а мы сидим и печь не топим. Не представляю, как я раньше это терпела, тут околеть?— раз плюнуть. И поторопись, у нас чертовски много дел. Ты нуж-жен мне здесь.Кроули выскочил второпях, сжимая в пальцах деньги на дрова. В голове не укладывалось совершенно ничего, но, кажется, так было даже лучше. Словно именно сегодня Господь всем своим могуществом решил исправить одну прекрасную мелочь, что потянула за собой множество остальных. Ведь амбиций у мисс Билз всегда было очень и очень много?— она всего лишь не умела направить их в верное русло. Ветер приятно свистел в ушах и трепал пальто, что клерк в спешке забыл застегнуть, и любезно подталкивал его прочь по дороге. Похоже, что у неё и правда были большие планы, причём насколько большие?— было даже страшно представить. Снег немедленно принялся оседать на огненных волосах, прижимая их к голове, а сам Кроули припустил вдоль по улице так стремительно, что с ним, пожалуй, соревноваться могли только дети.—?Энтони Дж. Кроули. Чёрт, каж-жется я опять забыла спросить его, что означает ?Дж?.Вайнона усмехнулась сама себе, глядя, как тот торопливым бегом скрылся за углом, довольно мурлыкнула и принялась готовить бумаги о собственности. Дело следовало запустить прямо сейчас, если она хотела как можно скорее попрощаться с похоронным бюро. И откладывать остаток своей жизни в долгий ящик она уж точно не собиралась.Наверное, не было странным то, как стремительно улетучился её самоуверенный настрой под вечер, когда дело дошло до самого щепетильного пункта из списка сегодняшних дел. Когда сумерки мягко окутали улицы, позволяя зажечься ярмарочным огням, когда работяги и дельцы попрятались по домам, скрывшись в тёплом окружении бренди и своих семей. Дети, отморозившие носы и уши на улицах, должно быть, уже второпях поглощали приготовленый заботливыми матерями рождественский ужин, и семья Кроули, вероятно, тоже сейчас собралась за одним столом. Где-то там Фаэль с красными от жара щёчками просит детишек быть тише, а отец семейства, размахивая руками, торопливо и громко рассказывает о том, что сегодня произошло с его начальницей, которая, о ужас, надумала продавать свою контору, да ещё и аванс выдала на месяц вперёд. И о том, почему это не плохие новости ни для кого из них. Сама же мисс Билз, коротко прокатившись в кэбе, ощутимо начинала нервничать, оказавшись в почти пустом в такой час зажиточном квартале. Не старый город, но и не совсем новые строения, романтичные, изящные, которым место, надо признаться, в лирических стихотворениях. И именно таким был семейным дом Делагарди, что они выкупили, как только дела с несколькими магазинами одежды наконец пошли на лад, и семья поднялась из пепла. Светлый, высокий даже по местным меркам, но удивительно лаконичный, витиеватый лишь местами, совсем чуть-чуть, он светился изнутри праздником. Даже отсюда были видны огни, которыми заботливые слуги украсили фасад, и мерцающую ёлку, что переливалась там, за большими окнами, что сегодня даже никто не спрятал за шторами. Гомон и шум голосов говорил о празднике, и чем ближе Вайнона подходила к дому своей невысокой и скромной фигурой, тем стремительнее сердце уходило в пятки. От самоуверенности не осталось и следа, на её место непокорно влезли вопросы. А примет ли? А захочет ли видеть? Что скажет он сам, что скажет его матушка? Она пыталась утешить себя тем, что видела с призраком в маске?— в конце концов, мало что могло переубедить Габриэля, если тот вознамерился чего-нибудь добиться. Внутри себя она чуть печально усмехнулась?— это ж, выходит, сам того не зная, он и её умудрился победить, и теперь она идёт проситься к нему на ужин. В тот самый дом, где когда-то, будучи ещё совсем молодой, с горячности пообещала его матери сделать всё, чтобы никогда не оказаться для их семьи бесполезным грузом. И теперь она, медленно поднимаясь по широким ступеням, едва ли осознавала, что снова оказалась на пороге этого дома. Теперь она настоящая, а не как в тот раз, с призраком в маске?— из плоти и крови, в скромном костюме в полоску, что ни одна дама просто так не наденет. Габриэль всегда говорил, что она рождена для брючных костюмов, и другого не дано. Где-то пять минут прошло прежде, чем она всё-таки вцепилась в дверное кольцо и постучала, и ещё две минуты метания следом. Может плюнуть на это? Развернуться и сбежать, как девчонка? В конце концов, немало мерзких слов она ему наговорила, и пусть всякое из них и отлетало от Габриэля, словно горох, но наверняка оставалось в подкорке, где-то там, как мелкие камешки, что размываются морскими волнами. Дышать становилось всё тяжелее, когда она услышала негромкие, но отчётливые шаги, когда дверь приоткрылась, и знакомые, обрамлённые морщинками, глаза горничной чуть прищурились в улыбке. С их последней встречи миссис Беллингем прилично так постарела.—?Мистер Габриэль дома? —?Вайнона сама не ожидала, каким хриплым окажется её голос.—?Проходите, мисс Билз,?— Грейс Беллингем лишь мягко кивнула и взяла её пальто, пропуская ссутулившуюся снова от волнения леди в дом. Всё точно так же, как это было накануне ночью, до последней детали. Лёгкий полумрак повсюду, мягкий свет свечей и кое-где электричества, и шум множества смеющихся голосов, что раздавались из гостевого зала. Они играли в загадки, Габриэль всегда любил эту игру, нередко затевая её на заводе, среди местных рабочих, на перекуре. Всегда объяснял им это тем, что даже на их работе всегда надо работать головой и взгревать порой мозг, а в семье и вовсе превращал это в шутливую традицию для общих друзей.—?Енот? —?Глория Бейкер работала на швейной фабрике когда-то и строила глазки лучшему другу Габриэля тех времён. Тонкая, нежная, всегда опрятная и подобная торопливой птичке, эта ныне замужняя дама, окрутившая-таки своего любимого, Джека Бейкера, мягко обмахивалась веером, премило манерничая. Ничуть не изменилась, разве только стала более зажиточной.—?Может, ворон? Из тех, что чёрные! —?Йозеф Брентано познакомился с Габриэлем, когда тот арендовал у него первое из помещений под магазин. Вечно оптимистичный, громкий и заливисто хохочущий, он был первой причиной, по которой эта семья не сдалась и прорвалась сквозь местный рынок, преодолев трудности. Йозеф не раз говаривал, что сильно гордится делом, что выросло на его глазах, и Габриэлем, чьи амбиции вынудили модников Англии играть новыми красками по улицам. Хороший человек, пусть и настоящий пентюх.—?А я знаю, знаю, кто это! —?Элизабет Дженкинс всегда была пышной, громкой и просто дьявольски заводной. Казалось, что попади она в мавзолей, и там всё кончилось бы плясками до утра с участием всех, включая мертвецов. Румяная, черноволосая, крепко подхваченная вишнёвым платьем, она чуть ли не лопалась от предвкушения,?— Да это, поди, твоя…Кроткий скрип двери оборвал её ответ на половине, и вдруг Элизабет, зардевшись от неловкости почему-то, сомкнула красные губы, состроив из них вишенку, и притихла. Йозеф чуть ли не подавился вином, а Глория, припустив пониже веер, прикрыла губы ладошкой. Миссис Делагарди, всегда сдержанная в своих эмоциях, лишь чуть приосанилась, сверкая полным любопытства взглядом, а сам Габриэль, кажется, готовился уронить свой бокал вина, что сжимал в пальцах. Невысокая, чуть ссутуленная от смущения фигурка проникла в гостиную, как нашкодивший кот. Удивительная, совсем не похожая на ту леди, к которой буквально вчера Габриэль обращал свои просьбы, получая от ворот поворот. Принаряженная по торжественному случаю, доставшая мужской красный галстук времён их общей молодости, чуть укоротившая кошмарно лохматую обычно стрижку и, господи, переставшая хмурить брови, мисс Билз проникла в гостиную, торопливо пробежавшись по гостям глазами и проглотив язык от смущения.—?Вайнона? —?Габриэль первый сумел вымолвить хоть слово. Шутки о злобном нраве бывшей невесты ходили в его доме на каждое Рождество, которое она предпочитала пропустить. Это было настолько привычным, настолько обыденным, что и сам он уже прекратил одёргивать тех, кто шутил чересчур глупо. Вероятно, именно поэтому теперь, когда она была здесь, потерянно разминала блестящими туфлями ковёр и прятала взгляд, как провинившаяся школьница, произошло нечто легендарное. Нечто слишком важное, чтобы упустить,?— Ты пришла?—?Если ты меня примешь, Гейб,?— ответила она, пусть и хрипло, пусть и негромко, но выпрямившись и держась с достоинством. Она поняла бы, если бы любой из гостей сейчас ушёл, фыркнув. Поняла бы, если бы кто-то затеял скандал, будучи совершенно правым. Поняла бы возмущение миссис Делагарди, ведь хорошо знала, что заслужила. Но сейчас, в это мгновение, мисс Билз могла отлично видеть, как ошеломлённый взгляд Габриэля наполняется теплотой так стремительно, словно этой минуты он ждал всю свою жизнь. Всего несколько шагов, что разделяли их сейчас, они оба преодолели за секунду, оказавшись по-глупому близко.—?О, дорогая,?— он улыбнулся. Невыносимо, бестолково, но в то же время так умудрённо и так важно, уместив в эти слова буквально всё, что хотел сказать за долгие годы, что Вайнона не выдержала и, сорвавшись, как часовая пружинка, прильнула к нему, ткнувшись носом в парадный пиджак. Немая сцена прервалась, гости засуетились и принялись восторженно болтать, она хорошо слышала голос миссис Делагарди, что могла повторять сейчас лишь имя своего сына. Слышала то, как Элизабет предлагает налить пришедшей гостье вина, как все они смеются и болтают, как звенит стекло бокалов. Откуда-то из столовой пахнет чудесным, почти что готовым мясом, а сама она, так и не умея оторваться прочь, мелко дрожит, стараясь не заплакать. Подумать только, была в шаге от того, чтобы утратить любую возможность вернуть всё назад. Возродить из закостенелого пепла собственное сердце, что сейчас полыхало и панически билось, едва ли осознавая, как же сильно это было ей нужно. Проснуться, выйти из тумана. Почувствовать его руки на своей спине снова, как будто в тот раз, когда по молодости арендодатель выселил её, и Вайнона, сама не своя от жуткого холода и потерянности, постучала в его двери. Под этими руками, в обнимку с ним самим, таким высоченным и тёплым, она чувствовала, что всё наладится. Она станет лучше, она обязана стать лучше. Ради Гейба, ради его мамы. Ради счастья семейства Кроули. Ради племянников, детей Бетани, что достойны лучшей жизни. Ради покойной Джейн и ради самой себя. Она обязательно справится и вложит все свои усилия, чтобы амбиции, которых всегда было так много, что лились через край, оставили на Англии хороший след.—?С Рож-ждеством, Гейб,?— раздалось из лацкана его пиджака. Тот в ответ лишь мягко погладил вычесанные смольные волосы и оставил короткий поцелуй на макушке.—?С Рождеством.Никто и опомниться не успел, как имя Вайноны Билз пронеслось по стране стремительным потоком из слухов и совершенно новых историй. Первое, что она сделала, когда наконец-таки пришла в себя?— продала к чертям похоронную контору, в которой провела добрую половину жизни. Или не очень добрую, это уж как посмотреть. Мистер Виллоуби помог в поиске человека, готового этот клочок земли с руками оторвать, и очень скоро мучительный груз окончательно рухнул с её плеч. Что же дальше? О, эта леди вряд ли была бы собой, если бы позволила себе притормозить хотя бы на день, и довольно быстрым, решительным шагом направилась в государственные органы?— ведь планы были большими. Старинный и, как оказалось после изрядной чистки и капитального ремонта, довольно красивый дом, что распустился зимним цветом в старом квартале, очень скоро обжился множеством новых кроваток, школьных парт и новым статусом?— отныне в этом месте расположился детский дом для сирот имени, собственно, Вайноны Билз. Хотя, надо признаться, сильнее это походило на школу-интернат. Ловко совмещённая с жилым отсеком, школа использовала множество лишних комнат, вдохнув в них жизнь, а библиотека и вовсе обнаружила в себе целое море редких изданий, от которых Фаэль, должно быть, схватилась бы за щёчки. Здесь же спустя время оказались и её собственные племянники - Джек и Розмари, единственное воспоминание, что осталось от крошки Бетани. Милые альбиносы пусть и чурались невесть откуда взявшуюся тётушку, что в один день налетела ураганом и забрала их, но так или иначе, были рады оказаться при семье. При новоявленном детском доме закрепились и двое его верных служителей. Эрик Пател и Энтони Кроули были официально трудоустроены здесь?— первый вплотную занялся подсчётами и бухгалтерией, в чём хорошо разбирался, а второй же полностью растворился в воспитательской работе. Дети души не чаяли в Кроули, и это оказалось невероятно взаимно. Они слушали его и хорошенько внимали, запоминая инструкции по эвакуации в заблаговременно отстроенное под домом убежище на всякий случай?— как ни крути, но Вайнона хорошо помнила, что впереди страну ждёт война, и какого масштаба, неведомо.Следом за отцом благодать обрело и семейство Кроули. Поднажав на собственные связи, Вайнона довольно быстро отыскала врача, что смог бы спасти ногу Адама, и, что немаловажно, предпочла втайне оплатить лечение сама. Это заняло чуть больше времени, чем хотелось бы, но словами было не передать ту гордость, когда она своими глазами увидела, как наконец-то, спустя операцию и долгие тренировки, мальчишка впервые перешёл на бег. Пусть сперва он и хватался неуверенно за сестру и братьев, но с решительностью, что гнездилась в нём, можно было преодолеть что угодно. Адам пошёл, а после?— уверенно побежал, светясь внутренним сиянием, кажется, на всю Англию. А после того, как старого Брумфилда, по причине, что до сих пор неведома семье, арестовали за мошенничество и неоплату труда, Фаэль не растерялась и перехватила в свои крепкие руки управление книжным магазином в деловом районе. Премилое здание в два этажа, что собрало в себе и библиотеку, и жилые комнаты, стало для семьи Кроули новым домом, а для матери и жены?— любимым делом. И всякий раз, заглядывая к ним на выходных, Вайнона не могла не улыбнуться, понимая, что развернула в другую сторону не только свою жизнь, но и несколько чужих. Всякий раз, когда она здоровалась с Фаэль, хорошо помня её сердитое и обиженное выражение лица от одного только имени начальницы мужа. Всегда, когда лояльно перемигивалась с детьми, один из которых с лёгкостью мог отправиться в тюрьму, а другая?— в психушку, если бы всё сложилось иначе. Любовно приглядывая за младшими, живыми и здоровыми. Никогда прежде Вайнона не чувствовала себя такой сильной и такой готовой к последующим переменам. Эта женщина стала хорошей, амбициозной женой и прекрасным директором приюта. Она молилась в церкви за душу почившей подруги и лихо распевала песни на дружеских посиделках. Вела задушевные беседы с пожилой свекровью и улыбалась, чувствуя, как холодные от снега руки Адама хватают её за лицо, когда сам малец сидит на плечах. Ей казалось, что с неба за ней одобрительно наблюдают ангелы, и их лица отчего-то кажутся ей знакомыми. Похоже, что одно-единственное Рождество расставило всё на места.—?Ты что творишь, малец? —?хохотнула она грубо и громко, хватая того за подмёрзшие пальцы.—?Ничего, мэм,?— мягко хихикнул в ответ он, тряхнув золотыми кудрями,?— я просто думаю. Здорово, что всё так. Что вы теперь с нами. Что мама в магазине, а папа в приюте. С другими детками, они из-за него будут счастливы. И что мама всё-таки согласилась завести собаку. Того самого пса, что возле лавки грустный ходил. Он теперь тоже счастлив. Мне нравится, когда кто-то счастлив.—?Это ты правильно подметил,?— они возвращались с короткой прогулки обратно, к его матери, занятой книгами и теми, кто пытался их купить, и Вайнона думала. Сколько же лет ей потребовалось, чтобы осознать такую простую истину, которую этот мальчишка понимает с детства? Это было совершенно непростительно. Впрочем, вряд ли она собиралась останавливаться в своём стремлении стать лучше, чем она есть. Мерзавцем, в конце концов, может быть почти каждый, а вот выбраться из этого куда труднее. Какое-то время они молчали, пересчитывая про себя снежинки, что закручивались в вихри.—?Господи храни всех людей,?— прошептал Адам куда-то в небеса, словно точно зная, что там, далеко наверху, его обязательно услышит кто-то очень важный.Вайнона в ответ лишь молча взяла его за руку. Она была совершенно согласна.