Глава 5 (1/1)

Судьбы людей порой пересекаются под самыми немыслимыми углами. Встречи и одиночество, случайность и неотвратимость, расставания и воспоминания; невыносима сложность человеческих взаимоотношений, лишь малая её часть нам доступна. Уилл Грэм видел больше, его взгляд проникал глубже, но даже он не мог охватить всё.Сейчас он думал о том, какие силы свели его в одном городе с числившимся погибшим убийцей. Были ли они добрыми или злыми? Существовала ли вообще отчётливая грань между добром и злом?Мысли, которые посещают каждого на пороге взросления; мысли, которые приходили к Уиллу всегда, но особо часто — этой тёплой, сухой осенью. Он и раньше видел, как расплываются контуры приемлемого, сколько красоты скрыто в жестокости и как уродлива бывает доброта. В такие моменты он особенно отчётливо ощущал движение времени, его текучесть и неуловимость, тысячи его потоков и водоворотов.То, что доктор Лектер назвал расстройством эмпатии, позволяло Уиллу впитывать чужой опыт, проникаться им, на время заменять свою личность другой. Он мог сделать это, прочитав несколько строк, увидев фото, зайдя в чужой дом; но истинное слияние было возможно только при встрече лицом к лицу.Если не знать истинной подоплёки, то дар Уилла походил на волшебство. Но это была всего лишь работа зеркальных нейронов, одна из миллионов случайностей, сделавших его тем, кем он был. Люди и вещи выдавали свои тайны, невольно, незаметно для себя. Это было любопытно, иногда это пугало; иногда от этого хотелось сбежать, но бежать было некуда.Расстройство эмпатии было тем ключом, который мог открыть Ганнибала Лектера, как ларец с сокровищами. И так или иначе Уилл собирался это сделать.***— Сколько стоят занятия два раза в неделю?Месье дю Берри снимал для работы небольшой офис в центре города. Раньше Уилл недоумевал, почему бы ему не принимать учеников просто на дому; сейчас он понял.— Слишком дорого, Уилл. — Лектер, сидя за небольшим письменным столом, выглядел как воплощённая учительская мечта: твидовый пиджак, идеально отглаженная рубашка и слегка встрёпанные волосы — ровно так, чтобы подчеркнуть его демократичность. — Прости, я слишком хорошо осведомлён о твоих доходах.Это было по-настоящему неприятно — гораздо хуже, чем слышать почти то же от Фредди Лаундс.— Я бы мог посещать вас раз в неделю, месье дю Берри. — Уилл стоял перед ним, пытаясь не сутулиться. — Мне бы хотелось учиться именно у вас.Лектер улыбнулся — странная смесь самодовольства и раздражения.— Я не делаю исключений, Уилл. Ни для кого.— Я не прошу исключения. Я бы мог оплачивать учёбу частями или в кредит.— Разве что если твой отец поручится за тебя.— Он никогда не сделает это, — мрачно буркнул Уилл. Его отец, конечно, хотел видеть сына образованным человеком, но вряд ли стал прилагать хоть какие-то реальные усилия для этого.— Тогда, увы, я вынужден отказать.Дальше говорить было бессмысленно. Молчание давило на Уилла тяжким грузом, но он не уходил.— Но ты можешь иногда заходить ко мне домой, — насладившись в полной мере его разочарованием, проговорил доктор Лектер. — У меня всегда найдётся работа.Уилл недоверчиво вскинул голову. Это была если не победа, то что-то очень похожее.— Спасибо, месье дю Берри, — произнёс он.Уже отойдя, он издали увидел Эби, спешившую на урок. Он помахал ей рукой, но возвращаться не стал.***Он вернулся вечером, и не в офис, а прямиком в дом Лектера.— Месье дю Берри, я бы хотел извиниться за сегодняшнюю сцену.Уилл стоял, переминаясь с ноги на ногу, на пороге, и изучал пряжку ремня доктора Лектера.— Я ценю твою способность признавать свои ошибки, Уилл. Проходи.Уилл вошёл за ним — мимо знакомой уже гостиной, по коридору, на кухню. Войдя, Уилл, даже не пытаясь скрыть любопытство, с жадностью смотрел вокруг. Удивительно, но кухня была почти обычной. Хорошо оборудованная, такая же стерильно чистая, как и весь остальной дом, но ничто в ней не выдавало жутких вкусов хозяина. А на плите стоял медный, блестящий таз, над которым поднимался парок; от него пахло очень знакомо. Уилл заглянул в него.— Джем? Яблочный джем?Лектер подвинул по гладкой каменной столешнице плетёную корзину, полную тёмно-красных, продолговатых яблок. Они выглядели идеально — ни изъяна, ни пятнышка; рекламная иллюзия настоящих яблок.— За домом есть сад. Я ценю изысканность, но простые вещи иногда доставляют не меньше удовольствия.— Убийство — простая вещь?— Технически — да. Люди — хрупкие создания, искра жизни в них гаснет от лёгкого дуновения.Яблоки были такими аппетитными, запах джема плыл по кухне — знакомый, уютный запах. Уилл протянул руку и взял прохладное яблоко, уселся на высокий стул. Он смотрел, как Лектер помешивает медленно булькающую массу: даже в этом простом движении угадывалось отточенное годами умение повара.— Но вы живы. Хотя никто, кроме меня, не знает об этом.— Уилл, ты с очаровательной непосредственностью каждый раз напоминаешь мне о том, что я в твоих руках.— Простите. — Уилл сжал яблоко в руке, опустил взгляд. Когда он поднял его, Лектер улыбался. Это успокаивало, хотя и не слишком.— Убийство — не цель, а лишь средство достижения цели, Уилл. Никогда не стоит отнимать жизни бессмысленно. Это уродливо.— Моя смерть будет иметь смысл?— Если то, что ты говорил мне несколько дней назад, правда, то нет. Убив тебя, я попаду в лапы ФБР, а мне не хотелось бы терять свою свободу. — Лектер наконец отложил ложку в сторону, на белое фарфоровое блюдечко. — Или ты солгал, и я одним махом избавлюсь от ненужного риска.— Не избавитесь.— Почему же?Уилл выдохнул.— Потому что вам нужен зритель.Он физически ощутил, как от Лектера расходится пульсирующая, дразнящая волна удивления.— Вы живёте тут два года, я узнавал. Вы ведёте тихую, размеренную жизнь, скорей всего, давно никого не убивали — вы слишком осторожны, чтобы так глупо рисковать. Даже если вы и делали это, то не можете сделать из места преступления произведение искусства, потому что это выдаст вас. Да вам тут просто скучно!Лектер смотрел на Уилла, и его лицо еле заметно менялось — вряд ли кто-то, кроме Уилла, мог уловить эти изменения, но он понял, что может безбоязненно говорить дальше.— Вам нужен зритель, — продолжил он, нервно перекатывая уже нагревшееся яблоко из руки в руку. — Кто-то, кто знает вас и не ужасается. Я знаю вас. И я хочу узнать больше.— Зачем?Уилл умолк.— Ты объяснил, зачем мне нужен ты. Но зачем я нужен тебе? И настолько, что ты рискуешь своей жизнью.— Доктор Лектер, я хочу узнать вас — так, как себя.Лектер смотрел на него секунды две, не больше, но Уиллу показалось, что прошла вечность.— Это правда, но не вся правда. И ты обязательно расскажешь мне остальное.— Да, доктор Лектер. — Уилл первым отвёл взгляд. — Но не сегодня. Мне пора идти.Он спрыгнул со стула, двинулся к двери.— Доктор Лектер, мне приходится подрабатывать, а ещё готовиться к вступительным экзаменам в колледж.— Конечно, Уилл. Кстати, почему отец зовёт тебя Билли?— В честь своего брата. — Уилл вздохнул. — Он погиб в год моего рождения. Меня называют в честь мертвеца, доктор Лектер.