Врожденная ошибка (1/1)
В какой момент перестаешь желать быть мужчиной??Бряк-бряк-бряк?. Никелированные кольца бьются друг о друга. Потому что больше не обо что. А я вот даже лбом не могу дотянуться до ближайшей твердой поверхности. ?Досада!? – брякают над моей головой. Отозваться так о моем положении – все равно, что не прыснуть при виде гигантской вывески ?Глядите! Имбецил! Натуральный!? А в моем случае… почти голый идиот. Ладно, декоративные кандалы не в счет. Голый. ?Фактурная нагота?, если верить Дьяволу. О да… я угодил на крючок, как последний… и… ихтиандр. Не люблю тавтологий. Впрочем, слова тут бессильны, как и произносящий их. А мысль бесплотна как никогда, коли ее изрекает старший научный сотрудник ИНКН, прикрывающийся от Позора той самой, да-да, той самой ?фактурной наготой?. Да и какой я, к черту, ученый? Всего лишь обглоданная временем сосиска.Но вы мало знаете обо мне. К примеру, я подписал контракт с Сатаной, когда протянул новому соседу по лестничной клетке… швабру. Уже как пятнадцать лет назад. И до сих пор выплачиваю проценты. Не смейте одалживать швабры подозрительным незнакомцам с аккуратным пробором!Коварный недруг приказывает мне повернуться в профиль и перестать пытаться почесать пяткой зудящую коленку. В его руках пульсирует Солнце. Вспышки мигают даже сквозь черную сатиновую повязку.Вы понимаете, что творится? Нет? А я? К сожалению. Мне объяснили. Правда, уже после того как связали, пообещав Вечность. Метафорически, конечно. И весьма специфическую, бесспорно. Точнее, даже не мне, а моей… фа…– ненавижу повторяться – фаллической несостоятельности в обрамлении астенического телосложения. Красиво звучит? Это же целая наука – заворачивать оскорбления в сусаль комплиментов. Высшее проявление эстетического садизма. Если бы ?коготь? Дьявола не взводил ?курок ружья?, то я бы приписал эту компетенцию женщинам. Но он рядом… и с неистовым профессионализмом держит своего узника на мушке.– Ты станешь фасадом всей экспозиции! – ?утешает? меня он.– … – я ?восторженно? молчу с кляпом промеж челюстей.– Ты же понимаешь… ради искусства!Поясню: под ?Искусством? здесь имеется в виду Справедливость. Полов, которые ущемляются Потолками. А я девственная жертва, принесенная на высокохудожественный алтарь Эмансипации в виде висячей кровати. Разве что не кастрировали, только, пардон, мошонку ?сдавили?. Но это лишь благодаря проклятому замыслу. Заметили оксюморон?– Потерпи еще полчаса… они терпели гораздо дольше, – раздается напряженный голос поблизости. Из-под моих ягодиц вытаскивают простынь. О чем вы подумали?Ничего – вот, что вам обо мне известно, на самом деле, а о Лаэре – того меньше... и больше, как ни странно. И это не загадка. Это суровая констатация. Однако вся катастрофа — в одном. В его увлечении. Лаэр – фотограф с активной гражданской позицией, который считает священным долгом поставить своего лучшего друга в позу. Ярый сторонник феминизма, он грезит женщинами во всех извращенных смыслах. Видно, в утробе наших матерей яйцеклетки сошлись не с теми сперматозоидами. В результате, он родился мальчиком. А я… в этой стране.Я беспомощен что-либо изменить или прекратить. Скован и едва шевелюконечностями. Так нельзя поступать с людьми. Ни с женщинами, ни с мужчинами.
"Бряк-бряк-бряк", – сталкиваются браслеты.