IX глава (1/1)

Kalafina – SerenatoСделай вид, что ничего не было. И тогда не придётся терять.Изуродованные лица, обезображенные тела и лохмотья вместо одежды. Все они: дети и взрослые, мужчины и женщины, были инфицированными. И теперь, когда дурман спал, это могли видеть и члены отряда. Чанёль держал руки чуть поднятыми, и со стороны его поза могла бы показаться даже дружелюбной. Будто бы он замер по пути к зараженным с распростёртыми объятиями. Но на самом деле в его руках была безумная и всепоглощающая мощь огня, способная за пару мгновений обратить эту горстку нелюдей в пепел.— Послушайте, мы ведь никого не трогаем, не трогайте и вы нас! — взмолился Сонёль, теряя свою прежнюю чуть горделивую стать, но… не теряя своего человеческого обличия. Его глаза лучились жизнью, и он готов был отдать ту за сборище неудачников, которых настиг вирус. — Послушайте, да, я врал вам. Но врал ради их блага. Мы здесь так давно, что Сонгю не мог не знать про нас. Он знал и никого не направлял сюда.— Возможно, его долгое время сбивал с верного пути твой барьер, — медленно проговорил Кёниль, продолжая поддерживать зрительный контакт с мужчиной. Он смотрел к него, вглядывался как мог, и всё не мог понять, почему же Джехо сразу не почувствовал фальши? Почему не говорил о ней сейчас?— Он не врёт, — мимоходом читая его мысли отозвался телепат и тут же пожал плечами, чуть разводя руки, потому что на него устремилось разом пять пар глаз — Чанёль всё ещё продолжал следить за пойманными и прислушивался к звукам вокруг. Сейчас Пак становился приоритетным врагом для инфицированных, так как был более опасен. Он чувствовал это, но упускал из виду тот факт, что Бэкхён уже неспешно сокращает расстояние между ними, готовясь защищать своего возлюбленного и напарника при необходимости. Револьвер за пазухой Бэка жаждал свежей крови.— Как бы там ни было, но нас учили, что всех зараженных без исключения нужно истреблять, — Тэгуна терзали противоречивые чувства. Зверь был не прочь выпустить кишки паре десятков врагов, но в тоже время предостерегал — их старейшина был силён. Даже если Сонёль толком ещё и не показал своей силы, почувствовать её, имея звериные инстинкты, ничего не стоило.— А если мы обставим всё так, что эти люди находятся под моим строгим надзором? Что-то вроде тюрьмы? Если вас так смущает, что путь в это место открыт, я мог бы огородить его непроходимым барьером. Только оставьте нас в покое, — мужчина вновь повернулся к Джехо. — Ты ведь чувствуешь больше чем они. Скажи им.Джехо колебался. Его спутникам явно не пришлась бы по вкусу вся информация. Но пытливый взгляд Кёниля тянул слова лучше всяких крюков.— Это всё сложно объяснить, проще чувствовать, но… Здесь нет запаха смерти. Аура этих существ чиста и даже сейчас можно увидеть, что они не стремятся бездумно нападать и убивать всё живое.— Они не каннибалы и боятся вас, — выдохнул Сонёль, добавляя чуть тише: — также, как и я.— Мы могли бы связаться с Сонгю, оказавшись у озера, а там бы стало ясно как нам поступить, — шепнул Воншик Кёнилю, оказываясь рядом так незаметно, что старший едва сдержался, чтобы не применить один из заученных приёмов по рукопашному бою. Он кивнул. Вряд ли хоть кто-то кроме него услышал сказанное.— Я видел у вас оружие, — перевёл тему Сон, давая краткую отмашку Чанёлю, и тот со вздохом полным неодобрения опустил руки. Огонь на кустах стал слабнуть, теряя свой пил без подпитки извне — на обглоданных ветках больше нечем было поживиться.— Здесь много хищников, нам нужно чем-то защищаться, — резонно заметил Сонёль.— Но ты ведь говорил о барьере. Вот и защищай им не только нормальных людей от своего племени, но и племя от зверей, — это ?нормальных? Кёниль практически выплюнул. Он кивнул всем в сторону тропы, приказывая идти наверх, а сам остался стоять до последнего, пока Тэгун и Воншик, оказавшиеся на склоне первыми, не махнули ему, оповещая о том, что следят за происходящим.И после ухода Кёниля, казалось. Жизнь зараженных сразу же влилась в прежнее русло. Они принялись тушить кусты, спасая близко расположенные к ним лачуги. Подходили друг к другу, наверняка интересуясь самочувствием, и во всём остальном они также вели себя как…— Как обычные люди, — докончил мысль Джехо, который, как оказалось никуда не пошел, а лишь притаился за деревом, дожидаясь Кёниля. Он мог бы врать сколько угодно самому себе, что сделал это только лишь потому, что попросту устал и остановился передохнуть, но на самом деле ему так было спокойнее — знать, что Сон идёт не один. Впрочем, тот не был рад такой компании.— Сегодня мне уже несколько раз подряд показалось, что ты на чужой стороне, — злобно зашипел тот, хоть и явно пребывал где-то здесь, размышляя над увиденным и услышанным. — Почему ты не сказал про то, что нас дурачили?! Весь этот маскарад… ты же должен был чувствовать!— Нет, этот морок был природного плана, он не воздействовал на психику привычным образом, — сразу же вклинился тот, понимая, что теперь Кёниль сожрёт его живьём, наконец-то находя слабое место — бесполезность Джехо. По крайней мере, бесполезность в таких неожиданных ситуациях.— Ты должен был почувствовать хоть что-то чужое! Тебя чему вообще обучали?— Если хочешь знать, твой Иджон тоже бы ничего не почувствовал.— Он ощущал приближение зомби, когда мы были на заданиях.— Он ощущал приближение живых существ и не более, — Джехо начинала порядком надоедать эта игра. Его едва не сбивало с ног волной чужой нерастраченной ярости, но ещё больше ему надоедало то, что Кёниль что-то решил для себя. Точнее не смог до конца решить, а потому теперь только и делал, что сравнивал.И самым ужасным было то, что Джехо всё ещё боялся проиграть это сравнение. И это было мучительно. Он посмотрел вверх, где их ожидала уже четвёрка поднявшихся, выделил силуэт Воншика, и в который раз немного позавидовал другу. Конечно, у того могли быть и иные проблемы, о которых Джехо не догадывался. Но у него хотя бы не возникало надобности делить Тэгуна с его прошлым. И странно было, что эти мысли всё равно трепали душу Джехо сильнее, чем тот факт, что Сонёль им фактически открыл глаза на ранее непознанные факты.— Кёниль, они разумны, — Джехо выдал это не своим голосом и сам себя слышал и видел будто бы со стороны. Вот он поднимается по извилистой тропе, вот на него переводит презрительный взгляд Кёниль, прерывая свою речь, восхваляющую потерянного Иджона. Он останавливается и смотрит будто бы не на Джехо, а сквозь него.— Мы свяжемся с Сонгю и дождёмся его приказа. Я более чем уверен, что он решит немедленно уничтожить это гнездо зараженных вместе с предателем. И если я увижу, что ты колеблешься в этой битве, мне придётся сказать нашему главе и об этом. Уяснил?Джехо кивнул, всё ещё наблюдая за происходящим будто бы со стороны. А потом почувствовал это. Что-то вроде толчка или всплеска энергии, ради которого он и пребывал в небытие какое-то время. В этот момент всё его сознание вновь вернулось в тело, он глубоко вдохнул и тут же бросился вперёд, сбивая Кёниля с ног на землю.— Джехо! Какого чёрта ты… — над спиной младшего, сдирая кожу на лопатках, скользнуло нечто напоминающее змею. Но только на мгновение опешившей четвёрке, находящейся наверху, было понятно, что это массивный корень, поднявшийся из земли за доли секунды. Он скользнул над этими двумя, а после рухнул на землю, оставляя в той глубокую борозду.— Земля! Она… — вот только Джехо не требовалось договаривать. Кёниль уже поднимал его за шиворот испорченной футболки и чуть прижимал к себе — обычная реакция при необходимости защитить одного из своих людей. Камни, подчиняясь его воле, и уже разрастались, заменяя рыхлую почву одним нерушимым крепким полотном, которое призвано было защитить мужчин от случайных атак взбесившихся деревьев.— Выйди, — крикнул Кёниль, боковым зрением замечая, что остальная четвёрка уже устремилась обратно. Его крик разнёсся по всёй округе, но Джехо было ясно к кому обращается старший. Сонёль выплыл из-за дерева, но разговаривать он был явно не настроен. Пораженный обманом, он желал уничтожить тех, кто вернулся бы убить его. Резкий взмах его рук призвал ещё несколько толстых корней. Те взметнулись вверх, поднимая фонтаны земли и вырывая клочки дёрна, а после устремились в сторону людей, замерших на каменистой платформе. И движение смертоносных копий-отростков было стремительным, но только не для Джехо, который теперь действительно мог оказаться нужным и полезным, а потому отдавал всего себя на то, чтобы изменить направление корней, заставляя их врезаться в деревья с левой стороны от них. Дальнейшее помог завершить Кёниль, успевая поднять с земли острые осколки горной породы. Когда-то они с Джехо уже практиковали подобный приём, но никогда этого не требовалось сделать так быстро: подброшенные вверх камни-диски принялись расти, а Джехо, замедляя их падение, сильным импульсом направил их вперёд. Часть из обломков переломила атакующие корни прежде чем бы они успели выпутаться из ствола массивного дерева, иные устремились к Сонёлю. Но тот был действительно силён настолько, что Джехо делалось немного не по себе, когда тот отбивал их не магией даже, а руками.Надежда была лишь на то, что подоспевшие парни смогут помочь. И быть может, расстановка шестеро против одного была нечестной, но сейчас этот единственный противник был нарушителем. Врагом. А потому совершенно не важно было как и кому его удастся обезвредить. И, видимо, жители неприметного селения тоже почувствовали неладное, или же готовились заранее к такому исходу, как и предполагал теперь Кёниль. А потому начавшаяся стрельба не стала для него неожиданностью.— Приказ: зачистка леса! — крикнул он достаточно звучно и властно, чтобы его люди в одно мгновение поняли серьёзность ситуации. Тэгун, на ходу сбрасывал юкату и обращался едва ли не мгновенно. Он возвращался к закричавшей от страха и ярости толпе за несколько прыжков и только мимоходом отмечал, что быстрее его оказался лишь огонь Чанёля, который живыми птицами обрушивался на ближайшие лачуги и не ожидавших, видимо, такой прыти людей. Тэгуна чуть сбивало привычное отсутствие Воншика рядом, но… он ощущал его иначе, и потому продолжал настигать тех, кто минутами ранее казались ему людьми. Теперь уже было не важно, как инфицированным удалось маскироваться так долго, как и плевать становилось на то почему они не нападали всё это время. Сужающийся зрачок топил в себе людские ненужные мысли. И Ким бы обязательно последовал вслед за своим напарником, как сделал это Бэкхён, вот только разъярённый Сонёль заставлял его повременить и приняться за уничтожение маленьких шипастых тварей, которые появились из-под земли. В дело пошел недлинный стилет, прихваченный с собой на всякий случай. Им было достаточно просто протыкать и умерщвлять голодных и озлобленных тварей, сочетающих в себе повадки и внешность насекомых и гиен. Но этого было мало для такой большой своры, которая окружала напавшего на них человека, того, кто отвлёк их от главной цели — мага огня и разъярённого тигра. Воншику нужна была вода. Вот только обитающие здесь растения также боролись за каждую каплю, а потому требовались крайние меры. В то время как Джехо и Кёниль с попеременным успехом отражали атаки кореньев и нападали на их хозяина, Ким зажмурился и резко провёл лезвием по ладони левой руки. Кожу обожгло льдом, а после горячая жидкость послушно лизнула пальцы, на ходу превращая её в яд, Воншик смог гораздо быстрее устранить мелкие проблемы, порывающиеся помешать тем, кто сейчас расправлялся с деревней. И после он хотел было броситься им на помощь, потому что нелюдей оказалось гораздо больше, чем виделось поначалу, но разошедшийся Сонёль выглядел слишком опасно, чтобы оставлять его на эту пару. Конечно, забывая про свои личные распри, Джехо и Кёниль становились смертоносным оружием для инфицированных, но… их силы было недостаточно, чтобы достаточно быстро одолеть Сонёля, явно прошедшего не одну мутацию в лабораториях, подобных тайникам Сонгю. Лес слушался его, он оживал, желая защитить себя, и… у Воншика появилась небольшая идея.Тэгун взвыл, когда какая-то девица, крича, стеганула его по глазам кнутом — глупое и бесполезное оружие, способное только лишь сильнее раззадорить тигра. Тот зарычал ещё сильнее, и бросился вперёд, уничтожая обидчицу в считанные мгновения. Зверь в нём ликовал от восторга, упивался этой яростью и кровавой бойней. Он насыщался смертью, впадая в состояние близкое к эйфорическому, и ощущал, что находящийся где-то неподалёку Чанёль чувствует тоже самое. И только пропадающая способность ощущать Воншика заставляла тревожиться человеческое естество. Но Чон отбросил прочь пугающие мысли. Нет, с Кимом всё было определённо в порядке. По крайней мере, он очень надеялся на это, перегрызая глотку очередной жертве и устремляясь вглубь деревни. Туда, куда ещё не добрался огонь.Пак ликовал игре пламени, тому с какой жадностью оно пожирало чужие жизни и сжигало души, если таковые вообще имелись у этих обезображенных существ. И если и было что-то лучше чувства собственного могущества, так это ощущение Бэкхёна поблизости. Он мог обнимать его за талию, притягивать к себе и — да, наконец-то! — насыщаться его взглядом, не боясь умереть. Зачерпывая из него силу, как из бездонного колодца, Чанёль пьянел от этих преданных лучащихся золотом глаз и едва не смеялся от восторга, будто маленький ребёнок. Для полного счастья ему не хватало поцелуя, но с этим стоило повременить — врагов ещё было слишком много, а аккуратные домики, будто бы сотканные из живых лиан, не желали воспламеняться так просто. Эта игра ещё не была окончена.Когда Сонёль упустил из виду третий осколок подряд, Джехо понадеялся, что они всё-таки справятся без жертв со своей стороны. И если первые два лишь оставили порезы на предплечьях, то этот более удачно врезался в грудную клетку мужчины, заставляя его задохнуться на пару мгновений. Это можно было бы списать на банальное везение, но Джехо чувствовал, что старший мужчина слабеет от постороннего воздействия. От силы Воншика, внезапное исчезновение которого теперь, кажется, можно было объяснить.— Отлично, он выдохся, — шепнул Сон, понимая, что теперь мужчина лишь обороняется, не совершая таких серьёзных и сложных атак, как прежде. Ещё пару мгновений Сонёль стоял на месте, чуть пошатываясь, а после и вовсе опустился на колени, безвольно мотая головой. Корни вокруг него ещё жили своей жизнью, защищали хозяина и не давали мужчинам подойти хоть на шаг ближе, но на этом вся сила растений и заканчивалась. — Ещё немного и, думаю, ты сможешь его обезвредить. Доставим его к Сонгю живьём?— Боюсь тебя огорчать, но я и сам чувствую себя не лучше, — Джехо боялся думать о том, что сотворила с его спиной жесткая кора ожившего растения, но ощущения были не из приятных и любые попытки чуть сгорбиться или выпрямить спину посылали волну боли до самых коленок, раз за разом заставляя те подкашиваться. Поэтому Ким не поворачивался спиной к своему напарнику, он не хотел отвлекать, но теперь от него требовался не только телекинез, но и гипнотическое воздействие, а для этого нужна была гораздо большая концентрация. Джехо с мольбой взглянул на своего лидера, сдаваясь и, пожалуй, признавая собственное бессилие, а тот задумался лишь на мгновение, чтобы в следующее кивнуть и улыбнуться неприятной улыбкой. Колючей и ледяной. Это была улыбка убийцы.Но куда неприятнее её оказался берущийся из ниоткуда тонкий корень. Массивным хлыстом, он стеганул Джехо по лопаткам, прибавляя к уже существующей боли иную. Он, обвив тонкое тело, отбросил его в сторону, заставляя парня приземлиться на подушку из мха. Джехо едва находя в себе силы чтобы подняться, бросил отчаянный взгляд в сторону лидера. Даже серьёзно раненному Сонёлю, на груди которого расплывалось алое пятно, всё также сильно хотелось убить человека, отдающего приказы об уничтожении его людей — он видел это самым разумным решением и, кажется, это желание лидеров было взаимным.Джехо почувствовал неладное. Сонёль блефовал на счёт своей слабости. И это было что-то вроде прозрения. Краткой вспышки, слепящей сильнее боли, после которой он прикрыл глаза, чтобы докричаться до всех членов отряда. Потому что требовалась помощь. И даже если Воншик понял, что силы Сонёль берёт именно в растениях, даже если ему удалось отравить питательные соки деревьев, то яд в древесных жилах распространялся слишком медленно, чтобы мгновенно убить старейшину. Нужно было ещё немного времени, но того совсем не было — из-под земли вырастали корни, наконец, обнаруживая вредителя в виде Кима и тот, ослабший, не успевал увернуться. Его прижимали к дереву и душили крупные одревеневшие лозы. К Кёнилю же устремлялись гораздо более толстые: острыми пиками они вырывались на свободу и с переменным успехом крошили преграды из камня, которые так спешно выстраивал вокруг себя Кёниль. Его приказ об атаке бы опрометчив, учитывая, что находились они в лесу, а все деревья становились ожившими воинами под силами разгневанного Сонёля, но силы его не могло бы хватить против целого отряда. Сонёль выбрал своей целью Сона и теперь болезненно морщился, когда из деревни доносились скулящие полные страха крики его народа.— Отзови их! — бросил он чуть подрагивающим голосом, и, не в пример ему, швырнул в каменный барьер перед мужчиной пару стволов. Ели, росшие наверняка больше пары десятилетий, просто склонились вниз до самой земли и смели массивную преграду, как пыль. Крайние ветки царапнули Кёниля. И тот, уже отскакивая в сторону, вдруг осознал, что казавшийся неудачным чужой манёвр оказался обманкой. Ложью, способной заманить его в ловушку. Земля под его ногами, готова была сплести смертельный капкан и, пожалуй, если бы подоспевший Джехо не толкнул его прочь мощной волной сотканной из Ничего энергии, так бы оно и случилось. Вот только деревянные острые зубья схватили лишь воздух, заставляя Сонёля зарычать от беспомощности — он прекрасно понимал, что каждая его неудача в этой схватке, становится причиной десятка смертей: огненный маг и большой кошачий слаженно выполняли отданные им указания, против них ружья были попросту бессильны. Другие же… Сонёль бегло просканировал лес, в то время, пока чужой лидер пытался одолеть целую стену из шипастых отростков. Жрец чувствовал только тех двоих вдалеке и эту пару рядом, ещё один был пойман за свои опрометчивые злодеяния и теперь задыхался от нехватки воздуха. Шестой настораживал своим молчанием. Оставалось лишь понадеяться, что в процессе пробуждения леса его примяло ближайшими корнями и теперь нарушитель спокойствия уже подпитывает корни защитников этого места также, как с минуты на минуту кормом для древ должен был стать и Кёниль, а вот Джехо… Сонёль посмотрел в его сторону и добавил ещё одну лозу. С прошлой Джехо только-только разделался, а новая уже покорно ползла вперёд, желая обвить тонкую шею и сломать позвонки. Да, мальчишку было немного жаль — он сразу понял, что не так в этом месте и промолчал, точнее не смог докричаться до других. Но он тоже был в этом отряде убийц, и это становилось решающим фактором.Ещё несколько вскриков неслаженным хором агонии прозвучали откуда-то из глубины деревни. Сонёль прикрыл глаза. Эти смерти будили в нём злобу, а та придавала сил, вопреки глубокой ране и паре сломанных рёбер, мешающих дышать. Чистая ярость заставляла разом пробуждать силы такие, каких он и не пытался прочувствовать раньше. Даже не глядя, он ощутил, как два острых корня добрались до цели и прошили тело чужого лидера собой, пригвождая его к земле. Сонёлю уже было не так важно, что его собственные ноги уже выше колена закаменели, оказываясь в капкане чужого незаметно сотканного колдовства — это было неважно. Он победил.Вот только мгновениями позже его кто-то похлопал по плечу, привычным жестом вынуждая обернуться и… посмотреть в глаза. Сонёлю на мгновение показалось, что его оглушили, но нет, кроме этого почти дружественного хлопка по плечу не случилось ничего большего. На него просто смотрели. И взглядом этим вспарывали изнутри, заражая тело мучительной неописуемо крепкой агонией, прорастающей внутри шипастой лозой. И даже так, Сонёль понимал, что успеет выбраться и спастись, достаточно лишь было отвести взгляд и вобрать в себя жизненную силу всего леса целиком. Да, такой большой платой он бы, несомненно, исцелился и смог продолжить бой, но в попытке выпить силы из леса он прочувствовал кое-что ещё. Точнее кого-то.Он чувствовал того, потерянного им ранее члена отряда. Того, которого так наивно прижал к дереву, мечтая задушить без лишней траты сил. И, как теперь оказывалось, зря. Воншик был всюду. Он был в деревьях, он был частью их и, в тоже время не был нигде одновременно. И, да, он становился частью сил Сонёля, только не подчинялся ему, а покидал его, как покидали воды земли и растения по всей округе.И со стороны могло показаться, что не происходило ничего, но умирающий Сонёль слышал, чувствовал всем своим естеством, как концентрируется влага в единый поток, прежде чем пробить себе путь из-под земли и вниз, смывая последние следы его маленького народа с этого света. Темнота перед глазами показалась ему спасительным пледом, укрывающим от невыносимой боли. Он несла за собой избавление и конец всему.Ещё кашляющий Джехо едва переставлял ноги, но уже стремился подбежать к тяжело дышащему Кёнилю. Он трясущимися руками на ходу спутывал с себя смертоносную лозу, едва не лишившую его жизни и совсем не обращал внимания на алые полосы содранной кожи, какие оставляла после себя плеть даже сейчас. Он больше не ощущал боли от ран на спине. Джехо куда больше волновало чужое состояние и чужая жизнь. Склоняясь над Кёнилем, он с облегчением выдыхал — пронзённые плечи, конечно, заставляли Сона ощущать ужасающую боль, но ни один из жизненно важных органов задет не был.— Не стоит радоваться раньше времени. Это корни волчьего клёна. Они ядовитые, — предостерёг Бэкхён, снова пряча взгляд — он ещё был слишком возбуждён после боя, слишком пьян от этого неописуемого ощущения, когда приходилось подчиняться чужой воле и спешить наверх, участвуя в уничтожении главного врага. Это было… как получить знамение свыше и выполнить его до конца. Даже так он понимал, что захочет Джехо сделать первым делом — он потянется вытащить крепкие отростки и сделает это, не замечая того, что как мелкие шипы с них вопьются в тонкую кожу ладоней.Бэк чувствовал чужую нервозность, как свою. Нужен был Воншик — Джехо знал это, и наверняка телепатически взывал к нему, но, кто знает, какие ещё враги могли крыться в глубинах этого пристанища нечисти. Да и кто мог знать — в силах ли сделать Воншик что-то после подобного уже свершенного им. Смена сущности никогда не добавляла сил, а такая масштабная и подавно.К большему ужасу могло случиться — и случилось — только одно: прежняя почти нерушимая броня Кёниля, которой тот успел покрыться в процессе боя начала слабнуть вместе с ним, он вновь обретал полноценное человеческое обличие, а значит, отчётливей чувствовал боль, да и яд по не каменеющим венам грозился распространиться быстрее. Он застонал, но так и не открыл глаз, пребывая где-то не здесь. Джехо знал только один способ остановить это. Пока Бэк найденным в собственной сумке зазубренным ножом отпиливал лишние части корня, высвобождая Кёниля, но не открывая его ран, Джехо забирался в мысли лидера. Так глубоко, как никогда не позволял себе в обычное время. Он ощущал себя так, как мог бы, ныряя в глубокий и чистый колодец — оглянись и ты увидишь каждую стенку, каждый камушек и любое воспоминание прочтёшь как на ладони. Только Джехо не читал ничего и даже не пробовал. Он пробирался в сознание Кёниля только с той целью, чтобы поддержать его мутацию ещё на какое-то время. Он знал как это делается, хоть и только в теории. Обращённое естество всегда выглядело пламенем. А всякое пламя требовалось кормить, чтобы оно не угасло. Вот только такое, особенное, и питать нужно было не самым простым способом.Джехо отдавал ему эмоции. Свои. Поначалу не самые яркие, потому что уже ощущал приближение Воншика. Он скармливал Зверю Кёниля свой страх за его же жизнь, отчаянье вызванное этой стычкой, скармливал жалость, которая пробудилась в нём ко всему племени никого не трогающих существ, совсем не похожих на прежних зомби. Вот только этого оказывалось недостаточно. Рассеянно следя за тем, как порядком потрёпанный Воншик осторожно удаляет остатки корня из ран, большей своей частью Джехо всё ещё дарил силы своему лидеру. Его Зверь требовал больших жертв. Он хотел получить ещё, чтобы остаться, а уходя грозился и жизнь Кёниля забрать с собой.Ким невольно всхлипнул. Он знал, что способен отдать сейчас, чтобы обеспечить мутацию на достаточно долгий срок, за который можно было бы нейтрализовать яд, но… это было слишком большой платой. Впрочем, если этого требовало спасение жизни, то почему бы и нет? Впившись ногтями в израненные ладони, Джехо сделал глубокий выдох.— Воншик, мне нужна твоя помощь, — он впервые за долгое время обернулся на пришедших, замечая, что те вернулись в полном сборе целые и невредимые. Если не считать того, что Чон был залит чужой кровью, а сам Воншик, сидящий неподалёку на коленях, был явно растерян от полной смены собственной сущности и ещё не пришел в себя до конца. Но он уже был достаточно собран, чтобы участливо повернуться к Джехо, ожидая указаний, а тот подумал, что сделает сейчас самую большую ошибку на свете. И не жалел об этом.— Тэгуна подержите, — бросил он, зная, что Бэк и Чанёль сделают всё без лишних вопросов. И пока обратившийся в человека и пытающийся понять что происходит, Чон недоуменно смотрел на подхвативших его под руки парней, Джехо потянулся вперёд, накрывая губы Воншика своими.Глупые правила. Глупые тактильные обязательства, которые приходилось приводить в действие, лишь бы только не потерять Кёниля и не потерять при этом большую часть себя. Где-то в отдалении зарычал от ярости ничего не понимающий Тэгун, а Воншик замер, позволяя делать мальчишке всё, что потребуется. Это был не просто поцелуй. С этим касанием ему отдавали столько всего, что глаза Воншика расширялись от ужаса, когда он понимал всю серьёзность происходящего.?Многие думают, что мы можем только предметы поднимать и без спроса в чужие мысли лезть, — фыркнул Лухань, осматривая свой класс строгим и в тоже время покровительственным взглядом. — Но это, конечно же, не так. Мы можем большее. Гораздо. Никакая иная мутация не может дать столько сил для управления чужой жизнью. Это не разрушение. Это не созидание. Это торг с самой смертью. Только помните, торгуясь, что неплохо бы той не показывать, что вы имеете больше, чем предлагаете Ей?.Джехо прижался к Кёнилю, буквально накрывая его объятиями. Он не помнил кто он. Не знал где он и для чего, потому что все воспоминания и всего себя доверил другу. Теперь он весь был лишь сгустком любви — сильного и всепоглощающего чувства, которое было предназначено для одного единственного человека. И отдать это чувство ради его спасения казалось чем-то совершенно разумным и единственно верным. Джехо прижимался к груди старшего, крепко держал его в объятиях и отдавал голодному Зверю достойную жертву, чтобы тот отступил на своё законное место и вернул Кёниля в этот мир.Со стороны сгорбленная фигура Джехо как никогда напоминала падшего ангела. Конечно же, из-за содранной на лопатках кожи — алые чуть запёкшиеся следы напоминали об утраченных крыльях и потерянной возможности летать. Но если любовь была полётом, то Ким готов был от неё отказаться, ради жизни этого человека. Он прижимался к нему ровно до тех пор, пока не слышал, как сердце хёна совершило первый размеренный удар. За ним ещё один и ещё. Но им Джехо уже не придавал особого значения. Он отстранялся и приоткрывал рот чтобы спросить что-то и именно в этот момент приходила очередь Воншика отдавать обратно всё то, что отдано было ему на хранение. Он целовал мальчишку равно также, как минутами ранее тот целовал его. Вот только если Джехо до этого точно знал, что делает, то Воншик до ужаса боялся ошибиться. Ведь он всё делал на интуитивном уровне, слыша как где-то в отдалении грязно ругается его Тэгун.— Спасибо, — кратко выдохнул Джехо, отстраняясь и тут же поднялся с колен, направляясь в сторону Тэгуна. Он кланялся ему низко, даже если боль в спине от этого становилась невыносимой, и просил прощения за причинённые неудобства, бегло объясняя, что он не претендует на Воншика, но обстоятельства заставили выбрать на роль Сосуда именно его — самого близкого и отлично чувствующего его друга. На Кёниля же Джехо кидал лишь беглый взгляд, убеждаясь, что с тем всё в порядке. Он дышит и осторожно пытается подняться на ноги. Сон недоуменно смотрел на окаменевшего Сонёля, а после в сторону снесённой потоком воды деревни. Он глядел на сложившегося в поклоне Джехо, а после переводил недоуменный взгляд на Воншика, обрабатывающего его раны. А тот молчал, потому что не знал, как объяснить Кёнилю, что вообще здесь произошло в его временное, так скажем, отсутствие.— Приказ выполнен? — тихо спросил Сон, глухо кашляя и тут же шипя от боли. Воншик всё также молча кивнул, но теперь становилось чуть спокойнее. Чтобы здесь не произошло после стычки с Сонёлем — это всё было не зря и теперь можно было возвращаться обратно к Сонгю с победой, даже если тот о ней не просил.