Часть 42 (1/1)

Встреча их с Бунси отцов прошла в тот же день во время обеда. Видимо, узнав о его решении от своей дочери, Румпат Хананат предпочел не откладывать обсуждение случившегося между главами семейств, так что на приглашение Суттилака-старшего откликнулся сразу. Конгфоб хотел поехать в выбранный ресторан вместе с отцом, чтобы логично взять ответственность за произошедшее на себя, но тот сказал, что для начала пообщается со своим давним партнером сам. Настаивать Конг не стал, понимая, что в данном вопросе старшему виднее, но его стихшее после переписки с Артитом волнение вновь усилилось.Обед, как и следовало ожидать, затянулся, и к моменту возвращения отца Конгфоб начал нервничать уже всерьёз, теряя концентрацию чуть ли не каждые десять минут и лишь титаническим усилием воли удерживая себя от попыток связаться с ним по телефону. Когда Суттилак-старший все-таки появился в офисе, прошло уже больше часа от того времени, на которое они ориентировались изначально, но выглядел он спокойным, так что Конг тоже непроизвольно расслабился и в его кабинет зашел без того мандража, что раньше.Сам разговор, однако, на этот раз получился коротким. Старший не вдавался в детали общения со своим партнером, не позволяя понять, как отразится отмена помолвки на деловом взаимодействии двух семейств, лишь отметил, что средства, которые вложили в подготовку к свадьбе родители Бунси, предстоит оплатить им. Также, несмотря на слова самой Бун, Румпат Хананат настоял на том, чтобы инициатором разрыва их отношений была названа она. Конг против этого никогда не возражал, поэтому только кивнул, ожидая каких-то дополнительных условий, но отец объявил, что на этом все и можно идти работать.Немного растерявшийся Конгфоб покидать кабинет не торопился, от чего старший понимающе улыбнулся и сказал, что он слишком беспокоится о том, что вполне решаемо, но это не повод отвлекать его от текущих дел. Столь прозрачный намек проигнорировать было уже невозможно, так что Конг поспешил подняться из занятого кресла и отправился к собственному рабочему месту, снова обещая себе, что непременно найдет для ?Сиам Полимерс? надежных деловых партнеров.Чем возместить волнения мамы представить было сложнее, тем более, что новости о случившемся дошли до нее без его участия. Поглощенный мыслями о встрече их с Бун отцов, Конгфоб не подумал о том, что их матери тоже общаются очень плотно, а потому не успел позвонить ей раньше, чем это сделала Натарин Хананат. В итоге об изменениях в собственной личной жизни Конгу пришлось рассказывать маме не лицом к лицу, как он планировал изначально, и не после объяснений, которые обещал дать ей отец, а прямо по телефону и в очень экспрессивной манере. Нельзя сказать, что та оказалась им разочарована, но переживала она сильно, разрываясь между желанием увидеть его таинственного возлюбленного и сочувствием к Бун, которую знала много лет.Неудивительно, что к концу рабочего дня в его историю оказалась посвящена вся семья, и Конгфобу поступило ещё несколько звонков, которые сопровождались ахами, охами и просьбами подтвердить, что он действительно оставил свою невесту ради неизвестного катоя. Конг не уставал повторять, что его пи?— самый прекрасный человек на свете, но на слово ему верить никто не спешил, требуя официального знакомства. Конгфоб даже подумал, а не пришла ли в головы его родным мысль, что Артит нарочно расстроил его свадьбу и не выглядит ли старший в их глазах разлучником, но проверять свою теорию не стал. Не хотелось провоцировать ещё более жаркие обсуждения между членами семьи, которые и так переживали за своего ?младшенького?. Сколько бы лет ему ни исполнилось, для них он все равно оставался неразумным дитем.Домой Конг возвращался уже немало утомленным той жуткой неразберихой, причиной которой сам же и послужил, но, стоило ему открыть дверь в квартиру, как вся его усталость мгновенно отступила на второй план. Просто потому, что его взгляд тут же остановился на находящемся в холле Артите, который с нескрываемым ожиданием и значительно менее демонстрируемой, но, безусловно, заметной тревогой немедленно принялся изучать его самого.Как ни парадоксально, Конгфоб поступил точно также, как и отец, не видевший смысла нагружать его информацией о событиях, изменить которые он был не в силах, и оповестил своего бывшего наставника о ходе отмены помолвки лишь парой сообщений. Ройнапат, конечно, не мог доверять ему настолько слепо, насколько он?— отцу, но… Конг в принципе не думал, что для Артита эта тема будет иметь настолько серьёзное значение, чтобы из-за нее волноваться. Конгфоб уже дал слово не разглашать то, что старший запретил, и вряд ли Артит переживал из-за того, что он это слово не сдержит. Но… все-таки пи его ждал, и ждал с нетерпением.За пару шагов подойдя к своему Солнцу вплотную, Конгфоб крепко обнял любимого, утыкаясь носом ему в волосы и глубоко вдыхая аромат собственного шампуня, смешанный с непередаваемым запахом самого Артита. Очень хотелось прошептать: ?Я люблю тебя, пи??— но из горла, сжатого горько-сладкой нежностью, не выходило ни звука и удавалось лишь едва заметно шевелить губами, касаясь ими темных прядей.Было невообразимо хорошо, и все то, что дергало его в течение дня, незаметно, но без остатка растворилось в этом потрясающем чувстве близости к любимому человеку. Когда же Артит обнял в ответ, сминая пальцами рубашку на его спине, Конгфоб и вовсе забыл, где они, и что было ?до?, бессознательно вжимая в себя старшего еще сильнее и тихо выдыхая его имя. Теряясь в нахлынувшем счастье настолько, что рассудок оказался попросту не способен отслеживать совершаемые действия. Ладонь без какого-либо контроля разума скользнула по футболке бывшего наставника вниз, останавливаясь только для того, чтобы проникнуть под невероятно мешающую сейчас ткань и приласкать нежную кожу старшего над поясницей.Едва различимый стон и откровенное движение бедрами навстречу принадлежали уже не ему, но, к сожалению, не продлились долго. Явно выразивший не меньшее, чем он, желание Артит на мгновение впился ногтями в его спину сильнее, а затем?— насколько это было возможно отстранился, чуть вскидывая голову и сбивчиво, тяжело дыша.—?Дурак. Я ведь предупреждал, что мне нельзя… Отпусти сейчас же, пока не стало хуже. И не подходи… даже не знаю сколько. Как с тобой вообще общаться? Не успел вернуться, как опять принялся за своё.Даже упреки, которые высказывал старший, несли с собой отголосок подавляемого возбуждения, так что Конгфоб с большим трудом прокручивал их в сознании, наделяя услышанное смыслом, и невольно оттягивая выполнение прозвучавшего требования. Каждая клеточка тела ныла, не желая отпускать от себя источник ни с чем не сравнимого счастья, и лишь всплывшие, наконец, в памяти наставления врачей помогли разжать руки.Они и ласкающее слух ?своё?, произнесенное Артитом в самом конце. Пусть, конечно, бывший лидер инженерного факультета подразумевал совершенно иное, но для Конга это ?своё? относилось именно к старшему, а не к тем привычкам, которые вызывали у Артита негодование. Отчасти и вправду заслуженное сейчас, ведь ему действительно следовало держать себя в руках, но столь яркая ответная реакция старшего после всех произошедших между ними недоразумений, причём выраженная не во сне, а в реальности, настолько выходила за рамки ожиданий Конгфоба, что его увлечённость легко было объяснить.Пока Ройнапат под собственное возмущенное ворчание ретировался в гостиную, Конг, улыбаясь с каждой секундой все шире, привалился плечом к ближайшей стене. Несмотря на вину за спровоцированный у любимого дискомфорт, Конг был по-настоящему счастлив. Сейчас их желание друг к другу никто не сумел бы назвать надуманным, и это оставляло им поистине бесконечный простор для дальнейшего развития отношений. Причём?— не в столь уж отдалённой перспективе.Этот восхитительный факт кружил голову похлеще, чем самый крепкий алкоголь, а потому объяснять Артиту за ужином, что происходило в течение дня, было удивительно просто. Даже признание в том, что у отца все-таки могли возникнуть подозрения относительно беременности старшего, далось без заметного усилия. Конечно, куда больше Конгу хотелось бы поделиться со своим Солнцем переполняющей его радостью?— чтобы тот тоже как можно скорее прекратил хмурить свои брови и терзать губы, которые заслуживали несравнимо лучшего отношения, но над этим он все ещё был не властен.Также, как, к сожалению, и над ходом некоторых рассуждений своего пи. Когда старший, выслушав его, твердо объявил, что все деньги, потраченные семьей Бун на подготовку к свадьбе, выплатит он, Конгфоб впал в такую прострацию, что на время забыл, что в принципе умеет разговаривать.—?Конг! Ты меня слышишь? Как только станет известна сумма, не забудь назвать ее мне. Если она окажется слишком большой, я верну ее постепенно. Конечно, тогда все равно придется задействовать средства и твоей семьи, ведь заставлять ждать родных Бунси недопустимо, но впоследствии я все тебе отдам.—?Пи, ты… серьезно? —?безбрежное счастье, пульсирующее внутри Конга с момента его возвращения домой, неловко застыло и как-то потяжелело, не давая быстро сообразить, что не так.—?Абсолютно. Ты отменил свою свадьбу из-за меня, так что и отвечать за последствия тоже мне.—?Я отменил свою свадьбу потому, что изначально не должен был на нее соглашаться. И я рад, что мне не придется заключать этот брак. Пожалуйста… запомни это как можно лучше,?— внутренняя растерянность все еще немного тормозила реакции, но Конг старался говорить максимально твердо. Удерживая себя при этом от настойчивого желания добавить: ?То, что ты вновь появился в моей жизни именно сейчас?— большое счастье?,?— потому что всерьез подозревал, что это лишь усилит уверенность Артита в собственной ?вине?.—?Однако, если бы не я, ты бы женился.—?И был бы несчастен после этого неизвестно еще сколько времени. О чем мы пытаемся спорить, пи? Если уж начистоту, то это я тебе должен?— за то, что благодаря этой ситуации, мне удалось избежать ошибки. Хотя я не уверен, что у меня хватит денег, чтобы расплатиться за подобное хоть когда-нибудь.—?Конгфоб! Хватит… придуриваться,?— Артит выглядел заметно разочарованным оборотом, который принял их разговор, но Конг не мог уступить в этом вопросе. Просто потому, что это было бы форменным безумием. Он?— взрослый человек и за свои действия отвечает сам. Почему вместо него это должен делать кто-то другой? Не говоря уже о том, что этот ?другой? носит его детей и нуждается в спокойной, расслабленной атмосфере вокруг себя.—?Я не придуриваюсь, пи. Я действительно тебе благодарен, и в деньгах это неизмеримо. Впрочем, еще больше я благодарен тебе за наших детей, и был бы рад услышать, как ты чувствовал себя, пока меня не было.Артит по-прежнему не казался довольным, и на смену темы отреагировал выразительным поджатием губ, но, похоже, тоже осознавал, что дальнейшее обсуждение не даст тот эффект, на который он рассчитывал, а потому переключился на то, о чем его спрашивали. Конгфоб же задумался. Причем куда серьезнее, чем прежде.Ситуация, в которой они оказались, с каждым разом все больше подчеркивала стремление Артита отвечать за такое количество вещей, которое другому человеку и в голову бы не пришло. И бегство в чужой город ради желания скрыть существование своих детей в тайне от их второго родителя в такую линию поведения не вписывалось совершенно. А то, что вписывалось… казалось нелепой фантазией. Зверством по отношению к самому себе. Но… не таким уж невозможным, как представлялось раньше.Холодок, пробежавший по спине, заставил Конгфоба передернуть плечами и немного отчаянно посмотреть на своего пи. Конг не хотел верить в ту картину, что начала обретать жизнь в его сознании. Не хотел. Но сомневался, что от нее удастся избавиться, пока Артит, наконец, не расскажет всю правду. Если он, конечно, вообще захочет это сделать.