Глава 29: Bite Your Lip (1/1)

До Виндзора путь не самый близкий, и у Джона было время взять себя в руки. Пусть за руль он сел, поддавшись глупому чувственному порыву, стоило только набрать скорость, как благоразумие медленно вернулось на свое законное место. Но разворачиваться Рид не стал. Что он вообще собирался сделать, когда схватил кассету и выбежал из дома? У него не было плана, было лишь желание увидеть Элтона. И сейчас Джон злился на себя за то, что это проклятое желание оказалось настолько сильным, что взяло над ним верх. Он не может просто завалиться к своему клиенту без повода. Но повод был. И он был на этой самой кассете. У подъездных ворот поместья Элтона его встретил сонный охранник, который сначала попытался огрызнуться на припозднившегося гостя, о котором его не предупреждали, но, едва поняв, кто приехал, сразу подзабыл дурные манеры, вытянулся по стойке смирно, и, торопливо извиняясь, пропустил Джона, осторожно уговаривая не отменять ему квартальную премию из-за глупой ошибки. Но на подобную благосклонность он мог даже не рассчитывать. Стоило оставить Элтона одного, и вся прислуга в его доме тут же распустилась. Даром, что профессионалы, но и им нужна жесткая рука. Джон припарковался в паре шагов от каменной широкой лестницы, ведущей к главному входу, и, заглушив мотор, выбрался из машины, быстрым шагом, не срываясь на бег, направился в дом. Он с облегчением заметил, что лишь в некоторых комнатах горит свет, и музыки не слышно. Значит, ему повезло, и этой ночью Элтон не предоставил свое поместье кому-то из новых друзей, чтобы те превратили его в шумный притон. Входная дверь оказалась не запертой, и никто из прислуги не вышел встречать гостя. Рид сделал себе еще одну мысленную пометку. Прислуге в этом месяце не поздоровится. — Элтон! — позвал он музыканта и почувствовал, что внутри него все начинает рокотать от чувств. Словно разгоряченный котел, с которого вот-вот сорвет крышку и все то, что варилось внутри последние годы, готово было вырваться наружу. — Где ты, черт тебя дери, - пробормотал Джон и решил первым делом проверить кухню, музыкальный зал, и лишь потом спальню. Еще есть резон спуститься в погреб. Он бы не удивился, найдя Элтона в обнимку с какой-нибудь бутылкой. И первая же его попытка дала результат. Правда, не совсем тот, на который рассчитывал Джон. На кухне он увидел проблески света, ворвался туда, готовый наброситься на музыканта, но увидел только загорелого шатена в одних шортах и распахнутой рубашке, которая открывала его поджарое молодое тело. Он рылся в холодильнике как раз, когда к нему ворвался Джон. — Д-расте, — поприветствовал его паренек и махнул рукой, на которой Рид метким взглядом заметил знакомые массивные часы. Он прекрасно их знал, сам когда-то покупал их Элтону. Вот значит как теперь музыкант распоряжается памятью об их отношениях? Дарит кому попало, или, что вероятнее, не следит настолько, что его любовники бессовестно воруют в его же доме. — Где Элтон? — строго спросил Рид, с презрением разглядывая парня. — Мистер Джон? О… ну-у, он где-то в доме. Наверное, — пожал широкими плечами парнишка и улыбнулся, жадно оглядывая Рида. — Он не предупреждал, что к нему еще кто-то приедет. — Что значит ?где-то в доме?? Разве ты не должен быть с ним? — спросил Джон, игнорируя вопрос парня. — Мы попробовали развлечься, а потом он меня прогнал и пошел шататься по комнатам. Так что я не знаю, где он сейчас, — неохотно сказал парень, с таким видом, словно делал невероятное одолжение, — Я ж не должен за ним следить, верно? Я Сэмми, кстати. А вы друг Молли? — Нет, — тихо прошипел Рид и шагнув к пареньку, грубо схватил его за руку и стянул с запястья часы, игнорируя возмущения и ругань. — Эй, урод, ты что творишь? Это подарок! — вскрикнул он, но весь боевой запал парня мигом угас, едва он встретился взглядом с разгневанным Джоном. — Я друг Элтона, и уверен, что он не стал бы разбрасываться такими подарками, — тихо, почти сдержанно сказал Рид, и только глаза выдавали его бешенство. Он крепче сжал запястье парня, тот заскулил от боли и попытался разжать сильную хватку шотландца. — Слушай сюда, пидор ты мелкий, — зло зашипел Джон, наклонившись ближе к лицу временного любовничка Элтона. — Ты больше не подойдешь к Элтону. Не вернешься в этот дом. И даже думать о нем забудь. Если хоть где-то проговоришься, хотя бы в шутку, даже намекнешь, что был с ним, я лично найду тебя и похороню где-нибудь в пригороде Йоркшира, тебе ясно? — Да-да, только отпусти меня, чертов маньяк! — испуганно взмолился Сэмми и Рид ослабил хватку, позволив парню вырваться на волю. Он тут же начал растирать запястье, на котором остался яркий красный след от пальцев менеджера. — Черт, а если бы ты мне руку сломал? — Сломаю не только ее, если сейчас же не уберешься отсюда, — тихо прорычал на него Джон, чувствуя, как гнев внутри распаляется все сильнее, и ему уже не нужен был повод, он просто хотел разбить смазливое лицо парня. Сломать его, увидеть, как кровь растекается по загорелой коже. И, видимо, парень очень отчетливо понял, что для него счет пошел на секунды. Он, едва не падая, бросился прочь к входной двери, а Джон тяжело вздохнул, сжимая в кулаке часы, наспех убрал их в карман пиджака и попытался успокоиться. Элтон. Ему надо найти Элтона. Джон успел проверить парочку гостевых спален, музыкальную комнату и ванную на первом этаже, прежде чем наконец-то нашел музыканта в просторном кабинете, заставленным книжными стеллажами, где по большей части была собрана часть его коллекции пластинок, но, при должном умении и книги тут можно было найти. Элтон стоял возле старенького проигрывателя, какие часто можно было найти в музыкальных магазинах. Запускаешь пластинку, надеваешь огромные наушники, чтобы прослушать отрывок, прежде чем покупать. Вот и Элтон стоял, слушая какую-то запись, и из-за наушников не слышал, как Джон пытался его дозваться. Одет хозяин дома был по домашнему: шелковистый оранжевый халат с розовыми разводами, накинутый поверх практически обнаженного тела. Джон никогда не считал, что столь короткие шорты можно было считать за одежду, когда они больше походили на исподнее. — Элтон, — снова окликнул его Джон и ощутил, как гнев медленно начал отступать. Менеджер бережно похлопал пританцовывающего музыканта по плечу, но тот махнул рукой, чтобы его не отвлекали. И тогда Джон взялся за полукруг желтого массивного наушника, оттянул его, чтобы пианист наверняка услышал. — Элтон, нужно поговорить, — сдержанно и деловито сказал Джон. Музыкант вздрогнул и так резко развернулся, что едва не вырвал провод из проигрывателя, торопливо стянул с себя наушники. — Джон? Что… Боже, что ты тут делаешь в такое время? — взволнованно спросил он, и судя по мутному взгляду и резкому запаху алкоголя, Элтон не изменял своим привычкам. — Нужно обсудить сингл, — серьезно сказал Джон, не сводя взгляда с Элтона. Музыкант явно начал нервничать. Он скрестил руки на груди, плотно сжал губы, но терпеливо ждал, что скажет менеджер. — Ты ведь специально выбрал его в последний момент, верно? Воспользовался тем, что я поручил это ассистентам и решил протащить на радио в качестве промо альбома это? — Джон достал кассету из кармана и положил ее на столик возле проигрывателя. — Тебе не понравилась песня? — дрогнувшим голосом спросил Элтон и посмотрел на Джона так, словно тот только что нанес ему смертельное ранение где-то в область сердца. — Не такими песнями презентуют будущий альбом, Элтон, — Рид невольно повысил голос, начал дышать чаще, снова чувствуя, как начинает злится, а в голове эхом звучало тихое пение музыканта. Слова, которые никто из них не смог сказать, но Элтон все же нашел лазейку. — Что не так с песней? Она всем понравилась на прогоне, — развел руками Элтон и с вызовом посмотрел на Джона. — Да неужели? От нее тянет вешаться. Это не баллада о любви. Не так я намерен тебя презентовать. Мы выпустим другой сингл. Что-то более яркое и позитивное. У тебя же есть отличные песни в этом альбоме. Взять ту же "Bite Your Lip", отличный вариант. Но ты решил выставить на всеобщее обозрение именно эту песню? Это низко, даже по твоим меркам, — прорычал Джон, чувствуя, что внутри него рвутся незримые цепи, которыми он так надежно себя сдерживал последнее время. — Низко? — Элтон пораженно смотрел на Джона и нервно прижал руку к груди. — Это просто песня, я не понимаю, что тебя в ней могло так задеть. В чем проблема? Ты сам говорил, что песни про любовь хорошо принимает публика. — Про любовь, да, но не это, — оскалился Джон, подступая все ближе, заставляя Элтона испуганно пятиться. — Ну уж прости, это все, на что я сейчас способен! И мне плевать, если она не продастся или получит плохие рецензии. Эта песня должна выйти на радио, — прикрикнул Элтон стараясь скрыть, что боится Рида. — Я не допущу, чтобы это звучало из каждого приемника в городе, — прошипел Джон и покачал головой, жарко смотрел на Элтона и чувствовал, что на грани того, чтобы взорваться от сорвавшихся с цепи чувств. — Это просто песня, с чего ты так взбесился? — с вызовом спросил Элтон и тихо вскрикнул, когда Джон рывком оказался рядом и схватил его за шелковистый халат, припер к одному из стеллажей, плотно забитому пестрыми пластинками. Рид тяжело дышал, а глаза его лихорадочно блестели, взгляд так и бегал по побледневшему лицу испуганного музыканту. — Это наше личное дело. Я не позволю тебе выносить это на всеобщее обозрение, — процедил Джон сквозь стиснутые зубы, а Элтон тихо вздохнул, пораженно глядя на своего менеджера. Какое-то время они так и стояли, почти прижимаясь друг к другу, неподвижные, застывшие как каменные скульптуры, которые кто-то поставил для украшения зала. — Почему ты решил, что эта песня о тебе? — дрогнувшим голосом спросил Элтон, уже без страха глядя Риду в глаза. — Потому что я видел, кто числится автором текста, — усмехнулся Джон, чувствуя, что его начинает слегка потряхивать от адреналина, кровь так и горела. Взгляд скользил то по небритым щекам музыканта то по его мягким губам, и сердце отказывалось биться ровно. Его штормило и эти чувства пугали. Они огромной волной обрушились на него и больше не собирались забиваться в свою узкую бутылку, лежать в дальнем углу на чердаке. В такие моменты Джон всегда принимал слишком необдуманные и импульсивные решения. И это никогда не заканчивалось хорошо. — Не переживай, никто не узнает, что эта песня о тебе. Там же нет ни имен, ни намеков. Она может быть о ком угодно, — ласковым шепотом попытался успокоить его Элтон. Джон ощутил, как теплые ручки пианиста коснулись его живота и заскользили вверх к груди, цепляясь за мягкую дорогую ткань рубашки. Все звуки растворились в воздухе. Джон словно погрузился в темную воду. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Но он отчетливо видел, как приоткрылся ротик Элтона, хоть он не издал и звука. Он и не собирался дальше спорить, а просто безмолвно звал, приглашал его вернуться в мир, где когда-то они были только вдвоем. Низ живота свело болезненной судорогой, Джон отпустил шелковистую ткань, позволяя ей соскользнуть по пальцам, и его рука тут же потянулась к шее Элтона.В тот момент он не думал. В голове было пусто, лишь биение сердца отдавалось давящим эхом, когда он подался вперед, жадно целуя родные губы, сразу же углубляя поцелуй, властно пробираясь языком в чужой рот, словно пытаясь показать, что все еще имеет право делать с ним все, что пожелает. Потому что он его. Все еще только его Элтон, и не важно, что произошло. Тело прошибло острой волной удовольствия - и это один только поцелуй. Только сплетенные языки и привкус алкоголя в чужой слюне. Жаркое дыхание, теплые руки которые вцепились в его рубашку и натягивали прочную ткань. Этого хватило, чтобы Рид полностью забылся, и в один миг исчез целый мир, с его правилами и проблемами. Джон запустил свободную руку под халат Элтона. Он не мог не спешить, когда хотелось всего и сразу. Когда он так изголодался по этим ощущениям, по его телу и их близости. Только теперь это осознание озарило его, ослепляя своей очевидностью. Как в первый и последний раз. Джон до боли сжал мягкую задницу Элтона в руке, почти испугался собственного стона, настолько жалобно он звучал, с головой выдавая все его дрожащие чувства. Вот и рухнула плотина. Уничтожена стена, которую он возводил всю свою жизнь. И, чтобы не дать и шанса Элтону что-то сказать по поводу этого постыдного звука, он крепче припал к его губам, целуя все яростней и отчаянней, кусая и посасывая мягкие губы пианиста, смутно понимая, что это действует на него лучше любых возбудителей, которыми они одно время баловались с Полом. Элтон пытался поспевать за ним, но у него не выходило, и музыкант быстро сдался, передавая инициативу Джону, но решительно принялся вытягивать его рубашку из брюк, чтобы наконец-то прикоснуться к обнаженной коже. Его ловкие пальцы прошлись по пояснице и бокам, заскользили выше, оглаживали грудь и снова опускались вниз по напряженному животу, но нерешительно замерли у застегнутого ремня.— Джон, — выдохнул Элтон, обрывая поцелуй, и Рид позволил ему говорить, но сам тут же переключился на напряженную шею пианиста, прихватывал нежную кожу зубами и посасывал до темных синяков, даже не думая о том, как это будет выглядеть на следующий день. Ему не хватало этого, так сильно не хватало! Этого запаха, этих прикосновений. Он скучал по тихим стонам, по жадным ласкам, по этому напряжению, которое он не мог ощутить ни с кем другим. Джон впился губами прямо под ушком Элтона, а затем осторожно схватил зубами блестящую звездочку, грузиком свисающею с его серьги и не сильно потянул, оттягивая нежную мочку, чувствуя, как его переполняет восторг от тихого мелодичного стона Элтона. Джон сильнее сжал его горло. Возбуждение опаляло тело изнутри, подгоняя заканчивать с предварительными ласками. И снова губы. Он хотел возвращаться к ним без конца и не важно, что от щетины щеки и подбородок Элтона непривычно колючие. Это что-то новое, а новое это наверняка хорошо. Элтон обнял его за шею, зарылся руками в густые волосы, растрепав аккуратно уложенные пряди и ближе притянул к себе Джона, стараясь прижаться к нему сразу всем телом. А когда обоим уже стало тяжело дышать, музыкант на выдохе спросил. — Как-ты-хочешь? — слова слились в единый шум и Рид скорее ощутил, чем разобрал, что именно у него спрашивал Элтон, и не задумывался ни на секунду о том, что ответить. Джон прекрасно знал, чего именно он хочет. Он крепче сжал зад Элтона, разминал его в руках, сминая и натягивая края коротких шорт, обнажая мягкие ягодицы. — Тебя, — коротко ответил Джон и потерся носом о колючею щеку Элтона, тяжело вздохнул, физически нуждаясь в его поцелуях, — Хочу чувствовать тебя, и не сдерживайся, рок-звезда, — с похотливой улыбкой ответил Джон и снова поцеловал музыканта, прежде чем слегка отстраниться, чтобы стянуть с себя пиджак и начать разбираться с остальной одеждой. Но это не значило, что он собирался отпускать музыканта хоть на миг. Джон припал к его горячему ротику, прикусил нижнюю губу, требуя, чтобы ему снова позволили вылизать рот ценою в миллионы долларов. Определенно лучший и самый востребованный ротик в этом мире, до которого могли добраться только единицы, и который Джон ревновал к целому миру.Они оба понимали, что не доберутся не то что до хозяйской спальни, даже до ближайшей гостевой. Элтон подтолкнул Джона в широкое мягкое кресло, которое стояло возле столика с проигрывателем и Рид, тихо смеясь, рухнул в него, запутавшись в собственных брюках, которые он успел только приспустить, но музыкант не дал ему полностью раздеться. Не только Джону хотелось всего и сразу и прямо сейчас. Элтон радостно улыбался, словно не верил в происходящее, быстро опустился на колени, на ходу скидывая халат и расстегивая блестящие шорты. Он обхватил бедра Джона горячими руками, сам склонился над его пахом обдавая теплым дыханием твердый напряженный член бывшего любовника, и так и не дал Джону толком выпутаться из брюк или снять обувь. Лишь пиджак остался лежать на полу в обнимку с шелковистым халатом. Зато Джон смог справился с отвратительными маленькими пуговичками на рубашке и едва она перестала стягивать его тело, дышать стало намного легче. Грудь тяжело вздымалась, а Рид как заворожённый следил за макушкой Элтона, где за жиденькими рыжими волосами отчетливо зияла проплешина, которой музыкант всегда так отчаянно боялся. Элтон в исступлении оглаживал бедра Джона, жадно и торопливо целовал их, то и дело сжимал его член влажной ладонью и неспешно ласкал, точно зная, как правильно прикасаться, и как Джону нравится больше всего. Рид глухо застонал, одной рукой впился в пухлый подлокотник кресла, а вторую положил на голову Элтона, подгоняя его и поглаживая по затылку, то и дело задевая пальцами чувствительную точку за ушком. Музыкант крепко взялся за его бедра и Джон смог только сжать короткие пряди в кулак, стоило Элтону умело взять его в рот. Рид торопливо отпустил волосы музыканта, тая от наслаждения, помня, как Элтон не любил, чтобы его тянули за волосы, пусть даже на затылке рыжие пряди все еще были густыми и крепкими. Маленькое табу, которое всегда нужно помнить. Джон зажмурился от наслаждения, чувствуя, как горячий ловкий язычок кружит вокруг налитой кровью головки члена, дразнит под уздечкой и только потом опускается по напряженному стволу, а губы жарко сжимаются вокруг кольцом, принимая глубоко в горло. Рид вцепился в напряженное плечо Элтона, сам не замечая, как тихо выстанывает его имя, пока музыкант двигался все быстрее, но не так, совсем не так он хотел все завершить. Стоны сменяются просьбой, Джон тянет руки к Элтону, который слишком увлекся, и уже его горло вибрировало от стонов, когда он опускался так глубоко, что Джон чувствовал, как кончик его носа касается паха, а его член то и дело упирался в напряженное горло музыканта.— Хватит, хватит, иди ко мне, — начал звать его Рид, отстраняя от себя Элтона. Пианист, тяжело дыша, поднял голову, медленно, с влажным причмокиванием неохотно выпустил Джона из своего жаркого ротика, вытер влажные губы тыльной стороной руки и счастливо улыбнулся, радуясь, что смог угодить. Он словно и не замечал собственного возбуждения, а это было недопустимо.Джон потянул его на себя, поднимая с колен и заставляя хотя бы опереться о кресло. Снова припал к нему, целуя припухшие губы и обхватив горячий член музыканта, начал плавно его ласкать, пока сам, как мог выпутывался из проклятых брюк и даже умудрился изогнуться и стянуть с себя серые гольфы, хоть для этого и пришлось оторваться от Элтона. Но музыкант сам был как в бреду и не собирался выпускать Джона из рук, помог стянуть рубашку и откинул ее на пол, а затем с восторгом улыбнулся. Он подхватил Рида под колени и потянул на себя, пытаясь уложить его в широком кресле, где места для этого все же было мало. Колени пришлось прижать к самой груди, и на завтра спина точно будет болеть от такой позы, но Джону было плевать на это, когда сверху на него навалился Элтон и его член начал притираться между ягодиц Рида. Мысль о забытой смазке пронзила Джона вместе с острой болью от проникновения, по всему телу прошла нервная дрожь. Рид стиснул зубы покрепче и обхватил Элтона за шею, притягивая к себе ближе, слышал, как тяжело и часто дышал музыкант и наверняка сдерживался из последних сил, чтобы действовать медленно, а не с широкого маху ворваться в напряженное тело, растягивая его под себя. — Прости, прости, — шептал Элтон и виновато поцеловал Джона в щеку. Рид выдавил улыбку. — Все хорошо, — заверил он его, зная, что боль нужно только перетерпеть. Она ярче лишь от того, что он успел отвыкнуть. — Боже, какой ты узкий, прошу тебя, расслабься, — жарко простонал Элтон, лихорадочно целуя лицо и плечи Джона, проталкиваясь все глубже, пока наконец-то не вошел на всю длину и замер, крепко обвившись вокруг своего любовника. Он застыл бы так, возможно, на вечность, но Рида это не устраивало, он прикусил ухо Элтона и жарко прорычал. — Двигайся, чтоб тебя, — и это разрешение сорвало все ограничения. В спине то и дело зудела легкая боль, но она была не заметна за беспрерывными волнами удовольствия и нарастающим напряжением во всем теле. Он вздрагивал от глубоких резких толчков, но с каждым движением боль растворялась пока полностью не исчезла. Джон цеплялся за потные плечи и спину Элтона и дышал через раз, тихо стонал, когда член музыканта резко попадал по простате, заставляя весь мир тонуть в ярких вспышках удовольствия, а кожу покрываться мурашками. Джон слышал, как Элтон звал его, шептал его имя, вперемешку с признаниями в любви. Несвязанную речь было сложно понять, да и Рид сейчас был плохим слушателем, в ответ он мог только коротко и жарко целовать, кусать и сжимать в объятиях, под жалостливый скрип кресла, которое делали для уютных теплых вечеров у камина, чтобы люди в нем спокойно почитывали любимые книги и пили горячий глинтвейн, а никак не пытались наверстать несколько месяцев упущенных отношений. Член терся, зажатый между телами, и Риду в какой-то момент показалась, что он едва ли не взлетел, пока ладони пианиста скользили по его груди, задевая напряженные соски, которые едва можно было различить среди темных волос, покрывающих грудь менеджера. Оргазм накрыл его первым и выбил из тела весь воздух, разрывался в каждой клеточке тела, заставляя вжаться в проклятое кресло, и Джон так старался сдержать стон, что едва не надорвал горло, а голову повело легким головокружением. Еще с минуту он отстранено чувствовал, как Элтон торопливо вбивается в его разомлевшее липкое от пота и спермы тело. Пианист пытаясь поскорее его нагнать, двигался все быстрее, а Рид только улыбался ему. А затем Элтон впечатался в его губы, да так, что едва снова не сломал нос и застонал сквозь этот неуклюжий поцелуй, замер, вжимаясь в Рида как можно глубже, кончая в его напряженное тело. Кресло не лучшее место, в котором двое взрослых мужчин могли бы отлежаться после секса, и Джон это прекрасно понимал. Да и Элтону в нем было тесно и неудобно, но двигаться совершенно не хотелось. Музыкант коротко целовал шею и плечо Джона, все продолжал поглаживать его по груди. — Я люблю тебя, Джон, я так тебя люблю, — как в бреду шептал Элтон, но Джон только усмехнулся. — Скажи это за завтраком, тогда, может, я тебе и поверю, — ответил Рид, прекрасно понимая, что останется тут до завтра и впервые за долгое время спокойно сможет заснуть в чужой постели.