Часть 18 (1/1)

***Проснулся Конгфоб около двух часов дня, но даже не подумал сказать о своем пробуждении Артиту, который тихо сидел за столом у окна и что-то читал в своем ноутбуке?— ничем не примечательная, по сути, картина, отказаться от любования которой не хватало сил. Вид старшего, не пытавшегося выглядеть строгим или самонадеянным, по-прежнему был для Конга слишком упоительным. Слишком желанным. Не в плане вожделения вовсе?— гораздо фундаментальнее, глубже. И вот это то, что ставило его в тупик. То, что пугало. Точно так же, как пугала утренняя эйфория, когда от одного только взгляда Артита, в котором он отчего-то усмотрел беспокойство за себя, по его венам будто заструилась не кровь совершенно, а шампанское: для него в тот момент ничего бы не стоило пронести старшего не только через малюсенький коридор, но и через всю столицу без единой остановки на отдых. По крайней мере, по ощущениям было именно так. А вот вспоминать про изматывающую тоску, что всего за два дня их разлуки истерзала его настолько основательно, что он так и не сумел остаться в Чианг Мае еще на одну ночь, отправившись в Бангкок, как только для этого появилась возможность, не стоило в принципе. Перемешанная с безотчетным страхом того, что Артит в любой момент может передумать и отказаться от внезапно принятого решения, она подтачивала изнутри и подгоняла, подгоняла, подгоняла… заставляя игнорировать то, что такая поспешность совсем не вяжется с тем типом отношений, который у них, вроде бы, был. Только теперь, после полноценного сна и обретенной уверенности, что его бывший наставник по-прежнему его, в голове чуть прояснилось. Хотя нельзя было сказать, что от этого стало легче.Все шло совершенно не так, как он задумывал три недели назад, и вероятность того, что это изменится лишь потому, что они будут спать вместе достаточно часто, становилась все более призрачной. Он ведь и так почти не выпускал Артита из постели в Чианг Мае, но желанного эффекта это не давало. Ни чувства удовлетворения от достигнутой цели, ни гордости за одержанную, наконец-то, победу, ни привыкания, снижающего тягу к недоступному ранее призу. Только восторг?— пронзительный, острый, невероятно оглушительный каждый раз. Такой, что отходить от него приходилось чуть ли не дольше, чем подталкивать их обоих к пику наслаждения. Такой, что границы ?я? и ?он? стирались где-то в самом начале их ласк и теряли значение до конца.Нелогичное, странное чувство, которому не было места в стройной схеме их ?отношений без обязательств?, но которое только крепло с каждым днем. Конг боялся его?— даже больше всего остального?— потому что понимал: никакой, даже самый потрясающий секс не может оставлять после себя желание подарить своему партнеру целый мир?— не во время приближения оргазма, нет, а гораздо, гораздо позже?— тогда, когда сердце уже восстанавливает свой ритм, а пальцы устало зарываются в волосы любовника, бездумно приглаживая спутанные пряди.Если бы Конг испытывал хоть малейшие сомнения в том, что ему удалось избавиться от собственной влюбленности в Артита, он, безусловно, решил бы, что это проявление того самого, не относящегося более к его жизни чувства. Но ведь нет. Нет! Это было абсолютно невозможно. Невозможно было даже представить, что два года в Китае, когда он методично и скрупулёзно выкорчевывал из своего сердца малейшие признаки привязанности к старшему, прошли совершенно напрасно. Невозможно было признать, что семь?— семь! —?лет он не только желал одного человека, но и продолжал мечтать о какой-то эмоциональной связи с ним. Это было глупо, абсурдно, попросту жалко…—?Ну, и чем тебе не угодили мои шторы? Такое впечатление, что ты их сейчас снимешь и сожжешь,?— голос Артита раздался внезапно, но был негромким, и, несмотря на явно ворчливый тон, не нес с собой негатива?— будто и нужен был лишь для того, чтобы переключить его внимание на себя, что ему с успехом удалось. Выдернутый из плена собственных мыслей, Конгфоб с удивлением осознал, что не только успел уставиться куда-то над головой старшего, но и умудрился весьма ощутимо нахмуриться.Мысленно порадовавшись, что его смуглая кожа не позволяет неловкости проявляться слишком сильно, Конг, как можно непринуждённей, постарался сменить выражение своего лица на более нейтральное и перевел взгляд на Артита. Лишь для того, по всей видимости, чтобы тут же забыть обо всем, что казалось для него важным еще несколькими мгновениями ранее. Едва обретенная вновь способность мыслить критически рассыпалась в прах от того, как внимательно смотрел на него старший. От того как бывший лидер инженеров безмолвно спрашивал, все ли с ним в порядке и не нужна ли ему помощь. От того, что казалось, будто Артиту действительно нужно это знать. Ни усталость, ни накопившаяся за дни разлуки тоска уже не влияли на Конга, но он все равно видел то, что видел, и каждой фиброй своей души хотел поверить в то, что это правда. И плевать, зачем же ему это на самом деле нужно. —?Кхм. Пожалуй, я больше не желаю знать, что творится в твоей голове,?— новое бурчание Артита сопровождалось разрывом контакта их глаз, но дало Конгфобу возможность обратить внимание еще и на слегка покрывающиеся краской щеки старшего. В отличии от него, его бывшему наставнику свое смущение не удалось бы скрыть даже при очень большом желании: слишком белой и нежной была его кожа, и поразительным было скорее то, что Конг так редко видел эту реакцию до того, как они впервые провели ночь вместе. К счастью, теперь он мог наслаждаться ею сполна и сказать, что она была возбуждающей?— значило не сказать ничего. Кстати, он ведь должен был что-то сказать? Просто для того, чтобы дать понять: он не потерял дар речи во время сна. И уж тем более не сделал этого из-за того, что успел придумать заботу о себе.—?Можешь не сомневаться, пи: в твоей комнате мне нравится абсолютно всё. Она ведь принадлежит тебе,?— возможно, не самый удачный выбор для того, чтобы начать необременительный разговор, особенно, если учитывать собственный глуховатый после длительного молчания голос, в котором предательски прозвучали чувственные нотки, но алеющие щеки старшего по-прежнему были перед глазами, а внутри?— продолжающее набирать силу тепло. Вернувшийся к нему, теперь уже явно сердитый взгляд Артита не оставлял сомнений в том, что его бывший наставник от подобного заявления точно не в восторге, но это-то было в порядке вещей.—?Очень смешно, Конгфоб. Ты вообще хоть когда-нибудь забываешь о своих пикаперских штучках? —?Я абсолютно искренен, пи,?— продолжать беседу лежа было не очень-то вежливо, поэтому Конгфоб приподнялся на кровати и устроился у ее спинки. Вставать все равно пока не хотелось, а так было довольно удобно. Артит, по-прежнему следящий за его маневрами из-за стола, чуть нахмурился, и это стало первым предупреждением, что не стоило расслабляться слишком сильно. Окончательно в этом уверили слова старшего, хотя они-то вообще больше походили на ловушку, нежели на что-то иное.—?Вот и чудесно. Тогда, возможно, ты будешь не менее искренен, когда начнешь-таки объяснять, почему отправился в Бангкок на ночь глядя? Как бы безрассуден ты ни был, раньше я не замечал за тобой склонности рисковать собственным здоровьем. И здоровьем окружающих, кстати, тоже.Еще недавно напускное недовольство в голосе старшего превратилось в свою куда более правдоподобную версию, и пусть Конгфоб не понимал, почему Артит внезапно решил вернуться к этой теме, но отступать было некуда, и без ответа обойтись бы не получилось.—?Я уже все рассказал, пи. Мне просто нечего было делать в Чианг Мае, поэтому я и не стал дожидаться утра. Ничего такого… —?под мгновенно потемневшим еще больше взглядом бывшего наставника его голос быстро затих, но было уже поздно. Бывший лидер инженеров явно разозлился только сильнее. Конг попробовал представить, что было бы, если бы он сказал правду и признался в том, что не стал ночевать в гостинице из-за того, что соскучился, но ничего, кроме полного разрыва их едва начатых отношений, в голову не приходило. На любые признаки эмоциональной привязанности с его стороны Артит реагировал даже острее, чем он сам. Узнай Ройнапат, что его приезд сюда был не спонтанным действием, а спланированным, его не спасло бы ничто.—?Между прочим, Конгфоб, я спрашивал не просто так. Я давал тебе шанс вспомнить хотя бы одну объективную причину для твоего поступка. Но, похоже, я зря понадеялся, что она в принципе существует. Поднявшийся из-за стола Артит выглядел не менее грозно, чем в пору своего наставничества, и Конг невольно засмотрелся на вскинутый вверх подбородок и темные глаза своего пи, в которых полыхнули молнии. Вероятно, рассчитывать на то, что буря все-таки не грянет, не стоило. Но как же прекрасна была эта буря… Прекрасна и притягательна. Наблюдая за тем, как старший начинает вышагивать перед кроватью, как когда-то перед полным залом студентов, Конгфоб не мог не подумать о том, что с самого начала был очарован внутренней силой этого человека, и это нисколько не изменилось. Также, как не изменился хлесткий тон самого Артита, когда он из-за чего-то злился.—?Не могу поверить, что мне приходится вновь и вновь напоминать тебе об очевидных вещах. Жизнь?— не игрушка, чтобы подвергать ее опасности из-за сиюминутных импульсов или от скуки. А ты?— не настолько опытный водитель, чтобы утверждать, что способен провести девять часов за рулем после целого дня работы. Сказать еще прямее? Я уверен, что ты был рассеян, невнимателен и просто опасен на дороге?— не только для себя, но и для окружающих. Если я еще хоть раз узнаю, что ты совершил нечто подобное вновь, то первым же делом позвоню куну Крекраю и предупрежу его о том, что его сын разбрасывается врученным ему при рождении даром. Если тебе безразлично мое мнение, то у него-то, надеюсь, на тебя достаточно влияния.Слова старшего звенели и вибрировали металлом, а Конг до боли сжимал кулаки под одеялом, впиваясь в собственные ладони ногтями. Он сдерживал не злость. Радость. И это было несравнимо сложнее, но приходилось терпеть. Ослепительно яркая, счастливая улыбка на его губах могла бы стать сейчас причиной нового взрыва человека перед ним, а он, несмотря на все свое восхищение бушующей силой Артита, не хотел, чтобы тому было обидно или горько. Или чтобы старший подумал, что он не ценит его беспокойство. Конг ценил и теперь-то мог утверждать с абсолютной уверенностью, что не ошибся. Ему не примерещилось и желаемое за действительное он тоже не выдавал: Артит и вправду за него волновался, и волновался сильно. Это важнейшее для него открытие, сделанное из гневной речи бывшего наставника, однозначно, было не тем, что пытался донести до него старший, но тем, что давало самому Конгу надежду. Надежду на то, что он уже значит для Артита чуть больше, чем просто очередной любовник, и можно попробовать разделить на двоих не только постель, но и что-то еще. Что-то, что он пока не желал называть даже самому себе, но за что все равно готов был инстинктивно держаться изо всех сил.—?Тебе настолько наплевать, что ты даже не пытаешься слушать? —?застывший на мгновение старший вперил в него окончательно заледеневший взгляд, и Конгфоб моментально сконцентрировался на выборе того ответа, который прозвучал бы сейчас максимально уместно. Что бы ни творилось в его собственный душе, Артит заслуживал гораздо большего, чем внимание к своим словам.—?Я слушаю, пи. И я обещаю, что больше не стану подвергать себя опасности без причин. К тому же твое мнение для меня важно, и я понимаю, почему ты сердишься. Я просто не знаю, как правильно это выразить.Скрививший губы Артит еще не начав говорить продемонстрировал свое отношение к его заявлению, но Конг и вправду не представлял, что будет достаточным доказательством того, что он понял не только то, что было важным для него самого, но и то, что тревожило старшего.—?Мне не нужно, чтобы ты там что-то выражал. Мне нужно, чтобы ты сдержал свое обещание. Хотя бы попробовал, пусть я и не уверен, что у тебя получится. Слишком часто ты действуешь на эмоциях, забывая думать головой,?— все-таки высказав свои сомнения, Артит поморщился и как-то безнадежно скользнул взглядом по комнате. Похоже, старший совсем не рассчитывал на его мгновенную и безоговорочную капитуляцию, и теперь все невыплеснувшиеся до этого момента эмоции душили его изнутри. Продолжать же атаку в такой ситуации было бессмысленно и глупо.—?Пи… а ты не хочешь вспомнить правила движения сам? —?вернувшийся к нему взгляд Артита красноречиво свидетельствовал о желании Ройнапата стукнуть его чем-нибудь тяжелым, но Конгфоб не считал свое предложение глупостью. Оно, однозначно, было выгодно ему самому и в то же время позволило бы отвлечься Артиту. Нужно было просто конкретизировать, что он имеет в виду. Конг не знал ни одного парня, который бы отказался поводить его BMW, а именно это он, по сути, и предлагал. —?Потренироваться на моей машине. В таком случае, если я слишком сильно устану, то за руль всегда сможешь сесть ты. Я имею в виду?— пока мы встречаемся, конечно.Последнее предложение далось Конгфобу с трудом, но от него наметившаяся было морщинка между бровей старшего моментально разгладилась, и, наверное, это того стоило.—?Когда? —?прозвучавший, наконец-то, вопрос окончательно убедил младшего в том, что все старания были не зря, и можно продолжить закреплять свой успех.—?Может быть, сегодня? Зачем откладывать, если ты не занят? Тем более, что в выходные движение обычно не такое плотное,?— получив в ответ задумчивый кивок, Конгфоб несколько секунд даже не моргал, стараясь не обнадеживать себя раньше времени. Совершенно не верилось, что удача настолько на его стороне сегодня, но Артит свое решение изменить не пытался, а потом и вовсе заявил:—?Ладно, отправимся после завтрака. Твоего. Ты, между прочим, и режим себе сбил из-за собственной глупости. Нет бы правда была хоть какая-нибудь причина, но вот так? И когда теперь уснешь… Тоже мне, жаворонок называется.Недовольное пыхтение старшего вновь не несло с собой угрозы, и, наверное, можно было бы ответить, что уснет он сегодня не скоро и только рядом с самим Артитом, но рисковать Конгфоб не стал. Он и так ходил по очень тонкой грани. И пусть, конечно, рано или поздно ее все-таки предстояло переступить, но сейчас это делать было бы слишком опрометчиво. Ему все еще нужно было время, чтобы разобраться в себе. Время, которое он в любом случае планировал провести вместе с Артитом, а не порознь. Разлука ничуть не облегчала его задачу, скорее наоборот, и это Конгфоб уже понял.