Глава 6/3 (1/1)

– Это убийство, – Гоша сделал паузу и ещё сильнее понизил голос, – сделано кем-то, или… тобой?К концу своей речи Гоша остановился на месте и, ссутулившись сильнее обычного, едва шевеля ртом почти неслышно прошептал последнее слово, но я его понял. Чего я не понимал, так это как Гоша мог додуматься до такого вопроса?– Пойдём, – ответил я ему, возобновляя ходьбу, – надеюсь после того, как ты увидишь всё на месте, у тебя пропадёт большая часть глупых вопросов.Но Гоша и не подумал сдвинуться с места.– И что я там увижу? – уже в полный голос спросил он меня в спину. – И откуда ты знаешь, что я должен там увидеть.Последние слова прозвучали с нескрываемым подозрением, настолько хорошо выраженном, что для меня не составило труда его считать.Остановившись и повернувшись назад, мне пришлось озвучить ему ответы, что в данной ситуации выглядело так, будто я оправдываюсь. Оправдываюсь за то, чего не совершал.Мне показалось, или я начал немного чувствовать уже не притворную, а настоящую эмоцию? Надо полагать это было раздражение.– Я пытался попасть на место, от которого по всей округе разило кровью, но там уже были преподаватели, и меня не пропустили, – после этих слов ящер немного успокоился, что выразилось в выправлении его осанки до обычной степени сутулости.Я же тем временем продолжил:– А ответ на твой первый вопрос прост. Опрятность. Точнее её полнейшее отсутствие. Кровавые разводы и капли размазаны по половине коридора на пути ко второй аудитории. И я нахожу это глупым. И раздражающим.Закончив говорить, про себя я продолжил думать о недавно увиденных свидетельствах чужой неопрятности.Ну в самом деле, этот профан наверняка совершил прошлой ночью своё первое убийство, но даже и не подумал озаботиться оставшимися следами, запачкав чуть ли не половину здания чужой кровью.Даже небольшой намёк на то, что убийца – это я, был мне неприятен. Как вообще можно сравнивать меня с этим воплощением неопрятности?Свою последнюю мысль я в немного иносказательной форме и озвучил Гоше, на что тот просто извинился. Это не очень сильно меня удовлетворило, но хотя бы теперь он перестал меня подозревать. Или делать это напоказ.Понятия не имею что творится в этой чешуйчатой голове.Наконец мы пришли с ним ко второй аудитории и меня даже пропустили внутрь.К сожалению, ничего нового я там не увидел.Несколько, как я надеюсь, моих будущих коллег копались в наполовину съеденном безголовом куске мяса, оставшегося от жизнерадостного альпака, которого я даже немного знал лично. Это не особо меня трогало, я пришел сюда не сокрушаться над его печальной судьбой, а надеялся найти здесь хоть какую-нибудь зацепку.Но всё что я мог в данном случае – это, например, найти кровь или шерсть убийцы и выследить его по запаху.Было очевидным, что если бы нечто такое здесь и обнаружилось, то преступника нашли бы и без моей помощи – ищеек в полиции Метрополиса и без меня было достаточно.Вид на место убийства тоже ничего не дал, всего лишь подтверждая мои ранние выводы о неаккуратности убийцы.На осмотр мне хватило десятка минут, после чего я жестами показал Гоше, что снова нужно прогуляться.– Ты что-нибудь увидел? – первым делом спросил меня Гоша, как только мы выбрались из помещения.– Ничего нового, если какие-то следы там и были, то их уже давно затоптали. Сначала учителя, а потом полицейские.– Да, – Гоша не смог скрыть досады, – По первым результатам от экспертов в помещении присутствуют следы крови только одного животного, и это кровь жертвы. По опыту могу сказать, что скорее всего убийцу мы не найдём, пока он не даст нам новый материал, с которым можно будет работать.И, немного помолчав, он обрадовал меня более конкретным пояснением:– Другими словами мы не сдвинемся с места, пока он снова не убьёт как минимум ещё одного зверя. Эта новость стала для меня неприятной неожиданностью. Конечно, было бы логичным из крайне низкой раскрываемости преступлений сделать вывод о том, что полиция города крайне плохо выполняет свою работу, но я предпочитал не думать об этом раньше времени.Теперь, из-за своей недальновидности, мне приходилось стоически переносить одно неприятное открытие за другим.Что дальше? Убийца натянет клоунский костюм и устроит здесь революцию? Или прилетят инопланетяне, посветят своими волшебными лучами и арестуют его? Был ещё шанс, что преступника всё же найдут сотрудники полиции Метрополиса, до того, как он снова убьёт, но, похоже, последний вариант был настоящей фантастикой.Наше с Гошей молчание чересчур затянулось, и я решил его прервать, заодно высказав некоторые из своих мыслей.– Не хотелось бы доводить до ещё одного убийства. После сегодняшнего мне теперь и так будет сложнее незаметно покидать школу, а если убийства продолжаться, то школьный режим станет для меня и вовсе неприемлемым. Придётся покинуть школу, а это автоматически будет означать лишнее внимание ко мне. Да и мы с тобой уже рассматривали другие варианты учебных заведений. Мой выбор за прошедшее время не изменился, – я сделал небольшую паузу, и более развёрнуто пояснил свои последние слова: – Мне не хотелось бы уходить отсюда, ведь другие школы неспособны дать моему образу нужной репутации.Точнее мне, помимо прочего, хотелось бы ещё и на должном уровне постичь тайны социализации этого мира, а в других школах это получилось бы слишком уж однобоко. Я не хотел, чтобы во мне видели волка, отучившегося, как и подобает правильному хищнику, в специально отведённом для таких же хищников классе.Травоядных в городе было намного больше, они занимали большинство влиятельных постов, и сейчас в обществе аборигенов было такое время, когда для того, чтобы не выглядеть подозрительно такому как я, нужно было нравиться травоядным.Практически сразу после своего осознания в новом теле я понял, что жить так же, как я привык существовать в старости больше не получится.Здесь у меня не было семьи, которую было нужно защитить от меня. Вместо этого был дед, который сам мог защитить кого угодно от чего угодно.Сбежать от него и жить в одиночку?Но я был заперт в теле ребёнка. Одинокий безработный старик даже в моём мире был куда более нормален, чем беспризорный одинокий ребёнок. Тем более тогда я даже примерно не знал по каким правилам живёт этот мир.С самого старта своей новой жизни я был скован одной социальной связью в виде старшего родственника, и если я хотел организовать привычный мне распорядок жизни, то было необходимо приспособится к изменившемся условиям и снова, как в былые времена, обрасти хорошей маскировкой, имитирующей впечатление нормального парня.И на мой взгляд у меня пока неплохо получалось. Я даже смог извлечь достаточно много пользы от имитации дружбы с Джеком – своими постоянными советами по всевозможным аспектам жизни различных видов животных он дополнял мои знания, укреплял мою броню из притворства. И я не собирался рушить свои так прекрасно шедшие планы из-за какого-то неряхи, намусорившего рядом со мной.Вывалив на Гошу свои самые понятные ему мотивы, я принялся ждать реакции, и она последовала, но совсем не та, которую бы мне хотелось.В тишине мы дошли до его машины и расселись на передних сиденьях. Теперь, без возможных свидетелей нашего разговора, мы могли позволить себе общаться друг с другом более откровенно.– Я понимаю тебя, но, боюсь, полиция пока бессильна в этом деле, – снова принялся за своё Гоша.– Значит нужно действовать самим, – словно маленькому ребёнку начал я ему объяснять.А ещё этой фразой я только что записал Гошу в свой актив, выставив всё так, будто мы команда. И, похоже, он не был против.– И как ты себе это представляешь? – неуверенно проговорил мой чешуйчатый собеседник– Помнишь на первом году обучения ты предлагал мне вступить в театральный клуб? – решил я поделиться частью своих недавних соображений.– И что? Хочешь сделать это сейчас? После такого? – ящер сильно сомневался, и это выразилось в непроизвольном постукивании пальцами по рулевому колесу. – Слишком подозрительно смотрится. Как будто ты специально ждал момента, или даже хуже, сам и убил, чтобы освободить под себя место в клубе.– Я не буду претендовать на роль актёра, – легко возразил я на это. – Будет достаточно если я стану просто одним из помощников или сотрудником технического персонала. Думаю, мне будет достаточно просто находится среди детишек и наблюдать за ними. Лучше делать это из незаметного угла, а не со сцены.– Детишек… – проворчал Гоша, – ты и сам ещё ребёнок.– Скажи это моим жертвам, – проговорил я ровным голосом спокойно глядя прямо в глаза сидящему напротив меня животному.Отчего-то такая манера общения очень хорошо воздействовала на Гошу, и с её помощью мне частенько удавалось добиться своего.Каковы бы не были причины эффективности такого способа общаться, мне было не в тягость прибегать к нему, потому что для этого мне не требовалась притворяться тем, кем я не являюсь.На Гошу же моё резкое изменение поведения, когда я откидывал в сторону всё это наносное притворство, всегда производило впечатление.Наверное, как хороший дед, он воспринимал мою игру за чистую монету.Меня всегда поражала способность этого ящера видеть во мне то, чего нет. В большинстве случаев это играло мне на руку, поэтому я просто не обращал внимания на такие моменты, но сейчас это казалось особенно неуместным.Желая дожать Гошу, я начал объяснять ему остальные свои недавно придуманные доводы, почему я решил вступить в клуб именно сейчас.Этакая небольшая репетиция перед тем, как представить заученные фразы моим будущим одноклубникам.– Не очень убедительно, но, с другой стороны, мы же не на суде, верно? – даже не мне, а скорее самому себе вслух задал вопрос Гоша, после того как выслушал меня. – Хорошо. Так тому и быть.