Часть 3 (1/1)

Вокзал Цюриха, залитый светом и переполненный шумом и красками, был похож на тысячи таких же, каких Наполеон видел по десятку в месяц. Просто очередная отправная точка. Разница заключалась только в том, что он впервые за долгое время отправлялся в дорогу не один. Опять идя впереди, проверяя номера вагонов, он краем уха слышал, как стучали колесики чемодана близнецов, цокали каблуки семенящей сестры, и как она безостановочно давала последние наставления обоим племянникам. Что показательно, обращалась она главным образом к Кэмерону. ?Как к самому сознательному, надо полагать?, – хмыкнул про себя Наполеон, добравшись до нужного вагона и еще раз проверив билеты.- Кэрол, напиши инструкции. Я уверен, так будет еще наглядней. Вдруг они забудут что-то, – он аккуратно поставил свой небольшой саквояж на перрон, и племянники, словно ища спасения, обошли его, встав за спиной. Соло проигнорировал возмущение сестры, не скрывая улыбки, и повернул запястье, сверяясь со временем. – Хватит. Успокойся. Я позвоню, как мы доберемся.- Ох. Наполеон, береги их, – Кэрол заключила поочередного каждого в крепкое объятье. Наполеон проследил, как ее рука уверенно поправила племянникам светлые мягкие волосы. ?Кто бы сберег меня в таком случае?, – смиренно вздохнул он про себя.С последним гудком поезд наконец тронулся. Наполеон выкупил целое купе, рассчитанное на четырех, желая ехать скорее не ?без постороннего попутчика?, а ?без свидетеля?. Он подозревал, что Тайлер уже успел составить лихой план на их каникулы, а ведь он, Соло, не давал им даже намека, что собирается нарушить обещание, данное сестре, приглядеть за ее ненаглядными, и уж тем более не собирался отпускать их куда-то одних. Тайлер был слишком импульсивен, а Кэмерон – уступчив, и, Наполеон был в этом уверен, они бы обязательно начали притягивать к себе неприятности, как магнит. Но обо всем этом он пока помалкивал, желая спокойно разместиться в купе.Помахав в окно матери напоследок, они оба (с явным у Тайлера и не очень явным у Кэмерона) облегчением откинулись на спинку сиденья. Наполеон, заметив эту разницу, поспешно развернул каталог и спрятал в нем улыбку. Кэм в очередной раз с любопытством осторожно заглянул на раскрытые страницы, но ничего, кроме куска немецкого текста не увидел.После проверки билетов, когда уже точно больше их никто бы не стал беспокоить, Тайлер закрыл плотнее дверь, уменьшил температуру кондиционера и, вытащив наушники, уткнулся в телефон. Для удобства он скинул легкие кеды, вытянул ноги на противоположное сиденье и подтолкнул под поясницу сумку с вещами. У Кэмерона с языка чуть не сорвалось очередное ругательство, но Наполеон качнул головой: его чужие ноги ни капли не тревожили. Он перелистнул несколько страниц, продолжив чтение и легко нахмурив брови. Некоторое время Кэмерон смотрел в окно на зеленые луга, маленькие отдельные деревянные домики, пасущийся скот. ?Скоро будут горы, пейзаж изменится, и в сгущающихся сумерках будет ничего не разобрать. К утру мы будем на побережье Эгейского моря?. Он перевел взгляд обратно на дядю: тот, казалось, вчитывается в каждую строчку. Кэм посмотрел на брата: тот рубился в какую-то очередную гоночку, сосредоточившись и закусив губу от азарта. Взгляд вернулся к мелькающим видам за окном. Пригретый на солнце, укаченный мерным перестуком колес по рельсам, Кэмерон удобнее устроился на мягком сиденье, позволяя мыслям свободно течь, куда им заблагорассудится, постепенно погружаясь в легкую дрему.Его разбудил Тай, решивший, что пора подкрепиться. В вагоне-ресторане они болтали все втроем о достопримечательностях Италии, и, как ни странно, разговор выходил даже дружелюбным. Кэмерон не мог представить, что Соло сказал в прошлую ночь брату на яхте, но Тайлер, казалось, перестал ерепениться. ?Впрочем, возможно, – осадил сам себя Кэм, – его всего лишь так сильно радует возможность оказаться на море без семьи?.* * *Только ближе к ночи, застелив койки, Тай неожиданно для брата предложил занять тому верхнюю, хотя знал, что он крутится во сне и боится сорваться. Кэмерон непонимающе нахмурился.- Ладно, ладно. Давай ложись тогда и ноги согни.Тайлер опять сел, как прежде, и включил игру, откинувшись спиной на согнутые колени брата. Носками влез под матрац Соло с самого края, явно не желая помешать дяде спокойно спать. Свет в купе уже приглушили, и разобрать что-либо вокруг было сложно. Кэмерон кое-как заставлял себя держаться, медленно моргая, потяжелевшие веки каждый раз поднимались с бóльшим трудом. От брата шло тепло, вес его тела, его короткие движения – все действовало успокаивающе.Наполеон умывался последним. Зайдя в купе и оценив расстановку сил (Тайлер напоминал огнедышащего дракона, стерегущего свое золото), он только тихонько фыркнул, раздевшись до белья и развесив костюм на вешалку тут же. Собственной наготы перед племянниками он не стеснялся.- Спокойной всем ночи, – мягко намекнул он, укладываясь и укрываясь тонкой простыней: несмотря на кондиционеры (старенькие и слабенькие, откровенно говоря), в поезде все равно оставалось довольно душно.- Ты не собираешься спать? – Кэм приподнялся на локтях, обращаясь к брату. Футболку он тоже стащил, подпихнув под подушку, Наполеон сглотнул, завидев чужую голую грудь, и поспешил отвернуться лицом к стенке. Тайлер на вопрос даже ухом не повел: как сидел, так и остался сидеть:- Хочу пройти уровень.Брат упал обратно в подушку, натягивая покрывало выше:- У меня ноги скоро затекут.- Когда затекут, тогда затекут, – опять пробормотал Тайлер под нос, ни на кого не глядя. – Спокойной ночи.Наполеон пытался успокоиться, считал до ста на всех возможных языках, но не мог расслабиться. Близнецы изредка переговаривались, от телефона Тайлера время от времени плясали блики на стене, и он чувствовал, как порой край матраца на его койке приподнимался. Это не мешало, на самом деле. Он по большей части воспринимал их как детей, себя – как папочку-наседку, выводя их на ужин, развлекая светской болтовней. Оставалось только разложить их по койкам, отобрав телефон у самого непослушного…Наполеон открыл глаза, уловив среди прочих звуков и шебуршаний новый сонный вздох Кэмерона.…А послушного – похвалить и наградить. По-особенному щедро. О, Наполеон придумал бы великое множество способов! И вот опять мысли о неприятной накладке переключились на племянников, восстанавливая душевное равновесие. У Соло появился философский настрой: он был уверен, что разберется с этим делом рано или поздно.Минуты тикали, наверняка во всем вагоне не спали теперь только двое: упертый Тайлер и Наполеон. В мотивах племянника он еще сомневался, но сам ждал заветного скрипа замка, когда кто-то не очень ловкий пытается его вскрыть.И дождался.В вагоне-ресторане Соло ловил на себе прожигающий взгляд все того же остолопа, неумелой ищейки с крепкими кулаками. Синяк на подбородке почти сошел на нет, чего Соло не мог сказать о чужом неумном энтузиазме. За ужином тот даже не пытался особенно скрыть свое присутствие, усевшись напротив него по диагонали несколькими столиками дальше, то ли олицетворяя собой дамоклов меч, то ли намекая на потребность в очередном ?разговоре?. В последнем Соло ему, разумеется, отказал, проведя весь остаток вечера с близнецами, надеясь более их не втягивать, но Тайлер! Мальчишка даже ночью, даже когда помалкивал, вел себя несносно!Соло вздохнул, перевернувшись на спину и плавно сел на койке, тут же стянув с вешалки аккуратно повешенные брюки.- Тайлер, пусти, – он зашептал, стукнул его по колену, понукая убрать ноги. Погруженный в игру, не видящий ничего за ярким экраном и не слышащий за музыкой в наушниках, Тайлер вскинул на него едва ли не испуганное лицо, тут же выхватив один наушник. – Пусти в туалет.Соло поднялся, небрежно застегивая сорочку, и поспешно вышел в коридор. Прямо напротив их двери действительно заждался незваный гость, держа в руках какую-то грубо сработанную отмычку. Скрывая его широкой спиной, Наполеон поспешно задвинул за собой дверь.- Слушай, приятель, ты начинаешь меня напрягать. Не нужно стоять под моей дверью, – из соседнего купе бесшумно вышел второй тип, встав по другую сторону. Этого Наполеон еще не видел. Неприятного вида лицо, с печатью явно низкого интеллекта и криминального прошлого. – Ну, хорошо, давайте поговорим хотя бы не здесь.Вид у ребят был чрезвычайно серьезный, разговор ожидаемо не клеился и очень быстро перешел в русло рукоприкладства.- Слушайте, господа, все мои действия направлены исключительно на достижение нашей цели. Я не пытаюсь сбежать, я не скрываюсь… Чужой локоть сильнее надавил ему на шею, но это по-прежнему не пугало Наполеона: задача этих двоих – просто давить и угрожать. Желанная статуэточка слишком ценна для их нанимателя, чтобы сделать с ним что-то действительно серьезное, и стратегия Соло была проста: водить их за нос, сколько потребуется.Он терпеливо ждал, когда те закончат свою силовую профилактику, как вдруг за спиной у них возник один из племянников.* * *Едва Тайлер решил, что дядюшка, наконец-то, уснул, как он куда-то начал ломиться. Дождавшись, когда Соло выйдет, он обернулся на брата. Тот, хоть и стонал про ноги, уснул как миленький. Ухо уловило чью-то приглушенную речь прямо за дверцей купе в паузу между песнями. Тайлер тут же остановил плеер и приподнялся прислушиваясь: ?…поговорим хотя бы не здесь?, – и чьи-то шаги. Тай осторожно приоткрыл дверцу и выглянул в проход. Опять обиженные рогоносцы? У этого Наполеона, казалось, проблемы были Дон Жуановского размаха. А еще после прошлого раза, как они поговорили, у него была разбита губа до крови. ?Ну, вот и кто еще за кем приглядывает?? – он отправился следом в тамбур, стараясь прислушаться, но за мерной дробью колес ничего невозможно было разобрать. Сколько прошло времени, он и не пытался прикинуть. Возможно, всего пара минут. Он махнул на все это рукой и дернул дверцу. Наполеона окружили двое. Один держал за грудки, вжимая в стену, второй отирался рядом. Казалось, они слишком увлеклись своими разборками, чтобы заметить четвертого участника. О, Тайлер мог их понять: дядюшка порой бесил до невозможного. А еще он мог понять дядюшку: у него даже проснулась какая-то мужская солидарность. Если женщина так легко отказалась от законного супруга, значит, не очень-то у них отношения ладились. Наполеон, к слову, увидел его сразу и чуть изменился в лице, обеспокоенно сведя брови. Тайлер задорно подмигнул в ответ и оглядел обиженных мужей. ?Мелковаты, видимо, поэтому решили взять числом?.- Хэй! У вас какие-то проблемы??Тайлер, черт его возьми, почему он такой любопытный? Дурной мальчишка уже засветился в прошлый раз, теперь лезет сюда!?Один из вышибал, едва не подпрыгнув от неожиданности и обернувшись, сразу попытался зарядить ему кулаком. Что ж, Тайлер был всего лишь гребец, а не боксер и этот первый удар пропустил, зато после сразу же дал сдачи, и рука у него оказалась куда тяжелее. Кэм все еще ходил с розоватой и чуть припухшей скулой.С ?рогоносцем? ему особо было не развернуться в небольшом помещении тамбура, но пыл его он заметно поубавил. Тот в итоге оказался на полу и растеряно заморгал, затряс головой, собирая контуры окружения в один. Тайлер обернулся ко второму и Наполеону.Дело грозило принять серьезный оборот, цацкаться с лишним свидетелем эти двое не стали бы. Немец выпустил из захвата Соло, едва его приятель оказался на полу, и повернулся к близнецу, выхватив из-за ремня пистолет. Соло не знал, серьезная ли эта была угроза или нет, но рефлекс на опасность сработал быстрее: он крепко приложил тому в ухо, полностью скинув притворно-дурашливый вид. В конце концов, свою репутацию он заслужил не только за язык без костей и красивое лицо. От неожиданности немец выронил пушку, пошатнулся и рухнул тут же на пол, собирая звезды. Наполеон быстро шагнул вперед, подхватил оружие с пола и едва ли не за шкирку вытащил Тайлера из тамбура в коридор. Хлопнув за собой дверью, он повернул замок и прикладом сшиб небольшую ручку, блокируя дверь полностью. Лишние полчаса-час им это даст.Прогремевший по металлическому полу пистолет удивил. Сильно. Само по себе оружие Тайлера не пугало, все-таки много у кого в Штатах оно было для самозащиты, но тут – в Европе, в поезде из Копенгагена до Рима – оно несло совсем иной смысл. Движения дяди, четкие и уверенные, без рассусоливаний, напомнили армейскую выучку. Наполеон уверенно засунул ствол за ремень брюк, и Тайлер сильно засомневался, что с теми парнями дядюшке действительно нужна была чья-то помощь.- Живо. Поднимай брата, нужно уйти, – стремительно зайдя внутрь купе, он подхватил пиджак и снял с верхней полки саквояж. Кэмерон вздрогнул от шума, резко проснувшись, сонно заморгал и нахмурился. Тайлер буквально впихнул ему в руки мятую майку и поставил на ноги рядом, забрав их сумки. – Давайте, ребята, небольшое перемещение.Соло вышел в коридор первым, быстро оценивая ситуацию, за спиной раздался приглушенный грохот и короткая ругань. Воздав себе хвалу за предусмотрительность, он вывел близнецов через три вагона в запасное купе, покупаемое им для подобных случаев. Пропустив братьев вперед, он закрыл за ними дверь и только тогда смог перевести дух.Кэм, хоть мало что понимал спросонья, не отставал и пока что не задавал лишних вопросов. Оказавшись на новом месте, он упал на сиденье, широко зевнув и растерев глаза. Взъерошенный, невероятно по-домашнему милый. Соло не успел как следует запечатлеть этот новый образ, как затараторил Тайлер:- По-моему, это, – он указывал на запертую дверь купе за спиной дяди, – их совсем не остановит. И что же теперь, надо сходить на ближайшей станции??- Кого остановит?- О, Кэм, наш дядюшка нарвался на серьезных ребят. Опять, – Тайлер только что руками не всплеснул. – Только теперь его хотят не избить, а пристрелить. Мне даже страшно представить, под чью юбку ты залез, – он состроил кислую мину Соло.Кэмерон не сразу, но заметил розоватую ссадину у брата на подбородке и тут же вскочил, поворачивая лицо к тусклому свету.- Что у вас случилось? – в голосе опять прорезались стальные нотки отца, Тай позволил себе самодовольно ухмыльнуться. ?Ну что, дядюшка, хрен тебе, а не любовь обожаемого племянничка. Хотя бы одного из?.Наполеон проигнорировал его требовательный вопрос, развернув расписание поездов и маршрут следования, сверился с наручными часами. Ближайшая остановка через пятнадцать минут, без сомнений им придется ею воспользоваться. - До Милана мы доберемся несколько иначе, – Соло поднял на племянников серьезное, озабоченное лицо и, шагнув ближе, взглянул на небольшой синяк на лице Тайлера. – Ничего страшного. ?Маленький синяк. Было бы хуже, если бы я притащил его с огнестрелом, – этого вслух он, конечно же, не говорит, встречая прямой взгляд Кэмерона. – Ну точно в Говарда пошел парень?.- Тайлер стал свидетелем того, чего ему видеть совершенно не следовало, – свернув карту и убрав во внутренний карман пиджака, Наполеон перевел взгляд с одного на другого. – Эти двое ходят за мной не потому, что я залез под юбку чьей-то жене, как бы тебе, Тайлер, того не хотелось. Речь о сделке, которую я заключил, и предмете, который не выкупил вовремя. Если по существу, то это тема, которая никогда в нашей семье не поднимается, – он запустил руки в карманы, глядя на близнецов. ?Вообще-то, к чему юлить или уходить от ответа, они уже достаточно взрослые, чтобы самим делать выводы?. – Не вся моя деятельность сугубо официальна, а некоторые мои клиенты способны вытащить ствол, если условия им не понравятся, – Соло опять опустил взгляд на часы, прислушиваясь, как хлопнуло несколько дверей других купе и несколько пассажиров приглушенно заговорили. – Через десять минут будет Гравеллона-Торче. Сойдем.Чем больше говорил Соло, тем выше у Кэмерона ползли брови, а челюсть опускалась ниже. Всепонимающий дядюшка, как же! ?И он согласился сопровождать нас, чтобы ничего не случилось, тогда как за ним уже на тот момент охотились люди с пистолетами?? – ему не хватало слов возмущения. – И пусть Тайлер сунулся, куда не просили, но, мать вашу, и не запрещали же! А теперь он избит, и его могли подстрелить!?- Мы сойдем на ближайшей станции, – чуть дрожащим от злости и выброшенного в кровь адреналина голосом начал Кэмерон, – и вы обратитесь в полицию. И мне плевать, что у вас какие-то нелегальные сделки, мы найдем хорошего адвоката, – по Наполеону было прекрасно видно, куда бы он посоветовал засунуть свою полицию и адвокатов, но он продолжал, – это дикость скакать по вагонам с заряженным пистолетом или скрываться по Европе, заметная следы! А этот Август? Он тоже в этом замешан? Софья? Ваш друг с фондом Брюле? И вы взяли нас с собой??- Кэээм, – на грудь легла ладонь брата, успокаивая и одновременно отстраняя от дяди подальше. – Никто не ранен, и ничего такого страшного не случилось.На Тайлера он посмотрел уже совсем бешеными глазами:- А ты бы и рад был! Это не кино с перестрелками! – Кэм с силой тыкал ему пальцем в грудь на каждый свой тезис. – Это реальный мир! И от пулевого ранения ты скорее кровью истечешь или гангрену подцепишь вместо брутального и сексуального шрама, на который будут клевать все девчонки в кампусе!Тайлер отреагировал как романтичный подросток, Кэмерон – как прагматичный взрослый. Как родители только выдерживали эти две противоположности, Соло не мог представить.- Ваша мать поставила условие, я пошел ей на встречу. У нее некоторые изменения в рабочем графике. Мы выйдем на ближайшей станции, разберемся с маршрутом, и вы будете там, где никто не будет гоняться за вами с пистолетом. И никто больше не получит синяков, я обещаю, – Наполеон улыбнулся самыми уголками губ, дабы хоть чуть-чуть подбодрить и успокоить ответственного и серьезного Кэмерона. Строго говоря, со всеми неприятностями Наполеон, по его мнению, уже разобрался несколько минут назад и, разумеется, без какого-либо вмешательства полиции.Кэмерон только поднял ладони вверх, закрыв глаза, и отступил к окну, тяжело опустившись на сиденье, потер кончиками пальцев веки. Еще утром все было спокойно, обычно, привычно, безопасно, а сейчас! Они оказались где-то близ Альп, и у них на хвосте вооруженные преступники! Не так он планировал их Евротур.За окном начали мелькать огни небольшого городка, поезд приближался к станции, и оживление в вагоне слышалось уже отчетливо. Наполеон ловко прошелся по пуговицам сорочки, перепроверив каждую, и надел пиджак: ?Наша остановка?.Как он и обещал, на перрон они сошли без лишних попутчиков и быстро затерялись в холле вокзала.* * *Слева из-за гор уже забрезжил розовый рассвет. От Гравеллоны до Милана был всего час езды. Тайлер, практически не спавший эту ночь, дремал, Кэмерон – едва не скрипел зубами, глядя в окно. Небольшой минивен-такси катил по ровной дороге без единой ямки или выбоины. Из двенадцати мест в салоне были заняты только три. Их компанией. Соло сидел перед близнецами, и раздражение внутри Кэмерона крепло. Дядя, конечно же, не стал прислушиваться к его словам, прошел мимо поста охраны сразу на парковку. Несколько раз Кэм оборачивался, ожидая увидеть тонированные иномарки на хвосте, но дорога вихляла на взгорье, оставаясь пустой. Неужели, все обошлось? Это было самое худшее, что могло случиться? У водителя тихо играл приемник, итальянский Кэмерон не знал, но наверняка это была очередная лиричная песня об ушедшей любви. Или что могло значить ?che mi riporta un poco del tuo amore?? [1]У Наполеона практически дымился затылок. Прожигающий взгляд Кэма преследовал его с самого поезда, но стоило ли объяснять девятнадцатилетнему мальчишке, как устроена правоохранительная система, и что его ждало долгое мучительное ожидание в этом самом участке с нулевым результатом и убитыми нервами до самого утра завтрашнего дня? Ладно, пожалуй, рассказать об этом можно было, племянник ко всему подходил взвешенно. Дух авантюризма оказался больше присущ Тайлеру. Соло и не ждал, что здесь они с ним так легко сойдутся. Наполеон не сдержал улыбку, в который раз припомнив, что едет домой с близнецами, внутри рос если не восторг, то предвкушение приятно проведенных совместных дней, вечеров, а может быть, даже ночей. Он, безусловно, представлял, куда их могло бы занести, и, не собираясь становиться надзирателем, предпочел бы оказаться в тот момент чуточку старшим, но другом. Голова Тайлера мотнулась на очередном повороте и удобно устроилась на его плече. Немыслимо, чтобы с ним что-то случилось. Кэмерон повернулся к нему лицом, осторожно зарылся носом в волосы, те опять пахли каким-то отельным шампунем, но в этом был он весь – стремительный, непритязательный, простой, компанейский, и Кэм не представлял себе жизнь без него. Иногда ему казалось, природа дарит идентичную внешность, словно извиняясь за свою ошибку, когда из одного делает двух. Пусть брат был не подарок и порой бывал чертовски невыносим, но еще он был веселым, храбрым, честным и порядочным. Кэмерон не мог припомнить хотя бы одну девушку, ушедшую от него в расстроенных чувствах. Влюбляясь, Тайлер отдавал всего себя.[1] (ит.) Это будет немного напоминать мне о твоей любви* * *Милан встречал шумным солнечным, уже горячим утром. Едва доходила половина седьмого, но тут и там мелькали люди: местные, одетые по-деловому и не очень, туристы в панамках и с рюкзаками – дворники скребли тротуары с приглушенным шорохом метелок, поток машин еще не был плотным, но уже безостановочным. Нацепив на нос очки (Соло смилостивился, отдав Тайлеру свои), братья оглядели небольшую, засаженную низенькими деревцами площадь и помпезную, вычурную церковь в стиле барокко. И, хотя настроение все еще было паршивым, Кэмерон невольно отвлекся на эту красоту под ярко-синим чистым небом.- Куда теперь? – бодро обратился Тай к Соло, не дожидаясь, когда тот расплатится с таксистом, и улыбнулся во все тридцать два. – На явочную ЦРУ?- Нет, агент, – фыркнул Наполеон, отступив от машины ближе к племянникам в тень каштана, – на выделенные командировочные вам положено явится в штаб и доложить высшему руководству, что прибыли, – он встал между ними, широким жестом приобняв обоих за плечи, хмурого, как туча, Кэмерона и ухмыляющегося Тайлера. – Если серьезно, здесь у меня есть квартира, и я предлагаю нам всем проехать туда хорошенечко отоспаться, прежде чем вы продолжите свое путешествие, – ?или не продолжите? он опять проглотил. – Кстати, тут в квартале расположилась уютная пекарня ?Биффи?, и она открывается для ранних трудоголиков как раз… вот-вот, – Соло поднял руку с часами к лицу, тем самым притягивая мрачного Кэмерона еще ближе к себе. Наполеон давно в себе это подозревал: особый триггер на мрачных и красивых людей. Парней. Племянников. Кэмерона. Черт, да не важно. Чужое раздражение не беспокоило, наоборот, только распаляло его азарт и любовь провоцировать, – там готовят потрясающие вишневые штрудели!- И только? А пиццу? Я хочу настоящей итальянской пиццы! С настоящими итальянскими оливками! И курицей! Ведь есть настоящая итальянская курица? – Тайлер с совершенно серьезным видом повернулся к дяде.Соло отозвался с преувеличенно серьезным видом:- Полагаю, любая курица, выращенная в Италии, может считаться итальянской.Их шутливые разговоры только больше сбивали Кэмерона с толку. С одной стороны, он радовался, что брат с дядей опять легко нашли общий язык, но с другой – он опасался, что брат мог неожиданно очароваться полулегальным образом жизни. И если бы он решил что-то провернуть вместе с Наполеоном или поучаствовать, родители спустили бы с обоих по сто шкур, и в основном досталось бы опять Кэму, как самому ответственному в их дуэте. Ему хотелось найти какое-нибудь тихо место и основательно подумать обо всем случившемуся.Пока они шли по неровным прогретым булыжникам улиц, на которых стук колесиков чемодана был еще громче, чем на плитках вокзала, в голову пришел единственный вопрос:- И как долго вы этим занимаетесь?- И чем, этим? – тут же подключился Тай.- Не говорите нам, если из-за этого у нас могут быть проблемы! – буквально сразу перебил Кэмерон и предостерегающе зыркнул на брата.- Можете сказать мне на ушко.- Тайлер! – иногда все-таки его хотелось придушить.- Давайте не на улице и не на ходу об этом…Шумно выдохнув, Кэмерон притормозил, пропуская дядю вперед, и все-таки отвесил брату пинок под зад. Тайлер рассмеялся и попытался скрутить его в бараний рог, захватив голову в подмышку. Кэмерон еще раз пнул, теперь в голень. Строго говоря, все их неприятности начались с той пробежки под ливнем в Цюрихе. Из-за него. Из-за Тайлера, чтоб его!Соло искоса глянул через плечо, улыбнувшись небольшой потасовке братьев прямо на улице. Они напомнили ему полугодовалых щенков в своре, грызущихся ради развлечения друг с другом. ?Ну, или это просто подавленное желание касаться друга?. Передернув плечами и уходя вперед, Наполеон с легкой завистью подумал, что сам тоже был бы не против с кем-нибудь ?подраться?. Из-за всех этих проблем он уже слишком долго отказывал себе в близости. ?Может, поэтому меня так клинит на племяннике?.- Все будет в порядке, – долетело до его уха. Наполеон замер у входа, обернувшись. Клыкасто улыбаясь, Тайлер сграбастал Кэмерона в ?смертельный удушающий захват?, а тот обхватил его за талию, уцепившись за футболку и натянув ткань. Взъерошенный, раскрасневшийся, со сползшими по носу очками. Соло вздохнул про себя и зашел в пекарню.* * *После того, как они набрали несколько невероятно ароматных свертков шуршащей коричневой бумаги со свежими тортильями и пирожками, братьям стало глубоко без разницы, по какой причине они вынуждены терять время в Милане, а не спешить к лазурным волнам Тирренского моря. Наполеону стоило значительных усилий уговорить Тайлера подождать до дома, где было вино, минералка, сок, чай и ?что угодно?. Позвонив еще с вечера своей местной домработнице, Наполеон позаботился, чтобы та купила заодно минимум продуктов. Со своим расписанием он никогда не знал, в какой именно день сумеет нагрянуть домой, но предпочитал, чтобы тот всегда был чист и прибран.В общем-то, вид близнецов, замерших на пороге и перегородив его собой и сумками, того определенно стоил. А Наполеон и забыл, что это место могло производить такое впечатление.У Кэмерона язык чесался спросить, какой банк (или, вернее, сколько банков) ограбил дядюшка, потому что перед ними раскинулись шикарные апартаменты с двойным светом, высокими потолками и изящной лепниной в том же стиле настоящего итальянского барокко, как церковь у площади. У Соло определенно был вкус на богатое убранство, но что важнее – на стенах висели восхитительные полотна классической живописи эпохи Возрождения. И Кэмерон, совершенно не зная дядю на самом деле, но уже зная о его работе, не мог судить, были ли это оригиналы или репродукции. Тайлер присвистнул, грубовато выразив их общее мнение.- Проходите, проходите, не стойте на пороге, – водрузив саквояж на небольшую тумбочку в прихожей, Наполеон прошел в столовую, на ходу шурша и разворачивая бумажные пакеты с завтраком. Чарующий аромат раздразнил обоняние и тут же согнал легкий ступор с Уинклвоссов. - В основном я занимаюсь оценкой предметов искусства, это вам известно. Кстати, те картины – подлинники, спасибо галерее ?Лиссон?. И, нет, Кэмерон, я их купил, – Наполеон послал через плечо снисходительную улыбку племяннику. – Как высококлассный искусствовед, я даю заключения о подлинности предметов на торгах, а также являюсь посредником в сделках, помогая найти покупателя на тот или иной объект, – выложив выпечку на широкое блюдо и поставив на стол, Соло поочередно отдернул тяжелые шторы и открыл дверь на балкон, желая впустить свежий и пока еще относительно прохладный воздух. – Небольшая загвоздка появляется всякий раз, как предмет не имеет с собой в комплекте подлинных документов о праве собственности. Иначе говоря, иные из них краденные. Этими предметами я тоже занимаюсь и с этого имею почти треть всего дохода, – он выдвинул массивные, тяжелые стулья у такого же тяжелого овального стола со столешницей под белый мрамор, снял пиджак, повесив его на один из них, наполнил блестящий чайник и загрузил свежий кофе в кофеварку. – Иным предметам я помогаю поменять владельцев без желания их обладателей на подобное, и это половина моего дохода, – лучезарно улыбаясь, он повернулся к близнецам и под синхронное переглядывание начал закатывать рукава сорочки. Несколько неуверенно, но оба племянника уселись за стол.Ни Кэмерон, ни Тайлер не нашли сходу ни одного слова в ответ. Дядя вываливал кучу информации без всяких обиняков, и это вышло какой-то странной формой доверия с его стороны. Для Кэмерона стало ясным нежелание Соло обратиться за помощью в полицию. Конечно, самостоятельно докладывать (и тем подставлять дядю) он уже не собирался, а вот Тайлер, прищурившись, словно подозревая Наполеона в хорошей шутке, и помолчав, испытал еще больший прилив восхищения.За ним пиликнула кофеварка. - Кто-нибудь будет кофе?Это стало словно разрешением, наконец, расслабиться, отложить дела и сосредоточиться на насущном. Тайлер выхватил давно приглянувшуюся тортилью.- Нет, мы будем просто воду.Соло счел ?просто воду? слишком обыденным напитком для первого семейного завтрака в Италии и добавил по ломтику лимона, грейпфрута, пару листочков мяты и колотого льда. На стаканах, поставленных перед племянниками, моментально появился конденсат. Тайлер одобрительно качнул головой, торопливо жуя, Кэмерон поблагодарил, коротко глянув на Соло, и отпил ?домашнего лимонада?. Наполеон переводил взгляд с одного на другого, и внутри опять рос азарт напополам с предвкушением чего-то неясного, непонятного, но, безусловно, приятного.Оказалось, его мучила страшная жажда. Кэмерон залпом выпил полстакана и облизал раскрасневшиеся от холода губы. На поверхности медленно дрейфовал желтый полукруг со срезанной семечкой.- И что вы собираетесь теперь делать? Что было надо тем людям?Соло не торопился отвечать. Стоя на другом конце кухни, опершись бедрами о разделочный стол позади и скрестив руки на груди, он молчал и смешно приподнимал брови домиком. ?Кажется, это защитный жест в психологии или нежелание идти на контакт. Но ведь он все рассказал прямо. Неужели, все-таки волнуется? Из-за нас? Из-за нашего мнения? Потому что мы семья?? В одной рубашке, взлохмаченный, с проступившей суточной щетиной, в лучах утреннего солнца, усталый после маятной ночи, Кэмерону он начал казаться моложе, как будто ?взрослые? тоже могли ошибаться, уставать, совершать опрометчивые поступки, попадать в тупик, не справляться. Это были не жалость и не сочувствие внутри него. Скорее, осознание, что Наполеон – человек со своими слабостями. Идеальных не бывает, это надо было признать и принять.Соло же старался припомнить, не ?наследил? ли он где с племянниками. Трио они составляли колоритное, но смогли ли те двое обалдуев вычислить, на какой именно станции они сошли и куда именно с нее отправились? После бессонной ночи и постоянного легкого сексуального напряжения голова работала просто отвратительно. Наполеон махнул рукой, в конце концов, они на четвертом этаже, и чтобы войти в здание, надо пройти решетку с домофоном, охрану в холле и вскрыть железную дверь со швейцарскими замками.- О, я собираюсь позавтракать. После принять душ, – он выпрямился, вернув себе беззаботно-расслабленный вид, шире улыбнулся близнецам и налил долгожданный кофе. – Шутка в том, что этим людям… Ну, не конкретно этим, конечно, – он сел напротив, взяв с общего блюда любимый вишневый штрудель, – я обещал достать определенную вещь, но посредник подставил меня, вещь перешла в неизвестные руки, и я не могу выполнить свои обязательства. Это очень неловкая ситуация для джентльмена с моей репутацией, – весомо подчеркнул он, получив фырк от Тайлера. Тайлер получил сразу два укоризненных взгляда, и снова фыркнул, – и я попал в несколько затруднительное положение, как вы уже успели заметить. Эта работа имеет свои минусы. Ваши родители в курсе, чем я занимаюсь. Говард, конечно, особенно меня не одобряет и, думаю, когда узнает, что мать отправила вас со мной, будет вне себя, – Наполеон перевел внимательные глаза на Кэмерона, отчего-то он был уверен, что для него отец являлся безусловным авторитетом, чье поведение – образец для подражания. – По этой причине я всегда был редким гостем у вас дома, упустил практически все ваше взросление.Он откинулся на спинку стула, по-прежнему улыбаясь. Ему нравилось быть откровенным, и он не стеснялся всей правды о себе, но его неприятно кололо опасение, что Кэмерон займет непримиримую позицию и потребует немедленно отправить их домой в целости и сохранности. Однако легкое напряжение разбил широкий, буквально до слез в уголках глаз, и громкий зевок Тайлера, пробормотавшего краткое извинение под нос.- Устали. Я застелю вам гостевую спальню.Кэмерон все-таки кивнул, хотя хмуриться меньше не перестал. За окном просыпался Милан, а он с братом сидел на квартире дядюшки-вора. ?Боже мой?. Он потер лоб кончиками пальцев, и сам ощущая, как накатывает сонливость. Он бы не отказался вздремнуть хотя бы часик. ?Ладно. Пусть каждый вертится в этой жизни, как ему нравится, в конце концов, не мне учить его жизни, с этим, похоже, отлично справляются парни с оружием. Лишь бы Тайлера не учил своим секретам мастерства?.?Подготовить гостевую комнату? значило проводить туда близнецов. Спасибо Натали, все белье было свежим, полы вымыты и пыль с полок и картинных рам протерта. Соло оставил их, давая личного пространства, и прошел к себе.Не включая кондиционер, Унклвоссы распахнули окно, как прежде Соло, впуская свежий воздух с узенькой утопающей в невысоких деревцах и плюще на стенах домов, улицы. Где-то рядом расположилась кондитерская: в воздухе, наравне с ароматом цветов, угадывался легкий запах ванили. Приглушенно стрекотало несколько цикад, где-то лил трели одинокий дрозд, иногда раздавалась речь редких прохожих, совершенно не было слышно шума машин или мопедов. Тайлер довольно вздохнул и потянулся, задирая руки кверху. Кэмерон успел скользнуть взглядом по оголившемуся низу живота и вытащил из чемодана сменное белье.- А хорошо у него! Прямо как в отеле. Сюда бы еще море, и совсем сказка! Можно было бы и не ехать никуда.- Не тридцать три горошка, – философски заметил Кэм, пожав плечами. – Ты первый в душ или я?Тайлер тут же выставил кулак для ?камня-ножниц?. В душ он ушел вторым.Дни в Италии стояли такие жаркие, что, освежившись, Кэмерон едва-едва накинул простынь на бедра. Квартира дяди просторная, тихая, огромная: как бы он ни прислушивался, стараясь уловить, где Наполеон и чем занят, это не удавалось. Он обещал безопасное место, где им с братом ничего бы не угрожало. В общем-то, у Кэмерона не было причин ему не верить. Привычно покрутившись с боку на бок, он вытянулся на животе, обнял подушку, у которой едва не похрустывала свежая хлопковая наволочка с легким ароматом лаванды, и потихоньку провалился в дрему. Минутная стрелка подбиралась к четверти восьмого, в это время на каникулах иногда они с Тайлером только-только переступали порог дома после ночной прогулки.* * *Для начала Наполеон прибрался в столовой, краем уха улавливая копошения близнецов и разговоры, шум воды в душе. Две широких кровати, в каждой из которых могли бы поместиться они оба – Соло на автомате протер вымытые стаканы полотенцем, прежде чем вернуть в посудный шкаф – стоило надеяться, что они оба действительно слишком устали с дороги, чтобы хоть что-нибудь затевать. Хотел ли он, ждал ли, что они все же что-нибудь устроят, он не мог сказать точно. Мысли об их ?отношениях? будоражили и отравляли одновременно. Когда все стихло, он еще несколько минут простоял у балконной двери, ощущая, как постепенно солнце становится палящим и обжигающим.Август дал любопытный контакт, не коллеги, а скорее негласного конкурента. Мсье Тулур, барон, скучающий миллиардер, владелец небольшой виллы на озере Комо, как подсказал старый знакомый из ?Биффи?. Если кто и мог бы знать, где статуэтка, так это он. Вопрос в другом: как одному вору заинтересовать другого? Наполеон согнал с перил наглого голубя, отложив и этот вопрос на потом. Спальня уже который год вызывала у него неприятные ассоциации и такие же неприятие воспоминания. Здесь не осталось ни одной ее вещи, он постарался: ни одна деталь не могла бы напомнить о провальном браке, и все равно эта спальня и, пожалуй, даже вся эта квартира тяготила Соло. От расположения дома, от ручек дверей в ванные комнаты до фресок на стенах и хрустальных люстр с множеством подвесок – все было устроено согласно ее пожеланиям, ее вкусу, ее любви к роскоши. Эта квартира для него чужая, но рука не поднималась ее продать.Забравшись в душ, Наполеон простоял там большую часть времени, не шелохнувшись, подставляя лицо прохладной воде, а выйдя, достал из минибара бутылку скотча. Алкоголь приятно обжигал. Соло надеялся, он спасет и в этот раз, поможет уснуть, но сон не шел. Он ворочался с боку на бок на высокой широкой кровати с вычурной резной спинкой белого дуба и не мог заснуть. ?Эти близнецы, мальчики, зачем я согласился с Кэрол взять их? Ясно же, как белый день, что я для них совершенно чужой и едва ли с моим образом жизни смогу сблизится. Не говоря уже о том… влечении, что будит Кэмерон?. Наполеон перевернулся еще раз, стащил пульт от кондиционера с тумбочки, снизив на пару градусов, выпил еще скотча, взбил подушку, упал в нее с тяжелым вздохом и зажмурился, заставляя себя считать овец. Сон все-таки сморил, но нормально отдохнуть ему все равно не дали. Кажется, минуты не прошло, как кто-то потряс его за плечо.* * *Было довольно глупо и самонадеянно открывать окно нараспашку. Вдалеке от соленого моря любой страдал бы от гадкой мошкары. Тайлера никогда не кусали ни комары, ни мошки. Кэмерона – постоянно. ?Кровь слаще?, – смеялся брат. Будь он неладен. В другой ситуации Кэм ни за что не стал бы беспокоить лишний раз дядю, но в этот раз он определенно был должен за свои махинации. Натянув шорты, Кэмерон вышел из комнаты, оккупированной насекомыми.Тихо зайдя в чужую спальню и бесшумно закрыв за собой дверь, первое, что он увидел – чужое голое тело. В белье, хорошо. Но все равно что голое. Кэмерон невольно сглотнул и скользнул взглядом от макушки до пяток, хотя уже видел его. Наполеон был в отличной форме. ?Он что, полжизни проводит в спортзале? Стоит признать: он красив. Не удивительно, что Тай сразу так ощетинился. В Соло легко влюбиться, с его очарованием, образованием, галантностью, стилем и деньгами – он завидный холостяк?. Он невольно оглядел и огромную хозяйскую кровать королевского размера, тут же слегка покраснел, едва подумав, с каким успехом (страстью, жаром, ненасытностью) дядя использовал ее раньше. Или использовал до сих пор. Развелся с женой. Почему? Кто кого не устроил? Неужели отношения и брак – это так сложно?Набрав в грудь побольше воздуха (такого прохладного и приятного), он шагнул к кровати и легонько коснулся чужого голого плеча. Гладкая горячая кожа. Загорелая. ?Наверно, загар к нему липнет только так?, – успела мелькнуть мысль. У близнецов с этим было сложнее, и частенько оба обгорали, особенно носом.- Дядя Соло? – тот почти сразу открыл глаза, подслеповато заморгал, нахмурился. – Простите, что разбудил. Я могу лечь в другой комнате? К нам мошкара набилась… Кусается так больно…Едва разобрав, кто это, Наполеон моментально смягчился. Вкрадчивый тон и взгляд старшего близнеца – словно его тайные молитвы были услышаны. Он перевернулся на спину, зевнув.- Да, конечно, ложись, – голос вышел совершенно хриплым со сна, Наполеон сместился с края постели ближе к середине и приподнял край простыни.Непосредственность реакции была как бальзам его истерзанной душе. Не то чтобы его душа на самом деле была истерзана, но видеть мальчишеское удивление, смущение, видеть приоткрывшийся рот и хлопанье глаз – это было замечательно. ?Господи, смотрит, будто я предложил ему сексом заняться прямо сейчас. Хотя я был бы совсем не против сделать с этим мальчишкой что-нибудь неправильное?, – мелькнула шальная мысль, одаривая волной смутного желания, из-за которого внизу живота сразу слегка потеплело. Ему не надо было даже особо фантазировать. Красивое лицо рядом, голая грудь, руки, плечи, ключицы, темные соски и легкая поросль, подтянутое гибкое и сильное тело, которое он уже имел счастье лицезреть.- Ложись, другие комнаты совершенно не обжиты, я не был здесь почти год, а диван в гостиной кожаный – липнет к коже… – Соло демонстративно зевнул, прикрыв рот ладонью, и повернулся на бок, пряча пол-лица в подушку и стараясь казаться невозможно сонным и вялым.Конечно, Кэмерон мог бы ожидать чего-то подобного. Если исключить случай в поезде, Соло казался ему вполне приятным дядюшкой. На яхте они отлично поплавали, хотя столько напряжения, вдруг всколыхнувшегося между всеми ними тремя (и особенно с братом) не было никогда. Очередное предложение вышло вполне в его стиле, и в словах был смысл. Кивнув, Кэмерон выскользнул из шорт (надетых для приличия), набросил их тут же на спинку кровати в ногах (со свободной мебелью действительно было проблематично) и осторожно улегся с края, натянув край простыни, слава богу, такой же огромной, как и вся постель. Стараясь не мешать и особо не ерзать, пролежав на одном боку, казалось, бесконечность долго и подпихнув по-разному подушку под голову: у нее была непривычная высота, – Кэмерон перевернулся на спину. Полежал несколько секунд, прислушиваясь к собственному телу, снова перевернулся на бок, теперь другой. Взглянул в расслабленное лицо спящего дяди, опять попытался удобнее устроить голову, найти удобную позу для сна, но в итоге просто аккуратно спустил подушку на пол и, опять улегшись на живот и подложив под голову руки, затих, в конец измаявшись.Чувствуя, как то и дело проходит легкая ?качка? по матрацу, Соло изо всех сил старался сдержать улыбку. Слух улавливал тихие вздохи, недовольное сопение, слабый запах шампуня и чистого тела. Наполеон осторожно приоткрыл глаза. Чистое тело в его чистой постели. В его, Соло, его постели. На расстоянии меньшем, чем вытянутая рука. Плечо, тронутое легким золотистым загаром, растрепанная макушка.Наполеон просто смотрел, не меняя позы, слушая поверхностное дыхание. Кэмерон не уснул бы так быстро. Он протянул руку, едва ли не задерживая дыхание, и коснулся чужого плеча самыми кончиками пальцев. Кожа неожиданно оказалась горячей. Кэм вздрогнул, резко повернув на него голову, а Соло только накрыл его плечо всей ладонью целиком, повел дальше по дельтовидной к бицепсу, оглаживая красивый рельеф.- Следы на коже… от укусов, – он слабо приподнял уголок губ, встретившись глазами с племянником, смотрел мягко и расслабленно, но не давал отвести взгляд. Ладонь заскользила обратно, очертила линию лопатки, спустилась ниже по спине, чуть поддевая край простыни. – У меня есть хорошее средство от раздражения. Мазь от укусов. Давай намажу. Неожиданно: низкий тихий голос и мягкие интонации, касание, едва граничащее с лаской. У Кэмерона моментально перехватило дыхание, а внизу живота потяжелело. Неправильно. Абсолютно неправильная реакция. Он постарался взять себя в руки, отвернулся, спрятал лицо в руках, пробормотав неразборчивое: ?Обойдусь?, – уже ощущая, как начали гореть щеки. Ладонь Наполеона, не такая натертая от постоянных тренировок, как ладонь Тайлера, все скользила по спине, и Кэм зарывался лицом еще больше в простыни, сдерживая рвущиеся тяжелые вздохи и стон. Хотелось прогнуться под ней, сбежать от мягкого, чуточку щекотного касания, и одновременно хотелось податься дальше, скользнуть к спинке кровати, помочь этой ладони скорее очертить мышцы вдоль позвоночника еще и еще, ближе к пояснице. По телу пробежала легкая дрожь. Не встретив никакого сопротивления, попытки увернуться, Наполеон приободрился. Мальчишка только прятал глаза, а в голосе не было слышно грубости, скорее смущение. Наполеон не мог наглядеться на его кожу, на белых простынях она казалась более загорелой, и, конечно же, он не мог оторвать от него руки, вдруг получив такое щедрое разрешение нарушить личные границы. Тем более, когда ощутил чужую дрожь. Ища подтверждение своей догадке, он огладил по позвонкам к шее и обратно между лопатками. Медленно, ощутимо, чуть более настойчиво и чуть более откровенно забираясь под простынь. И – ?ох, черт? – под пальцами он явственно ощутил бегущие мурашки. Соло сглотнул, выдохнув горячий воздух через рот.Против воли и воспитания бедра двигались, ерзали, совсем немного, словно стараясь устроиться удобнее, а на самом деле – давая легкое и необходимое давление на пах. Кэмерон испугался собственных реакций. Он постарался замереть, дернул плечом, снова повторяя: ?Плевать на укусы?, – и зажмурился, не в силах унять возникший тремор. Совершенно не вовремя перед мысленным взором встало лицо Соло, его улыбка, проницательные спокойные глаза, растрепанные чуть вьющиеся волосы. Кэмерон вспомнил запах его одеколона. ?Как хорошо, что сейчас он им не пахнет?. Он сглотнул и сжал пальцами простынь, комкая ее в кулаки, боясь, что дядя заметит неправильную реакцию.- Ничего страшного. Это пройдет, просто лучше не открывать окон… – голос Наполеона оставался размеренным и негромким. Он огладил плечи племянника и прошелся ладонью по шее, зарылся пальцами в волосы на затылке, мягко массируя кожу, пропуская пряди сквозь пальцы. Первоначальный контекст он давно потерял. Сейчас он будто успокаивал его, хотя его самого вело от близости, от возможности касаться, от смущения, а то, что Кэмерон смущен, выдавали пылающие кончики ушей. Наполеон представлял, как мог бы прижаться к нему тесней, придавить собой, почувствовать его тело, дыхание, сердцебиение, зарыться носом в его волосы, глубже вдыхая запах, и внизу живота моментально ощутимо потяжелело, температура будто разом подскочила, но он хорошо себя контролировал. Ему пока что было достаточно, что Кэмерон принимал такую ласку. Доверие надо было выстраивать постепенно.Его касания были приятными и ровными, он не усиливал напор и не делал чего-то такого, что Кэмерон мог бы неоднозначно интерпретировать, на секунду, его даже затопил стыд за свою первую реакцию. ?Кажется, он просто слишком изголодался по возможности с кем-то повозиться, ведь у него нет своих детей?, – от этой мысли стало чуточку грустно за дядю, но внутри потеплело.- Засыпай… я приготовлю что-нибудь на ужин. Чего бы ты хотел? Насчет Тайлера я догадываюсь, – Наполеон еще раз пропустил волосы сквозь пальцы и вновь повел рукой по шее вниз, огладил плечо.Его ласки успокаивали, тихий голос действовал расслабляюще, и на Кэма все сильнее и сильнее наваливалась сонливость, а за ней и сон. Он не мог собраться с силами, чтоб внятно ответить. Хватило воли только перевернуть голову в сторону Соло, практически засыпая на ходу, подвернуться под тяжелую руку чуть ближе, улыбнуться и, на ощупь найдя ее, легко сжать у локтя в качестве благодарности. Так и оставив на ней свою ладонь, Кэмерон уснул едва ли не в полуобъятии Наполеона.* * *Он проснулся далеко за обед, ощущая на плече мерное дыхание. По своей привычке за время сна Соло полностью перебрался к ?партнеру?, закинув руку на плечо и прижав к себе. Щеку приятно щекотала чужая макушка. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, где он и с кем. И почему ему так хорошо.Наполеон сонно вздохнул, заулыбался и, пытаясь не разбудить племянника, провел рукой между лопаток, ощущая тонкую пленку пота на взопревшей коже. Повернув голову, полной грудью втянул одуряющий запах волос и более насыщенный запах тела на шее сбоку. Недозволенность возбуждала интерес. Однажды, через несколько месяцев после развода с Викторией, у него был молоденький мальчик. Один раз и на одну ночь. Но то влечение не шло ни в какое сравнение с этим. Противоестественное в виду родственной связи. Табуированное. Соло подозревал, что причина как раз в этом: чем больше правил, чем больше запретов, чем ярче подсвечен знак ?стоп?, ?невозможно?, ?нельзя?, тем сильнее была его одержимость. ?Я, должно быть, испорчен, как и этот мальчик?.Он аккуратно коснулся губами светлых мягких волос и ловко поднялся с кровати, не потревожив чужой сон. В конце концов, вор он или нет?Приняв быстрый освежающий душ, переодевшись в домашние легкие брюки и футболку, он первым делом заглянул в гостевую комнату. Включил отпугиватель насекомых, закрыл окна. Тайлер, спящий на спине и широко раскинув и руки, и ноги, приковал к себе его взгляд на несколько секунд. Идентичность с Кэмероном и такое же спокойное лицо во время сна только сильнее раззадорили фантазию. Наполеон не мог представить, чтоб второй брат смог так же уверенно устроиться, но вот раскинуться уставшей звездочкой в середине ночи, задыхаясь и алея скулами – да. Да, черт побери, он бы ему в этом помог.Словно почувствовав чужой взгляд, Тайлер нахмурился и открыл глаза, проморгавшись.- Выспался? Вы напустили мошкару, я закрыл окна. Не покусали? – Соло говорил спокойно и уверенно, отлично скрывая собственное потяжелевшее дыхание. Все-таки это было невозможно. Один здесь, другой – в его постели. ?В моей постели, господи!? Их надо было отослать. На море, к матери, в Штаты – куда угодно, только от него.- Нееее, – вяло отмахнулся Тайлер, хмыкнув, и широко зевнул, растер веки пальцами. Наполеон поспешил выйти, прикрыв за собой дверь. Заварив еще порцию кофе, Соло обнаружил две бутылки вина Кьянти и Сансерр – ?Спасибо, Натали!? – и достаточно продуктов на простую пиццу. Все-таки они в Италии, на родине их бабушки. Наполеон включил радио, вытащил любимый ковбойский фартук, подарок Кэрол, и погрузился в готовку, мурлыкая под нос. Вообще, пришедшая в голову идея завлечь мсье Тулура казалось очень простой.* * *Постель брата оказалась пуста. Проснулся раньше? Что ж, вполне возможно. Тайлер зевнул еще раз и потянулся с довольным стоном. Дневной душ и свежая одежда. Он не сразу вспомнил, где они с братом и почему. ?Нелегальный бизнес Наполеона! Оооох, ну что за охрененная история! “Что ты делал летом, Тай?” “Летом? О, я скрывался по Европе от контрабандистов с пистолетами. Если хочешь, могу показать даже кое-какой шрам в интересном месте”, – как-то так. Обязательно низким голосом с игривой интонацией?. Елозя мочалкой по груди, Тайлер самодовольно улыбался.Босоного шлепая прочь из комнаты на вкусный аромат свежей выпечки с первого этажа квартиры, он на автомате поворачивал голову из стороны в сторону, заглядывая в открытые и прикрытые двери. За одной мелькнули стеллажи книг и рабочий стол с макбуком, за другой – пышная мебель и камин, за третьей… Тайлер остановился в просторном коридоре, внутри что-то толкнулось, резко и неприятно. Он не хотел верить собственным глазам, но шагнул назад и всмотрелся внимательнее: Кэмерон спал в чужой постели. Голые плечи и едва очерченные лопатки, подложенные под голову руки и мягкие плавные линии расслабленных мышц, растрепанные цвета мокрой соломы волосы, сбитая вниз простынь и зовущий изгиб поясницы, подныривающий под нее, пряча бедра, и вновь открывающийся вид на длинные, крепкие ноги, одна из которых была чуть согнута в колене, отведена в сторону, и потому было бы так легко, так просто и естественно устроиться сверху, уместиться между ними, опуститься сначала на ладони, позволяя себе насладиться сполна его загорелой, влажной от пота спиной, перекатами мышц, движениям лопаток под гладкой, мягкой кожей, и тем, как он откроет свой загривок, больше и больше упираясь лбом в постель, пока Наполеон, сдерживаясь и закусывая нижнюю губу, входил бы в него в первый раз.Тайлер тряхнул головой, сгоняя наваждение. У него моментально сбилось и потяжелело дыхание. Стиснув челюсти, он решительно толкнул дверь перед собой, не уверенный, что именно хотел или не хотел увидеть. Или что хотел увидеть с мазохистским наслаждением.На секунду он притормозил у спинки кровати, скользнул кончиками пальцев по шортам брата, сложенным аккуратно, но не педантично. Значит, снял сам. Внутри опять что-то толкнулось, царапнуло. Пол у кровати был пуст. Тайлер огляделся – пол был пуст везде – и присел на корточки. Это было самое идиотское, что он когда-либо делал. Настолько идиотское, что и в голову ни разу не приходило. Он осторожно, по-змеиному, скользнул рукой под простынь. Кожа Кэмерона, ткань белья. Из груди вырвался бесшумный вздох облегчения, и тут же, снова, его ударила мысль: как будто это действительно что-то могло значить!Он поспешно вышел из спальни, плотно закрыв за собой дверь, и спустился в столовую. В голове, конечно, складывался один плюс один: мошкара, розовый припухший круглый укус на лопатке брата, что он заметил. ?Наверняка Кэм хотел спросить, что с этим можно сделать. А дядюшка…? Он нашел его, крутящимся у плиты, Соло ловко доставал склянки с приправами, открывал и закрывал дверцы шкафчиков, орудовал ножом, как настоящий шеф-повар.?…А дядюшка не преминул воспользоваться ситуацией. Только вот, чего именно он хочет? Я же вижу все эти маленькие излишние знаки его расположения. Или так он общается со всеми??Он бодро поприветствовал Соло, стащил первую попавшуюся мандаринку и начал чистить, привалившись, как прежде он, задницей к кухонным столам буквально в нескольких сантиметрах от него. Даже руку протягивать было не нужно.- Тайлер, – Наполеон, хоть и вздрогнул, замечтавшись, виду не подал. Теперь он уж точно мог их отличить по интонациям и жестам, братья казались совершенно разными, единственное: ?Этот так же убийственно красив, и “убийственно” – ключевое в этом определении. Он-то уж точно знает о своей привлекательности и уверен в ней?.- Так что теперь ты собираешься делать? – Тайлер повернулся лицом в сторону дяди и открыл рот шире, чем нужно, чтобы положить на язык дольку цитруса. – Сам постараешься достать, – еще одна долька и, словно между делом, язык быстро облизал подушечку указательного пальца, – и спасти свою репутацию? – он внимательно следил за его лицом. За его глазами. За мельчайшими мимическими движениями.Запах мандарина поплыл по кухне. Соло ухмыльнулся, бросив на племянника только короткий взгляд. Общение с ним – все равно что ходьба по канату, натянутому между небоскребами. - Есть несколько способов решить эту проблему… – он поднял бровь, нарезая грибы и зелень, отдавая всю свою концентрацию этому процессу, – но она не должна касаться ни тебя, ни твоего брата. Это в первую очередь моя забота. Единственное, вы должны понимать, что с этими ребятами выходить на прямое столкновение, как случилось в поезде, абсолютно нежелательно, потому что легальных способов давления они не исповедуют, а вот оказаться в подвале, привязанным к стулу и со сломанной переносицей, очень возможно, – Наполеон подхватил доску с нарезанными ингредиентами и плавно подвинул мальчишку бедром, сгреб содержимое на раскатанное тонкое тесто. Мальчишка в ответ возмущенно воскликнул, едва не потеряв равновесие. Оторвавшись взглядом от пиццы, по-прежнему распределяя начинку по поверхности, Соло непринужденно улыбнулся племяннику, хотя в глазах у него стояли смешинки. ?Вот же сволочь!? – пронеслось в голове Тайлера, едва его отодвинули в сторону со снисходительной улыбкой. Это невыносимо раздражало. Он прищурился, поскорее дожевав мандарин, и развернулся к Наполеону всем корпусом, по-прежнему опираясь бедром о столешницу.- Хотя мне безумно интересно, где именно эта статуэтка. Она очень красива, выточена из редчайшего камня – голубого малахита. Знаешь, его ввозили в Китай из России в качестве дорогих подарков Императорскому двору, – Наполеон доверительно наклонил в его сторону голову, взяв с другой стороны плиты бокал вина и сделав несколько глотков. – В начале двенадцатого века некоторые изделия из него ценились даже выше золота. Есть легенда о знаменитой императорской заколке в форме дракона. Император подарил ее одной из своих любимых наложниц, но императрицу разозлил такой дорогой подарок, и она ее отравила, а заколку приказала стереть в порошок [2].- Обиженные подружки, все беды от них, – кивнул Тайлер, положив мандарин на стол, и бесцеремонно забрал у Наполеона бокал, совершенно не стесняясь, заодно скользнув пальцами поверх чужих пальцев. Мимоходом, не придавая этому внешнего значения. – По крайней мере, так принято считать: коварные и злопамятные женщины, – он легко покачал бокал, принюхиваясь к букету, отпил и довольно простонал. – Отличное вино, ?Сен Жозеф?? – не дожидаясь ответа, Тайлер сам потянулся к бутылке, стоящей чуть дальше, и потому столкнулся с Соло грудью, замер прямо перед ним, поворачивая бутылку этикеткой с названием к себе. – Ах, ?Кьянти?. Тоже отличный выбор.Его лицо оказалось прямо перед ним. ?Так как, дядюшка, разве у тебя еще не зачесались руки, ведь перед тобой любимый племянничек?? – он улыбнулся, стараясь сделать это беззаботно, ожидая реакции. Он был готов, пока не выяснит чужие мотивы, прилипнуть к Соло на двадцать четыре часа после того, что увидел в его спальне.?Мальчишка возвращает жест с лихвой, и нужно отдать ему должное: он совершенно не смущается этого делать?, – у Наполеона поползла одна бровь вверх. Тонкий хлопок футболки не скрывал жар тела, Наполеон замер на мгновение от такой откровенной провокации, а Тайлер только отпил еще из его бокала, глядя прямо в глаза.- Тот, что дал тебе в челюсть, мало похож на обиженную подружку, ты не находишь?Наполеон взял Тайлера за подбородок поворачивая в сторону, устроив большой палец как раз на месте синяка, в жесте не было той нежности и мягкости, какую он постоянно проявлял к другому племяннику. Соло заинтересованно чуть наклонил голову вбок, как будто разговаривать на такой короткой дистанции (вернее, ее полном отсутствии) для него привычное дело. Он заметил, как Тайлер сглотнул и нахмурился, уголки губ дернулись, ему явно на мгновение стало больно. - Обиженные женщины, говоришь? – медленно проговорил Соло, переведя взгляд с подбородка в глаза. – А я думал, тебе больше интересны мальчики. Нет? – он улыбнулся без малейшей издевки, скорее смешливо.Тайлер невольно дернулся, уходя от прикосновения. Он не верил, что кто-то мог бы о чем-то догадаться, а еще он знал, что других любят судить по себе и что лучшая защита – это нападение.- Не припомню, чтобы давал тебе повод думать так, но кое-что встает на свои места, – медленно протянул он, улыбаясь шире и шире. – Ты поэтому с ней развелся, да? Осознал свою настоящую природу? Не переживай, у нас в некоторых штатах даже легализовали гей-браки, сможешь детей усыновить, – он дружески хлопнул его по плечу и, не торопясь убрать ладонь, сжал пальцы, подаваясь ближе к чужому уху. – Только не пытайтесь втянуть в свои проблемы Кэма.?Он что, пытается меня тем самым задеть? Это так ребячливо, что даже трогательно?, – Соло не сдержался и беззлобно рассмеялся. Тайлер попытался отодвинуться, но он положил руку ему на шею сзади, притягивая к себе обратно, так что уже его ухо оказалось напротив его губ. Если мальчишке нравится так общаться, то, пожалуйста.- Не ревнуй, ничего с твоим братом я не делал. И маме о ваших шалостях ничего не скажу. Если будешь себя хорошо вести, конечно, – шутливо, Наполеон чмокнул его в висок и отпустил, довольный произведенным эффектом. Отвернулся обратно к плите, раскрыл духовку и наконец загрузил внутрь домашнюю пиццу. С настоящей итальянской курицей. Тайлер отшатнулся, будто от прокаженного, тут же приложил руку к месту поцелуя, стирая ощущение чужих теплых губ. Нет, это уже перешло все границы. ?Да я его видел в последний раз семь лет назад! И сейчас вижу четвертый день! Какого, мать его, хера?!! Да будь он хоть Вито Карлеоне, в гробу я видал такое!?О близнецах Наполеон сказал скорее наугад. Ничего, вещественнее лишь собственных ощущений, у него не было. Хотя он всегда улавливал подобные оттенки в отношениях, когда между двумя есть или была связь, сильная или поверхностная, невинная или преисполненная страсти. В этот раз он оставил себе шанс обознаться, спутав их братскую привязанность с собственным желанием.- А если тебе так интересно узнать о моем неудачном браке, то я скажу одно: я любил эту женщину. Мы развелись не из-за того, о чем ты говоришь и на что намекаешь: третьего в наших отношениях не было. В один момент я просто понял, что мои чувства к ней ничего для нее не значат. Как и я сам, впрочем. Развод проходил тяжело, у меня была серьезная депрессия, мне хотелось бросить все и уехать куда-нибудь в Восточную Азию. Например, Японию. Но мой знакомый адвокат, наш семейный адвокат… Договорить Соло не успел, устанавливая таймер: Тайлер вылетел из столовой.?А он, как ни в чем ни бывало, все треплется! – руки сжались в кулаки. – Не скажет о наших шалостях? О каких еще шалостях? С чего он взял? Откуда он это узнал? Ему Кэмерон рассказал? Быть не может! Черт!! – его так сильно переполняла злоба, что он в мгновение ока оказался в спальне дядюшки. – К херам этого старпера, нам пора выезжать к морю, как мы и хотели!?Распахнув дверь, но не найдя там Кэмерона, он припустил в гостевую, а оттуда – в душ. Дверь, конечно же, оказалась на щеколде, но Тайлер нетерпеливо задолбил, громко зовя брата. Тот показался на пороге с намыленной головой и с полотенцем у паха. По влажной коже скользили белые пузырчатые пенные разводы, и Тайлер мог бы оценить этот вид, если бы не был так взбешен.- Мы уезжаем! Немедленно!!Соло повернул голову, облизывая испачканный в томате палец, но племянника уже и след простыл. Унесся с такой скоростью, будто за ним гнались. Хлопки дверей и возмущенные возгласы. Хмыкнув, Соло долил еще вина, краем уха прислушиваясь к интонациям разговоров. ?Пусть бесится, злится, сколько ему угодно, он просто темпераментный несдержанный ребенок. Только у ребенка хватило бы ума так себя вести, – пройдя к окну и выглянув на залитую ярким светом улицу, Наполеон отпил терпкого вина, ощущая неясную досаду. – Хотя его прикосновения и взгляды, черт возьми, так уверенно, будто соблазняет девчонку, нужно отдать ему должное, у нас с ним, похоже, гораздо больше общего, чем кажется. Возраст только не позволяет воспринимать его серьезнее, – из спальни все доносилась возмущенная ругань. Наполеон фыркнул. – Мальчики?.Первые минуты Тайлер не мог говорить ничего, кроме как, какой Наполеон Соло говнюк, подонок и сукин сын. ?Господи, мы же только проснулись, едва полдень, что они опять не поделили?? Кэмерон замер соляным столбом, наблюдая за мельтешениями брата. Тайлер распихал одежду в сумки, всучил одну Кэмерону, взял за ручку чемодан и решительно двинул к выходу, но его тут же перехватил под локоть брат.- Да что случилось?- Ты с ним спал?- Я не… Я что? Меня мошки закусали! Да как ты…!!- Он знает, – резко перебил Тай. – Он знает про нас, – его слова прозвучали, как гром среди ясного неба, и Кэмерону тут же показалось, что в комнате неожиданно не осталось ни тепла, ни воздуха. Он чуть побледнел.- Что знает? Как? Ты уверен? Может…- Не ?может?! Я уверен! Он сам сказал! – перебил Тайлер, на удивление серьезно и пронзительно заглядывая в глаза брата. Кэмерон невольно отступил на полшага, не веря собственным ушам.?Если он расскажет матери? Но как он докажет? Но, даже если без доказательств, нам придется установить между друг другом дистанцию, нам придется действительно избегать лишний раз оказаться просто рядом, стать независимыми, стать по отдельности?, – лихорадочные мысли наскакивали одна на другую, мешались с эмоциями, страхом, ужасом.Тай тут же взял его руку в свою, сжал, приободряя.- Ты ведь ничего ему…?- Нет! – воскликнул Кэмерон, отчаянно соображая, где они могли так откровенно проколоться. В отеле? На первой встрече?- Нам надо уехать. Ты был прав, криминальные махинации, пистолеты – да к черту! – Тайлер сгреб брата за шею одной рукой в объятье.?Из огня да в полымя. Только что дядя спрашивал, что нам приготовить, только что мы ныряли с мостика, только что он равнодушно улыбался нам в баре Цюриха?.- Эй, эй, ты в порядке? – знакомая мозолистая ладонь легла на щеку, большой палец подпер подбородок, заставляя приподнять лицо. – Все нормально, все будет в порядке.?Кажется, я всегда это знал: что однажды это случится. Это должно было случиться. С нами обязательно должно было случиться что-то плохое, такие истории не заканчиваются хорошо?.- Сядем на поезд до Генуи, там – арендуем мопеды, и затеряемся среди деревушек… – Тай продолжал говорить и говорить, но Кэмерон чувствовал себя пристыженным, выбитыми из колеи, полностью раздавленным. Ему было плохо, его мутило, тошнило, он даже порадовался, что ничего не ел с утра: он не был уверен, что его сейчас бы не вырвало. Первое, что услышал Наполеон после небольшой тихой паузы: звук грохочущих колесиков – и что-то внутри моментально оборвалось. Близнецы прошли к выходу, Тайлер опять взял все в свои руки и заглянул в столовую с коротким: ?Мы уезжаем. Мы не голодны?.Это было сумасбродством в духе Тайлера, но Кэмерон-то как поддался этой истерике? Соло вздернул брови, опустив заготовленную стопку тарелок на стол, шагнул следом.- Может, подождете хотя бы завтра? Или действительно поужинаете? Зачем в такой спешке, – у него было все в порядке с самообладанием: орать и закрывать собой проход? Нет, это не к нему. Голос оставался ровным, примирительным. ?Взывать к разуму Тайлера бессмысленно, но Кэмерон! Почему он идет на поводу этого абсурда?? От голоса дяди, его приближения Кэмерона опять захлестнули паника и стыд. Он отвернулся, тут же поворачивая замок входной двери дрожащими пальцами и переступил порог, не в силах даже обернуться и проверить, идет ли следом Тайлер. Сердце колотилось так быстро, что было даже больно. ?Черт, черт, черт!?Дверь захлопнулась резко, и в квартире воцарилась гробовая тишина, лишь в столовой бормотало радио.Медленно Наполеон вернулся в столовую, отодвинул стул и сел за стол. Бессмысленно огромная пицца в духовке и полупустая бутылка вина. Он прижал пальцы к глазам, пытаясь уложить в голове, какого черта эти два ребенка устроили. Вспыхнуть и сбежать из дома, даже не поговорив? В девятнадцать? ?Кэрол вообще порола этих двоих в детстве? По-моему, порки теперь заслуживают оба?. Аппетит моментально пропал, Наполеон раздосадовано поднялся и, забрав бутылку вина, ушел в кабинет. Что ж, самое время сделать несколько звонков.[2] В основу присказки положена императрица Ци Си, прозванная Драконом за свой жестокий нрав* * *На вокзале Уинклвоссы взяли билеты на ближайший рейс и перехватили по кебабу в привокзальной забегаловке. Тайлер выстукивал ногами однообразный ритм, оглядывался вокруг и изредка бросал настороженные взгляды на брата, как будто проверяя, не делся ли он куда-нибудь или не передумал ли вернуться, взвесив все еще раз на остывшую голову. Кэмерон же сидел без движения, уперевшись локтем в стол и закрыв лицо ладонью. Все произошедшее у него укладывалось в единственное матерное слово. Сейчас он думал, что Тайлер мог преувеличить, мог неправильно понять, но он сам до того испугался в тот момент, что был готов поверить во что угодно. Сейчас ему казалось, что Соло не стал бы говорить о них кому-либо, если, конечно, ему вообще было, что говорить. Хотя бы потому что они тоже могли бы рассказать о нем и его вышибалах с пистолетами. Отец бы за такое его не то, что слушать не стал, он бы его на порог дома больше никогда не пустил. И в итоге все свелось бы к тому, как они смогли бы ужиться с Наполеоном в эти несколько дней, зная, что он знает. Даже звучало это все как-то глупо.- Черт, – вдруг обронил Тай и пригнулся к столешнице, заставляя Кэмерона тоже наклонится, потянув за руку в свою сторону.- Что? В чем дело?- Это те парни из поезда! Ну, один из них точно!- Уверен? – Кэмерон взглянул в ту же сторону, что и брат. – Ладно, спокойно. Давай-ка куда-нибудь отойдем, нам каких-то полтора часа до отправления.Тай кивнул, и они, нацепив на нос очки и на головы – кепки, постарались слиться с толпой, устремляясь к дальним закуткам вокзала.* * *Прошло около трех часов с ухода близнецов, как у Соло зазвонил телефон. Неизвестный номер, но с местным кодом. Наполеон принял вызов, молча выслушал собеседника на том конце и переоделся.До полицейского участка (отдела транспортной полиции на вокзале) он добрался чрезвычайно быстро. Все-таки вокзал. Что ж, по крайней мере, это рассказало об их какой-никакой ответственности: и вправду собрались ехать на море. Соло прошел пропускной пункт, убрал паспорт во внутренний карман пиджака и пожал руку встречающему сотруднику.- Signor Solo? Ti ho chiamato. Il mio nome Moretti. Fratelli Winklevoss di gemelli tuoi nipoti? [3] – произношение фамилии далось ему с особым трудом.Наполеон кивнул, неотрывно глядя на невысокого итальянца с типично южной внешностью, и едва сдерживал собственное волнение. За время поездки до участка он успел передумать многое. ?Что эти двое могли натворить за прошедшее время без присмотра??- Я вас внимательно слушаю, – вежливо отозвался Соло на итальянском.- Мы пока не звонили в Консульство… Нарушение общественного порядка, сопротивление сотруднику полиции. Если вкратце, один из братьев устроил потасовку с посторонним, при виде сотрудника второй дерущийся скрылся. Офицер просил проследовать за ним, но ваши племянники не понимают по-итальянски, молодой человек так нервничал и злился, что пришлось применить к нему спецсредства…Наполеон мог хорошо представить, как Тайлер орал, что он гражданин Соединенных Штатов, и никто не в праве его задерживать и надевать наручники. ?Молодцы. Какие молодцы, всего за пару часов. Я извелся весь из-за того, что Тайлер опять не сдержал свой характер?.- Синьор Моретти, я уверен, ситуация имела неоднозначный характер, мои племянники – благовоспитанные молодые люди из хорошей семьи, – которым он сам бы с большим удовольствием открутил головы, – наверняка были свидетели, которые скажут в пользу их непричастности к провокации конфликта…- Пройдемте, синьор Соло.В небольшой кабинет его проводили чуть позже, после дачи показаний и контактной информации. Ряд стульев вдоль стены и письменный стол дежурного офицера у входа. Близнецы сидели рядом, понуро опустив головы. Наполеон опустил руки в карманы брюк, глядя на одинаковые взъерошенные макушки. Вещей при них не было, ремни и шнурки с кед у них отобрали полицейские.- Ну, как ваш рейс? Уже не успеваете?Случилось все, как в очень плохом кино. Нырнув в один из коридоров в сторону посадочной платформы, они буквально врезались в тех самых вышибал. Не запомнить или перепутать с кем-то Уинклвоссов, с их ростом и внешностью – сложная задача. В итоге новые ссадины, украденный чемодан Тайлера (и хорошо, что все документы Кэмерон хранил у себя), привод, и в довершение пришлось назвать телефон Соло. Мать бы за такое убила, а отец воскресил и убил повторно.Когда к ним в комнату ?ожидания? вошел дядюшка, у обоих невольно отлегло от сердца: значит, все обошлось. И тут же опять стало не по себе. Сказать, что они легко купят билет на следующий? Сказать, что это были те недовольные ублюдки с оружием? Лучше последнее.- На нас напали ваши обиженные парни, – зло и чуточку уязвленно выплюнул Кэм. – И они украли его чемодан, – кивок в сторону брата, – а там его бумажник и права! И они теперь знают наш адрес в Нью-Йорке! И как нам это все разгребать?! Эти даже слушать нас не стали, – подразумевая полицию, – а у них снова были пистолеты!Тайлер схватил его под локоть, явно опасаясь, что Кэм в запале мог вскочить с места и как-нибудь усугубить их положение. Если уж он действительно злился, он ни на что не обращал внимание.Соло спокойно выслушал раздраженную речь племянника. Ему хотелось спросить, о чем они думали, когда сбегали от него спустя всего несколько часов после стычки, зачем надо было ехать столь очевидным транспортом, и как вообще можно было в переполненным людьми вокзале не затеряться или держаться ближе к посту полиции хотя бы? Вместо этого он вздохнул, взглянув на часы.- Все, что им от вас может быть нужно, это мое местоположение. Узнать, кто является моей родней, а так же, где она проживает, поверьте, не составляет никакого труда. То, что я не появляюсь в вашем доме годами, легко выяснить. Выкиньте из головы сценарии блокбастеров, никто не будет вас трогать в Нью-Йорке, – он демонстративно фыркнул. – Ваш чемодан нашли, такси ждет, и с согласия уважаемого синьора Моретти я имею право забрать вас домой под свою ответственность, так что поехали. Или вы можете здесь задержаться. Как вам будет угодно, – он отвернулся, демонстрируя, что разговор окончен, оставляя финальное решение за ними. Иллюзию решения, конечно же.Братья переглянулись. Конечно, Соло должно было быть виднее, как дела обстоят на самом деле. Но, если он к этому привык и чувствует себя в родной стихии, не обращая особого внимания или не придавая значения, это вовсе не значило, что и они могли так же. В их обычной жизни никто не тыкал в них стволом и не жаждал привязать к стулу в подвале! Кэмерону не хотелось выходить из комнаты вслед за дядей: ?Мы, что же, теперь будем под каким-то вынужденным домашним арестом, пока он не разберется со своими делами??Получив изъятые вещи, они быстро и неаккуратно зашнуровались, подхватили сумки и вышли уже на темные улицы. Наполеон ждал у выхода, прислонившись спиной к такси, по-прежнему держа руки в карманах брюк. Вечерний Милан жил иначе: теперь чаще слышались чьи-то веселые разговоры, музыка, смех. На улицах мелькали компании молодежи, в витринах зажгли мириады цветных лампочек. Но близнецы молчали всю дорогу домой, глядя каждый в свое окно. Так же, не проронив ни слова, они вернулись в свою гостевую комнату.Наполеон повернул замок, без всякого выражения проследив, как они поднялись обратно. Ему хотелось выпить вина. Или того лучше – граппы. Поставив чемодан перед кроватью, Кэмерон тяжело присел на нее с краю, пока Тай, перетряхивал свои вещи.- Ну, как? – усталым, вымотанным голосом поинтересовался Кэм. Он бы мог сейчас спокойно воспринять даже новость о том, что их все-таки ограбили.- Все на месте, – он вытащил даже бумажник и перебрал банковские карточки, ID, права.Действительно, все было на месте.[3] Мистер Соло? Я вам звонил. Моя фамилия Моретти. Братья Уинклвоссы ваши племянники?* * *Кэмерона снедало беспокойство: надо ли извиниться перед Наполеоном за неудобства? Надо ли прояснить отношения? Он не был готов поднимать в открытую вопрос того, что происходило у него с Тайлером. Но как еще можно было бы объяснить их поступок? Чем еще можно было бы извинить такую поспешность, если не сказать грубость по отношению к нему и его гостеприимству? Нельзя же было ляпнуть что-то вроде ?Тайлер встал в позу? или ?Мы предпочитаем морское побережье потасовкам с оружием?. Или еще что-то в том же духе. Но и нельзя было отсиживаться в комнате вечно. ?Да, – решился Кэм, – это правильный ход мыслей?. Плевать, почему, важно – что дальше.К дяде он отправился в этот раз первым, брат без вопросов – следом. Ни в кабинете, ни в спальне, ни в гостиной с огромной плазмой его не обнаружилось. Наполеон опять был в столовой, делал легкую закуску к вину. ?Похоже, его полушутливое заявление о любви к готовке оказалось чистой правдой?.Кэмерон вежливо постучал по дверному косяку, привлекая его внимание, но не торопился зайти внутрь, Тайлер привалился с другой стороны прохода, скрестив руки на груди.- Хорошо. Мы поняли: так просто мы теперь отсюда не уедем. Но мы же не можем оставаться здесь, как под домашним арестом.Наполеон никогда не любил готовить впрок, еда всегда вкусней с пылу с жару, но сейчас ему необходимо было отвлечься. Уход близнецов, участок, повисшая неоднозначность, когда ему только-только начало казаться, что он нашел подход к каждому. Вернувшись с ними, но словно бы в одиночестве, он не заметил, как настроение упало чуть ли не до уныния. Сделав чуть погромче музыку и поймав Карозоне с его ?Tu vuò fa l'americano?, он полностью сосредоточился на легком салате. Процесс упорядочивал мысли, возвращал душевное равновесие, так что он даже не заметил появления племянников и неспешно повернулся к ним, параллельно вытирая руки полотенцем. - Никакого домашнего ареста я вам не назначал, – мягко отозвался Наполеон, глядя на Кэмерона, и едва заметно улыбнулся. Тайлер, прислонившийся к косяку, всем своим видом излучал упрямую враждебность, и Соло стало немного грустно, что он все никак не мог с ними поладить. Он понимал, что после такого перерыва отношения выстроить не просто, но все-таки надеялся, что хотя бы Кэмерон немного смягчится и будет прислушиваться к его словам. То, что он хоть когда-нибудь примет его сторону, Наполеон даже не надеялся: тот всегда ориентировался на Тайлера.- Если вам так неприятно мое общество, вы можете ехать избранным вами маршрутом. Даже сейчас мне вовсе не сложно вызвать вам такси, хотя я бы не советовал слишком спешить в свете последних событий… Но, если вы хотите… – Соло отвернулся к столу, ощущая, как предательски засосало под ложечкой: он не привык показывать своих настоящих эмоций – и достал еще два бокала, разлил вино.Братья опять переглянулись с одинаковым налетом недоумения и стеснения. Никакой выволочки. Опять. Кэмерон припомнил все жесты Соло, его стремление поговорить, коснуться, проявить какую-то заботу, и ему начало казаться, что избранное или вынужденное одиночество задевало и тяготило дядю гораздо сильнее, чем он хотел показать или смел признаться сам себе. Он вспомнил, каким, веселым, живым, по сравнению с Цюрихом, был Наполеон, когда в этой же самой столовой рассказывал о своих воровских пристрастиях. ?Редко бывал у нас, потому что его осуждали, явно или нет? Всегда чувствовал себя не к месту, просто потому что имел склонность воровать или проворачивать аферы? Ну, надо же, кое в чем, пожалуй, мы могли бы друг друга понять?. - Я не надзиратель. Я считаю, что вы должны принимать решения самостоятельно и нести за них ответственность, – продолжил Соло тем временем. – Вы не маленькие дети, чтобы я что-то вам запрещал, – протянул бокал вначале Кэмерону, затем – Тайлеру. Тот хмыкнул, покрутил бокал и отпил не спеша, смакуя, что совершенно было на него не похоже.Кэмерон же проглотил все, едва ли разбирая вкус, ради успокоения нервов. Несколько секунд смотрел на розовый овал на дне и протянул бокал дяде: ?Можно еще один?? Соло улыбнулся чуть увереннее и вернулся к бутылке. Кэмерон решился пройти внутрь, но не спешил присесть. Тайлер зашел следом, поставив свой бокал на стол, и у них вышла даже какая-то дурацкая толкучка на пятачке между кухонными и обеденным столом. Скорее от перенапряжения, столкнувшись плечами с братом и едва не наступив на ногу Соло, проходя мимо к стулу, все трое на секунду замерли, переглянулись и тихо рассмеялись.- По-правде, я бы предпочел сейчас куда-нибудь сходить и развеяться. Днем мы спали достаточно, – Наполеон критически оценил уговоренное вино и убрал бутылку на пол. – Почему бы не сходить повеселится? Ночные клубы уже открылись.- Я за бары, – придя в себя достаточно, чтобы, по крайней мере, изобразить спокойствие и привычное поведение, Тай стащил мандарин и, выдвинув из-под стола стул, развернув спинкой к столешнице, уселся, широко разведя колени и спрятав стопы под ним. – Я должен оценить местную выпивку.?А я должен серьезно поговорить с дядей, – подумал Кэмерон, и это едва ли удастся в шумном заведении. – Но, пожалуй, будет лучше, если мы куда-нибудь сходим вместе, растопим в очередной раз лед сложных семейных отношений?. Он залпом допил второй бокал вина и кивнул, уже ощущая легкий шум в голове:- Тогда мы переоденемся, – Кэм еще раз кивнул собственным словам и оглядел Соло с головы до чего хватило глаз, – все мы переоденемся.- О, ты дашь мне ту белую майку с V-вырезом? – тут же поддержал брат и, словно взятку, протянул ему очищенную половинку мандаринки.- Ты убьешь ее в первые же полчаса, – проворчал Кэмерон, все-таки забирая фрукт и отправляя в рот пару долек. Это значило, что даст, конечно же, и скорее всего уже насовсем. Иногда было печально иметь с братом один размер. Кэмерон обернулся на дядю. – А в этом баре с нами точно ничего не случится?Поразительно, как легко племянники сменили гнев на милость и пошли навстречу, восстановив хрупкое перемирие. От совершенно домашней дружеской перебранки племянников в душе моментально потеплело. Наполеон тихо рассмеялся последнему вопросу и отрицательно качнул головой. Миланским ?Грув? владел его старый приятель.* * *Соло не стал изменять своим любимым костюмам. Разве что сейчас выбор пал на легкую кремовую двойку. Никакого галстука и расстегнутые верхние пуговицы рубашки. С неформально одетыми близнецами он являл очень занятный контраст, что, впрочем, его совершенно не волновало. Братья наконец выглядели более-менее оживленно – это главное.Светлые шорты, светлые футболки, легкие мокасины, мятая наличка в одном кармане, телефон – в другом. Что еще надо для отпуска? Ничего. В голове по-прежнему едва шумело от выпитого вина, от стресса и перенапряжения: слишком много событий за последние сутки. Но ни Кэмерон, ни уж тем более Тайлер совершенно не хотели разбираться в этом прямо сейчас, шагая за дядей, переговариваясь, обсуждая все, что попадалось на глаза, и наконец-то не страдая от жары.Динамичный, незасыпающий город казался гораздо ярче и насыщеннее ночью. Ближе к главным улицам, где туристов было больше, чем местных, никому никогда не было дела до других. ?Грув? был чем-то средним между ночным клубом и классическим баром, с большим патио. Охранник на входе (новенький, Наполеон его прежде не видел), выслушав, доложился по рации и, получив ответ, вежливо пропустил их внутрь. Не заказав заранее мест в воскресный поздний вечер, им достались не самые удобные места за барной стойкой, в стороне от танцплощадки и главного зала. Впрочем, в этом были и свои плюсы.- Угощаю, что будете? – Соло улыбнулся, оглядывая обоих, жестом подозвал бармена, заказав на итальянском. – Часто бывал в этом месте раньше. Как вы обычно проводите время дома? Знаете каждый бар в Нью-Йорке? Или мама никуда не пускает? Или, нет, вы же тренируетесь. Тогда – каждый спортзал?- И то, и другое, и ничего из этого, – закатил глаза Тайлер, – за нашим досугом пристально следят отец и его адвокаты…Кэмерон предпочел отмолчаться, вцепившись в поставленный коктейль, как в спасательный круг. Тайлер выбрал обоим по фирменному, что-то вроде ?Черепа мертвеца? с русской водкой, ликером, серебряной текилой и грейпфрутовым соком. Как обычно им повезло: взяв два, третий они получили бесплатно. Тай слишком любил подобные акции, так что перед ними под умеренно любопытный взгляд Наполеона встало по три таких коктейля. А с самого донышка ледяного высокого стакана вторая порция этого смертоносного пойла окончательно отключила мозги. Черт, Тайлер определенно знал толк в алкоголе.- П’сл’шайте, – язык заплетался против воли, хотя Кэмерон изо всех сил старался говорить четко и только по делу. Почему-то от вида дяди, чуть склонившегося в его сторону голову, стало очень смешно. Почему-то прежде детали, типа крепкого теплого плеча, странного голоса, отличного от их, не казались ему таким серьезными и важными, – хв’тит п’стояннннно прип’м’нать о м’т’рие. Остав’те ее уже в п’кое. Мы г’раздо с’м’стят’льнее. Пре… Перепеста… Хватит, 'ароче. Так ведь, Тай?.. – Кэмерон обернулся, но соседний табурет пустовал. Оглядев толпу, он нашел брата в стороне уже с какой-то девушкой или двумя девушками. ?Вот, как всегда?. Он тяжело вздохнул и оттолкнул от себя стакан. – Х’чу ииище!Поначалу Соло еще желал бы отвлечься и снять напряжение, подцепить какую-нибудь синьорину или мисс (не имело ровным счетом никакого значения, на каком языке она говорила), потому что за отсутствием личной жизни он в скором времени начал бы терять всякое самообладание, потребности тела никто не отменял. И лучше бы он прибегнул к стандартным схемам, чем окончательно потерял голову из-за двух несносных мальчишек.Он даже приметил одну симпатичную блондинку (все-таки вкусы у него сложились определенные), подсевшей через табурет. С деланным равнодушием она мешала лед в коктейле, Соло знал такой тип любительниц разовых рандеву. Он упустил из вида Тайлера практически сразу, не придав этому серьезного значения. Он старательно игнорировал бессвязное возмущение Кэмерона под боком. Он поймал ее благосклонный взгляд, и уже припоминал, прихватил ли с собой презервативы. Он даже обратился к ней, выдав стандартное ?Mi scusi, signorina. Tu sei qui per la prima volta?? [4], как в плечо уперлась тяжелая голова племянника. Кэмерона клонило в сон, и плечо дяди – ооо, дааа – оказалось обалденно лучшим местом для этого. Он уютно вздохнул и закрыл глаза, абсолютно расслабляясь. Шум музыки, голоса посетителей ему совершенно не мешали. Светлая макушка спутала все карты в который раз. Соло отвлекся, повернув к нему голову, и оказался щекой в мягких волосах, уже пропахших сигаретным дымом.- Тебе плохо? Может, минералки? – в ответ невнятно и протестующее замычали, Наполеон отвернулся обратно к девушке, уже не уверенный, чье внимание для него важнее в этот момент. Та чуть приподняла бровь, подавшись вперед, заглядывая по другую сторону от Наполеона.- О, так вы все-таки говорите по-английски, и вы не одни.- Племянник, – обольстительно улыбнулся Наполеон и ласково, не отдавая в этом отчета самому себе, скользнул костяшками по скуле Кэмерона, – и там где-то еще один.- Любите детей? – улыбнулась блондинка.- Ну, что вы, – притворно возмутился Наполеон. – Не только…Кэм открыл глаза, не представляя, сколько времени прошло. Секунда, минута, десять? Весь окружающий мир пробирался в голову через плотный слой ваты, и все вокруг казались невероятно милыми, классными, добрыми. Он бездумно заулыбался, стараясь принять вертикальное положение, огляделся. Рядом с Соло оказалась какая-то симпатичная молодая женщина. ?О, это очень здорово. Может, у них будет роман и даже свадьба? – он тут же втянул губы, закусывая изнутри, стараясь скрыть улыбку, и отвернулся в сторону танцпола, чтобы дать им свободы для маневров. – Где-то тут Тайлер, наверное, я бы мог попробовать его найти, только… Сначала надо умыться?. Он неловко и безызящно слез с высокого табурета. Провалившись боком к спине Наполеона и положив ладонь на его плечо, Кэмерон в самое ухо громко прошептал, перебивая музыку: ?Удачи?.Путь до кабинок был как никогда труден. Кэм старался идти прямо, вовремя уворачиваться от других посетителей. Поворот, еще поворот, дверь для персонала, дверь на кухню, хозяйственное помещение... Он оценивающе уставился на себя в зеркало: волосы опять в беспорядке, и когда успел? Глаза блестят, расфокусировованны, на щеках шальной румянец, губы красные, хотя он не припоминал, чтоб их кусал. Ему было бесконечно хорошо, легко…. И грустно.[4] Простите, синьорита. Вы здесь впервые?* * *Ее звали Леонора, а ее сестричку – Селеста. Они были проездом из Неаполя буквально на два-три дня, они – студентки музыкальной консерватории. Они жили с бабушкой, являющей собой образец старой южноитальянской закалки, ярую католичку, зорко следящей за честью внучек. Придерживаются ли такого же мнения сестрички? Что ж, Леонора предложила узнать это той же ночью.- Вообще-то я здесь с братом.- Дааа? И где он? Покажи его! Если он хоть вполовину так же красив, как ты…- Лучше, – он клыкасто рассмеялся, – мы близнецы!- Точная копия??- Точнее не бывает!Тайлер обнял обеих за плечи, подвел к их местам у бара, но нашел там только Наполеона с какой-то дамочкой. Выпустив Селесту, он хлопнул его по плечу, спросив, куда подевался брат. Соло промедлил, словно не сразу переключившись на племянника. Тайлер кинул быстрый взгляд на женщину. ?Красивая, но старовата. Такая наверняка будет лежать в кровати, словно позируя ДиКаприо в “Титанике”, и не дай-то бог ты испортишь ее укладку, когда решишь хорошенько извалять по простыням. В общем, не секс, а какие-то театральные постановки?.Мысленно махнув на него рукой, он увлек сестер прочь, обратно в танцующую топу:- Думаю, он отошел в туалет, погодите, а? – сестры облепили его, как мартышки – ствол дерева, и Тай крепко прижимал их за плечи, протискиваясь через молодежь вокруг. Девушки смеялись. ?Кажется, их не затруднит ни капли вломиться со мной в мужской туалет. Насколько это благопристойное заведение? Ах, да не важно! Это отличное место! Даже наш старичок нашел себе парочку!?Кэмерон обнаружился там, ну, разумеется. Тайлер закусил нижнюю губу, завидев свою растрепанную и невинную копию, а девчонки едва не взвизгнули от восторга. Он обернулся к ним с откровенным удивлением. Теперь сестры облепили уже его, щупали, гладили его бока и грудь, его плечи и спину, касались раскрасневшегося, явно спьяну, лица. Тай уже предвкушал, насколько горячая у них выдастся ночка. Женские голые мягкие горячие загорелые тела. Их голые крепкие горячие загорелые тела. Их кровати, сдвинутые вместе; тела, переплетенные в один клубок страсти, стонов, судорожных вздохов, пота, запаха клубничной смазки презервативов, их духов, их тел; их родинки, их темные волосы, светлые растрепанные волосы брата, его крепкие руки, его широкая спина… Тайлер уже видел картину едва зарозовевшего неба в четвертом часу утра, когда они оба рухнут без сил, обняв каждый свою сестренку, но их спины, их ягодицы и стопы будут соприкасаться, как будто один – отражение второго.Кэм перевел на брата по-прежнему растерянный взгляд, и тот непроизвольно облизался.- Ты закончил тут? Нет? – он громко рассмеялся, запрокинув голову, привалившись к стене. – Тебе помочь?- О, мы бы помогли! – тут же включились в игру сестры из Неаполя. Тонкие пальчики скользнули по накачанным мышцам груди, и Кэмерон невольно отступил, заливаясь румянцем еще сильнее.- Девочки, девочки! Оставьте немного на потом! Давайте, дадим ему минутку! – он протянул обе руки к ним, и те со смехом перекочевали от одного близнеца к другому. – Мы будем снаружи, не заставляй дам ждать! Или я буду жадиной, и заберу обеих, – Тайлер наклонился сначала к одной, затем к другой, прижимая к себе еще плотнее, и шутливо зарычал, потершись носом об их лица под новую порцию смеха.* * *Второй племянник растворился в толпе, Наполеон успел только хлопнуть его по руке на плече, когда тот неразборчиво пробормотал что-то на ухо, обжигая горячим шепотом. Секунду его подмывало пойти следом. Удачи? В чем? С этой девушкой все шло по стандартному сценарию. Наполеону казалось, он рассыпался в комплиментах, жестах и улыбках на автопилоте, потому что просто не умел вести себя с женщинами иначе; к тому же ее намерения были ясны с того самого момента, как она подсела за эту стойку и улыбнулась. Теперь оставалось только отыграть свою партию правильно, изобразив инициативность и собственное желание ?поохотиться?. Хорошая фигура, симпатичное личико. Под второй коктейль она начала казаться красивой. Только глуповатой, плоско изображая жеманность и напускную неприступность.Соло осознал, как его достало жевать подобный картон, подобную имитацию чувств, когда рядом возник Тайлер. Второй демон его, Соло, выдержки. Такой же развратный и безрассудный, как он сам. От троицы несло жаром, нескрываемым желанием, страстью, настоящей жизнью, ничем не прикрытой, бесстыдной, так редко свойственной старшим, и почти всегда – молодым. Появились и исчезли, как какой-то мираж или сон.Наполеон потряс кудрявой головой, прогоняя наваждение и оцепенение, постарался вернуть все внимание девушке, гася вспыхнувший с новой силой интерес к ним, к Кэмерону или Тайлеру, или к ним обоим, усмиряя сердце и подскочивший пульс. Что было бы дальше, он мог предсказать со стопроцентной уверенностью. Воспаленное воображение вернулось, подбрасывая откровенные картинки. Наполеон подался ближе к девушке, поцеловав в оголенное плечо.- Подожди меня, дорогая. Я сейчас вернусь, – он не отдавал себе полного отчета, что-то гнало его вслед за Тайлером с двумя девицами.Интуиция вела меж изгибающихся тел, тонких женских рук, коротких юбок, крепких тел молодых парней в распахнутых рубашках. Все это неожиданно напомнило Наполеону первобытные танцы в свете костров – ничего не изменилось за тысячелетия. Каждый на этой земле по-прежнему искал второго, чтобы согреть свои ночи.Он успел заметить только мелькнувшую высоченную спину в светлой футболке у выхода и, надеясь на удачу, толкнул дверь в уборную. Кэмерон. Внутри моментально что-то оборвалось и затрепетало от предвкушения. Взъерошенные волосы, с которых капала вода, блестящая кожа лица, пока он умывался, по рукам к локтям текли крупные капли. Губы раскраснелись. ?От поцелуев? Или холода??- Эй… – Соло приблизился бесшумно, пальцы пробежались по выступающим позвонкам быстрее мысли, едва Кэмерон опять наклонился к раковине, не заметив его, – все хорошо? – чертова футболка обнажала поясницу и две ямочки тут же. Он не успел разглядеть их ни во время плаванья на яхте, ни во время ужина. Наполеон сглотнул, наклонив голову, зачарованно рассматривая племянника и не спеша отойти в сторону.От его прикосновения стало щекотно, и Кэмерон повел плечами, мурашки бежали следом, но реакция была притуплена алкоголем. Он вскинул голову, слегка пошатываясь и хватаясь за края раковины. Сильная струя холодной воды все так же била в белый санфаянс, по лицу стекали капли воды, шум в голове не думал утихать.- Дядя Соло, – на одном выдохе отозвался Кэм и несколько раз моргнул, стараясь угадать его мысли, но в отражении зеркала на него смотрели с полным спокойствием и отрешенностью. Может быть, только чуть-чуть тоже разбавленными алкоголем. У Наполеона отчетливо горели скулы легким румянцем и чуть блестели глаза. Кэмерон стукнул ладонью по вентилю, перекрывая воду. – Кажется, я перебрал.Мальчишка глупо улыбнулся, совершенно не считывая ситуацию, и потянулся к бумажным полотенцам, висящим сбоку от раковины. Соло с места не двинулся. Каждый раз, когда они оказывались наедине, его охватывало невыносимое стремление касаться племянника, он совершенно не мог удержать руки при себе: пальцы тянулись, трогали, оглаживали, словно бы в невзначай, легко, невесомо, играючи. Захмелевшего Наполеона влекло еще сильнее, как будто он был болен клептоманией. Кэмерона хотелось украсть. Забрать с собой. Домой, в спальню. Но сначала – потрогать везде, ощупать, иначе невозможно дышать. Это необычное, неправильное, противоестественное влечение заставляло его глубже вдыхать чужой запах и подбираться ближе.Кэмерон, слишком пьяный, чтобы всерьез о чем-либо задуматься, с коротким ?простите? практически навалился на Соло всем телом и вытащил пару больших салфеток утереть лицо и руки. ?Вот хорошо Тайлеру, он почти трезв?, – мимоходом позавидовал он.Наполеон безотрывно смотрел на его руки и плечи, на сжатую челюсть, скулы, мягкие пушистые ресницы. ?Да уж, парень изрядно перебрал?.- Я вижу, – хмыкнув, Соло попытался заглянуть ему в глаза, но тот упорно смотрел вниз с таким выражением лица, словно решал дифференциальное уравнение второго порядка, – тебе нужно подышать свежим воздухом, здесь есть патио, – продолжил он таким тоном, словно на этом самом патио их ждал телепорт в спальню. ?В спальню, в спальню, в спальню?, – мысль долбилась в голове, пульсировала с каждым ударом сердца, вытесняя остальное, и здравый смысл в том числе.На деле Кэмерон украдкой разглядывал грудь Наполеона, как между полами пиджака натянута ткань рубашки, между пуговиц – небольшие зазоры. Память услужливо подкинула образ его голого торса. Сколько же тут пуговиц? Это стало невероятно важно в один момент. Племянник медленно моргнул и пьяно улыбнулся, коснулся пальцами живота, и Соло невольно весь подобрался, задержав дыхание. Чужой взгляд поднялся выше, рука замерла под ключицей, и он вдруг всерьез испугался, что сердце сейчас выпрыгнет из груди, а мальчишка ни капли не думал останавливаться. Медленно, пальцы соскользнули с ткани рубашки на голую кожу, огладили, Кэмерон невольно закусил губу. Темные завитки волос. Их было больше, чем у них с братом. Потому ли, что Наполеон был старше, или потому что он был черноволос, или потому что… как там говорилось? Повышенный уровень либидо? Он нахмурился.- Семь, восемь… Восемь пуговиц, – заявил он дяде, улыбаясь. Тот повел плечом из-за мурашек: ?Пуговицы считал этот дьяволенок?? – и чуть повернул голову, прислушиваясь к тому, что творилось снаружи.Наполеон смотрел прямо в глаза, и Кэмерон смотрел в ответ. Он уже не ощущал свою руку, как свою, она так и лежала под чужой ключицей. Глаза тоже не принадлежали ему, потому что они устремляются на изогнутые губы.?Эта женщина там…?В его голове совершенно не осталось мыслей. Кэмерон лишь помнил, что, выйдя из туалета, ему надо пройти сразу на улицу, потому что там Тайлер и те две девушки, имен которых он так и не узнал. И они ждали, и он должен был бы поспешить, но он не мог. Тело не слушалось. Язык, и рот, и голос тоже больше не принадлежали ему, потому что они спросили вслух, минуя сознание:- Вы будете ее целовать?Никогда и никто не соблазнял Наполеона так изощренно, и он мог бы поставить себе огромный памятник, продержавшись так долго.- А сколько раз ты целовался за вечер? – прошептал он в ответ и сделал полшага вперед, прижимаясь совершенно вплотную: тело к телу, грудь, бедра, колено меж чужих колен – поднял руку, взяв племянника за подбородок, провел большим пальцем по припухшим покрасневшим губам. Кэмерон чуть нахмурился, медленно моргнул, словно стараясь согнать алкогольный дурман, пытаясь дешифровать звуки в слова и слова – в смысл, и выглядел при этом до того трогательно беспомощно, что у Наполеона где-то что-то закоротило. В мгновение сократив оставшееся расстояние, он накрыл его губы своими, скользнув ладонью на светловолосый затылок.Теплая уверенная рука на подбородке – всего лишь жест, но такой приятный, что Кэмерон не смел признаться в этом даже сам себе, позволив лишь на задворках сознания мелькнуть силуэту этого ощущения: возможность подстроиться, возможность снять с себя ответственность, отдать себя в чужие руки и с благоговением принимать чужое внимание, позволять делать с собой все, что заблагорассудится, тонуть в другом.Он почувствовал горячее дыхание, лицо Наполеона так близко, что внутри все замерло. Не от страха – Кэмерон был удивлен. Он вздохнул глубже, ощущая тот же вкусный аромат одеколона. Каждая мышца в теле напряглась, парализуя.Тайлер никогда не целовал его в губы, а он сам не смел первым поцеловать брата. Даже в уголок губ, даже в шею, даже в щеку. Девушки? Кэмерон не помнил, когда в последний раз целовался с ними. Его ладонь соскользнула с груди Наполеона, но к ней тут же присоединилась вторая. Он вцепился в чужую сорочку на боках, сминая пальцами ткань, но не потому что хотел отстранить, а потому что хотел удержать этот момент как можно дольше. Глаза закрылись от наслаждения, по телу все явственнее и чаще пробегала дрожь, а колени, как всегда, стали словно желейными. Наполеон совершенно точно осознавал, что его развязал алкоголь, подтолкнул к тому, на что в трезвом состоянии потратил бы еще минимум пару недель. Но, черт возьми, как же сильно он хотел это сделать! Поцелуй пьянил еще больше, по-юношески мягкие губы и практически незаметная щетина, тихий вздох в его рот, вкус текилы на языке. Последние силы он положил на то, чтобы не впечатать его в стену позади, не сжать кулак в волосах на затылке, не прикусить нижнюю губу и не скользнуть языком дальше, полностью захватывая его рот своим.Соло? Дядя Соло? Ему было плевать, ему было слишком хорошо. Кэмерона влекло к нему, не голова, мысли, сознание, а что-то более глубокое, непонятное, стихийное, почти животное. Получить больше. Насладиться полностью. Взять все, что тебе предложат. В голове зашумело еще больше.Руки скользнули с талии на спину Наполеону, и Кэмерон совершенно забыл, кто они, где они и почему они были там. Кэмерон разомкнул губы, скорее по инерции, по маленькой привычке, приобретенному рефлексу, и с кратким выдохом в чужой рот, у него сорвался стон. Самоконтроль Соло лопнул, как натянутая струна.В паху моментально потяжелело. Наполеон углубил поцелуй, скользнул языком в чужой рот, щекоча нёбо, вылизывая изнутри, юркой змеей играя с чужим языком. Вторая рука сама легла Кэмерону на пояс, прижимая, не давая двинуться даже на сантиметр в сторону. Пальцы забрались за край футболки, наконец-то горячая голая кожа, ложбинка вдоль позвоночника, прогиб поясницы. Опять эта знакомая потрясающая гладкость, влажность, податливость.Соло забрал инициативу целиком: целовал до одури, исследуя чужой рот, то и дело задевая язык, и нетерпеливо, жадно сминая губы. До этого у него еще успело мелькнуть маленькое опасение, что племянник отстранится, вырвется: столь спонтанный и неправильный поступок не мог не напугать его – или, напротив, выйдет из себя, будет вырываться, закричит, позовет на помощь. Но – нет. Нет, этот мальчишка, инкуб, демон с ангельской внешностью обвел его вокруг пальца, поймав в свои собственные сети, когда застонал в его рот откровенно, искренне, просяще, призывно. Наполеон прекрасно осознавал, что целует родного племянника, сына его любимой сестры, несовершеннолетнего по закону штата Нью-Йорк мальчишку, но… он оторвался от его губ только чтобы перевести дыхание, дать отдышаться Кэмерону, не отпуская его из объятья, заглянуть в его затуманенные глаза, ставшие почти черными. Он был потрясающе отзывчивым, полностью уступив, позволил вести, безотчетливо подавался ближе, притирался бедрами, и Соло мог ощущать, что он не один хотел бы перейти на новую ступень. Кэмерон поворачивал голову, предугадывая его движения, охотно ловил губы, раскрывался навстречу, тянулся следом. Он чувствовал себя куском глины в его горячих руках, каждой клеточкой ощущая чужое желание, и это простреливало каждый нерв от макушки до кончиков пальцев. Краткий миг, и Наполеон приник к его губам обратно, соскользнул ладонью на шею, другой рукой пробрался еще выше по спине, задирая футболку. Возбуждение росло, он знал, что еще немного, и оно станет нестерпимым, что придется все-таки вжать Кэмерона в стену, или уволочь в кабинку туалета, или прямо тут – около умывальников. Но лучше – дома, в спальне, чем скорее, тем лучше. Он оторвался от него невероятным усилием воли. Повинуясь интуиции, не раз спасшей его на кражах (а прямо сейчас перед ним стояла драгоценность, стоящая всех музеев мира), Соло отступил, скользнув напоследок руками по талии и груди Кэмерона, и отвернулся, открыл воду, склонившись над раковиной.Удачно. В туалет вошла компания парней, переговариваясь и хохоча во всю глотку.Губы покалывало от поцелуев. Соло улыбался, пряча лицо.Едва он отстранился, Кэмерону захотелось почти закричать ?стой, вернись?, но он и звука не смог издать, едва вздохнув. ?Это как какие-то русские горки. И мне надо еще, еще, пожалуйста?. Он боялся, что сделал что-то не так, пьяно привалившись к столу с раковинами, хотел коснуться предплечья дяди, но отдернул руку, едва появились посторонние. Кэмерон вспомнил, что они все еще в клубе, и – ох, черт – Тайлер с девчонками!Он уставился на его профиль, постепенно осознавая очевидные вещи: оба пьяны, в туалете, родственники и целовались. Обалденно хорошо, конечно же, но они же не могут… У Кэма подкашивались ноги, и стоять прямо было сложно.- Мне надо на воздух, – тихо попросил он, неловко цепляясь за его предплечье для равновесия. Соло охотно подхватил его под руку, успев заметить в зеркале, как шально блестели у него глаза. Он не хотел отпускать его от себя никуда.На блондинку за стойкой Наполеон даже не взглянул, хотя совесть кольнула, что было бы по-джентельменски попрощаться. Горячее гибкое тело под ладонями отвлекало от всего и успешно затыкало все голоса в голове: и совести, и здравого смысла. Даже лицо Кэрол ни разу не всплыло перед внутренним взором. Вместо этого был ночной Милан, фонари и гирлянды у входа, слабый ветерок, треплющий светлые волосы и сладкий чужой вкус на языке.Наполеон был готов взять первое попавшееся такси и увезти его в квартиру, пусть до нее была-то пара кварталов, как до уха долетел голос второго близнеца. Тайлер опять громко рассмеялся, болтая с сестренками. Соло обернулся в сторону компании, заметившую их не сразу. ?К чему ему Кэмерон? Прекрасно справляется сам, – в тот момент Наполеон был готов послать племянника куда подальше, реши тот устроить бордель в его квартире, а ведь к этому все и шло, но, – если Кэмерон в итоге будет спать со мной, я буду не против?.Появление брата подействовало, как маленькое ведерко холодной воды. Вместе с девушками, вместе с предложением, обещанием, хитрым взглядом. Его идея, неожиданно откровенная, была совершенно безбашенной. Откуда в нем вдруг открылось столько стремлений к – Кэм не хотел сказать, извращениям – необычным способам повести ночь? Или он уже настолько пресытился, что сейчас жаждал чего-то вне камасутры?Кэмерон отпустил предплечье дяди с некоторой неохотой и шагнул к ним навстречу, одна из девчонок сразу отлипла от Тайлера и обняла его за талию. Ее юркие маленькие ладошки проскользнули под футболку, стирая воспоминания о прикосновениях Соло. Он старался выдать ей вежливую, мягкую улыбку и посмотрел на брата:- Я перебрал. В хламину.Выражение лица Тайлера неуловимо успело измениться: он, вроде бы продолжал улыбаться, но улыбка словно застыла, глаза чуть прищурились, он стрельнул взглядом в дядю, стоящего позади, и снова взглянул на брата.- Кээээм, как же так? Не расстраивай Селесту! – эта самая Селеста согласно кивнула, рассмеялась. ?Господи, кто тут еще пьянее??? – Наполеон! Я обещал им показать твою коллекцию картин! Ты же не против?Соло выдавил вежливую улыбку, глядя прямо на Тайлера. Как никогда наглому. О, он мог в ярких красках представить эту вакханалию. От этого сводило челюсть, но, черт побери, куда бы он мог их отправить, как отказать? Кроме того, что ему хотелось до ломоты притянуть Кэмерона к себе, у них на хвосте все еще сидела пара вышибал, и уж лучше они будут развлекаться у него на виду. Прохладный воздух отрезвлял. Наполеон сменил наклон головы, улыбнувшись шире, и согласно кивнул.До квартиры они добрались кое-как, и был еще вопрос: кто кого в итоге вел. Иногда Кэмерону казалось, Селеста гораздо лучше справлялась с этой задачей, чем он, и все-таки через пару кварталов он почувствовал себя почти в себе. Тайлер не затыкался ни на минуту, шутил и то и дело опускал ладонь со спины Леоноры на ее бедро, притягивая еще ближе. Она потрясающе пахла, шелковистые темно-каштановые волосы щекотали голую кожу, ему не терпелось избавить ее от несуразно коротких шортиков и майки.- Как вы только согласились на его предложение? – хмель чуть отпустил, и голова начала немного соображать. – А вдруг мы маньяки?Селеста звонко рассмеялась, притиснувшись к нему еще ближе, сцепляя пальцы в замок, обняв за талию, и запрокинула голову, их макушки доходили близнецам едва до плеча.- ?Грув? не то место, куда может попасть кто угодно с улицы. Только друзья владельца и друзья друзей владельца. Не знал? Наш кузен там бармен, – Кэм медленно похлопал глазами, невольно огладив ее по голове. Вот, как, значит. Все-таки дядя не соврал: действительно безопасное место.У входа они опять немного притормозили, Тай хохотал, не попадая ключом в паз замка. Кэмерон успел обернуться на Соло. Его взгляд, все такой же пристальный, прожигал насквозь, но дядя держался собрано, засунув руки в карманы, ничем не выдавая случившееся в уборной, так что ему даже начало казаться, что все примерещилось.Они и вправду смотрели картины в просторной гостиной, охали и ахали, оглядывались вокруг, едва уняв первое впечатление от роскошной обстановки. Наполеон окопался на кухне, скинув пиджак и небрежно бросив на стол, достал последнюю бутылку вина – белое, градус ниже, будет похмелье – и решительно наполнил бокал. Со звукоизоляцией здесь было отлично, и все-таки он желал бы перестраховаться. Перспектива провести полночи, слыша их спальню – ?благодарю, не нужно?. Он отчаянно надеялся, что Кэмерон хоть на каплю заинтересуется им в ответ, едва из его крови уйдет алкоголь, но тот, как обычно, бежал по первому зову брата, соглашался с ним и потворствовал. Наполеон отвернулся, зажмурив глаза, и растер переносицу пальцами. Сбоку в керамической фруктовой плошке лежала еще одна мандаринка. В сердцах, Соло выбросил ее в мусорку, громко хлопнув дверцей. Забрав бутылку, он поднялся к себе, прекрасно слыша, как в гостевой комнате беззаботно смеется молодежь. Сейчас он не мог бы сказать точно, принадлежал ли смех Тайлеру или Кэму.Тайлер считал необходимым сдвинуть их кровати, пока сестры отправились принимать совместный душ. Язык у Кэмерона все-таки пристал к нёбу, а во рту пересохло. Брат тут же заметил его оцепенение и хмыкнул, подходя вплотную.- Давай-ка покажем этому старичку, как по-настоящему развлекаются в Штатах? – пальцы пробежали вдоль ребер, посылая мурашки к загривку. Кэмерона опять переклинило от такой близости, от клыкастой улыбки. Он был готов на все ради нее.* * *Тайлер проснулся с той невозможной усталостью во всем теле, какая бывает после шикарной ночи. Спина болела, поясница отваливалась, в горле и во рту настоящая Сахара. Сладко потянувшись, он повернул голову сначала в одну сторону – женская спинка, затем в другую – растрепанный затылок светлых волос. Практически все, как он и представлял. Кончиками пальцев Тайлер осторожно очертил крыло лопатки, по коже побежали мурашки, но Кэм не проснулся, только вздохнул чуть громче и повел плечом. В комнате ощущался запах пота и секса. Все простыни сбились, покрывала измялись. Довольный Тай откинулся на подушку, глядя в высокий светлый потолок с лепниной по периметру.?Поразительно, как мне повезло подцепить этих девчонок, в них не было и грамма стыда!? Тайлер отчасти завидовал им: женская природа и общественная мораль, тысячелетиями относившаяся со снисхождением к их чувствам, позволяет им гораздо спокойнее воспринимать ?отношения? друг с другом. Выражать любовь друг к другу. Кэмерон, по началу сильно сомневаясь в его идее, все же уступил. А когда перед ним они легко перешли от поцелуев друг с дружкой к ласкам груди, у него вообще отключило мозги полностью. Тайлеру было приятно это видеть. Он все еще помнил, какое невыразимое возбуждение доставляла возможность положить ладонь брату на поясницу, пока тот работал бедрами, втрахивая Селесту в кровать, а он сам, стоя на коленях рядом, подставлялся под умелый рот Леоноры. Кэмерон ладонь даже не заметил. Ни ее, ни поплывший взгляд Тайлера, а он старался не упустить почти ничего. Это было по-новому интересно. Он впервые видел, как Кэм с кем-то занимался сексом. С кем-то, кого он сам привел к нему.Губы растянулись в самодовольной усмешке. Осторожно, стараясь никого не задеть и не отдавить конечность, он вылез с их царской лежки. Леонора заворочалась, перевернулась на другой бок, на секунду сверкнув темными ареолами сосков, и обняла со спины Кэмерона, спрятав лицо между его лопаткой и подушкой. Не удержавшись, закусив губу, Тай вытащил телефон из шорт, брошенных абы как тут же, и сфотографировал их всех.После душа он сразу полез в холодильник, голод был зверским. Погремев консервами и обнаружив нарезанную пиццу, пошуршав пакетами с овощами и фруктами, он вытащил все самое вкусное и принялся разогревать, рассчитывая сразу на остальных. Заглянув в пару шкафов, где обычно хранится вино или что покрепче, но ничего не обнаружив, Тайлер недовольно поджал губу. Ну, что ж, кофе тоже неплохо.* * *Соло не стал ставить будильник (на деле, просто забыв о нем) и проснулся, когда луч солнца пробрался к его лицу через не до конца затворенные ставни. Несколько мгновений Наполеон просто лежал без движения, прислушиваясь к себе и к звукам вокруг. Мерно шумел кондиционер, тикали часы, похмелья, к счастью, не наблюдалось. Наполеон размялся, поотжимался от пола и принял контрастный душ, гладко выбрился, уложил волосы, переоделся в свежую рубашку и наконец почувствовал себя гораздо лучше вчерашнего. Проверив новые сообщения на телефоне и взглянув напоследок в зеркало, он тонко улыбнулся и подмигнул сам себе. Наполеон отлично умел держать лицо, и это качество ему сегодняшним утром должно было пригодиться.Он не удивился, что кто-то уже хозяйничал в его святая святых.- Ни в чем себе не отказывай, – его голос прозвучал иронично. Нет, конечно, ему не было жалко, но кое-кто мог бы спросить ради приличия.Тайлер обернулся с приподнятыми бровями и смущенно улыбнулся, хотя оба знали, что он абсолютно не смутился. Это больше напоминало игру в ?окей, ты меня подловил, и я должен бы извиниться, но мы оба знаем, что мне плевать, как, в общем-то, и тебе?. Соло обошел его, вытащил грейпфрут и апельсины, пошумел соковыжималкой. Ничего тяжелее решительно не хотелось. Закинув, как прежде близнецам, листочки мяты и лед, он лениво уселся за стол, оглядывая высокую фигуру племянника, гремящего у плиты.- У вас неплохо вышла пицца, – все же не сдержавшись, похвалил Тай, уметав пару кусков. От одного аромата у него текли слюнки, а хорошую еду он ценил. – Оправьте маме рецепт!- Ну, если ты настаиваешь, – Наполеон улыбнулся. – Спасибо.Возможно, это могло бы стать второй точкой пересечения их интересов. Как Соло успел заметить, Тайлер относился к тому типу людей, кто твердо стоял на земле, любил простые наслаждения и предпочитал игнорировать печальные последствия. Он рассматривал светлый затылок, волосы все еще были влажные, зачесанные назад. Рассматривал шею без следов чужих укусов, осталась ли такой же шея Кэмерона? Рассматривал плечи и то, как футболка натягивалась на лопатках. Стройный, подтянутый, копия брата. Соло незаметно сглотнул, ощущая, как жар подобрался в низ живота, и отпил цитрусового сока.Тайлер был невероятно доволен и позволил себе расслабиться в присутствии Наполеона. Он за ночь убил двух зайцев: отлично провел время и заткнул дядюшку с его ?шалостями?. ?Пусть только попробует заикнуться?, – мстительно подумал он, щедро поливая свой кусок пиццы томатной пастой.- Итак! Какие у тебя планы на сегодня? – он звякнул тарелкой по столу и уселся напротив. – Ты все еще не хочешь взорвать какой-нибудь подпольный синдикат клана Сопрано или внедриться в банду сицилийской мафии? А может, пригрозить местному политику записью с его участием в подростковой оргии? Эта статуэтка… Она, ну… дорогая?Соло позволил себе несколько секунд тишины, отпивая еще, пряча улыбку за стаканом. Тайлер перед ним даже не думал орудовать ножом и вилкой, пачкая пальцы в оливковом масле и кетчупе, поедая пиццу руками, совершенно не стеснялся своей торопливости, неаккуратности и аппетита. Еще немного, и Наполеон бы сам стащил у него кусок. ?Господи, за что??- Давай определим для начала, с какой суммы у тебя начинается ?дорого??.. – не удержался от мягкой шпильки Соло.* * *Кэмерон проснулся с гудящей головой, вспотевший, хоть отжимай: по обе стороны от него сестры, и вся постель напоминала раскаленную сковороду. Воспоминания прошлого дня, вечера, ночи – окей – суток… ?Господи, лучше бы я выпрыгнул с поезда где-то в горах!? Он вновь испытывал парализующее смущение, буквально горел со стыда и убеждал сам себя, что все это можно было скинуть на духоту и двадцать шесть в утренние миланские часы.Душ после девушек, попытки не смотреть на развороченную постель, две чистые футболки Уинклвоссов теперь принадлежали сестрам. Для свежести, на память, сувенир о хороших выходных. Ничего серьезного, никаких обязательств и обещаний. Он вошел на кухню последним, попав под перекрестные взгляды, но не успел стушеваться: Тайлер едва не за руку усадил за общий стол, хлопнул по плечам, отвесив глупость про ?главную спящую красавицу?, не такую красавицу, кончено же, как ?два чернооких ангела?. Кэмерон, было, решил, что ему послышалось. Откуда только брат такого нахватался? Архитектурное великолепие и античный дух ударили в голову? Но сестрам это понравилось, как и поцелуй в их ручки. Тайлер не постеснялся перед Соло, развернуть каждую ладонью к себе и поцеловал в центр. Селеста рассмеялась и со словами ?щекотно же? выдернула ее прочь. Леонора с этим не торопилась, томно прикрыв глаза, явно окунаясь в воспоминания ночи. Кэмерон быстро глянул в сторону дяди, но тот, с видом отеческого снисхождения, сделал вид, что слишком занят утренней газетой.Позже, сославшись на жуткое похмелье, Кэмерон сумел вырвать несколько минут в тишине. Тайлер ушел провожать девушек. С хлопком входной двери Кэм осторожно выдохнул, невольно напрягая спину и зажимая плечи, и, не спеша, обернулся к дяде. Слава богу, тот поднялся, собирая со стола грязную посуду. Ему бы стоило поднять вопросы противозаконного бизнеса Наполеона, преследователей с пистолетами (а вдруг они опять наткнутся на Тайлера?!), эту неясность с ?шалостями?, что ему было известно, собирался ли он с этим что-то делать, а еще – прошлый вечер. Он еще надеялся превратить это в смазанное воспоминание, бред или сон, но стоило почувствовать одеколон Наполеона снова – легкий, вкусный, настойчивый, – как у него пересохло во рту и начало фантомно саднить зацелованные губы. Кэмерон вспомнил чужие осторожные, но уверенные прикосновения, колкий подбородок и особенно – твердеющий напротив его пах. Кэмерон крутил стакан в руках, лишь бы чем-то их занять.- Я… я надеюсь, мы не очень много хлопот причинили вчера, – взгляд обежал кухонные столы напротив и все-таки встретился со взглядом Наполеона. Не выдержав, Кэмерон опять уперся в свои руки и пустой стакан с кусочками тающего льда, успев скользнуть по губам дяди, шее, яремной ямке и ключицам в расстегнутом вороте рубашки. Сердце застучало чуточку быстрее. - А ты как считаешь? – Соло улыбнулся самыми уголками губ. Он уже успел оценить совершенно иной растрепанный вид племянника, едва тот показался на пороге столовой. Он показался ему до того мягким, растерянным, в отличие от брата, что Соло сделал единственный вывод: приключения, подобные вчерашним, не становятся для него поводом для самодовольства. – Нет, все в полном порядке. Я крепко спал и ничего не слышал, – от вида тут же заалевших скул Наполеон не удержался, подошел к нему ближе, сразу подметив, как раскрылся его рот, шире распахнулись глаза. Кэмерон напоминал едва прирученного олененка, а себя Наполеон ощущал матерым и сытым хищником, решившим в этот раз просто поиграть с возможной жертвой. Он мягко вытянул из рук пустой стакан, – разреши. Если у тебя похмелье, то у меня есть одно проверенное средство от него, – наполнив стакан водой по новой и бросив шипучую таблетку, он поставил его перед племянником, оперевшись второй рукой о спинку стула. – Но если это была просто отговорка, дабы не смотреть девочкам в глаза… то лучше воздержись от этого.Наполеону было безмерно интересно, что именно так смущает племянника. То, что он знал, что было у них накануне, то, что они остались один на один сейчас, или то, что случилось между ними?Кэмерон тихо фыркнул и отодвинул в сторону, на дне которого все еще бурлила реакция какого-нибудь аспирина. ?Хорошо, что Тайлер не настолько проницательный?. - Я не стыжусь произошедшего, если вам вдруг так кажется, – верно угадал его подтекст Кэмерон, – мы всегда были близки с ним, нам не надо даже пытаться представить друг друга в той или иной ситуации.?И под “ситуацией” он, конечно же, имеет в виду их наготу и откровенность?, – Наполеон прикрыл глаза и приподнял брови, словно до конца не поверил чужим словам. Он полностью сосредоточил внимание на племяннике, которого, кажется, ни капли не смущала теперь такая короткая дистанция меду ними. Было ли это хорошим знаком его расположения? Что творилось в этой светлой голове?- Как скажешь, – мягко поддакнул он. Кэмерон едва нахмурился.- Я лишь не хочу выносить произошедшее ночью на дневной свет, – в этом был его способ попросить скрыть все от родителей. Мысль о них, о другом реальном мире, о доме и Штатах вызывала у него грусть. Кэм сжал челюсть, переведя дыхание, цепкий и внимательный взгляд Соло не отпускал, пробирался под кожу, как будто вытаскивая самые потаенные страхи и желания. Наравне со смущением это и злило, и возбуждало. Кэмерон подошел к тому краю откровенности, когда можно было швырнуть всю правду в лицо ?хотел – получи? и ждать ответной реакции, откровенности в ответ. – Если вы хотите знать, прошлой ночью мы сделали такое впервые. И, наверно, я не хотел бы повторить. Он не понимает, может быть, не до конца понимает, но, как бы сильно мы ни были привязаны друг к другу, у всего есть границы. И все однажды закончится, – он резко замолк, продержался под чужим пристальным взглядом несколько секунд и отвернулся.Наполеон вспомнил, как дышать, а ведь ему практически прямым текстом заявили эти двое своим сумасбродным поведением: их отношения – табу для обсуждения. И вот, пожалуйста. Нашел ли Кэмерон в нем союзника? Кого-то, кому можно было бы довериться? Соло ощущал под своими ногами словно тонкий лед.- Я бы не хотел показаться грубым, – вкрадчиво и осторожно начал он, – но, Кэмерон, боюсь, твой брат видит… все это под другим углом. Я, конечно, посторонний и не могу судить, не зная всего, но мне кажется, ты вкладываешь гораздо больше, – у него все никак язык не поворачивался сказать ?отношения?, – чем получаешь в ответ. Я вовсе не говорю, что ты должен перестать, – хотя именно это ему сказать и хотелось, глядя в помрачневшее лицо племянника. И ведь Тайлера ни в чем нельзя было упрекнуть, он тоже искренне заботился о брате, кто же предполагал, что так все обернется. Рука соскользнула с резной спинки стула и легла ему над лопатками, мягко оглаживая. – Но ты заслуживаешь… счастья.- Счастья? – у Наполеона внутри что-то екнуло, едва он поднял на него свои невозможные большие голубые глаза.- Счастья. Любви. Наслаждения, – в мозгу моментально вспыхнули воспоминания о горящей коже, румяных скулах, податливости губ и вкусе алкоголя, что он буквально слизывал с его языка.Кэмерон заговорил еще медленнее, тише, с большим сомнением, ощущая возвращающийся жгучий стыд и чертово желание, завязывающее узлы внизу живота:- Как тогда? В туалете клуба? Да, я все помню. Я не буду притворяться, что не помню. Но я не уверен, я не знаю, как… что с этим делать.Наполеон знал, что ему следовало бы самому устыдиться, объяснить, что его поведение – следствие опьянения, долгого периода одиночества и воздержания, что им бы стоило оставить этот вопрос и постараться забыть. Так бы поступил любой ответственный взрослый. Дядюшка, черт побери. Но он не мог и не желал, окончательно решив все для себя именно в этот момент. Кэмерон бы не стал говорить об их маленькой тайне, если бы не испытывал ответного влечения, любопытства, если бы не доверял, в конце концов. Он не испугался, не отступил, и Наполеон был готов высоко оценить этот подарок.- А что, ты считаешь, с этим положено делать? И что делать, если это повторится опять? – ладонь нежно скользнула выше, обняла за основание шеи, второй рукой Соло поднял его лицо за подбородок к себе. Кэмерона как электрический разряд прошиб, он вздрогнул, невольно подавшись ближе. У Наполеона довольно дернулись уголки губ вверх. В утреннем свете, отдохнувший, свежий, дядюшка казался невыразимо красивым, как тогда, на яхте. Вопрос, почему это должно повториться снова, застрял где-то в глотке.Тяга к мальчишке стала совершенно непреодолимой, ему явно переключало что-то в голове, стоило только остаться с ним наедине в комнате. Огромные глаза и расширенные зрачки. Отзывчивость, о какой он и забыл, что такая бывает.Он наклонился, накрыв его губы своими второй раз за эти сутки.У Кэма моментально перехватило дыхание. Это были уже не усталость, кураж, алкоголь, импульс ночного бара. Это были тихая столовая и новое нежное прикосновение, как будто его вчерашние мечты вдруг обрели плоть и кровь. Губы, руки, запах – все отличалось от женского, от девичьего. У него в голове еще гуляли воспоминания ночи, тела Селесты, ее вздохов и стонов, но сейчас на это наслаивалось новое, мешалось, вытесняло прошлое прочь, и, даже несмотря на то что это был их дядя, брат матери, возбуждение не только вернулось, как будто выматывающей ночи и вовсе не было, но еще и показалось гораздо острее. Кэмерон не шевелился, сжимая пальцы в кулаки, лишь бы не уцепиться за чужие предплечья. ?Он должен отстраниться, должен прекратить, в конце концов, отстраниться опять со своей улыбкой. Это его забота? Шутка? Своеобразное наказание, игра, порыв? Или все гораздо серьезнее? Если это влечение?? Мысль неожиданно испугала, и он дернулся в сторону, разрывая легкий, по сравнению с первым, поцелуй. Рука Соло все еще лежала на спине, и между кончиками их носов – всего десяток сантиметров. Кэмерон не мог дать себе отчета, что именно его так испугало. Что он их дядя, и они переступали немыслимое, что он – другой мужчина, который может хотеть его, другого парня, или что он, Кэмерон Уинклвосс, вопреки всему – мог хотеть его в ответ?- Почему? Зачем вы это сделали? Наполеона ни капли не остудила такая реакция. Лицо и уши у племянника пылали, хоть прикуривай, а пальцы мелко подрагивали, и через тонкую ткань футболки он чувствовал, как стремительно распространялся жар его тела, как учащенно Кэмерон задышал. Его волнение и растерянность только подстегивали его желание, потому что такая честная, неприкрытая реакция не могла не распалять. Он выпрямился, скользнув рукой вверх, оглаживая шею и зарываясь пальцами в волосы.- Ты даже не представляешь, как сильно я хотел это сделать, когда ты только появился на завтрак. И хотел это сделать, когда увидел тебя на мостике яхты в лучах утреннего солнца, ты словно светился, – он закусил губу, мягко прочесывая пряди волос, боясь сорваться. Новая ласка послала волну мурашек. В голове у Кэма сразу всплыло, как он прокладывал лед к скуле, как стирал мокрые дорожки холодных капель. Значит, уже тогда это были не просто жесты. А он не заметил. Даже не подумал заметить. В голове образовалась каша, мысли опять начали путаться, и он чувствовал одновременно и растерянность, и стыд, и возбуждение, и какое-то темное, глубокое желание, осознать которое он боялся.- Я вижу, как тебе это нравится. Без всяких сомнений, – отступив, дав небольшую передышку обоим, Наполеон налил две чашки кофе, чувствуя спиной, как за ним наблюдают. Насколько он помнил, племянник предпочитал разбавлять молоком и добавлять пару ложек сахара. – И это абсолютно нормально, Кэмерон, – он повернулся, тепло улыбнувшись. – Совершенно нормально хотеть кого-то и демонстрировать это. Вольно или невольно.- Вы не можете делать все, что вам захочется. Это неправильно. Вы… – ?наш дядя? осталось на языке, – вы… – ?вор и преступник? осталось на языке. Так же, как ?вы старше?, ?вы с ума сошли?, ?вы извращенец?. Кэмерон опустил голову, закрывая глаза. Ему нечем было крыть чужие аргументы. Он попал не в то положение. Он ощущал себя, как преступник. – Не делайте так больше.Мальчишка оказался куда собраннее, чем он. Правда, все же наивнее. Да, было сложно уложить в слова все то, что между ними вспыхнуло, но отказываться от этого? И из-за чего? Из-за условностей и чужих правил? Проживая бóльшую часть жизни за чертой закона, Наполеон теперь совершенно иначе смотрел на все писанные и неписанные законы.С обеими чашками он обошел его, сев рядом так близко, что их плечи едва не соприкасались, и желание невзначай задеть, огладить начало одолевать с удвоенной силой. Соло пододвинул ему кофе, глядя на его напряженные руки, лежащие на столешнице, и не стал убирать пальцы с кружки.- Прекратить целовать тебя? – он изогнул бровь и склонил голову вбок, разглядывая профиль, красивую линию челюсти и ресницы. Кэмерон недоверчиво зыркнул в ответ, тут же стушевавшись и отвернувшись. – Поверь мне, я прекрасно знаю, что это неправильно, – он продолжал говорить мягко и вкрадчиво, больше наклоняясь к племяннику, придвигая чашку кофе еще ближе.Все его действия были продиктованы настолько интуитивно и бессознательно, что он не придавал им значения, сосредоточившись лишь на чужом настроении, реакции, и эта реакция ему очень нравилась.Подобное поведение напоминало Кэму какой-то маятник: секунда – улыбка, обещающая наслаждение, секунда – самый понимающий и уравновешенный дядюшка на свете. Даже не верилось.Вскинув голову, несколько секунд он смотрел прямо на него. ?Неправильно, все верно. Неправильно видеть его красоту, неправильно помнить его желание, неправильно жалеть о собственных словах. Неправильно желать его в ответ?.- Знаете и все равно делаете, – тихо констатировал Кэмерон, невольно перенимая правила игры, Соло насмешливо приподнял вторую бровь, соглашаясь с очевидным, и Кэмерон потянулся за своей чашкой, намеренно осторожно и легко скользя подушечками по чужим пальцам, суставам, фалангами. Кого он обманывал? Себя в первую очередь.Кэм забрал чашку из его руки, но не поднес ко рту – отставил в сторону и медленно повернулся к Наполеону всем корпусом, устроив бесконечные ноги между их стульями.- Это абсолютно неправильно, – твердо повторил он. – Это неприемлемо. Это аморально…Тем временем рука осторожно скользнула к его бедру, выше, пальцы задели карман брюк, выше, под краем рубашки ремень на поясе, чуть назад и выше, бок, ребра, чуть назад и выше, бицепс его руки, спокойно лежащей на столешнице, в сторону – к локтю, обратно – к плечу, чуть вверх – ладонь целиком легла на красиво очерченные мышцы. Когда-то давно ему было интересно, насколько они каменные, сейчас у него наконец появился шанс узнать. Кэмерон сместил ладонь и осторожно, тихонько пробрался пальцами под закатанный рукав сорочки, ощущая горячую кожу.Соло мог бы поспорить. Единственно неправильное, что сейчас происходило, так это сочетание такой порочности с робостью. Все тот же Кэмерон, что цепенел и краснел всего минуту назад, сейчас буквально соблазнял его с той непосредственностью, что даже не могла прийти Соло в голову. Он смотрел на него, не отрываясь, подозревая, что у него уже откровенно поплыл взгляд. Мурашки поднимались до корней волос, искрами уходили вниз по рукам. Наполеон и представить себе не мог, что племянник решится коснуться его по собственной инициативе. Он откровенно раздразнивал, оглаживая рукой и облизывая губы.Дыхание потяжелело, сердце больно застучало за ребрами, а во рту копилось слишком много слюны. Кэмерон сглотнул, поднимая глаза и встречаясь взглядом с Наполеоном.- Нельзя целовать племянника в губы, – и это значило совершенно противоположное. Ему хотелось надеяться, что Наполеон, имея больше опыта, его раскусит. Язык быстро прошелся по нижней губе, и он намеренно оставил их приоткрытыми. Рука соскользнула с чужого плеча и легла ко второй на колени. Кэмерон уже ощущал, как тяжелело в паху просто от одного присутствия дяди рядом. Еще немного, еще что-нибудь лишнее, еще касание, ласка, слово, и он бы точно не смог скрыть собственное возбуждение.Наполеон его не разочаровал, тут же протянув руку и устроив ладонь на шею сзади. Теряя терпение, он притянул Кэмерона к себе одним движением почти вплотную.- Тогда губы я оставлю на потом, – напряженно, страстно выдохнул он и прижался губами к шее, глубоко вдыхая запах кожи, целуя, в следующий момент прикусывая, получая приглушенный, короткий вскрик, снова целуя, зализывая, едва держась, чтобы не поставить метку. Наполеон притянул его к себе еще ближе, опустил руку на колено. – И я обещаю, что буду позволять себе это аморальное… Неприемлемое поведение… Еще не один раз, – нетерпеливо обещал он в перерывах между поцелуями, считывая чужую дрожь наслаждения. Пальцы скользнули выше к бедру, сжались сильнее и устремились дальше, под полы футболки, коснулись кожи, мягко огладили поясницу. – Пока ты не скажешь мне остановиться, – он поцеловал изгиб шеи, шумно выдохнув.Кэмерон безостановочно вздрагивал от его ладоней, от его слов, приподнимал подбородок, распахивая рот еще шире под его губы, слышал его дыхание, острее ощущал запах – одеколона, шампуня, тела… Он не сразу ощутил его руку на пояснице, не до конца осознал смысл слов. Его подхватил сплошной поток нетерпения и возбуждения, кровь зашумела в ушах. Под горячими пальцами его волшебным образом выгнуло. Он закусил губу и все равно не сдержал нового стона удовольствия. Наполеон в ответ что-то заговорил, смысл слов опять ускользал, но интонации были довольные, и Кэмерон вновь застонал, запрокидывая голову дальше назад. Отзывчивость собственного тела топила его в стыде.- У вас совершенно нет совести… – тяжело выдохнул он, вновь ощущая мягкий поцелуй, покорно наклоняя голову в сторону для его удобства. Руки скользнули на лопатки, пальцы стиснули ткань рубашки. Он не хотел, чтобы Соло отстранился. – Никакой. Даже намека… Господи…. Никакого намека…Из-за этого сбивчивого шепота о совести, о каких-то намеках, Наполеона моментально бросило в жар, по спине выступил пот, что тонкая рубашка начала прилипать. По телу прошла дрожь. Всюду, где пальцы Кэмерона касались его плеч или спины, оставались будто обжигающие следы, ожоги. Мальчишка, того не подозревая, практически ставил на нем свой тавро. Наполеона буквально вело от его постоянного ?вы?. Если бы не остатки здравого смысла, он бы разложил племянника прямо здесь, на этом столе. Не давая и мгновения передышки, Соло сместил руку с пояса на бедро, скользнул меж чужих ног и аккуратно сжал его член через ткань шорт, даря легкую, незначительную ласку.Жарко. Было невыносимо жарко. Не хватало кислорода. В голове мелькнула мысль, что в спальне у Наполеона есть кондиционер, а еще там есть кровать, и она гораздо, гораздо удобнее чертового стула. ?Но как я скажу?? Язык прилип к нёбу. А еще Кэмерон совершенно не отказался бы еще раз увидеть его почти голое тело. Или полностью голое тело.В очередной раз его прошибла паника и жгучее желание. Он вздрогнул, дернулся в сторону, отворачивая лицо в сторону и стараясь невольно свести колени вместе, уткнулся лбом в его плечо, пряча пылающие скулы и уши, стараясь вздохнуть. Но тяжелая ладонь Наполеона слишком очевидно прошлась по всей длине через ткань. Всхлипнув, он чуть повернул голову и тоже, как прежде Соло, припал подрагивающими губами к чужой шее, жарко выдохнул, поцеловал под челюсть, руки перебрались с плеч на спину, надавили сильнее. Ему хотелось притиснуться так же тесно, как в туалете клуба.Наполеон прижался губами к виску племянника, мягко притирая ладонью, чуть сжимая, вызывая новый судорожный вздох. Его уже мелко колотило, Соло облизал губы, глядя над его плечом в пустой коридор.- Пойдем в спальню… – зашептал он негромко в белокурую макушку, плавно поднялся, потянув Кэмерона за собой, взяв за запястья. Тот смотрел на него совершенно расфокусированным взглядом, непонимающе, недовольно хмурился. – Пойдем…Кэмерон послушно поддался, ватные ноги слушались плохо, он едва не запнулся на ступеньках. Мозг отключился еще внизу, казалось правильным перестать думать и анализировать: Соло старше, ему виднее. Однако наверху, где все так же стоял полумрак из-за затворенных ставен, где тихо работал кондиционер, и где прохлада практически обжигала, ему стало не по себе.Соло пропустил его вперед, закрыв створчатые двери за собой. Кэмерон оглянулся, ощущая себя загнанным в угол. Он сглотнул, не зная, куда деть руки, быстро оглянулся на огромную кровать. Он в ней уже спал, мог представить, насколько она мягкая и упругая. От этих мыслей вернулось ощущение ноющей тяжести в паху, вернулось внимание к окружающему, Кэмерон снова нашел его запах, и на секунду прикрыл глаза, стараясь не вдыхать слишком глубоко, чувствуя, как между лопаток по позвоночнику щекотно бежит капелька пота. Наполеон стоял, не шевелясь, считывая каждую эмоцию, упиваясь этой растерянностью, скромностью, смущением. Племяннику потребовалось какое-то время вернуть себе дар речи. Подняв глаза, он заговорил тихим, дрожащим голосом, срываясь в конце:- Вы же… не собираетесь сейчас… переспать со мной?Потерянность сменилась испугом, он боялся идти дальше, словно вынырнув из наваждения. Наполеон определенно не хотел пугать его поспешностью или принуждать к чему-либо. ?Ну, может, только немного приручить к себе?.- Ты боишься? – он наконец отлип от двери, медленно приблизился к племяннику, ласково провел рукой по щеке к виску. - Я, нет, но…Взяв за руку, Соло одобряюще улыбнулся и слабо потянул за собой к постели, сел первым, привлекая его к себе, прижался щекой к животу, придерживая за бока, не стискивая, не удерживая и не фиксируя, лишь лаская осторожными движениями. Кэму пришлось упереться в кровать одним коленом. Соло поднял голову вверх, поймал озадаченный взгляд. - Не бойся… я лишь хочу еще раз тебя поцеловать, – конечно, он лукавил, вновь прижимаясь к его животу. Крепкий пресс, подтянутый. Как же хотелось задрать чертову футболку и выцеловать, вылизать каждый сантиметр.Мгновение Кэмерон промедлил и все-таки скользнул руками на чужие широкие плечи, перекинул вторую ногу через бедра и сел сверху. Вздыбленный бугорок паха Наполеона теперь был виден совершенно отчетливо, и Кэмерон постеснялся прижаться вплотную, вжаться собственным стояком.- Поцеловать. Хорошо. Можно. Поцеловать можно, – заплетающимся языком тихо пролепетал он, отчаянно краснея еще больше.Наполеон понадеялся, что племянник не заметил его торжествующей улыбки. Пальцы легко пробрались под футболку, плавно заскользили вверх, оглаживая бока и ребра, задирая ткань. Он в самом деле не знал, как самому вынести эту пытку, желание подстегивало брать, пока Кэмерон был здесь, так близко, прямо в его руках, покорный, ведомый, доверчивый. Соло мог понять Тайлера. Определенно, он мог понять его сейчас абсолютно и полностью.Неторопливые движения позволили ему освоиться. Легкие прикосновения, граничащие с щекоткой, вновь расслабили, отвлекли от лишних мыслей. Кэмерон шумно сглотнул, чуть сжал пальцы в темных кудрях в ответной ласке, его взгляд скользил по лицу Наполеона, все чаще замирая на его губах. И тогда тот потянулся в ответ, увлекая в поцелуй. Губы у Кэмерона уже сочно раскраснелись, но таким зацелованным он нравился Соло еще больше. Он ловил его выдохи и вздохи, не торопясь углубить поцелуй, раздразнивая и распаляя, давая возможность в этот раз ему первым переступить порог, и, лишь ощутив горячий влажный язык, осторожно лизнувший его между зубами и верхней губой, Соло позволил себе сильнее сжать пальцы на боках и шире раскрыл рот. Чужой язык осторожно пробрался дальше, огладил его нёбо. Наполеон выдохнул удивленно и довольно, позволил ему исследовать его, вести, а после скользнуть языком в ответ, лаская, задавая плавный ритм, заводясь от подобной томительной неспешности еще больше.Терпение начало отказывать Кэмерону. Он стиснул его плечо сильнее, скользнул другой рукой на шею, затылку, щеке, огладил большим пальцем скулу. Он уже не ощущал холодок кондиционера, кожа, наоборот, вся покрылась горячей испариной. Соло уловил эту перемену и в одно движение притянул его за бедра вплотную. От давления на пах у него вырвался стон, и Наполеон с удовольствием отметил, что ему вторил голос племянника. ?Хочет ведь. Безумно хочет?, – стрельнула шальная мысль. По рукам пробежала дрожь, пальцы сжались сильнее. Кэм мелко задрожал, и в его груди он чувствовал такое же быстрое сердцебиение, как и у него. Еще одно подтверждение обоюдного желания, от которого становилось дурманяще хорошо. Наполеон никуда его не выпустит, ни за что.Хлопок входной двери прозвучал, как гром среди ясного неба. Кэмерон вздрогнул, цепенея, отрываясь от Соло и глядя в его глаза в тихом ужасе. ?Что нам делать?! Такое не спрячешь! Внизу Тайлер!? Наполеон не сразу смог сфокусироваться на его лице, нахмурился, собираясь уже перехватить его за затылок и притянуть обратно, как услышал звуки внизу. Кэмерон обернулся на дверь, чужие пальцы не сразу разжались на его бедрах.?Тайлер. Черт возьми, как некстати?. Соло представил разом последствия и размах катастрофы. Он перехватил племянника за талию, легко поднялся, поставив его на ноги рядом с собой. Беглого взгляда было достаточно: раскрасневшийся, взъерошенный, футболка липнет к телу, не говоря уже о вздыбленной ширинке. Наполеон едва не застонал, огладил напоследок его спину и убрал руки.- Я отвлеку, приведи себя в порядок, – Соло быстрым движением пригладил волосы и вышел из спальни. * * *Квартира встретила его контрастной тишиной. Милан давно проснулся, улицы шумели, музыка в кафе, гудки машин, толпы туристов. Он прошел в столовую, первым делом забравшись в холодильник и вытащив минералки. Полбутылки ушло враз. Тайлер довольно и облегченно выдохнул, щелкнул приемник, быстро сполоснул руки и утер холодной водой лицо и шею. Солнце, жара, пекло асфальта и каменных домов… ?И кто бы мне напомнил, почему мы тут страдаем?? Шаги Соло он услышал еще на лестнице.- Проводил девочек? – как ни в чем ни бывало, Наполеон забрал со стола чашку кофе, запивая вкус Кэмерона во рту. - Естественно проводил! – он привалился назад, оттянул ворот футболки и отклонил голову чуть в сторону, демонстрируя свеженький засос. Настроение пребывало где-то на небесах.Наполеон не сумел выдавить даже тихий фырк. Он мог бы поставить такой же, даже больше, засос на шее Кэмерона. И не один. Сердце все еще стучало как бешеное, пульс отбивал чечетку, в паху ныло. Говорить медленно и сдержанно получалось с трудом. - Я подумал, кстати, насчет ваших ?каникул?. Отправляться далеко я вам не советую в ближайшее время. Вокзал и большинство компаний по аренде машин под наблюдением, – тут он, конечно, приврал, но ему необходимо было завлечь юного авантюриста. – Это не разрешится быстро, лучше переждать, но не все так плохо, если вам так не терпится поплавать то, я мог бы сам отвезти вас на озеро Гарда, в Сирмионе. Крупнейшее в Италии, там будет не так жарко, – хмыкнул Соло, оценивающе скользнув по блестящей от капелек воды загорелой коже племянника.- Сирмине? – медленно повторил он и фыркнул, заметив, как чуть сморщился Соло от его выговора. – Не вопрос! Давно пора! Когда выезжаем? – он оглядел обеденный стол и заметил вторую полную чашку. Черный кофе. ?Кэм такое не пьет?. - Как соберемся.Тайлер перевел взгляд на дядюшку. Спокойный. Но глаза блестят, румяные скулы, губы розовые. Он прищурился, поставил бутылку минералки и шагнул к Наполеону совсем вплотную, тот только вежливо вздернул бровь, не меняясь в лице. Наклонившись, Тай шумно втянул воздух, как какая-то ищейка. Соло, хорошо владея собой, чуть приподнял подбородок. Запах Кэмерона. Едва уловимый. Тайлер поднял глаза, тихо спросив:- Где брат?Соло не понимал, что его выдавало. Вернее, он понимал, ведь мог представить, как выглядел, но разве это мог заметить самоуверенный мальчишка, который даже о чувствах брата имел несколько превратное представление? ?Он понял? По недопитому кофе??Тайлер хотел обойти его, но Наполеон быстро вскинул руку поперек, легко придержав на месте.- Ему плохо. Похмелье не отпустило, если хочешь помочь, отнеси лекарство, – Соло кивнул в сторону стакана на столе, на его счастье, голос оставался абсолютно ровным и будничным.Секунду, вторую Тайлер еще хмурился, медлил, сомневаясь, но в итоге поддался, закатил глаза, припоминая вялость брата с утра: ?Ну, да. Точно. Вот слабак?. - Надеюсь, его на тебя не вырвало. Вообще-то, он мог. Совершенно своей меры не знает, – он поднял стакан на свет, несколько пузырьков на стенках сорвались вверх. – Что ты тут ему намешал?- Обычный аспирин, – отозвался Наполеон, с легким удивлением выслушивая легкомысленные комментарии одного брата о другом. ?Неужели поверил? Так просто??Оставшись один, Наполеон наконец смог выдохнуть и медленно опустился на стул. Полы рубашки скрывали пах, он прижал к нему ладонь. Если сейчас начнутся суматошные сборы, он успеет принять отрезвляющий душ, но после того, что случилось, желание уже не отпустит, будет копиться, требовать разрядки, толкать его на безумства. И что, если он сорвется в итоге? Соло прикрыл глаза, стараясь успокоиться.* * *Тайлер застал брата как раз на выходе из душа, и вид у него был не самый умирающий.- Антипохмелин. Наполеон предложил рвануть куда-то тут поплавать. Вроде, недалеко. Переживешь дорожную тряску? – он не удержался и взъерошил мокрые волосы Кэмерона, широко улыбнувшись, не давая нормально отпить из стакана. Кэмерон заворчал, уклонился от его ладони, отойдя в сторону.- Куда?- Что-то там на ?С?.- Сирмионе?- Точно! Самое оно, а то я от этой жары скоро совершенно с ума сойду…Продолжая болтать, Тайлер перетряс свой небольшой рюкзак, оставляя в нем только самое необходимое. - Несколько дней позависаем там, пока он свои дела не утрясет, и мы наконец сможем вырваться из этого города! – он довольно застонал, предвкушая золотые пляжи Ривьеры. – Море, дайвинг, виндсерфинг, коктейли, девчонки, сон до обеда…Кэмерон не отзывался, почти на автомате перекладывая футболки, шорты, белье и пляжные плавки. Из недр вывалилась пачка презервативов. У Кэмерона перехватило дыхание, кончики ушей тут же вспыхнули. Он поспешно сунул ее обратно, заталкивая подальше, как и собственные мысли.Хотя в итоге забрал ее с собой. В Сирмионе они выехали около полудня в тот же день, как мать отправилась на открытие Каннского фестиваля.