Искусство дипломатии (1/1)
Анн рассеянно поправил бархатный берет и?прошёл в?услужливо распахнутые перед ним двери. Стража знала свое дело, а?он?свое?— они охраняли и?открывали двери в?покои госпожи, а?он?искусно играл роль её?единственного и?ближайшего советника. Играл так?же легко и?непринужденно, как только что поправил берет?— будто обычным ничего не?значащим жестом, хотя ещё вчера отрепетировал касание ладонью пера и?бархата. Вся его карьера строилась на?этих невзрачных жестах, которые порой значили весьма и?весьма много.—?Сударь,?— поприветствовала Монморанси мать короля Франции, подперев рукой талию и?слегка согнувшись. Выглядела госпожа уставшей и?бледной, но?так она начала выглядеть почти сразу после начала их?связи. Странная, непростительная, безумная связь, мучившая?их, вытягившая из?них обоих все соки и?в?то?же время дававшая силы, напоминавшая о?главной цели. Казалось, никто уже не?верил, что король вернётся, а?они все сражались и?сражались на?почти невидимой войне.—?Госпожа, как ваше здоровье? —?все?же поинтересовался Монморанси, пусть и?знал, что Луиза, как он?иногда позволял себе называть?её, по?традиции уйдёт от?ответа.—?Потом,?— ожидаемо отмахнулась она, на?мгновение приподняв правую руку, которой поддерживала собственную талию. Анн нахмурился?— госпожа не?любила говорить обо всем, что касалось лично?её, и?сейчас тоже явно не?горела желанием посвящать его в?свои переживания, но?было в?ней нечто, привлёкшее его внимание. Нечто едва уловимое. Нечто сравнимое с?холодным потом, прошибшим Монморанси на?рассвете дня битвы при Павии. Он?почувствовал... опасность. Неминуемый проигрыш. За?всю свою карьеру дипломата он?не?раз испытывал это чувство, и?не?раз оно помогало ему избежать лишних потерь.—?Конечно, госпожа,?— в?данном случае он?не?мог просто сбежать с?поля боя и?понадеялся лишь на?не?без причин развившуюся мнительность. —?Полагаю, вы?также получили письмо от?нашего короля,?— иногда, в?почти истерических припадках совести, Анн размышлял, не?посоветовать?ли королю впредь писать одно письмо на?двоих, раз уж?нередко они с?его матерью распечатывали оба своих экземпляра в?одной кровати. Каждый раз Анн собирался остановиться?— и?каждый раз не?мог. Страдала?ли Луиза Савойская такой слабостью? Едва?ли. Она никогда не?сомневалась в?том, что делала, даже если ошибалась.—?Да. Мой сын в?очередной раз против мира,?— Луиза тяжело вздохнула и?покачала головой в?знак неодобрения, а?потом поморщилась, как от?резкой боли.—?Против условий императора,?— поправил её?Монморанси, хотя это было совсем необязательно. Просто... ему хотелось с?ней говорить. Не?только прокручивать каждое предложение короля, императора и?всех остальных в?собственной голове, а?говорить, слушать. Две головы всегда лучше одной. Почти всегда.—?Выгоднее не?будет,?— отрезала Луиза, и?он?был полностью с?ней согласен. В?противовес всей своей порой безудержной страсти в?постели, она обладала предельно холодным и?расчётливым умом, какой он?не?всегда встречал и?у?мужчин. Они по-прежнему прекрасно находили общий язык, рассуждая о?политической ситуации, как и?сейчас, полностью соглашаясь во?мнениях.Император готов был отпустить своего самого непримиримого врага, но?взамен просил огромную сумму, гарантированную временным обменом короля на?его сыновей, и?Бургундию. И?если с?деньгами и?сыновьями король преступно легко мог согласиться, в?случае Бургундии он?предпочёл?бы удавиться, но?сохранить?её, пусть и?на?том свете. И?чем дольше отказывал Франциск, тем злее становился Карл, выдвигая все более неприемлимые условия. Монморанси удалось узнать, что император теперь помышлял связать французского короля ещё и?браком. Два упрямца не?сдавались, доводя каждый своих подданных до?отчаяния.—?Не?знаю, могу?ли я?ещё что-нибудь сделать,?— признался Монморанси и?развел руками, не?считая нужным скрывать что-либо от?госпожи. —?Король не?прислушивается ни?ко?мне, ни?даже к?сестре. Вряд?ли кому-либо ещё под силу переубедить его... —?Монморанси выдержал паузу, размышляя, польстить Луизе Савойской или?же они уже достаточно знали друг друга, чтобы она перестала верить ему при всех талантах,?— кроме вас,?— все?же добавил маршал и?покорно склонил голову. Как показывал его опыт, женщину никогда нельзя лишать комплиментов, особенно наделенную властью женщину. Это был действительно комплимент?— при всей любви, даже обожании Франциск так и?не?научился прислушиваться к?мудрым советам матери, он?умел только любить?её, превозносить, боготворить, но?не?слышать. Луиза стучалась в?закрытые двери?— самые красивые, крепкие, достойные, но?закрытые. И?только иногда происходило невозможное, и?король действовал, не?исходя из?одних лишь своих желаний. Если не?передумывал до?следующего утра.—?Хорошо, я?напишу ему ещё раз,?— согласилась Луиза, но?без привычного спокойного и?величественного превосходства и?словно ещё больше побледнев.—?Госпожа,?— волнение снова кольнуло Монморанси. Он?сделал шаг вперёд, к?стоявшей перед ним женщине, сам не?понимая, что собирался сделать. То?ли поддержать её?в?очередном приступе нездоровья, то?ли схватить за?горло и?трясти, добиваясь ответа на?вопрос, какого черта происходило с?ней в?последнее время, если она двух слов не?могла вымолвить, не?скривившись в?гримасе. Если ей?было столь противно его общество?— так это и?не?он?звал её?под балдахин королевской кровати. Впрочем, чувства маршала не?имели ничего общего с?ущемленной мужской гордостью?— скорее его пугал сам необъяснимый ужас, охватывавший его при виде изменившегося лица госпожи.—?Сударь, прошу вас покинуть меня,?— будто прочитав мысли Монморанси, громко приказала Луиза, и?он?собирался с?удовольствием и?облегчением подчиниться, но?она вдруг добавила: —?Жду вас вечером. Она отвернулась, а?он?вышел, снова обливаясь ледяным потом под бесчисленными слоями одежды. Вечером... За?год королевского плена сколько вечеров они встретили вместе. Никакой любви, только нежность, когда сердце щемило от?разлуки с?дорогим обоим королём, и?страсть, когда его упрямство доводило обоих до?исступления. Ни?одного лишнего слова, ни?одного признания?— и?столько вечеров, в?которые она просто лежала на?его груди. Совесть мучила Монморанси, но?никогда он?не?испытывал позорного и?унизительного страха?— лишь здоровое волнение предателя, спавшего с?матерью лучшего друга. Сегодня?же все вокруг кричало, что что-то не?так, что-то неправильно, и?все они доживают свои последние спокойные дни. Странно, даже в?самые тяжёлые моменты и?в?самых безнадёжных переговорах он?не?испытывал подобного упаднического настроения.Вечером Луиза встречала его в?новом платье, с?другой причёской и?с?более здоровым цветом лица. Сложно было определить, желала?ли она близости или собиралась ограничиться беседой?— Луиза Савойская никогда не?выдавала своих чувств. Возможно, он?мог поинтересоваться у?придворных дам и?слуг госпожи, что с?ней происходило и?о?чем она хотела с?ним поговорить, но?ему даже в?голову это не?пришло?— он?не?привык следить за?женщинами, с?которыми имел связи, и?тем более не?привык следить за?Луизой, матерью друга и?короля.—?Сударь, я?хотела?бы сообщить вам, что написала новое письмо моему сыну, где использовала всё имеющееся у?меня красноречие. Если желаете, можете ознакомиться с?ним, как обычно,?— она кивнула в?сторону разложенной на?столе бумаги. Монморанси далеко не?всегда читал её?письма королю, как далеко не?всегда показывал и?свои, но?иногда они давали друг другу своевременные советы, подсказывали удачные фразы, которые впечатлили?бы короля. Тонкая нить, натянутая между властью и?дружбой.—?Если желаете?вы, госпожа,?— Монморанси привычно склонился в?почтении, но?Луиза словно не?слышала его, сложив изящные руки на?пышной юбке.—?И?ещё одно,?— обыденным, почти скучающим тоном добавила она, не?глядя на?маршала. —?У?меня будет ребёнок,?— теперь она взглянула ровно на?него, удивительным образом мгновенно поймав его взгляд.Лицо Луизы ни?капли не?изменилось, оставшись совершенно бесстрастным, словно она сообщила о?погоде за?окном, но?её?внимательные тёмные глаза прожигали Монморанси насквозь. Она знала, что самой важной была его первая реакция, и?он?повел себя ровно так, как она ожидала.—?Госпожа... —?маршал замер, словно не?сразу осознав услышанное, открыл и?закрыл рот, осмотрел её?с?ног до?головы, словно видел впервые в?жизни. Луиза усмехнулась, наблюдая за?ним?— никогда ещё она не?наблюдала непотопляемого Монморанси таким растерянным, и?его вид откровенно поднял ей?настроение, давно уже безудержно скакавшее от?радости к?желанию отравиться, что было весьма непросто скрывать. —?И?он?мой? —?только и?выдавил маршал, сглотнув так, что она увидела движение его кадыка даже за?высоким воротником.—?Чей?же ещё, сударь,?— испытывая одновременно гнев и?разрываясь от?смеха (а?это случалось с?ней в?последнее время почти постоянно), поспешила ответить Луиза. Мужчины всегда оставались мужчинами, несмотря на?любую изворотливость или наоборот порядочность. —?Признаться, для меня это тоже неожиданность, пусть утешения для вас в?том мало.Она на?мгновение прикрыла тяжёлые веки, вспоминая.Разумеется, известие о?беременности стало для неё полной неожиданностью. Луиза давно была немолода, поэтому, начав страдать тошнотой по?утрам, никак не?связала её?с?возможным младенцем. Но?она чувствовала себя все хуже?— к?тошноте прибавились слабость, бледность, ужасный голод, и?только тогда Луиза задумалась о?том, когда последний раз страдала от?женских кровотечений. Недостаточно, чтобы считать это старостью, достаточно?— чтобы вдруг вспомнить, что такое молодость.Она никогда не?была плодовита?— за?несколько лет брака несостоявшаяся королева Франции забеременела всего дважды. И?больше ни?разу. У?неё бывали мужчины, но?она не?беременела от?них, не?вытравливала детей?— ничего из?того, чем мучились обычно как неверные, так и?верные жены. Всего лишь пара полезных отваров, и?она даже забывала, что от?природы способна зачать. И?вдруг...И?вдруг на?старости лет многократно проверенная теория подвела?её. Луиза снова ждала ребёнка. Спустя почти три десятилетия. Кто-то назвал?бы это чудом, она?же... Она?же приложила все свое мужество, чтобы остаться... Остаться собой. Величественно восседать в?кресле, принимая послов императора, свысока посматривать на?скучающих без общества галантного короля придворных дам, с?улыбкой навещать внуков, как ни?в?чём не?бывало говорить с?Монморанси о?политике... Просто видеть его. Его рыжая голова мерещилась ей?везде, кругом, в?каждом углу. И?почему она продолжала звать его? Как-никак он?скрашивал ставшие без сына серыми дни. И?если рыжая голова маршала скоро слетит с?его плеч?— что?же, это не?её?вина. Не?только?её.—?Присядьте, Анн, присядьте,?— снисходительно предложила Луиза и?повела Монморанси к?той самой кровати, где он?и?подписал себе смертный приговор.