Случайная встреча, часть вторая. (1/1)

Мойре не нравилось, что приходилось выживать. Раньше все было в шоколаде — она делала только то, что хотела сама, не подчиняясь указкам чужих людей с тех самых пор, как ей стукнуло восемнадцать. А теперь ежедневно приходилось глотать дерьмо, затаивать обиды и прятать в собственных трусах лютую ненависть, обещая когда-нибудь отомстить за все, что происходит. С ней и со всеми остальными. Несмотря на хреновую обстановку, Мойра держалась молодцом. Не плакала, не била посуду, не оказывала сопротивление, учась на чужих ошибках и стараясь беречь собственную шкуру от страшных участей других девчонок. Она не боялась смерти, но и сдохнуть не хотела — иначе давным давно выкинула что-нибудь и умотала в одну из Колоний, где благополучно встретила бы костлявую с косой. Но с этой женщиной чернокожая хотела встретиться как можно позже, и делала для этого все от нее зависящее. Кажется, в какие-то моменты Мойра знатно трахала госпожу Удачу, потому что ей не просто удавалось избегать совокупления с мужчиной, к которому она была приставлена, но еще и готовить неплохо план побега из этой сраной богадельни, пряча его то в складках мерзкой юбки, то на кухне, под мешками с мукой. У женщины почти всегда было ощущение, что она ходит по самой кромке, по лезвию, и если нога соскочит хотя бы один раз — ее пополам перережет сразу же. От нее просто ничерта не останется, потому что все вокруг умели ломать человеческую сущность так, как не снилось даже Гитлеру в его самых приятных снах. Так и случилось. Точнее, почти так. Наверное, все-таки на самую малость вышеупомянутая Удача осталась с ней, коль ей удалось провернуть умопомрачительный побег после первого, провалившегося, практически идеального плана. Разработка и сам план покатились к чертям собачьим, а вот импровизация выстрелила на ура, оставляя вооруженную, но малочисленную охрану с носом. И именно эта импровизация сейчас позволила ей сидеть на удобном диване, в шмотках, о которых она мечтала последние месяцы, словно сумасшедшая, развалившись и дыша полной грудью. Ощущая себя удивительно живой, как будто и не было всего этого мрака, длинных, алых, словно свежая кровь, платьев, набожных текстов и бесконечного насилия. Все было почти как раньше — почти, если бы не этот долбанный привкус соли на кончике языка. Мойра острее прочих понимала, что этот пиздец надо заканчивать, но вся проблема в том, что она не знала, как. Но, кажется, ей и не нужно было знать. Внутри теплилось чувство, что здесь она оказалась не случайно. — Добро пожаловать, девочки.***Странно, но в отличие от остальные женщин, что так или иначе попадали в их общину, эти две выглядели... хорошо. Очень хорошо — насколько вообще можно было выглядеть в этом ужасном мире. Не было побоев, ссадин, сломанных конечностей или жутких увечий, которые доставались всем прочим. Пожалуй, здесь не было ни одной целой души — как физически, так и морально. Фиону удивил их внешний вид, однако девушка не выдала этого, с легким прищуром окидывая обеих особ недоверчивым взглядом. — Что ж, дамы, я действительно рада вас приветствовать, потому что, насколько мне известно, сейчас в мире хреново везде, кроме этого самого места. Мое имя Фиона, и я негласный лидер сопротивления. Повисла пауза. Брюнетка явно давала понять, что хочет услышать имена новоприбывших. — Я Мойра, а рядом со мной Фре...— Джун. Меня зовут Джун Осборн. — Джун, вот как, — Фиона дружелюбно блеснула улыбкой, выпрямляясь и чуть вскидывая голову. — Выходит, это твое настоящее имя, Джун. Мы так и будем тебя звать, расслабься. Пиздец остался позади. Белая, как мел, Джун выглядела чуть хуже, чем Мойра, и это бросалось в глаза. Конечно, на ней не было никаких следов прошлой жизни, но во взгляде, движениях и голосе было что-то... надломленное. Угасшее. Настолько болезненное, что становилось холодно и больно одновременно. — Я могу спросить, да? Как вы сбежали? Медленно и слегка нервно, Мойра облизнула губы, поднимая взгляд на опустившуюся напротив них брюнетку, и шумно выдохнула через нос.— Видишь ли, когда тебя везут на верную смерть в Колонию, всех уже мало интересует, кто ты и откуда. Больше скажу — всем на тебя становится насрать. Охраны мало, человека три, не больше, на целую кучу убитых собственным положением девок. Они даже не пытались пошевелить своими задницами, чтобы вырваться, а я вот попыталась. — И тебя не пытались остановить, потому что всем плевать. Да. Отбросов даже не считают. Некоторые кончают с собой прямо в повозках, когда везли меня, молодая девчонка расцарапала себе горло собственными ногтями. Все было залито кровью, и я только тогда поняла, зачем они надевают на женщин красное.Взгляды двух женщин встретились, и по спинам обеих пробежал холодок. Джун все еще молчала, уперевшись взглядом в пол и почти не шевелясь. Как статуя. — Так вот, — сглотнув ком в горле, Мойра вновь выдохнула, откидываясь на спинку дивана. — Я не помню, сколько я бежала и как часто меняла направление. Но наткнулась я на Джун, которая так в грязи извалялась, что я бы ее и не заметила, если б та неподвижно на земле лежала. Ну а дальше, в лесу, нас нашли твои... Лиза, кажется, да? Лиза и Вайолет. По крайней мере, именно так они представились. Мне, в общем-то, по барабану было как их зовут, меня больше привлекла их одежда.— Без долбанных платьев?— Черт, да! Без долбанных платьев, чепчиков, с пистолетами в руках! Я словно в страну Оз попала, вот только дорожка была нихрена не из желтого кирпича. — Да и здесь тебя встретили явно не Страшила с Железным дровосеком, — Фиона фыркнула, тихо посмеиваясь — ей начинала нравится дерзкая и обаятельная собеседница. — Ну, на Страшилу ты не похожа, это факт. Узнаю тебя поближе — скажу поточнее. Сопроводив внезапный яростный флирт подмигиванием, Мойра не нашла одобрения, но в глазах брюнетки сверкнул странный огонек. Еще до того, как волна кошмара и насилия захватила мир, Фиона скрывала собственную ориентацию, потому что боялась осуждения. От окружающих, родных и близких, друзей, с которыми девушка нечасто виделась, но больше всего — от самой себя. Худшим критиком и надзирателем для девушки из года в год была только она сама. Множество раз, стоя перед зеркалом, забрав волосы в высокий хвост, Фиона повторяла себе, как мантру, признание, и не верила этим словам. Теперь, кажется, поверила. — Я распоряжусь, чтобы вам выделили комнату — вы, кажется, неплохо общаетесь, а значит, уживетесь вместе. Моральная поддержка, опора и все такое, идет? У нас многим женщинам было нужно уединение после пережитого, жить вместе с кем-то они могли лишь спустя неделю, а то и две, но места здесь просто до одури много, поэтому, если есть желание, можем вас разделить. — Да нет, все в порядке, слишком сильно наседать на чужую шею тоже нехорошо, — Мойра отмахнулась, вновь сбивая что-то внутри брюнетки своей улыбкой. Фиона очень давно не видела, чтобы кто-то так улыбался. Так легко, просто, словно глоток свежего воздуха. Это чувство можно было сравнить с чистотой после дождя, приятным холодом, который отражался мурашками на коже, и мурашки эти доходили до самых пят. — Моя шея и не такое выдерживала. Неприятный флешбек согнал с лица девушки легкость, и в плечах вновь появилось неприятное напряжение. Кивнув Лизе, немой просьбой указывая ей на то, чтобы она сопроводила двух женщин в их новую обитель, Фиона покинула здание, таким же легким кивком прощаясь с ними. ***— Охренительно все поворачивается, скажи, Джун? — Мойра не теряла времени, и уже расположилась на классной, хоть и не большой, кровати, что была идеально ровно застелена — вот где влияние старых, хоть и полезных, привычек. Неподалеку стояла еще одна кровать, настолько, чтобы пространства хватало под тумбочку, куда при желании можно было запихнуть какие-то личные мелочи. — Я пока не уверена, если честно. — В чем? — чернокожая резко села на постели, с легким удивлением глядя на старую подругу, которая стояла к ней спиной у окна. — Во всем этом. В людях, в месте, где они живут, в Фионе.— Окей, люди, место, а в Фионе-то что не так?— Она тебе понравилась, да?Мойра замялась, неловко усмехаясь. Блондинка могла четко ударить туда, где уязвимее всего.— Разве что немного. Какое это имеет значение, скажи? Сейчас, здесь... благодаря ней у нас есть это все. У нас есть мы сами, черт возьми, Джун, разве это не самое охуенное, что может быть? Владеть собственной жизнью, телом, мыслями, не бояться просыпаться и высказываться! Мы впервые в окружении возможных друзей. — Возможных. Возможных, Мойра.— Они вытащили нас из леса, они отмыли нас, дали нам эту одежду и засунули в чистую, светлую комнату, а не в каталажку. Блять, Джун, научись быть благодарной тем, кто сделал для тебя добро просто так, потому что нашел тебя, всю грязную и перепуганную, а не потому что ты женщина и можешь рожать. Блондинка промолчала, едва качнув головой. Это не было отрицанием, но и согласием тоже не было — скорее вариант завершить разговор, который становился для обоих не самым приятным завершением дня. По коротким улицам ходила совсем молоденькая девчонка, поджигая маленькие фонари, что были расположены у земли. Они освещали только этот участок, чтобы ночью можно было не споткнуться по дороге куда-либо. Умно, ведь высокие фонарные столбы могли бы быть замеченными издалека, а общине это нужно явно в самую последнюю очередь. Сам по себе вид затерянного в чащобе городка навевал приятные мысли о том, что все-таки хорошее будущее ближе, чем все думали. Что все происходящее сейчас вне этих стен — лишь злая шутка мироздания, и совсем скоро она оборвется, так же внезапно, как и появилась.