Часть 5. (1/1)

Остальной тур прошел как ебаный снежный ком: ушки появлялись и исчезали в самые неподходящие моменты, Гена конкретно подзаебался от этого, а я, лежа с ним ночью в обнимку на просторной кровати очередного отеля, почесывал его за ушком. После пары тройки фотографий в инстаграме все уже привыкли к Гене в шапке, и неловкий вопрос, на который ничего вразумительного мы ответить не могли, уже не звучал. К нашему счастью, подозревая что-то неладное, но так и не выяснив причины, Игорь на таблетках дожил до возвращения, а в Москве, когда мы разъехались по домам, аллергия у него, как и предполагалось, кончилась, и он даже как-то стал об этом забывать, а в гостях у Гены вся ответственность за слезящиеся глаза перекладывалась на мохнатые плечи Багиры (поправьте меня, если я неправильно помню имя Гениной кошки). Видимо, у людей принято делать все в последний момент, в суматохе. Мы с Геной тридцать первого числа отказались от всех приглашений друзей на новогодние вечеринки, проехались по магазинам с полупустыми прилавками в поисках чего-нибудь съестного, но нашли лишь скромные остатки алкоголя и мандаринов и, вернувшись домой, заказали из последнего работающего ресторана пару блюд. В конце концов, еда?— это не самое главное, куда важнее атмосфера, с которой, к слову, дела тоже обстояли весьма печально, поэтому, отправив Гену с пакетами домой, я пошел на елочный базар и притащил домой огромную пушистую елку. Гена, который к тому времени успел найти в закромах своей квартиры новогодние украшения, сказал, что на такую огромную ему игрушек не хватит.-Хватит, хватит, -улыбнулся я,?— а если нет, то собой украсишь. До нового года оставалось два часа. Пока Гена расправлял ветки дерева, Багира покусывала те, что располагались внизу.—?Киса,?— он наклонился и погладил ее,?— смотри, я же ветки не кусаю,?— его ушки чуть прижались к голове.-Было бы забавно,?— вошел я в комнату, протягивая Гене очищенную мандаринку.-Вот это забота,?— улыбнулся он. Я почесал его за ушком и присоединился к процессу. С расправлением все оказалось очень просто, а вот с игрушками посложнее: до самых высоких веток мы никак не доставали, поэтому Гена вешал на них шары, поднявшись на хлипкую табуретку, которую я бы с удовольствием придержал, если бы пушистый хвост не лез мне прямо в лицо, мешая дышать. Игрушек для такой елки действительно оказалось маловато, хотя со всевозможными шарами, фигурками, гирляндами и мишурой она все равно выглядела очень празднично. Комната как раз к концу наших приготовлений уже пропахла мандаринами; мы перетащили небольшой стол и три стула?— один для Багиры, само собой?— с кухни прямо к нашему праздничному дереву и быстро заставили его блюдами из ресторана и чисто символическим шампанским. До нового года оставалось 30 минут.-Пойдем покурим? —предложил Гена.-Последний раз в году? —?улыбнулся я.-Пожалуй,?— он взял сигареты с тумбы и, закутавшись в плед, вышел на балкон. Я последовал за ним. Свободной рукой он обнял меня за плечи, укрывая частью пледа, а я, почему-то безумно счастливый, зарылся носом ему в шею; от моего дыхания Гена вздрогнул.-Кто тут еще киса? —?с нежностью произнес парень. Легкий поцелуй куда-то в сонную артерию заставил вздрогнуть его еще раз. Знаете эти истории, когда бабушки дарят своим внукам свитер с оленями? Так вот, это про меня. Но свитер с оленями, пропахший сигаретным дымом?— это вдвойне комичней. Гена в своей любимой?— он сам не знает, почему?— красной кофте с какой-то пафосной картинкой (впрочем, это весьма в его духе) и спортивных штанах, из которых вылезает пушистый черный хвост, подходит к елке, глубоко вдыхая хвойный запах. До Нового года остается минута. Я подхожу сзади и обнимаю его, целуя в макушку, его ушки забавно дергаются, слегка задевая меня кисточками. До нового года пятнадцать секунд. Мы выключаем свет и зажигаем гирлянду. Десять секунд. Комната пропахла запахом мандаринов и хвои. Девять. Я обнимаю Гену и прижимаю к себе, он все еще стоит лицом к елке. Восемь. Багира ластится об ноги, и Гена берет её на руки, возвращаясь в мои объятья. Семь. Я запускаю руки ему под кофту, чтобы быть еще ближе. Шесть. Гена начинает тихо мурлыкать. Пять. Багира мурлыкает вместе с ним. Четыре. Я улыбаюсь, прижимая Гену еще ближе. Три. Кошка опять кусает елку. Два. Гена тоже кусает елку, но тут же отплевывается, мы вместе смеемся. Один… В раннем детстве я мечтал о самых лучших игрушках на Новый год, но мои родители были самыми обычными людьми со средним достатком, и поэтому игрушки я тоже получал самые обычные. Потом я мечтал вернуть маму, но смерть не возвращает тебе близких, как бы сильно ты их ни любил. А теперь я стоял рядом с Геной, обнимая его, и был счастлив тому, что имел сейчас, и это был самый лучший подарок. И больше чтобы убедиться, что все это не сон, я произношу:-Какая же ты киса, Фарафонов.А Гена сквозь смех отвечает:-Я тоже тебя люблю.Ноль.