Глава 11 (1/1)
Сухая прохладная осень постепенно сменилась влажной и тусклой. Целыми днями стояли туманы; они наползали с моря, оседали между домами, и солнца совсем не было видно.Городок притих в ожидании: Эбигейл Хоббс было выдвинуто официальное обвинение в убийстве Фредди Лаундс. В ходе обыска в её доме нашли волосы Фредди, и это стало последней уликой, которая дала возможность сделать следующий шаг.Уилл прислушивался ко всему, что происходило вокруг, но сам помалкивал. Он виделся с Эби лишь однажды, зашёл как-то промозглым вечером как раз в тот день, когда узнал об официальном обвинении.Гаррет Джейкоб Хоббс открыл ему дверь, и Уилл поразился тому, как он изменился: из воротника торчала худая шея, глаза запали, нижняя губа чуть обвисла. Когда же Уилл увидел Эби, сердце у него болезненно сжалось. Эби была очень бледной, так что на лице ярко проступили незаметные раньше веснушки. Под глазами лежали тёмно-лиловые тени, а губы были обветренными и чуть припухшими от плача.— Уилл! — Она бросилась ему на шею, прижалась щекой к его щеке.— Эби. — Уилл осторожно расцепил её руки. — Как ты?Он тут же пожалел о том, что спросил: всё было и так очевидно.— Не очень. — Она взяла его за руку и потянула наверх, к себе в комнату, заперла за ними дверь. — Я стараюсь держаться.Уилл сел на низкий диван, отодвинув подушку из оленьей шкуры.— Я, в общем, просто так зашёл.Она кивнула.— Что там в школе?— Если честно, все говорят об убийстве, — признался Уилл и покраснел.— Неудивительно. — Она заправила волосы за ухо знакомым жестом. — Скоро суд.Уилл вздрогнул.— Тебя оправдают, я уверен.— Уилл. — Эби подсела к нему ближе. — Я чувствую себя как во сне. Скорей бы всё закончилось.Груз вины на плечах Уилла стал почти невыносимым. Он не мог ничего сказать, голос ему не повиновался, и он просто взял её ладони в свои и стал медленно гладить её холодные пальцы.— Зря ты пришёл, — проговорила она тихо.— Наверно, да.Эби отняла руки, и Уилл не попытался удержать их в своих ладонях. Он встал, переступил с ноги на ногу.— Я пойду?— Да.Где-то далеко вверху горели фонари, освещая Уиллу путь домой. Свернув, он дошёл до дома месье дю Берри; сквозь туман уютно светилось окно кухни; вот в нём мелькнул знакомый силуэт. Моросил дождь, волосы Уилла совсем промокли, а он стоял и смотрел, и внутри него бушевала буря.***— Мы учимся использовать других людей с детства. Младенец, который плачет, чтобы его накормили, использует простейшую манипуляцию. Младенец растёт, и манипуляции усложняются. Кантовский категорический императив — всего лишь тщетная попытка обуздать человеческую природу.В духовке румянился пирог, наполняя кухню сладким сдобным запахом. Лектер протянул Уиллу чашку кофе; видимо, он ничуть не рассердился из-за его позднего визита.— Я чувствую себя ещё хуже, чем после убийства, — признался Уилл, принимая горячий стакан холодными пальцами. Буря внутри улеглась, и вместо неё осталась тьма и тупая ноющая боль. — Я вынужден лгать Эби. Я хочу её поддержать, но я не могу признаться в том, что совершил.— Ты используешь её как своё прикрытие.— Я жалею её.— Жалость — чувство, которое делает нас уязвимыми.Уилл кивнул. В его ушах засвистел ветер над Атлантикой, а тело ощутило невесомость свободного падения.— Ложь, манипуляции, убийства. Я прохожу ваш путь, доктор Лектер.— Ты неплохой ученик. — Лектер улыбнулся ему, снял с крючка клетчатую прихватку. Несколько манипуляций — и он поставил перед Уиллом небольшую тарелку с десертом.— Что ты ощущаешь, когда говоришь с Эбигейл?— Вину. Боль. Беспомощность.— Твои романтические чувства к Эбигейл не позволяют тебе оценить то, что она дарит тебе.— И что же, доктор Лектер?— Безопасность.Уилл смотрел, как Лектер отрезает себе кусочек пирога, не торопясь, прожёвывает его, запивает кофе. Его куртка подсыхала в тепле, от ткани шёл запах стирального порошка.— Твоя цель, Уилл — избежать наказания за убийство. Эбигейл — твоё орудие.— А вы?— Я — твой учитель, Уилл.Пирог рассыпался во рту, таял на языке, да и кофе был просто превосходным.— То есть мои чувства не должны влиять на мои цели?— Это было бы наилучшим выходом.Дождь прекратился, его мерный перестук затих.— Очень вкусно, доктор Лектер. — Уилл вежливо промокнул губы салфеткой. — Спасибо.***Раздался тихий, аккуратный стук в дверь. Эби села ровнее, крикнула:— Заходи, пап!Гаррет Джейкоб вошёл, сел рядом с дочерью. Она порывисто положила голову ему на плечо и тут же всхлипнула.— Эби, деточка, успокойся. — Он погладил её по волосам, губы у него дрогнули. — Малышка, не убивайся так.Эби прижала кулак ко рту, но не сдержалась и заплакала навзрыд, уткнувшись в свои ладони. Гаррет положил руку ей на худую спину, стал легко гладить.— Маленькая моя, всё будет хорошо, не надо... — повторял он, не зная, чем ещё утешить. — Тебя оправдают. Мы уже наняли адвоката. Ты ни в чём не виновата.Эби лишь громче всхлипнула, потом пробормотала что-то неразборчивое.— Что ты сказала? — Отец наклонился к ней, стараясь уловить прерывистый шёпот. — Билли? Он что-то тебе сделал?— Нет, пап! — Эби вскинулась. — Нет!— Не пускать его сюда больше?— Перестань! — выкрикнула она, сбрасывая его руку резким движением. — Перестань сейчас же!Гаррет Джейкоб слегка нахмурился.— Эби, милая, я тебе не враг. Мы с мамой переживаем не меньше твоего.Она снова дёрнула плечами, вскочила, отходя от него. Гаррет Джейкоб тоже встал и тихо вышел. Иногда лучшая помощь — дать побыть одной.Вечером, когда они с женой уже лежали в постели, Гаррет Джейкоб заметил ей:— Этот Билли...— Он ей нравится, — пробормотала жена, поворачиваясь на бок. Она сказала это как нечто само собой разумеющееся. — Она ему, по-моему, тоже, но что-то у них не срастается.— И давно?Она вздохнула.— Не очень. А тебе лучше бы поменьше таскать её на охоту. Дотаскался.Гаррет Джейкоб замолк, хоть упрёк и был несправедлив. Они все были на нервах. Скорей бы это закончилось, в самом деле.