Клэр и публика мистера Андервуда (1/1)

Фрэнсис Джозеф Андервуд всю свою жизнь только и делает, что говорит. И делает это, будто смеясь. Нужные слова он находит всегда. Они вылетают из его рта, как мыльные пузыри из детской игрушки. Болтать?— это его призвание. Он никогда не расставался с ним.Он наслаждается своей речью: варит ее, будто злая ведьма в большом котле; смешивает в ней факты, добавляет специи в виде аллегорий и сравнений; наполняет ее водой в виде контроля эмоций и ничего не значащих фраз, отвлекающих внимание; кидает щепотку ?сахар? комплиментов и правильной интонации в тот или иной момент. На выходе получается целая книга, которую он всегда прочтет первым, словно пропахший табаком и кофе истеричный редактор, что постоянно недоволен результатом. Он, как су-шеф, дующий на ложку с французским супом-пюре, пробует то, что получилось. Он разжевывает произнесенное, думая над тем, как среагирует его будущий собеседник. Полезно почувствовать себя в чужой шкуре. В эти секунды представляет себя охотником, что гонится с обрезом за диким зверем. Размышляет над тем, что думает его жертва во время бега.Он долго репетирует перед зеркалом и в этот момент ведет себя как ювелир, надевая очки с толстыми стеклами, обтачивая острые углы своего изделия. Как астронавт, входит в вакуум, произнося заготовленные слова сначала подруге жизни?— Клэр.Может быть, он и любит пообедать хорошо прожаренными ребрышками, но красноречие?— его обожаемое блюдо. Десерт, который он хотел бы всегда видеть с вишенкой на горочке крема. Готовить речь и произносить ее?— это абсолютно разные вещи. Словно парфюмер, чувствующий все оттенки запаха духов, он радуется, когда нужные слова доходят до адресата. С зависимостью маньяка наслаждается послевкусием только что выбранных и произнесенных слов. Слова в этот момент меняют порядок; как лучники, пускают свои стрелы по команде. Все зависит от обстановки.У него есть свои секреты, как лучше заставить собеседника сказать то, что он хочет. Он делает жесты руками, хмурит брови, держит осанку, тщательно подбирает интонацию, внимательно рассматривает своего слушателя, пытается проникнуть в его мысли, следит за его движениями. С точностью стрелка ждет момент, чтобы подать свое мнение, как его собственное. Он много читает, выуживая только то, что произнесет на досуге, будь то Конгресс или встреча выпускников. Его речь не должна быть бессмысленным набором слов. Это оскорбление его профессионализму.Он говорит на семинарах в Гарварде. Говорит на первых выборах в Палату представителей. Говорит с друзьями. Говорит в семье. Его слово всегда последнее. Он не упускает шанса, но со временем и с возрастом его начинает преследовать ощущение, что ему никто не внимает, как раньше. Может быть, это он сам перестал слышать то, что говорит? Или речь уже вошла в привычку? Он не ценит больше, что создает с таким трудом? Или другие не ценят?Все начинается, когда ему не дают желаемую должность государственного секретаря. Фрэнк впервые по-настоящему зол и готов убить за такой обман. Даже в этой схватке с собой побеждает прагматизм. Остывая, прогоняет свой гнев и понимает, что нужно изменить. Раз он такой волшебник речи, кукловод или хозяин колдовской флейты, то наверняка у него есть еще какая-то сила, помимо умения говорить. И он впервые обращается к своей толпе. Тайне, которую скрывает даже от жены.Он любит объяснять свои действия и поступки. Также любит объяснять действия и поступки других. Он, будто мультяшный злодей, прикладывает ребро ладони к краешку губ и говорит в сторону замечания по поводу происходящего воображаемым последователям. Это очень помогает. Он обращается к ним уважительно, с почтением, разъясняя каждый политический шаг соперника или свой. Он выходит из гонки победителем, потому что он не только болтун, а еще и партийный организатор. Он умеет воплощать свои слова в дело, в отличие от многих.Клэр всю свою жизнь только и делает, что молчит. В отличие от мужа, она добивается своего вовремя забытым словом. Она, как истинная хозяйка, осматривает свои запасы каждый раз перед очередным приемом, отбрасывая ненужное, устаревшее, испортившееся ото времени. И всегда слушает. Внимательно и спокойно. Будто осциллограф, измеряет герцы настроения сидящего перед ней. Как водная змея, ждет момента, чтоб ужалить и задушить. В своих кратких речах она использует технику вопроса. Они всегда требуют однозначного ответа. Самым ярким примером ее молчания может послужить факт смерти ее матери, который она использовала, чтобы заполучить должность вице-президента.Она разрешает творить своему мужу все, что ему заблагорассудится. Себе?— то же самое. Бывает, что Клэр страдает от своего молчания. Ей часто хочется большего. Она ценит острый ум Фрэнка, но прежде всего хочет быть его союзником, а не женой. Фрэнк любит миссис Андервуд, поэтому соглашается на их партнерство. Оба всегда рассчитывают друг на друга. Их армия, состоящая из двоих, знает пути к победе. Если они идут в бой раздельно, то стараются окружить своего противника, сговариваясь заранее о месте встречи. Если они объединяются, то изображают старую добрую игру ?плохой и хороший коп?. И у них все получается.Желая через войну внедрить в стране атмосферу страха, Фрэнк впервые шепчет под нос так, чтобы жена услышала, к кому он порой обращается:—?Мы не сдаемся террору, мы и есть террор.Андервуды смотрят в одну и ту же сторону. С расчетом, свойственным Клэр, и с жесткостью, свойственной Фрэнсису. Они едины в тот момент, но когда муж находит себе новое дурное увлечение, заменившее собой Зои Барнс, Клэр впервые самостоятельно обращает взгляд к его тайне:—?Внесем ясность. Не то, чтобы я не знала о вас. Просто я еще не определилась. Мне сомнительны ваши намерения и подозрительно ваше внимание. Но ничего личного. Я ко всем так отношусь.Клэр не нужна воображаемая публика. Она всегда хорошо слышит Фрэнка. Это не так сложно. Правда, когда она садится в президентское кресло, напоминает:—?Моя очередь.