Осиное гнездо (намёк на Сидней/Саманта, PG-13) (1/1)

Кажется, в пять или того меньше Саманта впервые увидела, как люди горят. Привязанные к столбам посреди площади, они бешено выли и хрипели, пока чёрный дым не заполнял их изнутри; пока они сами не чернели, теряя всякое сходство с живым существом. Высушенные, выжженные. Маленькая девочка смотрела на них, не чувствуя ни радости, ни сострадания, лишь тошноту и страх.Они похожи на ос, малышка. На тех сонных ос, которых сжигал во дворе ваш садовник.Голос шепчет, словно помнит и знает каждый миг.Когда? Когда ты начала вместо ос сжигать людей?Оранжевые отсветы ласковые, как от камина в гостиной: полыхает чьё-то бывшее жилище. Дым оседает горечью в горле, на губах, шепчущих молитву; крики людей?— на дрогнувшем, сжавшемся сердце. Еретики. Её учили, что они недостойны жизни, что само их существование омерзительно. Злые, злые осы, которые легко умирают, но напоследок так больно жалят.Крики смолкают наяву, но клеймом отпечатываются в душе.—?Здесь мы закончили,?— её возлюбленный командует сухо и отрывисто, словно не замечает криков. Он даже не спросит, отчего Саманта сложила руки на груди, отчего так сильно дрожат колени; отчего, наконец, посреди лета, у чадящего костра, ставшего могильным, она зябко обнимает себя руками.Тебе больно видеть смерть, но ещё больнее?— признать ошибку.Многолетняя вера велит закрыться, изгнать шёпот Дьявола из собственной головы. Она видела его, хозяина города, всего однажды, и успела поразиться тому, как далёк он от образов тех исчадий Тьмы с пыльных книжных картинок. Во главе всевозможных чудовищ и живых мертвецов ожидаешь увидеть демона с козлиной головой, увенчанной рогами. Не человека.Внешность бывает обманчива.Из дома слышится слабый стон. Рыцарь, один из их отряда, всё это время был внутри. Саманта кидается навстречу в смутной надежде помочь, но Гильденштерн опережает её. Она несла утешение; он?— занесённый меч.Хруст пробитой кости громче треска пожара.—?Мы бы не смогли ему помочь,?— говорит он, с усилием выдирая клинок вместе с куском плоти. Светлые волосы, как у принца из тех же старых книжек, кажутся седыми под грузом горячего пепла.Сожаление? Хоть немного? Саманта приблизилась?— и тотчас отступила. Она всегда восхищалась его глазами, прозрачными, словно горный родник. В чистых глазах можно увидеть душу.Сегодня, посмотрев, она не увидела ничего.Шаг назад, ещё один, как можно дальше от горящего осиного гнезда. Бежать, чтобы не видеть, как насекомые?— люди?— корчатся в пламени, как алые блики поглощают всё, что было прежде, и вместо ясного неба отражается вдруг в глазах самая тёмная бездна. Тогда, в детстве, маленькая девочка зажмурилась, чтобы не смотреть, как ещё ползущая оса становится угольком.Нет, не мёртвых рыцарей, но того человека, которого она когда-то любила, без остатка поглотила истинная тьма.Слепому больно впервые видеть свет. Но стоит ли из-за этого вечно жить во мраке?—?Нет,?— Саманта отвечает вслух. Отвечает уверенно, потому что знает: хозяин Тьмы, душа проклятого Леа Монде, стоит сейчас за спиной. Он, единственный, слышал её; говорил с ней, хотя не пристало говорить с врагом. Чудовище нанесло бы удар, но она откуда-то знает: сейчас он сделает шаг вперёд, протянет неживую руку?— порождение чудовищной магии?— и замрёт в ожидании.А ещё знает, что, обернувшись, крепко её сожмёт.