Часть 4 (1/1)
Мушаль, подойдя к двери своей квартиры, в нерешительности замер. Гостевой индикатор мигал аквамариновым светом, оповещая о присутствии в жилище гостя из близкого окружения.?Странно, я не ждал сегодня гостей? — подумал он и шагнул в проём, образовавшийся на месте отъехавшей в сторону дверной панели. Возможно, дай судьба ему еще один шанс, он поддался бы внезапно нахлынувшему желанию развернуться и убежать куда-нибудь. Скрыться в тихом местечке подальше от любопытных глаз и чужой жалости. Однако ей было угодно совершенно иное развитие событий. И тонкие пальцы уже протянули красную нить судьбы в предначертанномнаправлении.Много позже, рассматривая потолок бессонными ночами, он часто задавался вопросом о причинах, побудивших Сербенго поступить таким образом. И бесконечное множество раз не мог найти ответа. Как будто что-то важное ускользало от него, растворялось тонкой дымкойв беспорядочно роящихся мыслях и никак не удавалось ухватиться за кончик нити,позволившей развязать этот узел.Обычно гости дожидались его в гостиной, где можно было скоротать время за чтением или просмотром плазмы, а также угоститься чем-нибудь хмельным из встроенного бара. Поэтому он слишком поздно ощутил чьё-то присутствие у себя за спиной. Возможно, свою роль сыграл тот факт, что гость принадлежал к близкому кругу, а значит, был тем, кому он доверял.Резкий запах, внезапно ударивший в ноздри, головокружение и темнота. А потом, когда темнота отступила, был ОН – самый лучший, самый преданный и самый дорогой человек, который с каменным выражением лица насиловал Мушаля.Брал жестко, причиняя нестерпимую боль, разрывая и оставляя множество кровавых отметин на нежной коже. Но больнее всего было от того что это делал человек, которому он безгранично доверял, уважал и по-своему любил. Глаза жгли непролитые слёзы обиды, а заклеенный рот не давал возможности кричать, хотя он не стал бы, просто не смог, сжимал бы до крошева зубы, но молчал. Он уже почти потерял счет времени, начал периодами выпадать из реальности, когда боль резала особенно сильно. Сербенго ушёл под утро, но в затуманенном болью сознании Мушаля как клеймо отпечаталась мимолётная нежность, с которой тотпогладил его по щеке и слова произнесённые шёпотом:— Теперь ты обязательно вернешься,… чтобы отомстить…
Этим же утром военный корабль с новой порцией добровольцев, в числе которых находился и Мушаль, отбыл кместу дислокации основных сил землян.Так для наших героев начался двухгодичный период осмысления, переоценки, переживаний и выживания.Война закалила Мушаля, истребив в корне все романтические потуги, оставив место лишь для голого реализма, боли, крови, жестокости и насилия. Именно там он понял, что тысячу раз был прав Сербенго, называя их пушечным мясом. На войне нет места романтике и розовым соплям, здесь искалеченные жизни, здесь люди, грызущие друг другу глотки, люди с невозмутимым видом выворачивающие кишки своему противнику. Здесь властвует закон гласящий, что если ты не будешь убивать, то убьют тебя.
За два года не единожды полностью сменился состав корабля и лишь он один остался бессменной тенью, а полгода назад ему было вверено командование боевой машиной.
В периоды затишья, когда даже такой лютый противник, как варав засыпал под покрывалом ночного неба, раскрашенного звездными узорами, Мушалю снились сны. Красивые, яркие, наполненные летними красками, живыми звуками и осязаемыми запахами. Сны из, казалось бы, недалёкого прошлого. Как ни пытался он себя обмануть при свете дня, ночь не давала ему такой щедрой подачки и призраки прошлого неустанно мучали его даже во сне. Иногда картинки были позитивные, навевающие ностальгию. После таких снов он целый день в задумчивости бродил по кораблю, потерянно вглядываясь в лица своих подчинённых, как будто надеясь найти ответ в их усталых глазах.Но в большинстве случаев снился Он и Мушаль, скрипя зубами, метался в агонии по смятой постели. И снова разглядывал потолок, надеясь найти там ответы. Ответы не приходили, и в измученной душе рождалась и крепла отчаянная ненависть, которая кидала его из крайности в крайность, затягивала в бредовые авантюры, но в то же время заставляла отчаянно выживать. Иногда он не понимал сам себя. То ли Сербенго он ненавидит столь сильно, то ли самого себя, только не может понять за что.
За три дня до объявления перемирия и начала переговоров, корабль попал под обстрел. Потом был долгий изнурительный путь, проделанный по Заброшенным землям родной планеты в попытке добраться до цивилизации. Путь, когда сама Смерть дышит тебе в затылок, наполненный болью и дикой ненавистью и жаждой выжить. А потом темнота.