Где-то вдали холодный ветер гуляет... (1/1)

Небо было пурпурно-алым, покрытым низкими серыми тучами, черные силуэты деревьев четко вырисовывались на его фоне. Стояла оглушающая тишина, только где-то далеко шуршал холодный ноябрьский ветер. Рихард повернулся к этому пейзажу спиной и сел в машину, последний раз глянув в окно на город, который, быть может, не увидит никогда. Автомобиль дернулся и плавно заскользил по дороге, увозя Круспе. В салоне было темно, лишь иногда на мгновение он освещался холодным светом придорожных фонарей. В эти моменты лицо Рихарда становилось мертвенно бледным, на нем залегали иссиня-черные тени, что делало гитариста похожим на приведенье. Водитель, все время молча следивший за дорогой, вдруг оживился и глянул в зеркало заднего вида на своего пассажира.-Этот городок, зачем вам туда? Насколько мне известно, там нет ничего примечательного, разве что горы,-проговорил он, своим надтреснутым голосом.-Там кроме гор есть санаторий,-после долгой паузы ответил Круспе, поднимая голову.-Жаль, мой знакомый многих отвозил туда… Но возвращались лишь единицы,-водитель вздохнул, крепче сжимая ладони на руле.Гитарист на это ничего не ответил, ему и без мужчины на водительском сидении тошно было. Ничего не сказав группе, он уезжал, как какой-то преступник, тайком. Конечно, этому было свое объяснение. Но что толку, если об этом никто кроме него не знал?За окном быстро проносились перелески, огромные поля с тонким слоем снежка, голые кустарники, да редкие встречные машины, чьи фары прорезали ночную темень. Дорога петляла как серпантин, что несвойственно для Германии, и от этого Рихарду приходилось сидеть либо с закрытыми глазами, либо уставившись одну точку и дыша через раз. После очередного поворота Круспе почувствовал, что в салоне резко похолодало. Странно, окна закрыты, да и кондиционер в такую погоду не нужен.-Мне кажется, или и вправду стало холодно?-гитарист поднял ворот свитера, съеживаясь как воробей под дождем.-Холодно?-водила вскинул брови,-Жарко же, вон, на дисплее 15°С показывает.Рихард кинул взгляд на небольшой дисплей над рулем – и правда, 15°С.-Черт,-Круспе откинулся назад, скрещивая руки на груди и снова закрывая глаза. Значит, в машине реально тепло, просто его опять знобит. Какое же это мерзкое ощущение – мерзнуть и одновременно при этом понимать, что на самом деле тебе жарко. Так, мысленно проклиная себя и свои постоянные сомнения, гитарист задремал.***Когда он проснулся, машина уже не ехала по трассе, а стояла около трехэтажного здания персикового цвета. Через окно Рихарду на лицо падали теплые лучи солнца, то и дело исчезающие из-за снующих туда-сюда швейцаров и других людей. Открыв дверь, Круспе вышел на улицу, оглядываясь по сторонам. Санаторий, как оказалось, находился не в городе, а над ним – на склоне горы. И вокруг не было больше никаких построек, если не считать маленький ресторанчик, стоящий чуть поодаль. Над заснеженными верхушками гор клубились облачка, разрезающие яркую голубизну высокого неба. Кинув взгляд в багажник, гитарист увидел лишь пустоту – его чемоданы, видимо, уже отнесли в здание. Еще пару минут постояв на воздухе, Рихард направился к двери санатория. За ней оказался достаточно просторный зал, украшенный шикарной люстрой и красивым багрово-золотым ковром, имеющим внушительные размеры. Слева стояла стойка кассы, напротив нее – большой кожаный диван, вокруг которого ютились журнальные столики. У кассы Круспе встретила медсестра. На этой женщине был самый обычный врачебный халат с короткими рукавами и такой же белоснежный чепец, из-под которого были видны темно-каштановые пряди волос. На бейдже у нее было написано ?Грета Штайн?. На вид медсестре было лет семьдесят – гитаристу она годилась в бабушки.-Вы у нас в первый раз?-она подняла свои колючие глаза на Круспе, окинув его с ног до головы немного презрительным взглядом, видимо, постояльцы санатория порядком ей надоели.-В первый,-Рихард старался смотреть в сторону, сделав равнодушный вид и облокотившись локтями на стойку.-Держите,-Штайн протянула ему ключи,-Третий этаж, палата 46. Чемоданы там,-она махнула куда-то в сторону.Теплый прием, ничего не скажешь. Да и хотя, чего он ожидал? Это не пятизвездочный отель где-нибудь в Вашингтоне. Подхватив свои чемоданы, Круспе по лестнице поднялся на третий этаж и толкнул ногой дверь, ведущую с лестничного пролета в коридор. И за этой самой дверью санаторий кончился, зато началась больница – белоснежная плитка на полу и стенах, низкие потолки с длинными плоскими лампами, стоящие в конце коридора каталки и гнетущая тревожная атмосфера. Слева были широкие двери, тоже выкрашенные в белый цвет. На них красовались таблички процедурных, комнат сестер и врачей, дальше столовая, а за ней всякие другие помещения. Справа же находились узкие двери, их было достаточно много, на них уже написаны просто номера и кое-где вставлены бумажки с именами и фамилиями. Найдя дверь с номером 46 и мутным стеклом, гитарист отпер ее и прошел внутрь. Комната была небольшая, справа стоял большой деревянный шкаф, чуть правее стол и стул, слева кровать, тоже отдаленно смахивающая на больничную, над кроватью висел лист, куда нужно вписывать температуру, а прямо напротив двери был балкон с видом на горы. Оставив чемоданы у входа, Рихард сел на кровать и начал прикидывать, что куда положить. Одежду в шкаф, акустическую гитару, подаренную Тиллем на прошлый день рождения, к спинке кровати, сами чемоданы за шкаф, а вот с сигаретами была проблема – курить запрещено. Как тогда справляться со стрессом? Неизвестно. Хотя, ладно, пусть лежат где-нибудь в кармане куртки, а там он разберется что с ними делать.Через пару мгновений в дверь постучали, а потом в комнату вошел человек – на вид ему лет 30, со светлыми волосами, бледным лицом и голубыми глазами. Ростом он был около двух метров, во всяком случае, точно выше гитариста.-Вы только что приехали?-лицо пришедшего расплылось в широкой улыбке,-Надеюсь, я не помешал?-Ничуть, проходите,-Круспе встал, пожимая протянутую незнакомцем руку.-Меня зовут Джон Вайт,-представился он,-Но можно просто Джон.-Рихард или Ричард Круспе, как вам будет удобно,-музыкант едва заметно улыбнулся в ответ.-Вы случайно не из США? Я так давно не видел своих земляков, просто ужас, как давно,-Вайт развел руками.-Нет, я из Виттенберга, но вообще живу в Нью-Йорке,-Рихард засунул руки в карманы, слегка наклонив голову в бок и разглядывая нового знакомого.-Прекрасно, просто изумительно!-Джон хлопнул в ладоши,- Ричард, вы просто не представляете, как тошно торчать тут четыре года подряд и каждый день делать одно и то же. Только подумай, постоянно приходит эта каменная фрау и начинает читать дурацкие лекции про правила поведения, я уж молчу про все запреты!Американца явно понесло, отчего он сам не заметил, как перешел на ?ты?.-Каменная фрау?-Круспе вскинул брови,-Кто это?-Да медсестра, что на первом этаже. Такая тощая, у нее фамилия Штайн и характер не сахар, вот мы, ну третий этаж, зовем ее каменной фрау. Ей лучше вообще на глаза не попадаться – недолюбливает она нас. У нее муж раньше тут главврачом работал, а теперь он умер, а ей завещал пойти сюда медсестрой. Вот она и работает, хоть и ненавидит этот санаторий,-Вайт усмехнулся,-А мы ей разные козни устраиваем. Ох, какой хохот стоял, когда она, ничего не подозревая после ночного дежурства домой собралась, а лицо все в зеленке было! Вот умора.-Думаю, одному моему другу все это пришлось бы по вкусу,-Рихард вспомнил Пауля, устроившего им ?подарок? на новый год в виде слабительного, налитого в пиво,-Надеюсь, кроме этой Штайн ничего уж прям гадкого тут нет?-Это как посмотреть. Если ты нормально относишься к таблеткам, рентгенам, трупам, химиотерапии и воняющей хлорке, то, в принципе, могу назвать лишь “могильник” и отсутствие возможности жить нормально.-“Могильник”?-гитарист удивленно смотрел на американца.-Пошли, покажу,-Джон вышел в коридор, а Круспе последовал за ним.Они прошли в самый конец, где находился грузовой лифт. Справа от него была широкая двойная дверь без таблички.-Вот, это помещение мы называем “могильником”. Сюда относят тех, кто умер. Зрелище жуткое – кровища, кости выступающие… Вобщем, никто не желает сюда попасть,-Вайт вздрогнул.-Ты тут уже четыре года, верно?-Рихард продолжал смотреть на дверь.-Да, уже, можно сказать, почти пять лет. Но, думаю, мне недолго осталось. Врачи все шепчутся и рентгены отказываются показывать – а это верный признак ухудшений. Печально конечно. Мы все жить хотим, а не выходит…-Разве лечение не помогает?-гитарист глянул на Джона.-Как сказать… Оно помогает в 40% случаев, в 60% просто продлевает жизнь, замедляет развитие болезни. Поэтому многие долго тут находятся – была одна девушка, она лежала тут 8 лет, а потом умерла. Большинство отсюда уже не вернется,-он вздохнул, а потом закашлялся,-Знаешь, дам совет. Не слушай каменную фрау, если будешь выполнять все, что она говорит – то тебе нужно будет уже не сюда, а в психиатричку. Ах да, совсем забыл! Сегодня дежурит Гилберт, он нас пропустит на улицу за бутылку виски или чего покрепче. Пойдешь с нами? Мы собираемся в один классный бар.-Ближе к вечеру посмотрим, что об этом говорить, если еще только 10 утра,-гитарист снова закрыл часы рукавом свитера.Вдруг сзади послышались шаги, и их обоих кто-то резко повернул спинами к “могильнику” – это оказалась фрау Штайн.-Что я вам говорила?-прогремела она,-Сто раз было сказано не ходить сюда! Ну-ка, Вайт, заканчивайте свои глупые россказни и не приставайте ко всем подряд. А вы, вас зовет главврач.Джон, подмигнув Рихарду, отошел на несколько шагов и показал медсестре нос, а потом убежал.-Вот нахал! Ничему этот американец не научился. Идите за мной,-Штайн фыркнула и, гордо подняв голову, пошла вперед по коридору.Круспе ничего не оставалось, как пойти за ней. Кабинет главного врача находился на втором этаже и был достаточно просторным. В нем стояли прозрачные шкафчики с препаратами, какие-то медицинские приборы, стопки бумаг и много всякого хлама. Пахнет спиртом. И все светлое, за исключением паркета – он темно-коричневый.-Проходите,-врач оторвался от бумаг и надел очки. Его круглое красное лицо они совершенно не украшали,-Так-так, Рихард Круспе, 1967 года рождения…с чем к нам пожаловали? Ага, вижу, подозрения на туберкулез, так, понятно. Подъемы температуры, кашель с каплями крови, появление слабости, резкая потеря веса, утомляемость …интересно.Он с таким интересом изучал бумаги и выписки из больниц, что можно было подумать, будто он читает какую-то детективную книгу. Да, работа явно была ему по душе.-Сейчас пойдете на свой этаж, там есть рентгеновский кабинет, потом со снимками вернетесь ко мне, а я пока поподробнее изучу документы,-врач снова углубился в бумажки, забыв про существование того, кого они описывали.