Часть 2 (1/1)

Свет фар вычерчивал их путь, по-свойски гремевший хард-роком Led Zeppelin,?— из тьмы вырывались косые стволы, исчерна-мрачные крыши домов, взблески знаков на трассе и тусклые автозаправки. На них иногда выходили: глотнуть горячих сил из хлипкого картонного стаканчика.Драйвово-хриплый голос Планта [1] раздирал немую ночь?— гребаную ночь! Дин вдарил по рулю?— колеса задели двойную сплошную, и с досадой крикнул:—?Ты представь, он кумир миллионов детей! Тоже мне, Шварценеггер Преисподней!Сэм, задушевно сопевший под ?Friends? [2], пошевельнулся и выполз из полудремы:—?Поэтому,?— заспанным голосом вытянул брат,?— справиться с его властью над ними… будет… непросто. Люцифер на телевидении?— страшная сила.Дин дернул плечом:—?Есть идеи, старик?—?Успеть прежде, чем,?— задумчиво ответил Сэм,?— он напугает до смерти кого-то еще. —?Или,?— буркнул Дин,?— особо смелых?— завербует, и весь фан-клуб из юных монстров решит доломать этот свет… Зашибись! —?он резко выдавил педаль?— машина сделала рывок.Да, черт возьми, ему было паршиво! Сколько их уже?! Невинных, нормальных, хороших людей, живших такой же невинной, местами нормальной и… не совсем плохой-то жизнью,?— все зарыты в этой ангельской (или демонской уже) песочнице, где каждый тащит мир, как одеяло, на себя! А теперь в ней, выходит, окажутся дети…Дин молча выдохнул и сделал приемник погромче. Впереди, в холодном свете, плыла серая дорога. То дергано, то мягко…Рассвет прорезался сквозь дымную чернь — месяц, словно бледный призрак, таял в облаках, небо, на котором гасли звезды, постепенно становилось ярко-синим. Мгла вдалеке заблестела цепочкой огней, сплывавшихся в выжжено-белые пятна,?— город разгорался, разрастался, обретал черты жилых домов, небоскребов, возвышавшихся среди особняков, красно-желтых улиц, длинных пальмовых аллей… Прошло еще минут пятнадцать, и машина съехала с шоссе, вплыв в суетливое утро L.A. Ночной путь смешался с сотней пройденных.Телецентр в Беверли, где и снимали ?Спокушек?, был, как IKEA или Walmart, огромной коробкой, разлегшейся среди газона на широком пустыре, и мог по праву запихнуть в себя Гренаду [3], если ее чуть приплюснуть. Сбоку он ответвлял небольшую косую дорожку, перемкнутую маленькой будкой охраны, спереди, в нескольких метрах от входа, была огромная площадка, где плотно, в строгие ряды, стояли, блестя крышами, машины. Когда впереди замаячил шлагбаум, Дин резко свернул за угол и там притормозил. Затем, взяв из багажника оружие, братья прошли по дорожке, которая вывела прямо ко входу. Старший подтолкнул ногой тугую дверь?— та зазеркалилась размытыми фигурами. Их выслепил холодный белый свет?— как фары на ночной асфальтной встречной?— из яркого снопа тотчас вырос холл с рядами стульев и дверей, уходивших в анфилады коридоров: те, казалось, тянулись почти в бесконечность. Вдоль стен горела линия из ламп, от нее на полу размывались холодные тени. У дверей стоял кулер с огромной бутылкой воды и ведро для одноразовых стаканов. —?Что за фигня?!?Дин огляделся: в белых, мать твою, халатах, они были посреди… по ходу, внутри телецентр косил под больницу и сестрички в ней…—?Доктор,?— раздался мечтательный голос. —?Вы не хотели б исследовать… м? —?слова спорхнули с пухлых алых губ. Она сделала упругий выдох, из-за чего халат стал чуть свободнее, и, как кукла, хлопнула ресницами. Надо отметить, сестрички тут были?— Дин улыбнулся?— вполне ничего.—?Не знаю, что… —?одернул Сэм. —?Но вряд ли мы найдем тут Хрюшу со Степашей,?— он в недоумении сощурился, выжал ручку двери и… —?на месте выхода серела полутьма, которая раз через раз испускала надрывные стоны.Старший хмыкнул:—?Хуже будет… если все-таки найдем.Холл оживал гудением голосов, скрипом колес инвалидных колясок, которые несколько долбаных раз въезжали Дину по ботинку; скапливал толкучку возле кулера?— урна наводнялась смятыми стаканами. У стульев бело-синей кучкой собирались доктора: они чего-то обсуждали, уходя то в крик, то в шепот, притопывали тапками, смеялись, махали руками, некоторые пялились на… Дин протер глаза и заморгал?— быть этого не может! Знакомый строгий хвост, воздушные черные кудри… —?нет, стопудово те самые! С какой, надо видеть, страстью она распускает их в лифте… А какая у нее… да, эту шикарную задницу он не мог не узнать! Доктор Элен Пикалло?— сексуальная, но очень серьезная докторша!—?Эй, все нормально? —?пропиликал голос брата.Ты бы видел, старик, как она… Доктор Пикалло свернула в коридор. Дин с досадой посмотрел ей вслед?— не в этот раз, крошка, не в этом месте и поди… не в этой жизни.—?Что происхо…Взгляд уперся в занудного Сэма. Спокойно! Врачебные прикиды, сексуальные интерны… кстати, эта докторша?— лучший в Сиэтле хирург: пять пересадок лица, да она чертов гений! А Кристин Шателейн за эту роль… Дин усмехнулся со скрытым восторгом:—?Очешуеть можно! Сэм, мы в сериале…Если верить теле-рейтингам, теле-обзорам и прочей фигне, ?Доктор Секси?, снятый по какой-то старой книге, за два с половиной сезона собрал у экранов… четыре и треть миллиона мужчин, среди которых был один пернатый. Серия с призраком, Джонни Дрейком, алкашом, ведущим странный блог, вроде как была рекордной…—?Так значит,?— вскинул брови Сэм,?— в шоу есть призраки? Зачем?—?Не знаю,?— Дин пожал плечами,?— может, для интриги. Его видит только доктор Вэнг, сексуальная, хотя… заносчивая женщина. А это… нет, не говори с ней! Безобидная,?— старший примолк,?— ну, почти. Но…Доктор Майли Риш, заведующая отделениями ?сексуальная кардиология?, ?сексуальная рентгенология? и ?андрология в синюю клеточку?, стояла на площадке возле лифтов, застегивая тесный?— и абсолютно дурацкий?— халат с мишками на попе и огромным лейблом ?Prada-мся?. Что за псих запихнул ее в этот халат и, главное, как?— было загадкой, но секс-шоп, где его покупали, по ходу застрял в девяностых. Вообще-то ее собирались убрать после первых пары серий…—?И почему не убрали?—?Из-за рейтингов. Если к ней не приближаться, то она… вполне смешная.С истошным криком ?доктор Секси!? та, вбивая в линолеум шпильки, вдруг резко помчалась вперед и, оказавшись перед Сэмом, продышала:—?Доктор Сэмми…Дин озадаченно нахмурился.—?Мы… разве мы знакомы? —?с удивлением спросил брат.Сдув с лица взлохмаченную прядь, докторша слащаво улыбнулась и вцепилась взглядом так, что, казалось, им же и пристрелит.—?Стесняешься… но… почему, мой хороший? У тебя такой красивый мускулистый голый торс,?— она сглотнула слюну,?— и белые… в мелкого! синего! Фрейда!Сэм на всякий случай сделал шаг назад?—?похоже, эта шлюшка знала о нем все: от имени до белых, черт возьми, что, кстати, не могло не напрягать.—?Откуда… —?фыркнул Дин.—?Из сердца! Из души!Дин косо посмотрел на Сэмми, а докторша тронула ворот халата?— уже прилично вымокший в поту.—?Хороший, пошли на приватный прием… —?она с натугой придохнула. —?Ммм, неужели… ты не хочешь?—?Нет,?— отстраняясь, отсек Сэм.Но ей, казалось, было пофиг…—?Да ладно! Ну правда, не надо стесняться…Брат зевнул и отвернулся.Минут еще, наверное, пять они толкались в коридоре: докторша липла слюнявой жвачкой, а Сэмми пытался уйти неженатым. На них из скрипучих колясок косились бабульки: некоторые даже снимали очки, протирали их и снова надевали.Наконец-то, выжав ручку двери, за которой разъехалась пыльная тьма, она шагнула в кабинет и пропищала:—?Мой хороший, я… Я напишу про нас роман! Дин прихлопнул дверь.—?Не угрожай.