Глава 5 (1/1)

Прежде чем бросать всё и мчаться в Бостон, стоило хотя бы поговорить с мисс Блум. Но Уиллу было решительно наплевать на всё, кроме того, что он может наконец-то увидеть Ганнибала. Ощутить его рядом с собой. Разделить с ним триумф.Семь часов за рулём — Уилл выжимал из старенького ?фольксвагена? максимум — и на рассвете он въехал в Бостон. Низкое солнце било ему в лицо, но с севера надвигались далёкие ещё низкие тучи, несли с собой влажный ветер, предчувствие дождя.Улицы, повороты, знакомая подъездная дорога и утопающий в цветах особняк. Прежде чем постучать в дверь, Уилл пригладил взъерошенные от ветра волосы, прочесал растопыренной пятернёй чёлку.Даже ранним утром Ганнибал выглядел безупречно в белоснежной рубашке; две верхние пуговицы были расстёгнуты. Он улыбнулся — одобрительно, чуть насмешливо, — и Уилл обнял его, положил голову на плечо, замерев так, на пороге, на глазах у всего мира.— Пойдём внутрь, — шепнул ему Ганнибал через несколько долгих секунд, разомкнул объятия и легонько подтолкнул.— Я не мог не приехать.— Я ждал тебя. — Ганнибал закрыл дверь изнутри, повернулся, вновь обнял его. — Ты ехал всю ночь?Наверно, он пах сейчас просто ужасно — всеми дорожными запахами, потом, бензином, дешёвой едой из закусочной где-то на полдороге. Удивительно, как Ганнибал вообще прикасался к нему.— Да.— Завтрак почти готов. Прими душ и спускайся.Уилл кивнул, подчиняясь — в этом доме всё шло по заранее определённым правилам, и всё, что могло случиться, случалось под строгим надзором хозяйского ока.Горячая вода расслабляла ноющие мышцы; казалось, все километры дороги, оставшиеся за спиной, стекают вместе с ней. Дезодорант, чистая футболка, шорты; завтракать при полном параде он не стал бы даже ради Ганнибала.— Пить с утра?Ганнибал, открывающий бутылку серебряным штопором, легко пожал плечом. Белая рубашка отбрасывала отсвет на его лицо. Возле самого уха был виден свежий порез — пожалуй, единственный знак его спешки.— Почему бы и нет?— Действительно, почему бы и нет.Им было что отпраздновать.— Наша культура создала множество ритуалов, связанных с едой. Традиции совместной трапезы взывают к нашим древнейшим ощущениям — разделённая пища объединяет нас в прямом и переносном смысле. — Говоря это, Ганнибал налил два бокала — тёмно-красная жидкость, отливающая золотом. — Физиология сливается с социальностью.Длинные округлые фразы, мерная речь, чуть шипящий низкий тон голоса — Уилл поймал себя на мысли, что безмерно скучал по всему этому. Скучал по вину в бокалах, фантастическим натюрмортам в тарелке и безграничному вниманию — пусть даже временному.— Это не первый наш совместный завтрак. — Уилл ковырнул вилкой яйцо с белым трюфелем.— Однако первый после того, как ты вернулся сюда, победителем.Уилл зарделся — от удовольствия, от первого глотка алкоголя на пустой желудок.— Это всё благодаря тебе.— С делом Буффало Билла ты справился сам, Уилл. — Ганнибал облизнулся. — Ты не рассказывал мне об этом, а в прессе не было подробностей.— Ты хочешь услышать о том случае? Я всего лишь предположил, что тот убийца шьёт себе человеческий костюм. То есть, — поправился он, — костюм из человеческой кожи.Человеческий костюм Ганнибала был скроен гораздо искусней. Правда, убийств для этого понадобилось гораздо больше.— Ну а остальное сделал отдел, — продолжил Уилл, рассматривая что-то сырное, украшенное цветами рукколы. — А в этот раз я был один против общего мнения. Вернее, мы были вместе. Это гораздо сложнее, чем когда вы смотрите в одном направлении.— Ты ничего не ешь, — мягко напомнил ему Ганнибал. — У нас будет ещё немного времени поговорить.После завтрака Уилл потянулся, потёр ноющую от долгого сидения за рулём поясницу. Спать не хотелось, но хотелось лечь и вытянуться, дать спине отдохнуть. Заметив его движение, Ганнибал перехватил его руку, потянул, повёл за собой.В спальне постель была разобрана — ещё одно напоминание о том, что его приезд был слишком внезапным. Бельё оказалось нежно-зелёным, с тонкой многоцветной вышивкой — цветы и листья, сплетённые в хитроумных узорах. Уилл рухнул лицом вниз и ощутил, что руки Ганнибала деликатно приподнимают и стягивают с него футболку. Он зашевелился, дёрнул плечом.— Не беспокойся, Уилл, я сделаю тебе массаж.Теперь пальцы Ганнибала принялись разминать уставшие мышцы, то нежно проходя от шеи до ягодиц, то с силой нажимая.— Очень мило с твоей стороны, — глухо отозвался Уилл, чуть приподняв голову от подушки.— Теперь ты расскажешь мне обо всём, что случилось за это время.И, подчиняясь гипнотическому движению рук на своей коже, Уилл заговорил. Его память услужливо разворачивала перед ним прошедшие жаркие дни, и он сам порой удивлялся тому, сколько всего он успел сделать и подумать за это время. И сколько того, чего он сам не замечал, пока не начал свой рассказ. Тучи сгустились, ударил первый гром, и резкие, холодные порывы ветра ворвались в недвижный воздух спальни.Ганнибал почти не перебивал его, лишь изредка задавая вопросы. Казалось, он наслаждается звуками его голоса так же, как он наслаждался вином или музыкой — странное чувство собственной значимости. Хорошенько размяв его спину, Ганнибал лёг рядом, лицом к лицу, следя за движениями его губ и касаясь их иногда.— Ганнибал, а что ты делал здесь, один? — запоздало спросил Уилл, поняв наконец, что говорит только о себе.Ладонь Ганнибала улеглась на бедро Уилла.— Размышлял. Музицировал. Приводил в порядок свои банковские дела.— И всё?— В конце сентября я снова переезжаю в Балтимор. Читать курс судебной психиатрии в университете Хопкинса.Уилл недоверчиво рассмеялся, отодвинулся.— Ты шутишь?— Нисколько. — Ганнибал был совершенно серьёзен. — Руководство университета проявило интерес к моему... богатому опыту и решило использовать его в свою пользу.— И кто-то придёт к тебе?Верхняя губа Ганнибала дёрнулась, словно он готов был укусить за такую грубость.— Желающих раза в четыре больше, чем планировалось.— Прости. — Уилл, стараясь загладить вину, поцеловал чуть пахнущие цветочным мылом пальцы. — Конечно, ты прекрасный специалист. Просто меня удивляет, что люди готовы ходить к тебе на лекции и не бояться.— Ты ведь не боишься.— Раньше боялся. — Он снова прижался губами к его запястью. — И я никогда не забываю, кто ты.— Вечное возвращение.На несколько долгих минут они оба замолчали — общие воспоминания, бесконечный круг, из которого нет выхода. Цветы на простынях прорастали сквозь их прошлое; цветение, повторяющееся из года в год, как обещание вечности. Дождь лил и лил — оплодотворяющее, обильное семя.— Сколько ты ещё сможешь не убивать, Ганнибал?Вопрос повис в воздухе — тонкий, едва ощутимый запах тления. Прежде чем ответить, Ганнибал сглотнул, кадык дёрнулся вверх и вниз по шее.— Я неплохо контролирую свои желания.— Любой контроль может ослабнуть. Ты ведь знаешь, что тогда случится.— Я не убил никого с тех пор, как освободился.— Даже меня.— Даже тебя.— Ганнибал. — Уилл перевёл дух. — Иногда я испытываю возбуждение, когда думаю об убийствах. Я знаю, что это такое.— Ты молод. Нас подчас возбуждают аморальные вещи.— Сколько тебе было, когда ты сдался ФБР в первый раз?— Тридцать один. — Казалось, Ганнибалу доставляет странное удовольствие вспоминать об этом. — И к тому времени Чесапикский Потрошитель уже стал легендой.Уилл мог видеть это — его гордость, его снисходительное самомнение, его восхитительную самоуверенность. Что же, он тоже теперь стал частью той легенды.— Надеюсь, я доживу хотя бы до такого возраста.Вместо ответа Ганнибал с силой вжал его в подушку, целуя резко, грубо. Его руки скользнули вниз, стаскивая шорты вместе с бельём, по-собственнически сжали ягодицы. Уилл с готовностью подставился — он истосковался по прикосновениям, по поцелуям, по сексу; ему не потребовалось много времени, чтобы возбудиться. Его перевернули — бесцеремонно, сильным жестом человека, привыкшего управляться с бесчувственными телами. Ганнибал навалился сверху — тяжёлый, жилистый, приник к его уху, вылизывая и посасывая. Одна рука крепко схватила плечо Уилла, принуждая лежать смирно, вторая скользнула ему под живот, сжала мошонку.— Ганнибал, — прохрипел Уилл, запрокидывая голову, изворачиваясь, чтобы поцеловать его.Целуя, Ганнибал оторвал руку от плеча, положил палец между их губ, провёл подушечкой по тонкой кожице, и Уилл, не удержавшись, взял его в рот как можно глубже. А через секунду он ощутил, как смоченный в его же слюне палец проникает в него.Уилл невольно вскрикнул — слишком странно было ощущать это вторжение, непривычное, чуть болезненное. Он не был готов. Не сейчас.— Нет. Не сейчас, Ганнибал, не надо.Они оба замерли: в этот миг Уилл мог чувствовать, как близок Ганнибал к тому, чтобы наплевать на его слова и взять своё, пусть даже силой. Его захлестнул страх; но прежде чем его мышцы начали действовать — бить или бежать, — Ганнибал медленно вышел; ещё одно странное, ни на что не похожее ощущение.Взвизгнула молния — Ганнибал расстегнул брюки, зашелестел тканью снимаемой рубашки, потом вновь повернул Уилла — теперь лицом вверх, — но движения его были гораздо более нежными. Уилл заглянул ему в глаза — там было, кроме желания, ещё что-то, похожее на толику раскаяния.Ладони Ганнибала как раз хватало, чтобы удобно обхватить оба их члена. Уилл положил сверху свою и не отпускал, двигал вместе, убыстряя темп, сокращая себе путь к оргазму. Ганнибал продержался ненамного дольше, и их сперма смешалась между их телами.Уилл, поглаживая влажную спину уткнувшегося ему в шею Ганнибала, расслабленно подумал, что пока может доверять его контролю.