Глава 10, II часть (1/1)

Гермиона поморщилась. Кухарка сунула ей в руки поднос так резко, что тот ударил её в живот.— Будь расторопней! Третий этаж, гостиная хозяина, — указала она.Девушка посмотрела на стаканы и алкоголь, стоящие на подносе, и подумала о том, что нести всё в руках — совершенно не имеет смысла. Это можно сделать элементарной магией. О чём и сказала.— Когда приходят гости, служанки должны обслуживать хозяев, пора бы уже выучить элементарные правила! — сжала губы Стилла, протирая поверхности, и обернулась на неё. — Ты ещё здесь?— Мне сказано работать в теплице, я не обязана... Кухарка отбросила тряпку в сторону и подошла к ней ближе:— Как же было хорошо, когда здесь находилась мадам, которая своей палочкой укорачивала вам языки, — проговорила она. — Долохов и вправду отрезал своей язык, чтоб не болтала лишнего, чудесная практика, я считаю. Вам он только вредит.Гермиона покачала головой, вспоминая, что отказывалась поражаться чёрствости кухарки, но с каждым разом терпела поражение. Не желая больше слушать, она резко схватила поднос и вышла из кухни. Третий этаж. Чёрт, хозяйская гостиная.После того, как Гермиона перенеслась к себе в комнату по велению волшебства Малфоя, она увидела его лишь однажды — на следующий день. Он выходил из Мэнора без формы, в чём-то, что скорее напоминало спортивные штаны и футболку, которая настолько не вязалась с декабрём, что девушка даже всмотрелась в окно, проверяя, не кажется ли ей. И Драко не вернулся. Прошло четыре дня, но его не было в Мэноре. Астория вела себя ещё более гадко, чем раньше. По чему можно было сделать вывод, что ей стало не на кого сливать свой яд.Гермиона почувствовала, как руки, держащие поднос, вспотели. Она закрыла глаза, настраиваясь прямо перед дверью. Пять стаканов. У него гости. Она должна собраться.Открывая дверь одной рукой и следя за тем, чтобы содержимое подноса не покосилось, Гермиона молилась лишь об одном: чтобы это было не очередное семейное собрание.Гостиная в серых тонах освещалась благодаря большим окнам, которые совсем не уступали любимой гостиной Нарциссы. Гермиона быстро окинула взглядом сидящих и с какой-то стороны её отпустило. В комнате находились однокурсники Малфоя, сидящие вокруг стола и смеявшиеся над какой-то шуткой.Забини что-то рассказывал, активно жестикулируя, и Гермиона поняла, что впервые видела его без мантии колдомедика. У неё в голове до сих пор не укладывалось, как человек, носящий метку, может быть целителем. Разве лечить людей, которые убивают — это не противоречивые вещи? Но память подбросила Гермионе воспоминание с шипящим от боли Малфоем, сидящим на краю в ванной, и ей пришлось прикусить губу. Она сделала это для дела. Он бы не ответил на её вопросы иначе.Пьюси и Блетчли, сидящие на правой стороне стола, повернули головы, обращая на себя внимание какого-то парня. Он что-то читал в газете, но после того, как заметил Гермиону, сложил бумагу с новостями вдвое, и Грейнджер узнала в нём Харпера. Слизеринские посиделки. На неё устремили свой взгляд все, кроме самого Малфоя. Ну конечно. Как будто он точно знал, что Грейнджер смотрит на него, и это было делом его жизни — лишить её того, чего она хотела. Даже в мелочах. Словно он у неё недостаточно отобрал.— Клянусь, я столько о ней слышал, но ещё ни разу не видел. В какой-то момент Грейнджер превратилась в миф в моей голове, — засмеялся Пьюси, обращаясь к Малфою.— С удовольствием встал бы на твоё место, — буркнул Драко и отпил что-то из чашки.Он выглядел... странно. Скулы парня казались ещё резче, а тени под глазами глубже. Создавалось чувство, что он не спал добрых несколько дней. Но всё так же держался, словно происходящее в комнате его не заботит.— Я слышал, что старина Ургхарт теперь проводит свой отпуск в темницах, — многозначительно произнёс Харпер, откладывая газету, когда Гермиона молча стала расставлять стаканы. — Что случилось, Драко?— О, у меня просто закончился запас успокоительных, и Малфой сорвался с катушек, — хохотнул Блейз, за что получил убийственный взгляд Драко, но от этого его улыбка стала ещё шире.— Я ненавижу, когда трогают мои вещи, — ответил Малфой довольно грубо для круга друзей.— Я опоздал на это представление всего минут на двадцать! — сказал Блетчли с нескрываемым сожалением и повернулся к гриффиндорке. — Грейнджер! Почему ты такая молчаливая? Помнится, тебя раньше невозможно было заткнуть. Раздался дружный смех. Пьюси выровнялся на диване:— Профессор Макгонагалл, профессор Макгонагалл, — он вздёрнул руку вверх и потряс ею, будто в нетерпении, вызывая всеобщий хохот.Забини хмыкнул, наблюдая за этим представлением. Драко просто откинулся на спинку кресла с нечитаемым выражением лица.— А ты раньше был таким тихим. Как жаль, что у тебя прорезался голос, только когда появился кто-то, кто может прикрыть твой зад, — ответила Гермиона, поставив стакан прямо перед ним, и, судя по звуку столешницы, явно переусердствовала.Прошла секунда, пока Пьюси, кажется, поверил в произошедшее.— Ауч, даже я почувствовал фантомную боль в районе яиц, — произнёс Забини. Теперь Эдриан не был так сильно настроен на веселье:— Ты как со мной разговариваешь, грязнокровка? — повысил голос он.— Так, как ты того заслуживаешь, — ответила она, не отводя взгляда от лица слизеринца.Как же это было низко. Всё, что они умели — насмехаться над теми, кто бессилен против них, и то только по той причине, что им удалось отобрать у них магию и взять количеством. Никто из них не посмел бы так с ней разговаривать, окажись у Гермионы в руке палочка. Эдриан оттолкнулся ладонями от подлокотников, приподнимаясь.— Сядь на место, — велел Драко спокойным размеренным тоном, даже не смотря на бывшего однокурсника. Так, словно у него не было сомнений: тот сделает, что сказано.Пьюси сжал губы, сверля Грейнджер глазами под пристальными молчаливыми взглядами всех остальных, но через секунду упал обратно в кресло и взял стакан.— Почему ты не воспитываешь своих служанок, Малфой? — спросил Харпер, но в его словах не было укора, скорее недоумение.— Со мной они не такие дерзкие, — фыркнул Драко, наконец переводя на неё взгляд.Его глаза выглядели стеклянными, словно жизни в нём осталось всего пару вот таких вот резных полупустых стаканов, разбавленных льдом. Гермиона обошла диван, встала по его правую руку, и медленно налила жидкость из бутылки в бокал, который он бездумно вертел рукой, создавая звук касания донышка о стол.— Мы собрались тут обсудить твой день рождения, — напомнил Драко, посмотрев на Забини, и по выражению лица мулата стало ясно, что таким образом Малфой вернул ему какой-то подкол, потому что Блейз не выглядел сильно воодушевлённым этой темой.— Да... — протянул он, закидывая ногу на ногу и отводя взгляд, после чего Малфой незаметно ухмыльнулся. — Я думал отметить в Италии, на нашей вилле...— Погоди, это в том зачарованном городишке? — Блетчли щёлкнул пальцами в его сторону. — Леричи?— Ага, — Блейз сделал глоток напитка и отлевитировал стакан обратно на стол.— Чёрт, скажи, сколько тебе доплачивает Малфой за лечение? — покачал головой Харпер в недоумении. — Там земля стоит раза в два больше, чем во всей остальной Италии. Из-за погодных чар на территории, конечно же.— Накидываю ему пару кнатов каждый раз, когда он затыкается вовремя, — закатил глаза Драко.— Таким образом, легко сделать простейшие подсчёты и понять, что я работаю на дурняк, — ответил Блейз.И, честно сказать, Гермиона в этом ни капли не сомневалась. Сначала ей казалось, что та дружба, которая зародилась между ними в школе, должна была изрядно испортиться создавшейся разницей в статусах, как это наглядно просматривалось по отношениям с остальными. Да, они сидели за одним столом, но ничьи отношения нельзя считать за равные, если кто-то кому-то может приказать сесть, и тот подчинится, потому что не испытывает желания сгнить в темницах. Это была не дружба. Так, только фасад.Но, судя по всему, отношений с Забини это не коснулось. Он являлся личным врачом Малфоя, поэтому не было ничего удивительного в том, что он чувствовал себя свободно. Хотя в поведении Блейза не просматривалась та кичливость, что исходила от самого Драко по отношению к тем, кто был ниже него. Забини вообще не создавал ощущение человека, который гнался за властью, и, наверное, это их главное отличие.— Так мы устраиваем вечеринку как и всегда? — спросил Блетчли. Гермиона подошла к стене, как говорила кухарка. Малфой скользнул по ней взглядом и недовольно сжал губы, увидев, что она не вышла за дверь. Грейнджер прищурилась, возвращая ему взгляд. У неё было слишком мало источников информации, чтобы отказываться от возможности подслушать какой-то разговор.— Честно говоря... — начал Блейз, но был перебит.— О, да перестань! Это же всегда были вечеринки века в Хогвартсе, люди год жили, чтоб отметить твой день рождения, — сказал Пьюси.— Там нет домовых, а мать не отдаст ни одного из дома, потому что у неё пунктик на идеальную чистоту, — Забини говорил небрежно, но это всё равно выглядело, как отчаянный поиск отговорок.— Нам не нужны домовые, зачем? — поднял брови Пьюси. — Есть служанки, — он перевёл взгляд на Гермиону, и та сжала зубы. — Верно, Грейнджер?Она боялась, что поднос в руках вот-вот треснет от давления, но удержалась от комментария. Малфой не наказал её тогда, как думали все в доме у Яксли, но Гермиона не могла этим пользоваться, потому что рано или поздно ему бы надоело. Драко вообще не обладал большим багажом терпения, однако ей всё равно нравилось его испытывать, хотя было куда интересней делать это наедине. Ярость сжигала маски Малфоя, демонстрируя его настоящие эмоции, тогда как при людях он никогда себе этого не позволял. Эта игра переставала иметь смысл.— Кстати, отличная идея, я возьму свою, пригласим ещё пару-тройку людей... — поддержал Харпер.— Я не собираюсь устраивать в доме Забини очередную картинную галерею Яксли, — скривился Малфой, говоря безапелляционно. — Оставлю это развлечение тем, кому подходит подрочить на почти неодушевлённый предмет.— Эй, это своего рода искусство, — улыбнулся Пьюси, вертя в руках стакан, и Гермиона поёжилась от отвращения.— Да никто и не предлагает, дружище, — ответил Блетчли, тоже косясь на гриффиндорку. — Мы просто повеселимся, так сказать, встреча выпускников, да? — подмигнул он ей.— Грейнджер, тебе не кажется, что ты сейчас должна заниматься своими прямыми обязанностями? — Малфой так резко повернулся к ней, что она открыла рот от удивления.Он хотел избавиться от неё. Гермиона силой воли сомкнула губы и сжала поднос ещё крепче. Это могло вылиться в проблемы. Она перевела дыхание, мысленно успокаивая себя.— Конечно, — ответила Гермиона по слогам и вышла из комнаты, слыша подтрунивания парней о том, что, видимо, Малфой делает что-то особенное, что обеспечивает её кротость.От этого разговора хотелось отмыться.***Гермиона зашла в Мэнор, согреваясь после дороги от теплиц к особняку в лёгкой мантии. Она уже поставила одну ногу на ступеньку, но услышала голос Астории и задержала рукой тяжёлую дверь, не давая ей слишком громко захлопнуться.— Я возьму с собой Ганса, мне нужен слуга, — произнесла Гринграсс. Гермиона услышала, как каблуки Астории стучат по боковой гостиной.— Пожалуйста, — лениво ответил Драко. Если бы Гермионе потребовалось визуализировать происходящее, она бы сказала, что он был чем-то занят, потому что его тон слышался минимально заинтересованным.— И я хотела спросить: когда мне поставят метку? Гриффиндорка подняла брови и на носочках прошла немного вперёд. Она тихо приоткрыла дверь и увидела, как Астория стояла у зеркала и надевала серёжку, оборачиваясь на мужа. — Прошло уже столько времени, я хочу, чтобы Тёмный Лорд знал, что я поддерживаю его взгляды.— Без обид, Астория, но мне кажется, его не хватил бы инфаркт, если бы это оказалось не так, — прыснул со смеху Малфой, и Гринграсс сжала губы.— И всё равно, я твоя жена, Драко. Жена генерала и...— Я помню, — оборвал он её.— Всё и так выглядит очень подозрительно, — Астория отвернулась к зеркалу, слишком агрессивно взяла вторую серёжку и начала вдевать её в другое ухо. — Если бы я была Ритой Скитер и после стольких лет увидела нашу семью со стороны, мне бы в голову тут же закрались дурные мысли о том, что мы не разделяем чистокровных ценностей, а следовательно...— Как хорошо, что ты никогда не умела писать, — ответил Драко равнодушно. Гермиона прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Это было грубо, но он вроде бы даже не старался ей нагрубить. Малфой просто с ней так разговаривал. В другом случае Гермиону бы это точно возмутило. Но это не другой случай.— Ты собралась? — спросил Драко, не давая жене возможности ответить.— Да, — буркнула она и взяла сумочку с комода. — Пэнси и Мил хотят устроить целый тур по магазинам, пока вы будете праздновать. Когда ты отбываешь?— Через пару часов, — сказал Драко. Астория кивнула и начала надевать перчатку.Гермиона протиснулась мимо света, убедившись, что её никто не видел, и поднялась по ступенькам. Последнее, что ей хотелось — наблюдать за семейной жизнью Драко. Он был отвратительным мужем. Точнее... Она вздохнула. Разве можно было кого-то винить за нелюбовь, если его заставили жениться? Но возможно ли заставить Малфоя что-то сделать? Даже учитывая идиотские традиции чистокровных вступать в брак так рано. Он выбрал себе эту дорогу. Драко захотел быть в рядах Пожирателей. Он не имел права жаловаться.Девушка сняла мантию и открыла шкаф, чтобы её повесить. Она дотянулась до потайного замка на спине, чтобы расстегнуть платье, и наспех подумала о том, что эта модель куда удобнее, чем та с пуговицами.— Отличная идея, — услышала Гермиона сзади; воздух коснулся оголённой кожи её лопаток, и девушка подпрыгнула, развернувшись, — тебе нужно переодеться.— Малфой! — возмущённо воскликнула Грейнджер, широко открыв глаза и задумавшись о том, как он так бесшумно проник в комнату. Она прижала платье к себе, смотря на него. — Что ты здесь делаешь?— Это мой дом, Грейнджер, — заявил он так, будто не понимал, о чём идёт речь. — Можешь продолжать, я не смотрю, — закатил глаза Драко.Она сложила руки на груди, придерживая ткань, чтобы та не разошлась на плечах.— Чего тебе нужно? Он вёл себя так, будто забавлялся.— Я уже сказал — собирайся, мы идём на празднование дня рождения.Гермиона приоткрыла рот, потому что разговор о дне рождения Забини пару дней назад и предложение Харпера были слишком свежи в памяти.— Что?.. — спросила она. Видимо, в её голосе слишком сильно слышалась опаска после вечера в доме Яксли. Драко поднял на неё глаза и на секунду задержал взгляд.— Там не будет никого серьёзного, — спокойно произнёс он. — Они молодые, много лают, но не кусают; даже не в состоянии нанести реальный урон.Гермиона хмыкнула:— Знаешь, поразительно, но о тебе когда-то говорили так же, — он поднял голову, слушая. — Ещё на шестом курсе Гарри подозревал, что ты стал Пожирателем, — Драко склонил голову и сделал пару шагов вперёд. — Я смеялась над этим и говорила, что ты слишком молод, чтобы быть таким жестоким. Мне казалось это просто невозможным — настолько сгнить в таком возрасте.— Поттеру всегда нужен враг, без этого заноза в его заднице начинала зудеть, если вдруг мир не от кого было спасать, — презрительно ответил Малфой. — Сначала Снейп, потом я, затем...— И он оказался прав по поводу каждого! — воскликнула Гермиона, чувствуя, как Драко надавливает на самую больную рану. Возможно, если бы она доверяла тогда Гарри больше... — Мне казалось, что моя интуиция...— И что же тебе говорит интуиция обо мне сейчас? — перебил он её, оставляя между ними всего два шага.Она смотрела на то, как отблескивал свет ламп от ртутных глаз, и в этих световых зайчиках пыталась прочитать правду. Её интуиция... она искренне пыталась помнить о том, что скрывается за фасадом. Гермиона старалась держать в голове всю информацию о его настоящей натуре, об истинном нутре. Но когда Драко смотрел на неё в упор, склоняя голову так, что часть платиновой чёлки падала на глаза, её кончики пальцев зудели от желания провести по ним рукой и заправить обратно; когда он улыбался этой кривой ухмылкой — эта грань стиралась. Становилось всё тяжелее помнить о том, что если собрать кровь всех его жертв воедино, они бы захлебнулись в этой комнате.— По-моему, мы уже решили, что моей интуиции нельзя доверять, — выдохнула Гермиона. Она вновь почувствовала сладкий пряный запах. Девушка не знала — то ли Драко подошёл ближе, то ли ей так отчаянно хотелось его почувствовать, что все ощущения настроились именно на это. В какой-то момент она замерла, понимая, что время словно выскальзывает из её рук, как атласная лента.Он оклемался первым. Малфой сделал шаг назад и тут же отвернулся, преодолевая расстояние до двери и бросая ей через плечо:— Твоё платье в шкафу, у тебя есть пять минут. Это приказ, — его голос вновь превратился в сталь. Наверное, это было к лучшему. Потому что так проще помнить о том, кем он являлся на самом деле.***Воздух всё ещё закручивался вокруг них, приходя в статичное состояние после порт-ключа, и Гермиона придержала светлое платье рукой. Она приготовилась к тому, чтобы съёжиться от холода, но, оглянувшись, поняла, что погода была абсолютно... летней.— Что за?.. — она обернулась, видя зелёные деревья и чувствуя тёплый воздух, несмотря на солнце, клонившееся к закату.Конечно, Италия находилась гораздо южнее Англии, но температура воздуха всё равно никак не могла доходить до такой высокой отметки, что её голые плечи совершенно не нуждались в мантии в первых числах декабря.— Причина, почему недвижимость в Леричи входит в десятку самых дорогих, — объяснил ей Драко, показывая дорогу, и она медленно пошла по брусчатке, смотря, чтобы каблуки туфель не попадали в стыки. — Погодная магия.— Звучит просто... немыслимо, — Гермиона не могла сдержать восторга, когда они завернули к воротам одной из вилл.Малфой достал палочку и провёл ею по одному из металлических узоров. Ворота послушно отворились, слегка скрипнув. Сознание Гермионы сыграло с ней злую шутку, и она представляла дом Забини какой-то копией Мэнора — готическим и холодным, который покрыт своей враждебностью и льдом, как паутиной, сотканной десятками поколений тёмных магов. Но то, что она увидела... несколько отличалось от её ожиданий.Вся вилла была выполнена в красно-оранжевых тонах, будто стены впитали в себя непрекращающийся солнечный свет и стали его частью. Она даже близко не походила на огромный особняк в стиле Мэнора. Здание оказалось большим, но не огромным, Гермиона даже на глаз могла определить его планировку. Если можно было представить себе нечто типичное, когда слышишь словосочетание ?вилла в Италии?, то безо всяких сомнений, это было оно. Фонтаны, несколько лимонных деревьев и насыщенно-розовые цветы по всему периметру двора. Плетёные стулья на веранде вперемешку с античными креслами с самыми разными вышивками ручной работы. Это оказался не тот антиквариат, которым был заставлен дом Малфоев — ничего вычурного и кричащего о своём статусе. Здесь было скорее... уютно. — Я бы никогда не подумала, что этот дом принадлежит Пожирателю смерти, — озвучила Гермиона свои мысли вслух, осматривая скульптуру над фонтаном, которая из-за количества цветов, закрывающих часть её, была не до конца понятной.— Это потому что я здесь редко нахожусь. Гермиона услышала ответ и, резко повернувшись, увидела Забини. Он сжал губы, смотря на неё, но потом сразу повернулся к другу: — Малфой, ты как всегда опаздываешь, скажи честно, ты что, читаешь ту колонку в Спелле, где говорится о том, как разжигать интерес мужчины показной занятостью?— Это просто все остальные приходят слишком рано, — продекламировал Драко старую шутку. Только в его устах эта бородатая ирония переставала звучать несерьёзно. Потому что у Гермионы были весомые опасения, что он реально так думал. Она закатила глаза, отвернувшись.Судя по их общению, Грейнджер сделала вывод, что они уже виделись сегодня. Это объясняло, почему в руках у Малфоя не было подарка. Хотя они, вроде как, имели возможность подарить друг другу что-то вроде острова или нескольких фестралов, так что...Гермионе не терпелось заглянуть внутрь виллы, но, услышав шум с террасы на втором этаже, когда они поднимались по ступенькам, её желание заметно ослабло. Она окинула глазами длинный продолговатый стол, который по размерам всего немного уступал столу в главной гостиной Мэнора, но не нёс в себе даже десятой части той враждебности. За него это делали люди, ни грамма не достойные открывшегося вида на море.Гермиона посмотрела на девушек, перекладывающих еду, наливающих напитки или же просто стоящих рядом с молодыми Пожирателями, и поняла, что её белое платье, приготовленное Малфоем, которое она изначально посчитала слишком коротким и открытым, оказалось самым прикрытым из всех. Чёрт, да даже на вечеринке у Яксли наряды были куда приличнее.Она сглотнула, увидев, что головы парней повернулись к ним. Звук ладони, хлопнувшей одну из служанок по ягодице, привёл её в чувство.— Грейнджер, — протянул Харпер, который был уже слегка подшофе, судя по говору, — мы вас ждали.— Она одета, как монахиня, — сказал Пьюси со смешком, но его глаза оставались враждебными, когда он смотрел на неё, опираясь о стол локтями.По сравнению с девушками, которых привели остальные, о да, это было так. Вульгарные платья с глубокими вырезами и длиной, которая едва ли прикрывала задницу, шлейки и подобие чулок на ногах — казалось, что каждый из чистокровных буквально упражнялся в безвкусице, соревнуясь, чья служанка будет выглядеть как можно более вызывающе. И Гермиона бы не удивилась, если такое соревнование действительно имело место быть.Хотя, если вспомнить её подвенечное платье... но оно не было отвратительным. Оно смотрелось слишком откровенно. Возможно, это было неправильно, но, возвращаясь мыслями к церемонии... Она не вызывала в Гермионе неприязни. Всё, что девушка помнила — оцепенение. Затем едва ощутимый укол, когда она была готова к тому, что Малфой как минимум отрежет ей руку за выходку. Вкус его крови на языке, когда он схватил её за плечо и с силой повернул голову, как только мёртвые начали восставать из могил. Пламя свечей. Шорох сухих роз. Это было жутко. Но это даже близко не казалось настолько ужасным, как сальной взгляд Хиггса на груди одной из девушек, которая стояла с кувшином у стола.— Я люблю раздевать сам, — бросил Драко, даже не смотря на Пьюси, отодвинул стул и присел на место по правую руку от виновника торжества.Гермиона пробежалась взглядом по девушкам и поняла, что их было точно такое же количество, как и гостей, но, судя по всему, ни одна не принадлежала Забини. Вряд ли у него не было возможности иметь такую, учитывая, что он являлся одним из лучших специалистов, если Малфой подпустил его к себе. Это на какой-то миг вызвало в ней уважение, но потом Гермиона быстро его отмела, решив, что понятия не имеет, по какой причине служанки Забини нет. Вдруг она оказалась просто не способна после какой-то очередной...Мерлин, нет. Нельзя себя накручивать.— Мы без вас съели все холодные закуски, — произнёс парень, чьё лицо Гермиона помнила, но не могла вспомнить имя. Он выглядел несколько старше всех остальных, так что, возможно, выпустился после первого курса Грейнджер, но вполне вероятно, что лет ему придавала борода.— Я переживу, — отмахнулся Малфой, когда Забини сел на место.— Тебя долго не было видно, — сказал Блетчли, закуривая сигарету и наполняя воздух тяжёлым запахом, который, впрочем, лёгкий ветер быстро развеивал. — Ты знаешь, где я был и что делал, — ответил Драко.— Да, но я не об этом, — Блетчли наколол на зубочистку сыр и отправил его в рот. — Я думал, ты расскажешь нам что-то интересное. Флинт говорил, что скоро встанет в один ряд с тобой и Макнейром, мне казалось...— Это где? — фыркнул Малфой. — В его влажных фантазиях?— Мы собирались в Саутгемптоне, — повёл плечом слизеринец, — и даже Ургхарт говорил, что...— Будет много трепаться, последует за Ургхартом, — каждый раз, когда Малфой бестактно перебивал людей, Гермионе хотелось его пнуть от раздражения, но сейчас она была вполне не против. — Я не шучу.Разговор приобрёл странные краски, хотя казалось, что Драко совершенно не чувствовал напряжения.— Скажи, Блейз, и где же твоя куча подарков, которые ты должен распаковывать у нас на глазах, приговаривая о том, как ты приятно тронут? — повернулся Малфой к другу, взяв в руку фужер с вином.— Я был бы приятно тронут, если бы ты перестал быть задницей хотя бы на время, — закатил глаза мулат, откидываясь на спинку стула.— Я сказал распаковывать подарки, а не делиться неосуществимыми мечтами, — фыркнул Драко. — Мы кого-то ещё ждём? — повернулся он ко всем.— Нет, самое время подать горячее, — сказал Харпер, а затем повернулся в сторону, и Гермиона заметила на себе его взгляд. — Ты пока что ни черта не сделала, сервируй стол, как все остальные.Каблуки нескольких девушек застучали по полу. Они пошли внутрь виллы, и Гермиона сдержалась. Она развернулась и последовала за ними. Это просто фарс. Лают, но не кусают, да?Необработанные стены были затянуты вьющейся зеленью. Девушка провела по ней рукой, словно сомневаясь в её реальности. Картины, зеркала, разноцветные пуфы — абсолютно во всём чувствовалась рука дизайнера, но при этом всё не было пластмассовым и холодным. Она завернула, следуя за девушками, и через пару секунд очутилась в кухне, которая оказалась декорирована жёлто-коричневой плиткой, и большие окна с выходом на море служили ей самым лучшим украшением.— Здравствуйте, — произнесла Гермиона, увидев девушек. Две из них справлялись с мясом, а третья нарезала фрукты. Грейнджер не узнала ни одну из них и пока не была уверена, что чувствует по этому поводу. Видеться с кем-то знакомым имело бы больше плюсов, если бы можно было что-то придумать, но в то же время почти всегда это было невыносимо больно.— Привет, — ответили девушки почти в один голос. — Тебе следует чем-то занять себя, иначе они тебя сожрут, — сказала рыжая девушка, за счёт волос ставшая в сознании Гермионы похожей на Джинни.— Вот, помоги раскладывать фрукты, пока они подадут горячее, — девушка сбоку толкнула к ней несколько плетёных корзин, и гриффиндорка на автомате сжала руки вокруг яблока, следя за их движениями.— Вы... вы знаете друг друга? — спросила Гермиона первое, что пришло в голову и что она никак не могла оценить.Девушки переглянулись.— Виделись несколько раз на подобных... мероприятиях, — то, как брюнетка, нарезающая фрукты, ответила, дало понять, что Гермионе не хотелось бы знать ничего о мероприятиях, о которых шла речь. — Тебя не видели ни разу. Ты новенькая, — девушка задавала вопросы, но все они звучали как констатация факта.— Что-то вроде того.В Гермионе всё противилось приписывать себе статус ?новенькой?, ?старенькой? или ?постоянной?. Это будто значило, что она сдаётся. Складывает оружие и смиряется с этой судьбой.И она смирилась. В какой-то степени. Отпустила всё прошлое, всё, на что смела надеяться, но отказывалась слабеть. Предавать себя окончательно.Девушки поставили тарелки на подносы и вышли из кухни. Брюнетка, чьего имени Гермиона так и не спросила, повернулась к ней, вздохнув:— Сочувствую.— Что? — нахмурилась Гермиона.— Ты ведь у Малфоя? — брюнетка выложила персики по краям белой тарелки с голубыми разводами, что имитировали краски. — Мне жаль, что тебе так приходится. Это не поможет, но иногда становится легче, если слышишь, что кому-то не всё равно.— Да, но я... — Грейнджер запнулась, продолжая резать яблоко и приказывая себе собраться. — Я в порядке.— Сильная, значит? — хмыкнула собеседница, но в этом не было злорадства. — Малфой однажды приходил к моему, когда егеря притащили в дом пленных. Я видела, как он пытает людей. Тебе нечего храбриться.Гермиона сглотнула, почувствовав, что мурашки жути поднимаются вверх по её руке и достигают затылка. Хорошо, что её собеседница сейчас уделяла внимание симметричности расположения винограда на трехъярусном блюде.— Ты живешь у?.. — Грейнджер пыталась вспомнить, возле какого парня не было служанки, но та её опередила.— У Харпера, мне повезло, — она махнула рукой, и брови Гермионы подскочили. — Ему кроме минета ничего не нужно, и он не страдает садистскими наклонностями, — девушка говорила об этом с такой лёгкостью, точнее даже с облегчением, от чего гриффиндорка почувствовала острое желание выйти на зимний воздух, вдохнув колючий мороз.Это не могло быть облегчением. То, о чём говорила Карен когда-то. Ты не знаешь, как живут другие служанки. Малфой никогда не проявлял к ней интерес. Не тот, который подстегнул бы его заставить её делать что-то подобное. Гермиона лишь раз видела, как глаза Драко сверкнули не от ярости, и это случилось в отеле в Иране. И то она была слишком пьяна, чтобы поклясться, что ей не показалось. Он играл с ней, быстро поняв замысел, но Грейнджер увидела, что в какую-то секунду его зрачки слишком пристально следили за её языком, очерчивающим горлышко бутылки. Но Малфой... никогда ничего не делал.— Вот, держи, отнеси это, — брюнетка не дала ей ничего сказать, отдав блюдо, и Гермиона была даже благодарна ей за это.У Грейнджер не осталось сил, чтобы поддерживать подобный разговор. На неё внезапно накатило чувство вины. Ей сочувствовали, но Гермиона не ощущала, что заслуживает этой жалости. Хотя это было ровно до того момента, пока она не вспоминала, зачем её оставили в живых. Страшный сон Гермионы лишь отсрочили. Вряд ли хоть одного из Пожирателей интересовали дети. Возможно, служанки больше не имели возможности заводить детей вовсе, может, только она являлась исключением. И эта участь была гораздо хуже, чем ублажение кого-то. Потому что это касалось не только одной жизни.Террасу залил смех, и включились тёплые светлые фонарики по всему плющу, который вился по колоннам, соединяющим верхний и нижний этаж. Алкоголь явно убавил напряжение, и, прислушавшись, Гермиона не услышала никаких разговоров, которые были бы хоть сколько-то важны. Она подошла к столу, поставив на свободное место вазу, и увидела, как Драко мимоходом взглянул на неё, отрезая кусок стейка. Он слушал рассказ Забини и пил вино. Через пару секунд Драко засмеялся, добавляя пару слов. Его щёки стали розоватыми от алкоголя, как в том клубе, и парень начал больше походить на двадцатилетнего себя. Как он мог стать тем, кем был?Малфой пытает людей. Он убивает. Исполняет приказы. Он руководит армией, которая проливает литры крови, удобряя землю так, словно смерть нуждалась в подпитке. Каждый раз, закрывая глаза и думая об этом, Гермиона ненавидела его. Ненавидела всё, что было связано с ним и тем миром, который он помог отстроить. Но потом её глаза открывались, и всё, что она видела — это парень, который только что сел, подогнув под себя колено и положив на него кисть, и отвечал на какой-то вопрос. Гермиона видела парня, щёлкнувшего пальцами в сторону Забини и рассмеявшегося от шутки, что она пропустила. Это просто не мог быть один и тот же человек. Но он являлся им. И это не должно было вызывать той колющей боли в боку, которую вызывало.Он отодвинул стул, и она очнулась, осознав, что, видимо, его попросили сказать тост. Малфой поднял бокал и посмотрел на Забини.— Я хочу пожелать тебе того, чего всегда не хватало мне, — его голос внезапно стал серьёзным, с лица исчезла тень улыбки, вызванная шуткой, рассказанной минуту назад, и Гермиона в очередной раз поразилась тому, как он мог легко жонглировать эмоциями, не теряя при этом концентрации. — В самые тёмные времена найти то, что, сгорая, станет светом.Драко поднял бокал. Гермиона заметила, как Блейз едва слышно хмыкнул, моргнув так, словно совершенно точно понял то, о чём говорил друг. Они соединили бокалы с едва слышным звонким звуком и затем повернулись к остальным, вернув на лица улыбки.— За Забини!— За Забини! — громко повторили все. Гермиона заметила, как после этого крика несколько птиц, найдя ранее спокойное место на стеблях плюща, взмыли в небо, почти растворяясь в лучах тёмно-красного солнца.Время от времени она помогала девушкам, пока парни были заняты беседой и не обращали внимание на служанок. Они, кажется, не нуждались в её помощи, делая всё быстро и слаженно. Теперь не оставалось сомнений, что служанки точно знали, что делать. Гермиона, без малейшего понимания того, как в аристократических семьях принято подавать приборы, часто оказывалась не у дел. Но у неё не было желания общаться.Она очнулась, оторвав глаза от давно потемневшего горизонта, когда её уши уловили странную тишину. Повернувшись, Гермиона увидела, что несколько парней за столом смотрят на неё, как и девушки. Служанки сжали губы, когда она наконец обратила на них внимание, вынырнув из своих собственных мыслей.— Что?.. — подняла брови Гермиона, оттолкнувшись от стены, по которой бездумно водила рукой, вот уже несколько минут о чём-то рассуждая внутри себя.— Доброе утро, грязнокровка, — засмеялся Пьюси, щёлкая перед своим лицом пальцами.Парень, чьего имени Гермиона не помнила, поднялся. Она инстинктивно отступила, вызвав ещё одну волну хохота.— Неплохо ты ее запугал, — произнёс он, смотря на Малфоя, который сидел в кресле, закинув ногу на колено. — Не бойся, грязнокровка, ты нам ещё сегодня нужна, — усмехнулся парень и вышел в проём.— Мы идём к бассейну, перенесите это всё туда, — бросил Блетчли, кивнув на алкоголь и фрукты с сырами на столе.Гермиона нахмурилась, думая о том, что не видела никаких других водных сооружений, кроме фонтана, но потом она вспомнила, где находилась. Ну, естественно здесь был бассейн.— Переоденьтесь в купальники, — велел Харпер девушкам, которые стояли в стороне, и брюнетка кивнула. — Тебя тоже касается, Грейнджер, — его губы искривились, но судя по эмоции, это была улыбка. Только под стать человеку. Изуродованная.— Я не люблю плавать, — вырвалось у неё на автомате, и парень поднял брови, когда остальные, сидящие за столом, выдали протяжное ?у?.— Не любишь плавать? — хохотнул Хигс, который держал на коленях рыжую девушку, а она сидела, удерживая на лице улыбку, такую же фальшивую, как ресницы Гринграсс. — Может, ты любишь что-то другое? Продемонстрируешь?Стало понятно, что они воспринимают её личность как особый сорт. Парни не могли ей помыкать, но могли провоцировать, и пользовались этим правом сполна.Гермиона перевела взгляд на Малфоя, который уже болтал в стакане виски, перейдя с вина на более высокий градус. Она поняла, что не заметила, как это произошло. Мозг Грейнджер абстрагировался, всё ещё пытаясь спасти хозяйку от моральной боли, делая вид, что её здесь нет. И что она не видит всего этого ужасного отношения, на которое никак не могла повлиять, чтобы её мозги не расплавились от жжения серьги, которая начинала пульсировать, даже когда Гермиона брала нож, просто чтобы нарезать яблоки. Будто напоминая.Малфой наблюдал за ней, а затем упёрся локтями в стол, не сводя с неё взгляда:— Иди переодевайся, Грейнджер, — приказал он, даже не допуская своим тоном, что она может сказать нет.Гермиона и не могла, по сути. Никогда не могла. Малфой давал ей такую видимость, когда они были одни. Точнее, Драко давал ей возможность выражать несогласие, но в итоге Грейнджер всё равно всегда оказывалась в той точке, в которой он хотел, чтобы она была, и от этого девушка чувствовала, как в горле зарождался крик, но даже не могла покричать.Гермиона развернулась. Забини поднялся вместе с Драко, проходя к другой части виллы и поднимаясь ещё выше.— Все твои вещи в твоей комнате, как обычно, — сказал Забини, обращаясь к другу. — Смежная комната для Грейнджер.— Там лежит твой купальник, сделай это быстро, — услышала она голос Драко. У Гермионы не было никакого желания поворачиваться, поэтому она просто зашла внутрь, хлопнув за собой дверью. У неё ушло несколько секунд, чтобы не толкнуть первый попавшийся тяжёлый предмет, и ещё несколько, чтобы не заплакать от злости. А потом девушка обратила внимание на обстановку. На стенах были нарисованы ангелы в самых разных сюжетах, и она почувствовала себя так, словно оказалась в одной из картин эпохи возрождения. Потолок оказался украшен лепниной, и только кровать выделялась цветами — красно-бордовым изголовьем, которое было единственным ярким цветом, но по какой-то причине не выбивалось из общей гаммы.Вилла не была огромной, поэтому очевидно, что здесь не оказалось комнат попроще. Судя по планировке, в особняке просто не могло быть больше шести спален, поэтому Гермионе быстро стало понятно, где будут ночевать остальные девушки. Для неё же выделили свою комнату. Ну, почти свою.Проём в комнату Малфоя находился сразу возле старинного шкафа, которому словно было столько же, сколько и самой постройке, судя по всему — век тринадцатый. Гермиона посмотрела на крафтовый пакет на кровати. Когда она перевернула его, на светлые простыни вывалился чёрный бикини.Гермиона сняла платье и надела купальник на скорую руку, потому что не хотела, чтобы кто-то вошёл в комнату, потеряв терпение. В бикини не оказалось никаких дополнительных деталей: он просто был её размера, открывал плоский живот и хорошо сидел на груди, которая вернулась к Грейнджер после того, как она перестала голодать, как и бёдра. Однако купальник всё равно был просто двумя лоскутками ткани.Плевать. Она несколько лет назад почти каждое лето проводила месяц в Австралии и не вылезала из купальников. Конечно, взгляды обычных людей на пляже и взгляды тех, кто относится к тебе как к вещи, которую можно купить, продать и взять в аренду — это совершенно другое, но Гермиона убедила себя, что нет. Когда-то ей удалось уговорить свой инстинкт самосохранения, что жизнь Гарри важнее её собственной. Купальник был сущим пустяком.Гермиона вышла, оставив волосы распущенными, и босиком спустилась по ступенькам. Они были прохладными и приятно гладкими под голыми ступнями. Она глянула вниз с небольшой террасы перед их комнатой, где стояла сушилка, что была таким странным элементом здесь, добавляющим какой-то жизни, и увидела, откуда доносился плеск воды.Гермиона спускалась нарочито медленно, пытаясь оттянуть этот момент. Ей стало на порядок легче, когда она увидела, что все остальные девушки были в точно таких же купальниках, разве что различались в цветах.Кто-то бросал кого-то в воду, кто-то смеялся, ожидая, пока ему нальют очередную порцию выпивки, и со стороны могло показаться, что это просто вечеринка шумной компании. Всё реально происходящее выдавали лишь пластмассовые улыбки девушек, которые не менялись ни от просьб Пожирателей, ни от весёлости шуток. Так, будто они были приклеены к их лицам.Гермиона стояла, держась за поручень лестницы, пока не увидела, как Малфой повернулся, стоя по грудь в воде. Драко смотрел на неё. Его глаза прошлись по её фигуре, и ей вспомнился один вечер: он сделал точно так же, когда она стояла у алтаря. Ленивый взгляд вниз, а потом, медленнее, вверх, словно в книге, останавливаясь на наиболее понравившихся местах, смакуя.Драко поднял левую руку, сгибая её в локте и пряча метку. Он поманил Гермиону пальцами. Она знала, что не может остаться здесь, не выходить из тени, но ей хотелось заставить его ждать, подействовав на нервы хотя бы этим. Гермиона подходила, хотя не видела даже малейших проявлений гнева на его лице. Он просто наблюдал, когда у неё, напротив, даже кожа вибрировала от злости. Но Гермиона чувствовала странную злость, не то испепеляющее чувство, что обычно. Сейчас это была змея, которая изворачиваясь, грызла, заставляя раны печь от боли, но не сжигая полностью. Так чувствовалась обида. И это пугало.Гермиона подошла к краю, и вода, которая инерцией выплёскивалась из бассейна, тут же намочила её бежевые ногти на ногах — цвет, постоянно используемый служанками при ежемесячных повторяющихся процедурах с телом Грейнджер. Она услышала женский вереск, а вслед за ним всплеск воды, и обрадовалась, что они стояли достаточно далеко от всех остальных и её не окатило брызгами.— Иди сюда, — произнёс Драко, и девушка старалась, но не могла идентифицировать его голос.— Я не люблю плавать, — повторила Гермиона, но гораздо резче.— Враньё, — ответил Малфой, по-прежнему смотря на неё в упор.Он стоял гораздо ниже Гермионы по уровню, но она всё равно не чувствовала преимущества. Наверное, всё дело было в атмосфере уверенности, которой Драко пропитывал кислород вокруг себя, делая все попытки его уколоть смешными. Как же сильно Малфой её раздражал.Это действительно было враньё.— Ненавижу бассейны, — вот это правда, и он вздохнул, сжав зубы.Гермиона чувствовала, что играет с огнём. Она вела себя недопустимо, делая это на глазах у Пожирателей, и её счастье заключалось лишь в том, что другие были слишком заняты своими служанками и алкоголем, чтобы обращать внимание на достаточно скучную сцену по сравнению с остальными.— Иди сюда, Грейнджер, — прищурился Малфой, надавив. Гермиона громко выдохнула, всеми силами демонстрируя своё несогласие, но она не хотела, чтобы на это кто-то обратил внимание. Она не хотела, чтобы кто-то вообще смотрел на неё. Гермиона повернула голову и увидела, где находилась лесенка в бассейн. В метре от неё Блетчли облизывал блондинку, которая раньше нарезала мясо на кухне. Гермиона решила, что не так уж сильно ей нужно комфортно спуститься в воду.Драко протянул руки, и она ухватилась за них, присаживаясь. Он обхватили её талию, погружая в воду.— Чёрт, холодно, — выдохнула Гермиона, когда Малфой опустил её в воду по пояс.— Нет, ты сейчас привыкнешь.Гермиона схватилась за его плечи, иррационально пытаясь оставаться на поверхности воды. Её ноги уже постепенно привыкали к температуре, и становилось понятно, что вода была подогрета магическим образом, чтобы быть максимально комфортной.Когда она опустилась полностью, то пожалела, что не связала волосы. Теперь они тёмными разводами плавали позади неё, намокая. Гермиона коснулась кончиками пальцев ног дна, чиркнув ими, и Малфой поддержал её за руку, притягивая к себе так, чтобы она обхватила его ногами.— Здесь глубже, чем я думала, — сказала Грейнджер. Хотя глубина бассейна была очевидна — вода достигала его груди, значит, при её росте, будет касаться подбородка Гермионы. Превосходный анализ Грейнджер сдавался в таких условиях: она находилась на виду у подобных людей, пытаясь сделать всё, чтобы её никто не видел. И пока она вела себя так, это не вызывало никаких вопросов.Гермиона пыталась двигать руками, держась на воде самостоятельно, но это было довольно энергозатратно, учитывая отсутствие реальных физических тренировок в последнее время, а тем более в воде. В какой-то момент Малфой устал смотреть на её жалкие попытки и закатил глаза, вновь подхватывая девушку и разрешая положить руки себе на плечи.— Ты действительно думала, что могла бы просто остаться в комнате и не прийти сюда без каких-либо подозрений?Его вопрос был тихим, но для неё прозвучал как гонг, потому что он обнажал всё то, чего Гермиона опасалась — Драко знал, что она обиделась на него. Знал, что это чувство, на которое Грейнджер не имела никакого права, закралось в неё и нашёптывало колючие вещи, которые не имели разрушительной силы, лишь подстёгивали жалость к себе. Обида была самой отвратительной из всех негативных эмоций. Она высасывала из тебя всё, не предоставляя даже малейшего ресурса в виде злости.Её сердце начало биться быстрее. Она едва удержалась, чтобы не посмотреть вниз. Ей казалось, что даже волны поднимутся быстрее от хода её грудной клетки, но ответ Гермионы так и остался невысказанным.— Знаешь, Малфой, на ту детку, которую ты приводил раньше, было куда интересней смотреть, — услышала она насмешливый голос Хигса, проходящего мимо.Драко поднял глаза и просто проследил взглядом, как тот прошёл мимо. Гермиона нахмурилась, задумываясь. Такие сборища происходили регулярно. Вряд ли они начались с её похищением. Малфой появлялся с кем-то другим. И нетрудно было догадаться с кем.— Ты... — Гермиона подняла на него глаза. — Ты раньше заставлял делать это Ребекку.— Не то чтобы Ребекку требовалось заставлять, — Малфой прищурился, и было видно, что за издевкой скрывалось недовольство от этой темы. — У тебя очень смазанное представление о своих подружках, Грейнджер.— Они мне не подружки, — огрызнулась она.— О, ну да, я забыл, что ты защищаешь абсолютно всех немощных, — цокнул языком Драко, но через секунду вздохнул и потянул её ближе к себе. — Сделай так, чтоб это не выглядело, словно мы вот-вот вцепимся друг другу в глотки.Его голос был раздражённым и уставшим одновременно. Она пошла у него на поводу и обхватила Драко ногами, наблюдая, как вода стекала с волос парня, проделывая дорожку по щеке. Нужно было сосредоточиться на чём-то. Её взгляд упал на татуировки с левой части его шеи, и она поняла, что ещё ни разу не находилась к ним так близко.— Что это? — спросила Гермиона едва слышно. Она провела пальцем по их контуру и поняла, что они едва-едва, но чувствовались под подушечками пальцев — это были не просто чернила под кожей. Вода с её ногтей стекла по одному из знаков и упала в выемку у его ключиц. Драко молчал. Гермиона перевела на него взгляд, вспоминая, что он вовсе не трезв. Как это влияло на его болтливость?— Я не скажу тебе, Грейнджер, — наконец ответил Малфой, но в его голосе не было категоричности.— Почему они чувствуются на коже? Татуировки не должны чувствоваться. Даже... — Гермиона посмотрела вниз и увидела в воде размытое очертание змеи, выползающей из черепа на левой руке, которой он поддерживал её за талию, прижимая к своему животу.— Ты всё ещё боишься метки? Малфой поднял руку, и Гермиона почувствовала, как он прижал её ещё ближе к себе второй, хотя вода не дала бы ей упасть. Наверняка это был просто инстинкт.— Я никогда не боялась её, — голос Гермионы слышался достаточно храбро, чтобы внушить уверенность. — Она всегда мне казалась... гадкой. Но у меня нет страха. Это то, чего Волдеморт всегда добивался — ужаса, который останавливает ясный разум.В доказательство она протянула ладонь и коснулась пальцами змеи, показывая, что это просто чернила, которые наносят клеймо, и это просто метка убийц. Без людей, которые носят этот знак, он не имел никакой силы.Малфой одёрнул руку так резко, что она подумала, что сделала ему больно.— Не проводи по ней пальцами, — покачал головой он. Гермиона подняла брови. Она услышала очередной взрыв воды, и ей стало интересно, как долго они смогут вот так стоять, пока все остальные заняты весельем другого плана. — Я так могу призывать остальных Пожирателей.— О... — протянула девушка, пытаясь вспомнить, слышала ли что-то об этом, но ни в одном из архивов своей памяти не находила нужной информации.Она увидела движение за его спиной. Кто-то проплывал мимо, и поэтому Гермиона прижалась к Драко ещё ближе. Ей хотелось, чтобы этот вечер скорее закончился. Гермиона чувствовала, что постоянно под прицелом. Она может быть в относительной безопасности только в том случае, если будет вести себя так, как они ожидают. Но в этом заключалась их слабость. Пожиратели ожидали конкретного представления, и она могла им это дать, чтобы отвязаться от всего того, что им, без сомнений, хотелось бы сделать, дабы проверить её на прочность.Малфой немного развернулся в другую сторону, поворачивая девушку спиной к торцу виллы, и Грейнджер поняла, что с такого ракурса почти не было видно их лиц. Гермиона наклонилась, прикоснувшись носом к его щеке, и почувствовала несколько колючих участков, хотя со стороны Драко выглядел гладко выбритым. Любой, кто смотрел бы на них с другого угла, подумал бы, что они целуются. Наверное, поэтому губы защипало как от перечной мяты.Вода должна была сглаживать все ощущения, но это было совсем не так, когда он провёл ладонями вверх, делая всё, чтобы Гермиона потом ненавидела себя сильнее, потому что не могла анализировать. Или не хотела, убеждая себя, что такое поведение — самый правильный из раскладов.Что её не выворачивает наизнанку чувство, когда он проводит пальцами по внешней стороне бёдер, и она словно может нарисовать по памяти каждый из его отпечатков. Гермиона выдохнула, проводя рукой по плечу Малфоя и чувствуя, что его хватка стала сильнее. Это было то самое чувство эйфории, смешанной с адреналином, которое она ощущала каждый раз, ругаясь с ним. Зная, что ходит по краю пропасти. Только теперь это чувствовалось так, будто она не может остановиться.Гермиона зажмурила глаза до чёрных точек и с силой оттолкнулась от его плеч, отплывая на метр.— Я... Мне... — она ухватилась за бортик, понимая, что это было близко. Чересчур близко к провалу. — Мне нужно в уборную.— Иди, — Драко отпустил её легко, но его голос был тяжёлым.Гермиона вылезла из бассейна и взяла полотенце, которое лежало первым на ровной стопке. Словно они были в одном из тех помпезных отелей, где на человека давали с десяток махровых кусков ткани, и было совершенно неясно, кто вытирается ими всеми сразу. Хотя, зная Малфоя, она бы не удивилась.Гермиона дёрнула на себя первую узкую дверь с ярко-голубой ручкой и попала точно в цель. Замотавшись в полотенце, она открыла кран и умылась холодной водой, понимая, что тот минимум косметики на её лице в виде туши — это небольшая жертва ради возможности очистить рассудок. Грейнджер вертела выключатель, пытаясь сделать ледяную воду ещё холоднее.Что с ней происходило? Она смотрела, как вода стекала с её лица, возвращаясь в раковину, и думала о том, что если бы испуг имел цвета, это точно был бы цвет её лица в данный момент.— Чёрт, чёрт, чёрт... — шептала Гермиона, выдергивая несколько бумажных полотенец и прикладывая их к щекам, чтобы собрать влагу, которая всё равно стекала по спине с волос.Дышать ровно. Не давать сердцу сбиваться с отточенного ритма. Мерлин, она почти захотела... Нет. Точно нет. Безумие какое-то. Гермиона выбросила скомканную бумагу в урну и вышла из туалета. Ей нужен был стакан воды и ещё секунда наедине с собой. Потом она вернётся и не подойдёт к Малфою ближе, чем на три шага. Чтобы выглядеть послушной и безобидной, не нужно было сокращать расстояние до такой степени, чтобы чувствовать, над какими мышцами он работал больше остальных.Солнце зашло, и полы стали холодными. Гермиона пожалела, что пошла босиком. Тогда ей казалось, что жар от щёк мог питать всё тело теплом или даже небольшой остров где-то посредине Тихого океана. Она свернула к кухне и слегка толкнула дверцу, когда услышала женский вздох, смешанный с грохотом упавших столовых принадлежностей, встретившихся с цветной плиткой внизу.Волосы той служанки уже не казались рыжими в тусклом свете фонарей за окном, но Гермиона узнала её по чертам лица. Она держалась за край столешницы, парень же схватил её за бёдра, стоя сзади и двигаясь достаточно резко, чтобы можно было объяснить, как стакан с ложками свалился от амплитуды движений. И это был Харпер. Харпер, чьей служанкой была брюнетка. Брюнетка, а не рыжая. Боже... Гермиона оцепенела, ощущая, как температура в её теле понижается, будто кто-то внутри организма игрался с климат-контролем, планируя довести Грейнджер сегодня до летального исхода.— Иди в комнату и не высовывайся оттуда до конца вечера. Двери перед лицом гриффиндорки закрылись достаточно громко, но вряд ли та пара услышала хоть что-то из-за шлепков тел. Гермиона вздрогнула, повернувшись. Её глаза совершенно точно были наполнены ужасом, потому что она не понимала, что происходит. Точнее... видеть это воочию оказалось ещё тяжелее. Эта служанка ведь принадлежала другому Пожирателю. Малфой стоял в темноте перед ней уже полностью сухой и одетый в прежние брюки с рубашкой. Всё же магия была чертовски удобной штукой.— Но... она... Она же с Харпером и... — заикалась Гермиона, не понимая, что нужно чувствовать.— Хигс сдал её в аренду, — просто ответил Драко. — В комнату, Грейнджер. Сейчас же.Ей не пришлось повторять дважды. Она обогнула его и побежала по ступенькам, чувствуя, как прохладный ночной летний воздух расчёсывал её влажные волосы. Гермиона даже не смотрела в сторону бассейна, надеясь, что ночь скроет передвижение от любопытных глаз. Она дёрнула дверь на себя и закрыла её на замок, понимая, что если кому-то вздумается открыть комнату, одна прокрутка обычного замка не станет препятствием. Судя по всему, даже маггл был бы в состоянии это сделать, имея под рукой нож и достаточную сноровку.Гермиона стащила с себя мокрый купальник, бросила его в ванную и надела платье. Она просушила волосы полотенцем, чтобы они перестали вызывать мурашки холода на коже. Её клонило в сон, но тревожность, которая чувствовалась, кажется, даже в ногтях, разрушала абсолютно все надежды на сон. Хоть какой-то.Она посмотрела в сторону и увидела, что дверь, ведущая в другую комнату, осталась приоткрытой. Все твои вещи в твоей комнате, как обычно.Маленькие стрекозы, которые поднялись роем в её теле, как поднимались каждый раз, когда она ощущала любопытство, смешанное с опасностью, затрепетали. Гермиона медленно отворила дверь. Его комната не особо отличалась от её и от интерьера виллы в общем, разве что здесь находилось несколько средневековых картин в красивых рамках, которые, впрочем, хоть и выглядели хмуро, но совсем не отнимали общего уюта. Кровать была ярким бело-синим пятном. Здесь находились лимоны, которые тянулись прямо в комнату с небольшого балкончика, наполняя помещение запахом цитруса.Она закусила губу, подходя к шкафу. Её серёжка могла вспыхнуть в любую секунду, но неутолённый интерес всё равно жёгся куда сильнее. В шкафу висело несколько футболок спокойных цветов, несколько чёрных рубашек и одна тёмно-зелёная толстовка, которая не имела никаких символов на себе, но её цвета были идентичными с цветами слизеринского флага.Гермиона провела по ней рукой, улыбнувшись. Она почему-то напомнила ей того Малфоя, который держался за подаренную папой метлу и выглядел королём мира. И дети из её воспоминаний... они словно были вырванными из контекста кем-то совсем иным, не имеющими никакого отношения к тому парню, который не расставался с палочкой и мог убить человека, не применяя к нему ни одного Запрещённого. Хогвартс будто остался частью прошлого, но всё равно доброго, несмотря ни на что. А может, просто по сравнению с тем, с чем она сталкивалась сейчас, то, что происходило в школе, казалось ей простой глупостью.Гермиона аккуратно закрыла шкаф, оставляя всё, как есть, и подошла к комоду возле окна, что стоял с правой части кровати. Несколько стопок боксеров, носки, которые, конечно же, были разложены строго по отдельным секциям. Он не носил ничего из одежды, которую Гермиона нашла, потому что она пахла свежестью, а не кожей вперемешку со сладким и пряным ароматом. Девушка открыла вторую тумбу. Она отъехала с тихим звуком, и Гермиона увидела там несколько бумажек, перо и блокнот в кожаном переплёте, на котором был выжат рисунок. Грейнджер взяла его в руку, потому что часть этого рисунка подозрительно напоминала то ли чешую, то ли...— Я сказал тебе оставаться в своей комнате. Она подскочила, выронив блокнот. Малфой закрыл за собой дверь, и Гермиона тут же ощутила лёгкий поток магии за этим движением. Дверь была запечатана, и ей стало легче.Она оказалась в закрытом помещении с одним из самых жестоких убийц Волдеморта. Конечно же, ей должно было стать легче.— Как ревизия? — добавил Драко с издевкой, видя, как она коленом закрывает тумбу.— Я искала кое-что, — ответила Гермиона невзначай, хотя последнее, что выражало его лицо — это веру в её слова.Сейчас, в свете вечерних ламп, он выглядел так непохоже на Малфоя, что было легко представить его другим человеком. Тем самым парнем, оставшимся в Хогвартсе.Волосы, которые в начале вечера были уложены обычным образом, сейчас растрепались из-за купания в бассейне, рукава рубашки оказались закатаны до локтей, а в глазах рябил алкоголь, которого было явно больше, чем Гермиона когда-либо видела до этого.— Зачем они это делают? — Грейнджер почувствовала, что её голос дрожал от злости только при воспоминаниях. — Эта... торговля людьми, Мерлин... Неужели... — она выдохнула, понимая, что ей не хватало слов, чтобы передать всю степень отторжения. — Это гадко.— Это веселье, Грейнджер, — фыркнул Драко, отвечая так, будто она была несмышлёным ребёнком. — Ещё один способ власти. А власть пьянит. Это приятное чувство.— Почему же тогда так не делаешь ты? Она произнесла это с вызовом. Какая-то часть Гермионы была уверена, что этот вопрос разобьёт его аргументацию, но, смотря на все его реакции, хотелось узнать, бывает ли Драко хоть когда-то растерян? Бывало ли такое, что у него не находилось слов? Складывалось такое чувство, будто жизнь заранее показывала ему сценарии. Но даже если бы так и было, вряд ли он бы их смотрел. Малфой никогда не упустил бы возможности показать, что он не нуждался в поблажках, чтобы оставаться самим собой. И Гермиона ненавидела это ещё больше. Что её сознание постепенно соглашалось с ним.— Потому что у меня достаточно денег и без этого, — закатил глаза Драко. — И у меня достаточно власти, чтобы не кайфовать от мысли, что я могу решить, кто будет трахать девчонку сегодня.В его голосе чётко чувствовалось презрение, и от этого Гермионе стало легче. Совсем немного, но легче. Но всё равно недостаточно, чтобы это отпустить, зная, что она ничего не может сделать. Это сжирало её изнутри.— То есть, будь ты не генералом, а каким-то рядовы...— Хочешь на член Харпера? — перебил её Малфой; вспышка произошла мгновенно. — Я могу договориться, только вот советую выбрать время получше, он вряд ли сейчас осознает степень везучести.Гермиона уже открыла рот, чтобы съязвить, но её настрой сбился так же резко, как и появился. Всё это было глупостью. Девушки чувствовали себя лучше, зная, что тому, в чьём доме они живут, хватает секса, и он не доходит до физического насилия, чтобы упиться властью. От этого становилось по-настоящему больно.— Меня просто душит безысходность, — Гермиона вдохнула и быстро заморгала, отвернувшись к лимонам.Это получилось откровенно, и она обняла себя руками, чувствуя, что открылась слишком сильно, но иногда уже не было сил держать это в себе. Малфой молчал, но затем Гермиона, сдержав всё-таки слёзы, увидела, как он подошёл ближе и, едва прикасаясь, поднял её лицо за подбородок. Глаза Драко изучали её, и она сглотнула, чтобы действительно не расплакаться. Это было ни к чему.— Какая же ты хорошая, Грейнджер, — произнёс он, но это не звучало как комплимент.— Говоришь так, будто это плохо. Малфой отпустил её подбородок, развернулся и вышел на балкон. Он опёрся об него локтями.— В этом мире — да.Гермиона почти никогда не могла понять, что кроется в его голосе, а, не видя лица, это стало вообще невозможно. Она оперлась о дверь, по которой тянулись лимоны, не рискуя выходить наружу. То чувство спокойствия, которое девушка ощутила, осознав, что дверь закрыта... ей не хотелось его терять.Она смотрела на его спину, думая о том, каким он был на самом деле. Сколько в нём осталось от того мальчика, держащего в руке метлу на втором курсе? Почему сейчас он не выглядел тем, о ком говорили все вокруг. Ей казалось, что она сходила с ума. Когда Гермиона прикасалась к нему, было чувство, что она понимает чуть больше, подходит немного ближе, но разве не это могло быть основной причиной, почему Малфой стал самым молодым генералом за всю историю существования армии Волдеморта? Потому что он создавал такое чувство. А потом сжирал тебя полностью, как удав.Ей хотелось подойти, провести ладонью по его спине. Гермиона будто ожидала, что через тактильный контакт она сможет больше узнать, отличить ложь от правды, разобраться во всех его личностях. Но Малфой не принадлежал ей. Порой Гермионе казалось, что он сам себе не принадлежал.— Почему ты сказал не высовываться из комнаты? — спросила Грейнджер спустя несколько минут тишины.— Пожиратели напились, а алкоголь, как и любые подобные вещества, вскрывает всё внутреннее, — ответил Драко, продолжая смотреть вперёд. — Ослабляет стопы. Люди становятся опасней.— И даже ты? — усмехнулась Грейнджер, и он повернулся, наконец оттолкнувшись от перил.— А ты боишься меня? — Драко склонил голову, подходя к ней. Она желала сделать шаг назад, чтобы они полностью зашли в комнату, но не хотела, чтобы это выглядело как немой ответ на его вопрос.— Не сейчас, — Гермиона сказала правду, наблюдая, как между ними сокращается расстояние.В серых глазах мелькал интерес, как брызги шампанского, и это выглядело... красиво. Его физическая привлекательность была бесспорной, но это становилось действительно красивым, когда он позволял увидеть свои эмоции. Они делали Драко живым, настоящим, будто превращали его фигуру из ледяной статуи в человека, как в её любимой сказке о Снежной королеве.— Зря, — будто отрезал Малфой. Не увидев реакции, он достал палочку. Гермиона перевела на неё взгляд, чувствуя, как страх подступает к горлу инстинктивно. Это игра. Фарс. Просто цирк. — Я могу сделать тебе больно.Он говорил это как бы между прочим, но Гермиона чувствовала правдивую уверенность в каждом слоге этого предложения. Сколько урона уже нанёс кончик его палочки? Он уже должен не помнить. Наверняка Малфой убил бы её, даже не успев почувствовать что-то. Гермиона подняла на него взгляд и всмотрелась в глаза. Кончиком палочки Драко медленно отбросил с её плеча прядь волос, которая почти высохла, начав завиваться. Грейнджер знала, что в нём сидел монстр. Тварь, жаждущая её смерти. Но было что-то ещё. Что-то, что пока было достаточно сильным, чтобы она стояла здесь и чувствовала себя защищённой, оказавшись с ним за закрытой дверью.— Тебе уже предоставился миллион шансов, — Гермиона сделала всё, чтобы её голос звучал ровно и ни одна мышца не дрогнула. — Если бы ты хотел, то уже...— Ты не знаешь, о чём говоришь, — перебил её Малфой, делая шаг к ней и пряча палочку обратно в ножны. — Я тоже Пожиратель. И я пьян, — он говорил отрывками, что будто вторило его словам, убеждая её послушаться.Бе-жать, бе-жать. На манер детской песенки. Малфой положил ладонь ей на щеку, и Гермиона выдохнула, убеждаясь, что в ней больше нет оружия. Только гладкая кожа с теми самыми отпечатками.Его запястье пахло печеньем, но сейчас гораздо больше кожей из-за ремешка часов. Гермиона вдохнула, убеждаясь, что именно так Драко пах уже тогда, когда она впервые почувствовала, как он откидывал чёрную фату, отбрасывая её ей за плечи.— Иди к себе, — приказал Малфой. Разве он до сих пор считал, что она будет беспрекословно слушаться?Тот эффект от холодной воды, которой Гермиона умылась около часа назад в туалете на первом этаже, словно физически испарялся из её тела, закипев от тепла его руки, забирая вместе с собой холодное обладание. Она едва не поцеловала его тогда. Что это было? Гермиона всматривалась в его глаза, которые из-за недостатка света были темнее, чем на самом деле, и понимала, что это предательство. Хотеть Малфоя — отвратительное предательство, пусть это и было лишь физическое.Возможно, её разум играл с ней, пытая вот таким образом. А возможно, Малфой был таким далёким и холодным, что, казалось, даже если его обнять, он всё равно останется недостижим. Его большой палец едва ощутимо провел по её щеке, и Гермиона понимала, что теряет контроль. Последняя видимость контроля, которая у неё осталась, и он по кусочкам забирал у Грейнджер всё, даже саму себя, присваивая. Потому что она переставала быть верной себе, смотря на него слишком долго. — Неужели твоё нутро тоже может прорваться наружу? — Гермиона хотела усмехнуться, намекая на то, что он всегда всё держит в ежовых рукавицах, даже себя самого, но губы будто забыли об этой функции — улыбаться.— У меня тоже есть слабости, Грейнджер, — сказал Малфой тише, немного помолчал и склонил голову ещё на миллиметр в сторону. — Только никому не говори.Он запутал её. И бросил в ловушку, закрыв клетку, а после запаял, оставив полностью дезориентированной. Это и стало причиной. Или она так отчаянно хотела оправдаться.Гермиона подалась вперёд совсем слегка, когда он сжал руку вокруг её подбородка сильнее и притянул ближе к себе, целуя.Их тона были тихими, слова размеренными, а взгляды изучающими ещё секунду назад. Гермионе казалось, что поцелуй должен быть продолжением этого разговора — осторожным. По крайней мере, создавалось такое чувство. Но всё, что она просчитывала насчёт Малфоя, он, по обыкновению, бросал в костёр, смеясь в лицо её ожиданиям.Его рука скользнула на затылок девушки, притягивая ближе к себе. Он раскрыл языком её губы, словно даже молча продолжал приказывать. Стрекозы, которых Гермиона всегда ассоциировала с любопытством — одной из самых сильных эмоций ровно до этой секунды, сконцентрировались в кончиках её пальцев, начиная буквально жечь. И она подсознательно знала, что нужно сделать, чтобы унять это жжение. Гермиона провела руками по его плечам, пытаясь дотянуться, и коснулась шеи, чувствуя неровности знаков под пальцами слева. Она зарылась правой рукой ему в волосы, приводя их в ещё больший беспорядок и делая с ним то же самое, что и он — притянула ближе к себе.Язык Драко был на вкус горьким, как старый дорогой выдержанный алкоголь — слишком крепкое пойло, чтобы она такое попробовала, но, смешиваясь с его слюной, Гермиона глотала этот привкус так, будто её никогда не воротило от крепкого виски.Нить самообладания Гермионы, которая была натянута до предела, разорвалась с громким треском, окатив её с головой всем тем, что она чувствовала. Малфой наклонил голову, делая поцелуй глубже, жёстче, как будто его самообладание тоже треснуло, со звоном рассыпавшись по полу спальни. Она прикусила его губу и почувствовала, как он вдохнул глубже, сжимая её шею.Драко торсом толкнул Гермиону вглубь комнаты, не отрываясь от поцелуя. Она обвила руками его шею. Драко приподнял её над полом, затаскивая их дальше. На задворках сознания Гермиона отметила более насыщенный запах лимона, но он всё равно не перебивал сладость шоколадного печенья и безумия на кончике языка.Это было то, что она подумала, впервые увидев, как к нему кто-то подходил по доброй воле — её тошнило от мысли, чтобы приблизиться к нему хотя бы на шаг. И вот Гермиона встала на носочки, чтобы стать ближе. Чтобы момент, когда он размыкал губы, переставая на секунду касаться её языка, длился меньше.Драко повернул голову в другую сторону, мазнув своим носом по её, и она зачерпнула воздух, открыла глаза и положила ладони на его щеки. Он вновь склонился к ней, и с каждым следующим мгновением Гермиона чувствовала, как градус растёт, делая поцелуй всё больше похожим на игру с зажигалкой у протекающего бензобака.Драко прижимал её ближе, не давая ей отодвинуться, даже если бы ей пришло это в голову. Она почувствовала себя смелее, опустила руки вниз и забралась под его рубашку. Гермиона почувствовала, как вздрогнул его живот, напрягшись, но зубы, оттягивающие её губу в тот момент, лишь сильнее сомкнулись на нежной коже и отпустили, давая языку облизать это место.Всё произошло резко: он опустил правую руку, подымая её платье, как будто оно не было выбранным им же нарядом, стало ненужной тряпкой, и сжал бедро, делая больно. В том месте жгло, но Гермиона словно больше не ощущала ничего, потому что все резервуары ощущений оказались переполнены. Нет, они будто взорвались, обдав её внутренности ядовитыми реагентами. Гермиона в жизни не предполагала, что может столько всего чувствовать.Грейнджер вспомнила свою мысль, что проскочила в голове, когда он посадил её на стол в отеле и опустил руки по бокам: как это было бы — быть с ним по-настоящему? Когда Малфой задевал зубами верхний слой кожи губ, надрывая его, потому что не мог держать себя в руках, когда проводил рукой выше, скомкав податливое платье почти у груди. Как это было бы, если бы не чёртова подушка посреди кровати? Как бы это чувствовалось, если бы он сам захотел?Она потянулась к нему, услышав, как на его рубашке оторвалась пуговица из-за натяжения. Гермиона провела ладонями до груди, и его пятерня впилась в кожу девушки на бедре ещё сильнее, заставив её застонать.В следующий миг она вскрикнула прямо ему в губы, почувствовав, как голову ошпарил кипяток. Первая мысль, которая посетила сознание гриффиндорки — она укусила его слишком сильно, и серёжка воспламенилась, но спустя пару секунд... Гермиона почувствовала свой мандраж, вплетённый в смесь возбуждения и восхищения, его глазами. Это была неестественная боль в голове. Так чувствовалась только... легиллименция. Он использовал легиллименцию на ней.Это закончилось за один щелчок, она едва успела осознать источник боли. Малфой остановился, перестал сжимать её в руках и через секунду разорвал их поцелуй, посмотрев ей в глаза. Гермиона чувствовала, как сердце бьётся прямо в щеках — по одному на каждую часть лица, пока он смотрел в её глаза и... Ужас, совершенно инстинктивный, сковал конечности девушки, лишая голоса. Его зрачки. Они стали абсолютно чёрными всего на мгновение, но она знала, что ей не показалось. Это не был обман зрения, какая-то оптическая чушь, но его губы всё ещё были слишком близко, чтобы она соображала трезво. Боже. Что он такое?— Блять... — буквально простонал Малфой. Он переводил дух так, словно ему было сложно. Сложно говорить. Сложно отпустить её. Сложно не свернуть шею прямо так — сжимая в ладонях. — Грейнджер, я... Я не контролирую себя. Это опасно, — его голос был похож на звуки рвущейся по кускам бумаги. Так, если бы бумагой был какой-то контракт с дьяволом, разрывание которого сулило смерть. — Закройся в комнате. Иди. То, как Драко отодвигал её от себя, было похоже на движения робота — отрывистые; такие, будто он не использовал свои сухожилия уже несколько веков подряд.Всё, что Гермиона видела, было олицетворением жути. Тьмой в прямом смысле. Чем-то нечеловеческим. — Быстро! — крикнул Малфой. Он оттолкнул Грейнджер. Это была не какая-то история, где добро побеждает зло, и её тепло обязательно должно растопить его холод. Это было что-то, от чего веяло могильным льдом. Отсутствием живого.Поэтому она задержала воздух и бросилась к двери, наверное, содрав верхний слой кожи на ладонях, дёрнув ручку на себя. Гермиона защёлкнула замок с той стороны с такой скоростью, что оставалось лишь надеяться, что Драко хватит сил. Хватит сил, чтобы не броситься за ней вслед.