Глава семнадцатая, в которой стираются границы. (1/2)
POV ЮкихитоДо эфира пятнадцать минут, и их сейчас гримируют. Купив в автомате воды, сажусь рядом с занявшей свою позицию Шоко. Мельком смотрит на меня, устало кивает в знак приветствия и продолжает меланхолично наблюдать за тем, как оператор готовится к съемкам, устанавливая камеры напротив уютного диванчика в студии.- Мы правильно делаем?- вдруг спрашивает Шоко.Вздрагиваю и недоуменно поворачиваюсь к ней.- Ну,- поясняет она,- не пытаясь возразить им, мы поступаем правильно??Да нет, наверное?,- кажется мне сейчас самым верным ответом, но вместо этого я мрачновато усмехаюсь.- Знаешь, я расстраивался ровно тридцать секунд, что Рен буравил меня взглядом. А потом махнул рукой: либо они сейчас сами окончательно окунаются в дерьмо по самые уши, а затем совместными с нами усилиями пытаются смыть это с себя, либо красиво выкручиваются, руша по пути свои и без того перекособоченные жизни.
- Они не встречаются,- тут же догадывается Аки.- Нет,- качаю головой.- Вот уже полтора года, как нет.Немного нервно смеется.- Тогда какого черта весь этот цирк?- Наверное, всё оттого, что теперь твое пернатое чудо дел наворотило,- улыбаюсь я, имея в виду Фуву.- Откуда вообще взялась эта Накадзима?На обычно бесстрастном лице менеджера возникает пренебрежительно-скептичное выражение, и она упрямо скрещивает руки на груди.- Бесполезная тема для разговора. Он не станет слушать. Они давно за спиной президента друг у друга ночуют, поэтому другого выбора у нас не было: до того, как кто-нибудь из папарацци выложит сенсационные фотографии в Интернет, мы решили, что правильней будет об этом заявить. Так и к нам претензий меньше, и Хирано спокойней.- О да. Хирано в полном покое, Такарада на седьмом небе от счастья, который час считает розовых овец, а мы с тобой стали сценаристами нашего личного Апокалипсиса.- Твои пернатые чудеса,- едко отзывается Шоко, имея в виду Кёко и Рена,- тоже скромно в стороне не стояли.
- Раскрутка их фильма требует жертв.- Как и все, что они делают,- разводит руками Аки.Мы не были с ней друзьями, скорее товарищами по несчастью. Познакомились мы еще на съемочной площадке Темной Луны, и с тех пор периодически пересекались, пользуясь осведомленностью и связями друг друга: всегда полезно иметь пусть не своего, но знакомого человека в шоу-бизнесе, особенно когда он работает в конкурирующем агентстве.
Взаимовыгодное знакомство подкреплялось зачастую общими интересами: благополучие каждого из наших подопечных вопреки всяким законам логики зависело от их общего благополучия, и этот факт мог работе как мешать, так и способствовать.Печально вздыхая и растерянно озираясь вокруг, к нам подходит Амико.- Кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит?Мы с Аки переглядываемся и с весомой долей снисхождения смотрим на третьего, новоиспеченного участника нашего тандема.- То же, что происходит каждый раз, стоит им всем собраться в одном помещении,- Шоко подвинулась, предлагая Танако сесть рядом.- Тогда почему она меня не слушает?- задает очередной риторический вопрос Амико, имея в виду Кёко.- Потому что есть всего два человека, которых она слушает,- отвечаю я.- Рен и Котонами. Канаэ здесь нет, а Рен в данной ситуации ничего хорошего не посоветует.Амико задумчиво ковыряет ногти. Затем, придя к какому-то выводу, поднимает на меня любопытный взгляд.- А Фуву-сана она слушает?Шоко, в ответ на мой тихий смешок, возмущенно поворачивается к Танако.- Сплюньте. Если это вдруг случится, и я, и вы лишитесь в лучшем случае подопечных. В худшем – работы.***POV КёкоДля моих отношений с Шо у меня была, быть может, не совсем точная и высокохудожественная, но крайне правдиво отражающая реальность метафора. Находясь на безопасном друг от друга расстоянии, мы стояли на устойчивых платформах. Надежных, с металлическими бортиками вокруг. Шансов на падение – ноль.
Стоило нам сделать шаг навстречу, мы ступали на тонкий акробатический трос. Таким образом, мы оставляли за собой весьма сомнительный выбор: либо рвется трос, и мы оба падаем в пропасть, либо я теряю равновесие и стремительно лечу вниз одна. Первый вариант был страшен сам по себе: порвавшийся трос заново не связать, падать вместе не так страшно, но и результат неутешительный – возвращаться нам некуда. Это как столкновение двух локомотивов: зрелищно, но катастрофа налицо. Второй был куда лучше и уже имел место быть: я однажды сорвалась, больно ударившись о казавшийся мягким страховочный мат.
Но в тот раз я поднялась быстро: мне сразу показали на нужную лестницу, обеспечили перилами и надежной страховкой, а вид быстро поднимающегося на своей платформе Шо лишь подстегивал мой азарт. Но теперь мы вновь балансируем на тонкой проволоке. И чем выше мы взлетаем, тем больнее потом падать.
А падать, я почти уверена, придется мне.Сейчас мы в комнате ожидания – ждем, когда нас позовут. Я стою рядом с Реном, но чувство самое поганое, какое я только могла вообразить в отношении себя. Только в присутствии Шо я ощущала это давящее напряжение и подсознательный страх. Так чувствуешь себя, надувая шарик: он вот-вот лопнет, а ты продолжаешь вдувать в него воздух, преследуя непонятную эстетическую или же нарциссическую цель.Но была еще и иная причина – сам Цуруга.- Ты меня показательно игнорируешь, потому что?..- решилась, наконец, я, спрашивая шепотом, дабы разговаривающий в дальнем углу со своим менеджером Шо ничего не услышал.- С чего ты взяла?- казалось, искренне удивился Рен.Я язвительно поморщилась.- Ну не знаю. Может, из-за того, что кроме реплик из сценария ты мне за два дня так ничего и не сказал?Рен задумался.- Утреннее ?привет? не считается?- Рен!- отчаянно цежу я.- Ну что?- Я тебя сейчас побью,- абсолютно серьезно оповестила его я.Немного повеселев, опускает на меня взгляд.- Серьезно, что ли?- Сомневаешься?- с вызовом приподнимаю я одну бровь.Не выдержав, Цуруга смеется, и у меня самопроизвольно появляется облегченная улыбка.- Хочешь, признаюсь?- хитро смотрю на него.- Ну, давай,- заинтересован в меньшей степени, чем пытается показать, но в этом весь Цуруга Рен.- У меня созрела новая мотивация пролонгированного действия, сроком в полтора часа.- И она заключается…- губы слегка дергаются в улыбке.- Острый приступ ограниченной мизантропии,- уклончиво отвечаю я.- Это ты так маскируешь ?приступ ненависти??- тон немного холодеет, а брови скептически сходятся на переносице.- Ну…- безуспешно пытаюсь тянуть время.- Только не говори, что…- его взгляд обращается к по-прежнему болтающему с Аки Фуве.- Нет,- быстро качаю головой.- Накадзима Ками.С наигранным любопытством поворачивается ко мне.- Я знаю ответ, но ты ждешь от меня вопроса…Почему именно она?- скрещивает руки на груди.- А вот и неверно,- слишком поспешно опровергаю я его несказанный вслух ответ.- Все куда проще: она всю свою карьеру вытачивает свое имя на доске почета QR ценой нервов большей части нашей (подчеркиваю, именно нашей, LME) сцены.
- Кёко,- прерывает он меня, внимательно и немного лукаво заглядывая в глаза,- как ты сама сказала, все куда проще. И ее имя на доске почета QR совершенно не при чем.И, щелкнув меня по носу, вышел из комнаты.***POV ШоКак только за Цуругой закрылась дверь, я поспешил перерезать ей возможный путь к отступлению, ибо тут же забегавшие глазки вполне ясно отражали ее намерения побыстрее смыться из этой комнаты.
- Ты либо выходишь, либо отходишь и даешь мне пройти,- отчеканила она, подняв на меня вызывающе дерзкий взгляд и крепко скрестив руки на груди. Еще немного, и из ушей пойдет пар.Та блаженно-наэлектризованная атмосфера, сложившаяся было между нами на больничной парковке, раскололась на тысячи осколков, подобно хрустальной вазе о пол. Взамен ей вернулась уже привычная, враждебно-отчужденная.Уже открыв было рот, набрал в легкие воздуха, но она, неожиданно заняв оборонительно-агрессивную позицию, быстро выговаривает:- Если ты ждешь, что я буду оправдываться, то можешь даже не мечтать.Недоуменно моргнув и тупо открыв и закрыв рот, почесал затылок. Не знаю, что она там разглядела у меня в глазах, но какое это отношение имеет к…- Ничего другого я тогда сказать не могла: мы из разных агентств – могли быть неприятности,- поясняет она.- Рассказывать о нашей с тобой ссоре тем более безумие. И тебе репутацию портить не к лицу, и мне выступать в роли жертвы желания как-то нет.Выплеснув на меня эту тираду, она вновь замолчала, а затем все с той же враждебной интонацией добавила:- Дай пройти.- Я всего лишь хотел сказать, что насчет Ками можешь быть спокойна,- отходя от дверного проема и тем самым освобождая ей проход, вставил свои пять копеек я.- Она не будет раздувать из этого скандала.Воспользоваться открывшимся путем к отступлению она меж тем не спешила. Только с сомнением посмотрела на меня и, смущенно опустив глаза, тихо спросила:- Давно вы встречаетесь?Я бы мог списать ее любопытство на что угодно. Хоть на ревность, хоть на желание позлословить, хоть на не более чем интерес. Первое льстило моему самолюбию, но приводило в некоторую растерянность. Ревнующая Кёко для меня небывалое новшество, с которым я не представляю, как себя вести. Второе было более вероятным, но и оно радости не приносило: я не был по самые уши влюблен в Накадзиму, но и гадости про нее говорить не позволю. А о третьем думать не хотелось: равнодушие Могами совсем не к лицу.
- Давно,- киваю я.
Вру. Но так ответить правильнее.***POV КёкоВопрос вырвался раньше, чем я успела подумать. Однако задав его, сомневалась я куда меньше, чем мучилась любопытством.
Казавшийся на первый взгляд неинформативным, его ответ отличался удивительной полнотой: простое ?да? говорило куда больше, чем любые возможные уточнения. Просто ?давно?, и неважно как много времени вбирает в себя это ?давно?.
- Рада за ва…- осекаюсь, решив, что вот это точно будет неискренне.- Рада за тебя.Кивает.- Спасибо,- затем, неопределенно махнув куда-то за дверь, видно, имея в виду Рена, добавляет.- И я за тебя.Склоняю голову в знак согласия.На наше общее счастье, нас зовут на площадку.
Шо пропускает меня вперед, и я, мысленно расставив руки в разные стороны, безуспешно пытаюсь удержать равновесие. Канатоходец из меня хреновый.Фува куда профессиональней.***POV КамиМне приходилось вести самые разные эфиры. Как и во всех профессиях, в которых требовался непосредственный контакт с в общем-то незнакомыми тебе людьми, я часто сталкивалась с тем, что мой собеседник мне лично неприятен. Это упрямое отвращение мешало работе и отвлекало от темы беседы, но поначалу я ничего с этим поделать не могла.Затем с опытом пришло и понимание того, что мое отношение в принципе к моим гостям не имеет никакого значения и, по правде говоря, в целом неуместно. Куда удобней, когда объект твоего интервью тебе глубоко неинтересен.