5 (1/1)

Сколько времени она провела содрогаясь в рыданиях, Энн сказать не может. Но вероятно достаточно много, потому что встав, она замечает что наступил вечер, и скоро вернется Нил. Вытерев лицо подолом платья, девушка уходит на кухню чтобы приготовить ужин для мужа, по пути размышляя над тем, стоит ли рассказывать ему что произошло и как скоро к ней в дом нагрянет ?Око? или Хранители для того чтобы казнить ее.В том, что ее ждет именно казнь, и что сделают это Служанки, Энн даже не сомневается. Ее давно пора было казнить хотя бы за то, что из-за ее эгоизма страдает Нил. Если бы она спала с ним, им бы не пришлось брать Служанку, Нилу бы не пришлось ее насиловать раз в месяц, и он бы не отдалился так от жены. Но Энн была эгоистичной тварью, она не могла себя сломать и разделить с мужем постель. Не после всего, что она пережила.Ужинает она за одним столом со Служанкой, таким образом, ставя и себя и ее на одном уровне. К своей еде Энн почти не прикасается, в то время как Служанка не страдает недостатком аппетита. Девчонке всего девятнадцать, она еще ничего даже и не видела. В таком возрасте девушки не вылезают из клубов и тусовок. У них одна настоящая любовь сменяет другую раз в полгода, а то и чаще.-Спасибо миссис Уилсон. –Служанка отвлекает Энн от размышлений, и та с удивлением отмечает что так ничего и не съела, даже кофе не допила.-Иди, отдыхай. –после ухода девушки Энн убирает со стола. Монотонная рутинная работа ее отвлекает, но не дает забыть, что ее ждет.Когда в дверь стучат, она уже точно знает кто за ней стоит. Нил никогда не стучит, у него есть ключи. Он никогда их не забывает, потому что у него есть привычка перед выходом проверять их наличие в кармане портфеля. И он всегда после церемоний не спешит домой. Ему противно находится рядом с Энн, потому что это она сделала его насильником.Открыв, Энн даже не удивляется двум мужчинам в черных костюмах и с автоматами, а за воротами машине с мигалками.-Миссис Уилсон, вы должны проехать с нами. –старший из мужчин говорит очень вежливо, и то только потому что она жена Командора, пусть и грешница.-Я могу переодеться? –Хранители переглядываются, и тот же отвечает:-Да, но если я пойду с вами.-Конечно. –мило улыбнувшись Энн идет к себе в спальню чтобы сменить одежду.Она могла бы этого не делать. Платье что на ней чистое и опрятное, но все же домашнее. Ей как любой женщине важно выглядеть красиво, даже если ее собираются повесить, или утопить, или забросать камнями. Или что там для нее Тетка Лидия придумает? Мысль о ней причиняет Энн почти физическую боль.Хранитель остается стоять в проеме двери, и в любое другое время Энн была бы смущена, и предпочла бы не переодеваться. Но это в любое другое время, а не сейчас. Спрятавшись за дверью шкафа, она снимает платье и надевает новое. Она берегла его для особого случая, оно подчеркивает ее тонкую талию, а рукава-фонарики скрывают руки, оставляя на виду только бледные кисти с тонкими музыкальными пальцами. Декольте нет, Энн таких пошлостей никогда не любила, оно завязывается у самой шеи тоненькой ленточкой. Расчесав и заколов волосы на затылке шпилькой, Энн набрасывает на плечи пальто, обувает на ноги черные балетки и спускается вниз.Выйдя на улицу в сопровождении двух Хранителей, она ловит на себе десятки взглядов соседей. Кто-то прячется в своем доме и выглядывает из-за занавесок, более смелые и любопытные вышли во двор и глазеют на Энн из-за своих заборов. Все они рады ее падению, даже не зная что она совершила.Сев в машину Энн вздыхает. Жалко, что с Нилом не попрощалась, только и всего. Жалко ли ей что так ошиблась в Тетке Лидии? Нет. Она в ней была уверенна. Всегда. С самого начала, она была уверенна в том, что эта женщина станет ее спасением. Страшно ли ей? Нет. Когда исполняются мечты, не страшно. Энн улыбается. Впервые за столько лет она улыбается по-настоящему. Скоро все закончится. Скоро ее ад, закончится и ее ждет свобода. Свобода от воспоминаний, от боли и кошмаров. Она так долго этого ждала, так долго к этому шла.Господь не прощает самоубийц, их не отпевают в церкви, не упоминают в молитвах. Они просто исчезают для Господа, попадая прямиком в ад. Энн такого для себя не хотела, хотя и часто об этом думала. Самоубийство грех, а вот если тебя убьют это совсем другое дело.Машина останавливается через пару минут, и ее попросят выйти. Оказавшись на улице, Энн поднимает голову к небу, посмотреть в последний раз на звезды, но небо хмурое, и ничего кроме черноты она не видит. Зато осмотревшись вокруг себя, она понимает куда ее привезли. Церковь. На парковке много машин. Галаад любит собирать на казни много народу, чтобы на примере одного, учить других. Так же здесь припаркован автобус Красного Центра. Это радует, Энн хочет поблагодарить Тетку Лидию за помощь, пусть та и думает что это для нее наказание.В коридоре церкви пусто, но из главного зала доносится многоголосый гул. Все собравшиеся там молятся за спасение ее души. Энн улыбается, ее душу уже не спасти, да и сама она этого не хочет. Что давно утеряно, то не стоит даже и пытаться спасать. Это как пробовать реанимировать почти сгнивший фрукт. Да, можно отрезать гниль, но фрукт уже не будет целым, и долго так не сохраниться.-Благословен Плод. –голос который Энн слышит откуда-то сбоку тихий и немного охрипший, как будто она долго плакала. Энн поворачивает голову в сторону и улыбается искренне и благодарно, отвечая:-Да разверзнет Господь, Тетка Лидия. –лицо женщины бледнеет, и это вызывает у Энн почти детскую радость, она смогла ее удивить. –Благого вечера, девочки.-Благого вечера, учительница Энн. –тихо отвечают Служанки из-за спины Тетки Лидии, удивленно переглядываясь между собой и не понимая радости Энн. Глупые.-Вы пойдете с Теткой Лидией. –Хранитель подталкивает ее в спину, и она легко подчиняется. –Служанки будут молиться вместе с вами.-Хвала. –Энн улыбается испуганной Джанин, и подойдя ближе говорит шепотом: -Привет.-Привет. –она наклоняется ближе. –Вам не страшно?-Нет. И тебе тоже не стоит бояться. –Энн подмигивает ей, и дальше идет молча.Они заходят в небольшую комнату, в которой есть только стулья выстроенные кругом. Энн знает, что сейчас будет происходить. Она молча проходит вперед и садится на стул в центре круга, гордо выпрями спину, и чинно сложив руки на коленях. Служанки занимают свои места. Все происходит в тишине, Энн слышит только собственное дыхание и звуки шагов. Наконец стихает все кроме звука твердой, тяжелой поступи Тетки Лидии. Она идет вокруг Служанок, заложив руки за спину и нахмурив брови. Энн улыбается, ей впервые в жизни не страшно.Став напротив Энн, женщина гневно провозглашает:-Вот наследие от Господа: дети; награда от Него?— плод чрева. Так говорит нам Господь. Но есть те, кто добровольно отказывается от этого. Есть те, кто отбрасывает благодать Господню как мусор. Кто это, девочки? –стоило ей задать вопрос, как Служанки подняв руки указали на Энн пальцем, и хором сказали:-Она! Она! Она!-А еще Он сказал: ?Жена не властна над своим телом, но муж?. -продолжала Тетка, обходя круг: -Но и эту Его заповедь она отбросила. Кто она после этого девочки?-Грешница! Грешница! Грешница!-Грешница. –кивнув головой женщина входит в круг и наклоняется к Энн всматриваясь в ее глаза: -Итак покайся в сём грехе твоём, и молись Богу: может быть, опустится тебе помысел сердца твоего.-Кайся! Кайся! Кайся.-Покаяться? –Энн склонила голову набок и пытливо уставилась в полные гнева очи. –В чем? В том, что была плохой женой? Каюсь. В том, что не смогла заставить себя лечь с мужем в одну постель когда и тело и душа были против? –пожав плечами она с болью в голосе произносит: -Каюсь, но не сожалею. Не соверши я этих грехов, меня бы здесь не было.Женщина отшатывается. В полных гнева глазах зарождается понимание и ужас. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но не успевает, в этот момент дверь, через которую они вошли, открывается и в нее входит бледный и растрепанный Нил. Он осматривает комнату, и наткнувшись взглядом на Энн качает головой. Пройдя между Служанками, Нил опускается перед ней на корточки. Улыбка покидает ее уста, когда она видит его полные боли и страха глаза.-Энн что же ты творишь?-Я согрешила, и понесу наказание за свои грехи. –склонив низко голову она касается своим лбом его. –Прости меня. Видит Бог, я старалась быть хорошей женой. Но я не смогла.-Ты хорошая, Энн. –взяв ее лицо в ладони он всматриваясь ее глаза. -Ты просто устала, наговорила лишнего. Но ты сожалеешь. Скажи, что ты каешься, скажи, что сожалеешь, и тебя пощадят.-Нет. –она решительно качает головой: -Я действительно устала Нил. Я так больше не могу.-Энн. –Нил бледнеет еще больше.-Я так долго этого хотела, я так долго молила Господа об этом. –она улыбается, и возможно со стороны ее улыбка кажется безумной, но ей плевать. –Он меня услышал, Нил. Он прекратит мои мучения.-Нет. –муж резко встает и отходит смотря на нее разгневанно.-Да. Я давно уже мертва Нил. Просто отпусти меня.-Ты не в себе! –он вышагивает как загнанный зверь в клетке, глухой к ее словам. –Я скажу что это нервный срыв, что ты еще не забыла о случившемся. Они поймут.-Ты не посмеешь. –встав она пытается поймать его за руку, но он вырывается. –Ты никому ничего не скажешь! Слышишь, ты не скажешь и слова.-Энн…-Нет! –она повышает голос. Гнев и боль в ней так сильны что сметают всякое сострадание к мужу. –Ты говорил что со временем все пройдет, что я все забуду и стану жить как прежде. Но я ничего не забыла. –ее голос срывается, переходя на шепот: -Каждую ночь мне сняться кошмары, Нил. Каждую ночь я проживаю это снова и снова. Я так не могу, я хочу чтобы все прекратилось.-Ты устала, тебе нужен отдых. Я им все объясню. –решительно мотнув головой он выходит в другую дверь, на ходу бросая Тетке Лидии. –Не дайте ей выйти.-Ты не посмеешь! –закричав Энн бросается к двери, но путь ей преграждает Тетка Лидия и Джанин. –Пустите меня.-Нет. –женщина хмурит брови и отталкивает рвущуюся в дверь девушку.-Вы же этого хотели. –срывающимся голосом кричит она. –Чтобы меня наказали. Так пустите меня туда, и я понесу наказание за свои грехи.-Ваш муж прав, вы не в себе. Вам стоит отдохнуть. –она отворачивается и Энн пользуется этим набросившись на нее с кулаками:-Ты ничего не понимаешь, чертова бессердечная сука. –вначале сбитая с толку женщина, быстро приходит в себя, и ей не стоит большого труда скрутить Энн руки и отстранить от себя.-Вы не в себе, и поэтому я прощаю вас.-Думаешь мне нужно твое гребаное прощение? –она переходит на злобный, полный ненависти и отвращения шепот, выплевывая каждое слово женщине прямо в лицо: -Засунь себе его в зад, старая жирная корова. –ее бьют наотмашь, разбивая губу. Энн оседает на пол, слизывает кровь с губы, и смотрит на взбешенную женщину. Она добьется своего, чего бы ей это не стоило. Мерзко улыбнувшись, она склоняет голову к плечу и продолжает пропитывать свои слова ядом: -Как ты спишь по ночам, с этим дерьмом внутри тебе, а? Думаешь что ты такая праведная? Думаешь Господь, вершит через тебя свою волю? Хрена лысого.-Закрой рот. –сквозь зубы шипит она, и Энн встает перед ней на колени. Сплюнув ей под ноги кровавую слюну, говорит ухмыляясь:-Так заставь меня замолчать. Хмм? –прищурив глаза, она продолжает: -Нет? Тогда соси.Тетка Лидия подняв руку с электрошокером замахивается, и Энн улыбается, закрывает глаза, ожидая удара. Но ничего не происходит. Открыв очи, она смотрит на прислонившуюся к двери женщину. Та выглядит совершенно разбитой. В глазах ее полно слез, и покачав головой она выдыхает едва слышное:-Дура.Опустив голову Энн обхватывает себя руками и начинает раскачиваться из стороны в сторону как маятник. Все что она планировала рушиться на глазах. Осыпается как песочный замок, высохший на солнце. Она ведь не многого хотела. Просто чтобы все наконец закончилось. Чтобы ее душа, наконец, обрела покой и прекратились кошмары.-Как вы с этим живете? –обратилась она глядя на девушек подпирающих стену. –Как?-Никак. –одна из девушек подходит к ней и опускается рядом. Маленькая, светловолосая, кажется Фрэдова. –Но одно я знаю точно, мы должны быть сильными ради тех, кого любим. Мы не должны опускать руки, мы должны жить.-Этот так…трудно. –Энн позволяет себя обнять и слышит возле самого уха шепот:-Я знаю, но мы сильнее, чем думаем. Мы со всем справимся.Она больше ничего не говорит, просто позволяет Служанке успокаивающе гладить себя по спине. Боль не проходит, просто становится тише, отступает на второй план перед совестью и страхом. Нил сейчас там, среди тех, кто ждал ее казни, пытается ее спасти. Глупый, его могут не послушать. Могут казнить вместе с ней, ведь он молчал о том, что она не исполняет свои супружеские обязанности.Она так далеко ушла в свои мысли, что очнулась, только когда ее позвал решительный голос мужа:-Энн. –подняв голову она нахмурила брови. Нил выглядит бледным и уставшим, а глаза полны вины и сожаления. –Вставай, идем.-Куда? –поднявшись она обращает внимание что кроме мужа в комнате есть ее отец, командор Вотерфорд и два Хранителя.-Идем. –уже более жестко говорит муж. Хранители подходят к ней и подталкивают к двери ведущей в зал.-Пап, что происходит? –ее охватывает ужас.Отец ничего не отвечает, он просто отворачивается и о чем-то перешептывается с Вотерфордом и ее мужем. Не то чтобы она ожидала от него какой-то другой реакции, но его безразличие ранит каждый раз. Ее выводят из комнаты. Она бывала здесь каждое воскресение, сидела между других жен Командоров и слушала проповеди. Сейчас ей предстоит посмотреть на все с другого ракурса. Проводив ее в центр зала мужчины уходят, оставив ее стоять одну. Повернув голову в сторону она видит как Служанки занимают нижние ряды на трибуне, после чего слышит голос отца позади себя:-Дочь для отца?— тайная постоянная забота, и попечение о ней отгоняет сон. –цитирует он Библию, и те кто не знает его так хорошо как Энн могут обмануться и услышать в его голосе слезы. -В юности её?— как бы не отцвела, а в замужестве?— как бы не опротивела; в девстве?— как бы не осквернилась и не сделалась беременною в отцовском доме, в замужестве?— чтобы не нарушила супружеской верности и в сожительстве с мужем не осталась бесплодною. –его голос срывается, и она подавляет ухмылку, отец хороший актер –С малых лет я растил свою дочь в Боге и по Его заповедям. Я учил ее Его слову, и думал, что она будет благочестивой женщиной и хорошей женой. Но я ошибся. Как и любому родителю, моя любовь к дочери затмила взор, и я не усмотрел за ней. Она оступилась, но она не умолчала об этом. Моя дочь сама увидела что согрешила, и созналась в грехе. –Энн поворачивает в сторону отца голову удивляясь тому что он говорит. Встретившись с ней взглядом он со слезами просит: -Покайся же пред всеми.Мгновение она сомневается, но твердость и ярость проскользнувшие в глазах отца, заставляют ее опустится на колени, и дрожащим голосом просить:-Господи! Помилуй меня, исцели душу мою, ибо согрешила я пред Тобою. –ей хочется во весь голос закричать что она так не считает, что окажись любая другая женщина на ее месте, и она поступила бы так же. Но Энн этого не делает, позади стоит Нил, его жизнь сейчас зависит от ее слов.-Призываю же вас всех во свидетели. –громогласный голос отца эхом разлетается по церкви, и Энн склоняет голову еще ниже, кожей чувствуя любопытные и злорадные взгляды. –Моя дочь согрешила, но покаялась пред Господом и вами. Господь долготерпелив и многомилостив, прощающий беззакония и преступления, и не оставляющий без наказания.Энн не поднимает головы, смотря строго в пол, но боковым зрением она видит, что к ней идут два хранителя, в руках у одного из них стул, у другого розги. Ее прошивает дрожь, и накрывает паника. Она с опаской косится на отца, тот уже снял пиджак, и закатывая рукава рубашки идет к ней. Бросив взгляд на мужа, она видит, как он одними губами шепчет ?Прости?.-Встань и обопрись на стул. –подойдя, отец берет у хранителя один прут, и рассекает им воздух проверяя на прочность. Видя ее медлительность он недовольно поджимает губы: -Энн, будь хорошей девочкой, делай как я сказал.Она подчиняется. Поворачивается к отцу спиной и сразу же натыкается на коричневое пятно в ряду Служанок. Тетка Лидия. Энн немного приподнимает уголки губ в едва заметной улыбке и слегка кивает ей головой. Ей стыдно за свои оскорбления, но тогда ей казалось, что она поступает правильно. Что это все приведет к концу. Не получилось. Но в этом она сама виновата.-Обопрись на стул. –хранитель подталкивает ее в спину и ей приходится вцепиться руками в спинку. Краем глаза она видит в его руке нож, а в следующую секунду ее грубо хватают за ворот платья, разрезая его на спине, оголяя ее для наказания. Ее накрывает ужас, настоящий животный ужас. Отпустив стул, она пытается прикрыть спину руками. Энн еще никогда не была столь открытой и обнаженной перед чужими глазами, ей кажется, что ее наготу видят все.-Отец? –она поворачивает голову к отцу взглядом умоляя его оставить ее прикрытой, но он непреклонен. По его указу стоящий рядом хранитель грубо поворачивает ее к стулу и рвет платье руками. –Нет! Хватит!Энн вырывается, пытается руками удержать платье на месте, но все чего она добивается это того что ее руки приковывают к стулу наручниками. Она не перестает умолять и просить. Десятки глаз видят ее обнаженную кожу, это хуже чем любая пытка, даже хуже чем смерть, и отцу это известно. Вот ее настоящее наказание: обнажить ее перед всеми, унизить и извалять в грязи.-Пожалуйста, папа не надо. –она пытается повернуться к отцу, но при первой же попытке понимает что платье начинает съезжать с плеч оголяя ключицы. Она замирает и в этот момент ее спину опаляет первый удар. Энн не кричит. Крепко сцепив зубы, и ухватившись за стул руками мертвой хваткой, она молчит. За первым ударов следует второй и третий, но все чего отец добивается это глубокий вдох, скрежет ножек стула по полу и свист прута в воздухе.Ей не в первый раз терпеть подобное наказание, она уже знает к чему быть готовой. А еще она знает, что ее молчание злит отца, и чем дольше она будет молчать, тем сильнее будут удары. Один за другим, они жалят ее кожу, оставляя красные полосы. Энн знает, сколько нужно ударов, чтобы вспороть прутом кожу. Она даже знает, сколько ударов нужно, чтобы потерять сознание. Ее спина вся исполосована шрамами, давшими ей эти знания.На десятом ударе, конец прута цепляет тонкую ткань платья и она опадает открывая людскому взору ее плечи и половину груди не скрытую нижним бельем. Энн кричит что есть силы, но не от боли, а от стыда. Стыд и унижение накрывают ее с головой. Ноги подкашиваются, и она оседает на пол, пытаясь укрыться от взоров за стулом, и выворачивая скованные руки под неестественным углом. Зрители, охают, вытягивают любопытные шеи в попытке увидеть больше, но ничего у них не получается. Удары прекращаются, наступает тишина и в ней она слышит только свои стоны. Прижавшись к стулу сильнее, она прячет свою наготу за ним, но люди кругом, командоры позади, хранители по бокам, они все ее видят. Отцу удалось ее наказать.-Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьёт же всякого сына, которого принимает. –голос отца дрожит на каждом слове, он играет роль скорбящего родителя. –Моя дочь наказана за свой грех, а вместе с ней наказание понес и я, ибо нет для родителя хуже наказания чем слезы и стенания своего чада. –на последних словах его голос хрипит, как будто ему действительно больно. –Прошу помолитесь со мной Господу за спасение души моей дочери.По команде все встают и сложив чинно руки и опустив головы начинают читать молитву. Энн ее не слушает. Ее не интересует, что они говорят, что говорит отец, все чего она хочет, это уйти. Спрятаться, укрыться одеялом и никогда не появляться на людях. Ей стыдно поднять голову и посмотреть в глаза людям, которые видели ее позор, видели ее обнаженной.-Энн? –муж приседает перед ней на корточки и освободив руки, растирая запястья. –Ты как?-Я…-сдерживая слезы, она шепчет: -Забери меня домой.-Давай, вставай, все уже закончилось. –он помогает ей встать, и она действительно замечает что большинство людей уже разошлось. Спектакль окончен, можно расходиться по домам, актеры показали все на что способны, большего не ждите.-Я надеюсь, что ты усвоила урок? –отец продолжает свою роль любящего родителя, ведь никто кроме нее не знает его настоящего.Она поднимает взгляд на него и склонив голову к плечу долго смотрит не отвечая. Хочет ли она отомстить? Да. Сделает ли она это когда-нибудь? Нет. Всевышний сделает все за нее, она в этом уверенна. Пауза затягивается, Нил сжимает ее руку чуть сильнее, побуждая ее ответить, и она подчиняется, чуть склонив голову в знак согласия. С губ ее срываются слова пропитанные болью, и обидой:-Да отец. –нижняя губа подрагивает, но Энн находит в себе силы чтобы добавить: -Как и все предыдущие.Глаза отца вспыхивают яростью, на скулах напрягаются желваки. Энн должна бы бояться, но ей все равно. Она просто хочет, чтобы все знали каков ее отец на самом деле, вот и все.-Они пошли тебе на пользу. –стальным голосом выдает он, и обходит ее и мужа показывая что разговор окончен, но Энн есть что ответить.-Да, семилетнему ребенку очень полезны удары плетью. –отец останавливается, Нил рядом шепчет чтобы она прекратила.-Ты была слишком любопытным ребенком. –он возвращается, берет ее лицо в ладони и целует в лоб ласково улыбаясь. –Разве тогда я не предупреждал тебя о последствиях? Разве я не говорил что любопытство грех, и за него ты будешь наказана? –Энн не отвечает и он довольно кивает головой: -Вот видишь, ты знала что будет если ты меня не послушаешь. Но тебя это не остановило, и мне пришлось тебя наказать, чтобы ты знала, что за свои поступки нужно отвечать. Езжайте с Богом.Он пожимает на прощание Нилу руку, и уходит в сопровождении Хранителя который разодрал на Энн платье. Высокий чернокожий мужчина, с широким носом и пухлыми губами. Он бросает на Энн взгляд полный отвращения, и она отвечает ему едва уловимой улыбкой. Она его запомнит.-Ваша спина миссис Уилсон. –Джанин смотрит на нее полными сочувствия глазами, склонив голову к плечу она шепчет как будто не верит в то что говорит: -У вас так много шрамов.-Это уроки. –с отвращением выплевывает Энн.-Командор Паркер просил нас поехать с вами. Девочки будут молиться за вас. –все еще бледная Тетка Лидия не смотрит Энн в глаза, она пытается быть добродушной как и всегда, но у нее не получается. Губы не складываются в улыбку, а голос хрипит и она просто хмуро смотрит на Нила. Тот согласно кивает и она в сопровождении Служанок уходит на улицу к автобусу Красного Центра, оставив Энн наедине с мужем.-Что меня ждет? –устало опустившись на стул к которому была прикована, она прислоняет голову к руке мужа.-У тебя забрали уроки у Служанок. –он говорит спокойно и сдержано, просто перечисляя последствия: -Ты будешь посещать все церковные службы, Дни Рождения, и Избавления.-Избавления? –она с ужасом смотрит на мужа и тот виновато отводит глаза.-Твой отец посчитал, что смотреть на то, как других казнят за грехи, тебе будет полезно.-Вполне на него похоже. Что еще?-Так как только вчера была Церемония, мы должны подождать месяц, чтобы убедится, что Служанка не беременна. За это время ты пройдешь обследование, и врач назначит дни для нашей Церемонии.-Что?-Твой отец также настоял на том, чтобы она проходила при участии Свидетелей и врача.-Боже…-закрыв лицо руками она пытается подавить рвущийся всхлип. Большего унижения, чем заниматься сексом с мужем при Свидетелях за стеной, а потом ложится перед врачом для осмотра Энн и представить не может. Что ж, отец как всегда превзошел сам себя в изобретении наказания для нее.-Ты сама виновата в этом Энн. –отойдя на шаг Нил складывает руки на груди. –Чего ты добивалась этим своим поступком?-Я хотела чтобы все прекратилось. –чуть не плача шепчет она.-Но сделала только хуже. –Нил чертовски раздражен. –Ты и правда настолько глупа что думала будто твой отец позволит тебе умереть? Если бы он хотел твоей смерти, он бы позволил этому совершиться еще в столице. Не ты решаешь когда тебе умереть, а он.Энн долго смотрит на мужа, переваривая его слова. В принципе ничего нового она не услышала, он всего лишь озвучил ее мысли. Она и так знала что ее жизнь полностью зависит от отца, и изменить этого нельзя.-Вставай, нам пора. –Нил подает ей руку и она быстро за нее хватается, но стоит ей встать как легкий ветерок пробежавший по спине напоминает ей о том что она все еще обнажена.-Там, в комнате, осталось мое пальто. Нужно забрать. –она кивает на дверь через которую ее привели и Нил уходит за ее одеждой.Вернувшись, он помогает ей надеть пальто, и стоит ткани прикоснуться к исполосованной коже, как боль возвращается с новой силой, но Энн этого не показывает. Крепко стиснув зубы, она идет вслед за мужем на выход. Отец не зря выбрал одним из наказаний обязательное посещение церкви. Ведь каждый раз, приходя на службу, она будет встречаться со свидетелями своего позора, с теми кто видел ее униженной и обнаженной, в месте, которое теперь будет сниться ей в кошмарах.Домой они приезжают поздно. В окнах дома горит свет и Энн вдруг вспоминает что их Служанки не было в церкви. Что ж, это тоже хорошо, она и так рядом с этой девушкой чувствует себя некомфортно, а если бы та увидела ее унижение, Энн сгорела бы со стыда.Войдя в дом, девушка снимает пальто, на подкладке которого видны следы крови и Нил молча вешает его в шкаф, туда же отправляется пальто Тетки Лидии и накидки Служанок. Девушки замирают в нерешительности, и Энн скучающим взглядом обводит их уставшие лица. Потом переводит взгляд на женщину пытающуюся казаться спокойной, но ее слегка подрагивающая рука говорит об обратном.-Тетка Лидия, вы не могли бы мне помочь обработать спину? –Энн удивляется своему вопросу, но женщина которой он адресован выглядит еще более удивленной. Она беспомощно поворачивается к Нилу, но тот безразлично пожав плечами, уводит Служанок в гостиную для молитвы за спасение души Энн. Звучит смешно и девушка улыбается.-Что вас веселит? –Тетка Лидия пришедшая в себя недовольно хмурит брови, и Энн с веселым смешком отвечает:-У меня истерика. –пожав плечами она идет на верх. Через какое-то время вслед за ней, отправляется и Тетка Лидия. Ее тяжелые шаги Энн буквально чувствует кожей. Держась за перила, она чувствует, как они вздрагивает при каждом шаге женщины. На последней ступеньке Энн спотыкается, но ее удерживает от падения крепкая рука. Они стоят молча пару секунд. Через тонкую ткань платья Энн чувствует тепло держащей ее ладони, и это смущает, поэтому неловко поблагодарив Энн отправляется в комнату которую в тайне даже от себя называет ?Комната Тетки Лидии?.Войдя внутрь, она молча достает ночную рубашку из-под подушки и выходит в коридор, направляясь в ванную. Женщина следует по пятам, никак не комментируя то, что вещи Энн находятся не в ее с мужем спальне, и это почему-то неприятно задевает девушку. В ванной Тетка Лидия быстро справляется с кранами, отрегулировав воду до нужной температуры, и пока вода набирается она стоит к Энн спиной. Это тоже задевает.Энн пытается снять платье, но раны на спине не дают нормально пошевелить руками. Она не может их поднять и спустить с плеч порванную одежду, и через пару неудачных попыток сдается.-Помогите мне. –тихо говорит она. Плечи Тетки Лидии вздрагивают, но она не поворачивается. Через пару секунд Энн не выдерживает и дрожащим голосом просит снова: -Пожалуйста.Стоит этому слову слететь с ее губ, как женщина поворачивается к ней и Энн видит полные боли и вины глаза. Она смотрит на девушку некоторое время молча, а потом говорит так тихо, что та думает, будто ей послышалось:-Мне жаль.-Чего? –Энн подходит ближе.-Мне жаль что так произошло. –она всхлипывает, ее нижняя губа трясется, а по пухлым щекам катятся большие слезы, как у маленьких детей. –Я не думала что все будет так… -она не может подобрать слова, и сдается опустив голову: -Я думала что все будет как всегда. Но нет. Это было по-другому.-Может…-Энн подходит еще ближе, и берет ее за дрожащую руку. –Может потому что я ваш друг?-Я не знаю. –она растерянно качает головой. Видно, что она винит себя за все что случилось. За то что сказала, и за то что совершили с Энн. Она берет всю вину на себя, даже ту которая не ее.-Помогите мне снять платье. –Энн переводит тему и Тетка Лидия дрожащими руками стаскивает порванное одеяние с ее плеч пытаясь действовать осторожно, но все равно задевая исполосованную спину. Она морщится так, будто это ей больно и Энн пытается успокоить ее кривоватой улыбкой. Платье падает к ее ногам. Переступив через него, девушка уже готова залезть в полную теплой воды ванну, но ее останавливаю:-Нужно снять все. –женщина кивает на белье и Энн чувствует как щеки охватывает жар, то ли от стыда то ли… Она не желает развивать эту мысль поэтому быстро подчиняется и с нее снимают порванную майку с уплотнителями на груди, и хлопковые трусы больше похожие на мужские шорты. Пока женщина стаскивает по ее ногам белье, Энн смотрит на нее сверху вниз совершенно безумными глазами. Она так давно ничего подобного не чувствовала, что думала будто это все в ней мертво. Оказалось, нет.Ужасная, гнилая, уродливая страсть к женщине, что может быть хуже? Когда-то давно, когда Энн еще училась на первом курсе, отец снимал для нее квартиру в центре Лондона. Большая, просторная трехкомнатная квартира над булочной, была слишком большой для Энн, и она дала объявление о сдачи комнаты. Соседка нашлась довольно быстро. Ею оказалась тридцатилетняя профессор философии, Джин. Низенькая колоритная женщина, носившая большие бусы, разноцветные одежды, слушавшая джаз и курившая хуже любого мужчины. Энн сразу же она понравилась. Она была доброй, внимательной и не лезла с расспросами, хотя часто сидела рядом и курила, слушая, как Энн играет на рояле. Она была свободной и независимой. Она говорила что думала, делала что хотела, и Энн это в ней привлекало. Джин не верила ни в Бога ни в Будду, Аллаха или Шиву. Но она всегда говорила, что у Вселенной есть Создатель, которому плевать на то почитают его или нет, если бы ему нужны были рабы, он бы не прятался от них. Энн не всегда разделяла ее взгляды, но ей было интересно ее слушать, наблюдать за ней, прикасаться к ней.-Миссис Уилсон? –Тетка Лидия обеспокоенно дернула ее за руку и Энн вынырнула из своих воспоминаний. Она вдруг поняла что стоит перед женщиной совершенно голой, и пристыженно прикрыв руками грудь и промежность, быстро забралась в ванну. –Я пойду попрошу у вашего мужа аптечку.Энн никак не отреагировала на ее слова, прижав ноги к груди, она обняла их руками и уперла лоб в колени. Слез не было. Глаза жгло будто в них насыпали песка, но слезы так и не пролились. Взяв в руки мочалку и мыло Энн стала тереть плечи и руки там, где была обнажена перед чужими взглядами. Тело ей казалось испачканным грязью, и приходилось прикладывать не малую силу, чтобы ее стереть, но и это помогало плохо. Стоило ей смыть пену, как невидимая грязь проступала снова, и Энн опять натирала кожу мылом и терла жесткой мочалкой. Кожа покраснела, в некоторых местах появились мелкие царапины, но Энн продолжала ее тереть, и возможно, она содрала бы ее в кровь, но в ванную вошла Тетка Лидия и увидев с какой ненависть девушка елозит мочалкой по плечам, выхватила ее из рук:-Достаточно. –отложив мочалку она взяла стул стоящий неподалеку и поставила его возле ванны. –Сядьте на бортик я промою раны.Энн не сдвинулась ни на миллиметр. Она боялась разжать руки и оказаться полностью обнаженной перед Теткой Лидией. Она боялась, что эта женщина как-то поймет, что Энн гнилая, порочная. Она боялась увидеть отвращение в ее глазах. Мотнув головой Энн сжалась еще больше. Сбоку послышался раздраженный вздох, скрежет отодвигаемого стула и тяжелые шаги взад и вперед.-Я много о вас думаю. –сказали ей тихо. -Господь даровал вам хорошего мужа, заботливого отца. Вы живете в прекрасном доме, в достатке. Вам разрешили то, что не доступно большинству женщин Галаада: читать и писать. И вот я думаю: ?Чем же она не довольна??. Хмм? –Энн молчала, ей было стыдно. Тетка Лидия в этом мастер: вызывать стыд. –Там, внизу, собрались Служанки, женщины с которыми жизнь обошлась намного хуже, чем с вами. Да они вели не праведную, развратную жизнь, но то, что происходит с ними сейчас, очень-очень жестоко. У многих отобрали детей, и они их никогда не увидят, им сменили имена, фамилии и отдали в другие семьи. Многих Служанок искалечили за неповиновение, вы сами видели Джанин, и таких как она очень много. Раз в месяц им нужно сломать себя и впустить в свое тело мужчину, которого они не желают, чтобы родить ему и его жене дитя, которое они никогда не смогут назвать своим. Думаете им легко? –она подошла сбоку, склонилась над Энн и прошептала в самое ухо овевая его теплым дыханием: -Нет. Но они в отличии от вас не устраивают истерик и не размазывают сопли. –раздраженно выплюнув последние слова она отодвинулась спрашивая: -Кому вы своим поступком сделали лучше? Вашего мужа понизили в должности, у вашего отца испорчена репутация. Ваша Служанка, будет передана следующему командору и это морально для нее будет тяжело. Я к вашему сведению тоже в числе тех кто из-за вас имеет проблемы, так что… Сядь. На. Бортик.Это было страшно. Энн еще никогда не слышала в ее голосе столько ненависти и злобы. Вот теперь она точно уверенна в том что эта женщина способна на ужасные поступки. Теперь она видит ее?— Тетку Лидию. Повинуясь приказу она осторожно садится на край ванны, ссутулив плечи, и сжав коленями ладони. Тетка Лидия довольно хмыкает и начинает протирать ее спину чем-то холодным и жгучим. От первого прикосновения Энн дергается:-Это перекись. –объясняют ей, не прерывая протирания. –Ран нет, так, пару царапин и синяки. Слава Богу, что кожу не рассекли.-Нужно тридцать пять ударов. –шепчет Энн, и ватка с перекисью замирает на середине спины, а она продолжает говорить: -Для того чтобы рассечь кожу нужно тридцать пять ударов, чтобы перестать реагировать на боль, пятьдесят четыре, чтобы потерять сознание?— семьдесят один, а чтобы умереть восемьдесят девять.Она замолкает и в комнате наступает тишина. Тетка Лидия думает, что Энн просто избалована любовью мужа и заботой отца? Как бы не так. У них с мужем чисто деловые отношения, ничего личного. Отец делает все возможное, чтобы превратить ее жизнь в ад. Служанки живут в аду третий год, со времени создания Галаада. Энн в нем живет с рождения.-Откуда вы знаете про восемьдесят девять? –она не спрашивает про остальные, ведь спина Энн исполосована вдоль и поперек.Энн не отвечает, она старается сдержать душащие ее рыдания. Ее молчание рассчитывают, как отказ отвечать, и Тетка Лидия просто молча продолжает протирать царапины на спине, действуя уже более осторожно. Так проходит несколько минут. Потом она так же молча подает ей полотенце и уходит, тихо закрыв дверь.Выйдя из ванны, Энн с трудом надевает чистое белье и сорочку которую однажды дала Тетке Лидии. Вещь широкая, свободная, не прилегает к телу и не задевает спину, а еще она пахнет ромашкой. Энн ее стирала уже несколько раз, но запах так и не пропал. Даже в спальне на кровати она сменила белье, а то на котором спала Тетка Лидия, постирала и положила на дно шкафа, но запах остался. Она проветривает комнату каждое утро и каждый вечер, а запах не уходит, наоборот его как будто с каждым днем становится больше, и это тревожит. Энн от этого страшно. Это уже когда-то было.Она спускается вниз, в гостиную, где Служанки посреди комнаты, стоя на коленях, молятся за ее душу. Став на пороге она прислоняется плечом к косяку двери и молча наблюдает за ними. Девушки выглядят усталыми, измученными. Джанин ерзает, и морщится от боли. Энн жалко этих женщин и девушек, они не виноваты что она согрешила, и им не удастся замолить все ее грехи. Особенно гендерное отступничество. Такой грех и кровью не смоешь. Вздохнув, она проходит в комнату, и читающая молитвы Тетка Лидия запинается на полуслове. Она смотрит на Энн удивленным взглядом, но та дает ей знак продолжать дальше и молитва возобновляется.Энн устала, давно устала. Ей кажется, что весь мир свалился ей на плечи и давит своей тяжестью. Она так давно не чувствовала спокойствия, легкости, радости. Все светлое, что в ней было ушло, оставив серое уныние. Став позади девушек Энн привычно отворачивает ковер, и подобрав подол сорочки становится голыми коленями на дощатый пол. Склонив голову, она привычно погружается в молитву, прося Господа усмирить ее тело и даровать покой. Шаги Тетки Лидии отвлекают ее, не дают сконцентрироваться на словах, запах ромашки становится сильнее когда она проходит рядом, он кружит и дурманит голову, а низкий хрипловатый голос подстрекает ее повернутся к нему и прислушаться. Чтобы перестать его слышать Энн продолжает молиться в голос:-Многократно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня. Ибо беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною. –она не замечает что с каждым словом ее шепот становится громче, не замечает как с опаской косятся, то на нее то на Тетку, Служанки. Она даже не замечает что шагов отвлекающих ее больше не слышно, а единственными звуками наполняющими комнату является ее хриплый творящий молитву голос и прорвавшиеся всхлипы.Она не заплакала в церкви, когда ее обнажили перед любопытными глазами, и сдержала слезы, когда вспомнила маму, но не смогла их остановить сейчас. Грешный зов плоти, зов к другой женщине отравил ее душу своим ядом. От него не спастись, не сбежать, не спрятаться. Он в ней, он стал ее сутью, ее естеством. Грех заменил ее кровь, очернил ее душу и сердце. Превратил ее в жалкое, убогое существо, следующее за его зовом.-Прости меня Господи, прости. –она склоняется к самому полу, упираясь лбов в доски. Рыдания не остановить, они как лавина сметают на своем пути всю ее сдержанность. Ее всю трясет, от унижения пережитого ранее, от предательства собственного тела, от безразличия мужа и ненависти отца. Все что она сдерживала прорываться на свободу громкими рыданиями и мольбами о прощении. Она не знает, кого просит. Но кто-то должен ее простить, кто-то должен отпустить ей грех. Но кто это сделает? К кому ей обращаться? К Иисусу и его Отцу? Но она рождена не христианкой. К Аллаху возносить молитвы о спасении? Но она отреклась от ислама и его верований. Так к кому ей обратиться? Или она не существует ни для одного из них, и поэтому никто ее не простит?Постепенно рыдания прекратились, оставив поле себя пустоту и отголоски душевной боли. Тело затекло пребывая в неудобной позе слишком долго, впрочем так бывает всегда. Она пытается встать опираясь руками в пол, и ее жалкие попытки напоминают движения новорожденного теленка который еле держится на ногах, плохо держит голову и постоянно шатается. Сев на пятки она издает протяжный стон. В голове блаженная пустота, и Энн вздохнув, улыбается. Истязание плоти тем для нее и привлекательно, что после него она находится в блаженной пустоте, в полном эмоциональном вакууме.Немного придя в себя, она пытается встать, но падает обратно, больно ударившись коленями о пол. Кто-то пробует ей помочь, но Энн отдергивает руку, шипя что справится сама. От нее отстают, и она делает вторую попытку. Колени протестующе ноют и саднят, но ей удается, ухватившись за стоящее рядом кресло, подняться на ноги. Спину простреливает боль, сегодня она перестаралась с этим, и ей приходится как старой ведьме из сказок, согнувшись в три погибели, хватаясь дрожащими руками за все доступные поверхности ползти в спальню. Там развалившись на кровати, она засыпает так быстро, что даже не успевает подумать о том, что в ее доме опять будет ночевать Тетка Лидия.