Глава четырнадцатая, или "спалили конторку". (1/2)
POV КёкоВ общем-то прохладная и вполне себе просторная палата за секунду заледенела совсем. Айсберг-старший и айсберг-младший (больше походивший на бомбу замедленного действия) смотрели друг на друга ровно секунду.
А потом мир всем своим естеством обратился ко мне.В том плане, что такой востребованной я не чувствовала себя даже на съемочной площадке.Шо, тут же придвинув мне к койке отца стул, указал на него ладонью. Удостоверившись, что я села, сразу ретировался на диванчик у окна и принялся разглядывать местные пейзажи. Произошло это за долю секунды.
Фува-старший же, по мере своих возможностей, почти всем корпусом повернулся ко мне.- Кёко, рад тебя видеть,- едва улыбнулся, но для него небывалая вещь: обычно сдержанный и холодный Фува Догару улыбку себе позволял только с клиентами и с женой. Причем и в первом случае, и во втором, она отнюдь не всегда отличалась искренностью.- Здравствуйте, Фува-сан,- смущенно улыбнулась я, косясь на Шо.- Как вы себя чувствуете?Выглядел он отвратительно. Наверное, лучше, чем вчера вечером, но таким я его все равно ни разу не видела. Кожа неестественно бледная, губы потрескавшиеся, глаза слегка опухшие, а говорит так хрипло, что я с трудом разбираю слова.- Бывало и получше, но Мираи утверждает, что сегодня я как огурчик,- хмуро ухмыльнулся.Меня пугало не то, что Фува-сан как всегда не обращал на сына видимого внимания. Это было мне вполне привычным и, в общем-то, понятным. Меня пугал сам Шо, который был настолько напряжен, что я буквально чувствовала, как вибрировал воздух вокруг него.- Хотел встретиться с тобой на дне рождения жены, но был занят,- отличился необычайной словоохотливостью Фува-сан, будто намеренно отвлекая меня от созерцанияего отпрыска.- Ничего страшного,- не подумав, ляпнула я.- В смысле, мне тоже жаль, что мы с вами не встретились, я бы приехала позже, но график…- я виновато пожала плечами, боясь сказать что-нибудь лишнее не только для ушей Фувы Догару, но и для особо чувствительного в данный момент Шо.
- Иногда мне кажется, что единственное, что твой график не предусматривает, это времени на нечужих тебе людей.Улыбка снова вышла виноватой. К тому, что Фува-сан относился к моей работе более чем скептически, а к моему менеджеру и вовсе враждебно, я привыкла. Потому-то и собралась ради его и своего душевного спокойствия отшутиться, но…- А еще там чаще всего нет времени на сон,- отозвался Шо, даже не поворачивая головы.- Так что либо она приползает к тебе тогда, когда может сама, либо лежит на твоем месте.Сказал, как отрезал. Впрочем, Фува-старший в его сторону тоже не повернулся. Стиснув ладони, я набрала в легкие побольше воздуха и медленно выдохнула, стараясь удержать на лице дружелюбное выражение.
Больше всего я сейчас мечтала о том, чтобы увести отсюда Фуву. Ну, если уж не об этом, так о том, чтобы сюда прямо сейчас зашла Фува Мираи, точно.- Чей график уж точно слишком забит, так это ваш,- произнесла я.- Совсем себя не бережете.
Краем глаза вижу, как Шо ненадолго быстро скользнул взглядом по отцу. Затем вновь отвернулся к окну.Фува Догару слабо отмахнулся.- Да брось ты. Это мелочь. С каждым могло случиться.Вполне в его стиле назвать обширный инфаркт мелочью.
Вообще ссора отца и сына имела под собой куда более серьезную и глубокую подоплеку. Они изначально были слишком разными. Фува-старший искренность не воспринимал, был человеком холодным, сдержанным и принципиальным. Преемственность считал основой. Любовь и дружба вторичны, брак должен основываться на уважении, ровно также, как и отношения в семье. Любопытством не отличался, себя настоящего показывать не любил.
Шотаро был его полной противоположностью. Начать стоило с того, что у Шо попросту отсутствовала четкая грань между ?можно? и ?нельзя?. На этой его относительной безалаберности его сценический ?Фува Шо? и основывался. Странно было, откуда у таких серьезных родителей взялся такой сын: поразительно искренний, наивный и любопытный по сути, впечатлительный и вечно радостный. Не веселый или довольный, а просто радостный. Это был один Шотаро, обнаружить которого было не так уж и трудно: всего лишь копнуть поглубже, и он весь твой. Второй Фува Шо помимо всего выше перечисленного отличался еще и поразительным себялюбием и не знающей своих границ наглостью. И первое, и второе, правда, вытекало из Шотаро под номером один, но так глубоко в его тараканах я не копалась, да и…- Ты мне лучше скажи, что за глупости о тебе и об этом Цуруге Рене в газетах пишут,- теперь голос стал еще холоднее. Хотя трудно было судить при столь явной хрипоте.- Ничего из того, что могло бы быть правдой, Фува-сан,- посмотрела я ему в глаза и улыбнулась.- Мы друзья.Мне показалось, или на его лице мелькнуло…довольство?
Скосив глаза на сына, Фува-старший неожиданно как-то странно кивнул на него головой и спросил:- Вместе приехали?Шотаро отвернулся от окна и мрачно посмотрел на отца.- Вместе,- кивнула я.- Помирились?- Мы не ссорились,- еще жестче, чем до этого, отозвался Шо.Фува Догару нахмурился и на сей раз, не таясь, развернулся к сыну. Чувствуя приближающуюся бурю, я собралась, было, вмешаться. Но поздно.- Кёко, оставь нас одних,- в голосе Фувы-старшего отчетливо мелькнула сталь.Спорить расхотелось тут же, и я, безмолвно умоляя Шотаро быть не то терпимее, не то послушнее, молча поднялась со стула, поклонилась, и вышла за дверь.Повернувшись к креслам, я тут же встретилась взглядом с Фувой Мираи.- Я боялась, что это произойдет,- хмуро заметила она.Сев рядом с ней, я стиснула ладони между коленей.
- Он не станет с ним ссориться,- пытаясь убедить скорее себя, чем ее, проговорила я.- А я и не за Догару волнуюсь,- грустно улыбнулась Фува-сан.- Знаю, что Шотаро может себя контролировать. Потому-то за него и переживаю… Он промолчит, но Догару может сказать все, что угодно…- Шо справится,- уверенно улыбаюсь я.Фува-сан, улыбнувшись, кивает. Затем поворачивается ко мне и немного виновато заглядывает в глаза.- Кёко, я дала твоей матери номер твоего телефона. Она просила адрес, но я решила, что будет лучше, если ты сама решишь, стоит ли…- Фува-сан, все в порядке,- успокаиваю ее я.- Вы все правильно сделали, я бы чувствовала себя виноватой, если, имея возможность, не увиделась бы с ней.Еще один проницательный взгляд. Но вопросов больше не последовало.К счастью.*** POV ШоДверь за Кёко закрылось, и теперь искать спасения в пейзаже за окном было не только нелепостью, но еще и трусостью. С дивана я не поднялся, но лицом к отцу повернулся.- Я видел твой последний концерт.Если бы я не видел, как шевелились его губы, я бы подумал, что я ослышался. Слегка нахмурившись, я растерянно кивнул: приготовившись к молчаливому отступлению, я совершенно не знал, как стоит отреагировать на его заявление.- И где такой огромный стадион?- спросил он.- Круглый, площадка по центру…Ну, не совсем последний.- Это Франция,- отозвался я.- Франция? Ты…- Недавно вернулся из мирового турне.Тот факт, что он в принципе краем глаза видел концерт, по большей части перекрывал тот, что он понятия не имеет, что его сын был в мировом турне.
- Вот оно как,- не очень разочарованно и не очень заинтересовано.- Но из тех парней, что с тобой танцуют, один все время скачет справа от тебя, уж больно…- Его зовут Сай, и он мой лучший друг,- перебиваю я его, стараясь заранее избежать опасной темы. Малоприятные отзывы в свой адрес я могу пережить: мне не привыкать. Одно его слово в адрес Сая, и я могу ответить тем же.Намек им понят, и он тут же замолкает. Оба молчим. Видимо, общие темы для разговора закончились на критике Сая, и теперь либо он просто выставит меня, либо соизволит огласить то, ради чего он попросил Могами выйти.
- Мы открываем большой отель в Токио,- наконец, произносит он.- Поздравляю,- сухо отвечаю я.- Мне бы хотелось, чтобы ты занял кресло директора,- отводит глаза, а я, наоборот, изумленно смотрю на него.- Что, прости?- переспрашиваю, чтобы убедиться в том, что я правильно его понял.- Я хочу, чтобы ты возглавил управление отелем,- повторяет он нарочито громче и четче.Резко поднимаюсь и скрещиваю руки на груди.- Мне казалось, тогда, семь лет назад, я уже говорил тебе, что не собираюсь идти по твоим стопам,- говорить сухо и ровно не очень-то получается, но на большее я сейчас не способен.- И ты, если мне память не изменяет, был со мной солидарен.Не совсем то слово, которое описывает наше с ним тогдашнее ?соглашение?, но из тех, что пришло мне в голову, оно самое приличное.- Сейчас ты повзрослел,- пожимает он плечами.- Хочется думать, что поумнел…Должен понимать, что петь и танцевать всю жизнь у тебя не выйдет.Расцепляю руки на груди.- Когда-нибудь тебе перестанут писать песни, и что ты будешь делать тогда?- смотрит в глаза, думая, что сказал что-то умное. Думая, что привел неоспоримый аргумент.
Но есть одно весомое ?но?.
- Все мои песни,- тихо и на сей раз почти спокойно сообщаю я ему,- и вся моя музыка принадлежат мне. Их написал я. Поэтому если ни у кого не возникнет желания сочинять мне музыку и писать слова – я переживу.Отвожу взгляд и стряхиваю с джинсов несуществующую пыль.- Приятно было увидеться. Выздоравливай.И, так и не посмотрев на него напоследок, выхожу вон из палаты. Мама и Кёко одновременно встают. У обеих на лице беспокойство. Что отчасти приятно, беспокоились они, кажется, обо мне.- Нам пора,- говорю я.- Позвони мне, как только его выпишут, я помогу тебе подготовить все дома и привезти его домой.- Хорошо,- кивает мама, внимательно заглядывая мне в глаза.- Шо, все…- Все прекрасно,- через силу улыбаюсь я.- Больничный счет я оплачу, а…- Шотаро, мы же далеко не бедствуем,- пытается возразить она.- Мам,- укоризненно склоняю голову.- Я хочу это сделать.Слегка разочарованно вздыхает и кивает.- Ладно…- Береги себя,- обнимаю и целую ее в щеку.- И ты,- немного рассеянно произносит она.Дождавшись, пока мама попрощается с Могами, почти пулей вылетаю из больницы.***POV КёкоСтоический запал Шо иссяк, стоило нам обоим сесть в машину. Захлопнув дверь, он положил руки на руль, но с места не двинулся, угрюмо смотря в одну точку.