1 глава (1/1)
Я знаю точно, растает лед,В тиши полночной иволга запоетИ рыжею девчонкой, теплою ото сна,В озябший мир придет Весна.Трофим. Московская песня. Мира плотнее укуталась в меховой воротник черного пальто. Даже когда задорный морозный ветер заставлял вздрагивать каждую клеточку тела, девушка улыбалась. Просто потому, что возвращалась домой после долгого трудового дня.Возвращалась туда, где ее ждали и любили.Девушка уже сто раз пожалела, что не надела шапку, но как говорила ее подруга Таша, «такие волосы даже в мороз кощунственно прятать под головной убор». И Мира, в который раз ее послушалась. И жалела об этом, тоже уже в который раз.Поднимаясь на пятый этаж десятиэтажного дома-новостройки, и сетуя на так не вовремя сломавшийся лифт, девушка вспоминала, не забыла ли купить что-то для своих подруг.«Ташка наверняка уже с утра уничтожила тот шоколадный торт»…«У Инги сока нет. И где в ней столько витамина С помещается?»…. Пакеты в руках забиты под завязку, а каблук на правом сапоге уже второй день подозрительно поскрипывает.
«Сержу все равно пока заняться нечем. Он починит»….Мира остановилась у тяжелой железной двери и вздохнула. Дома ее ждут друзья — люди, без которых само ее существование неполное и ничего не стоящее. Они все разные, необычные и со своими странностями, но все-таки любимые….— Я ж тебе говорила, я не толстею! — светло-русая девчонка носилась с ликующим видом в одном халате по гостиной, чуть ли не спотыкаясь о сидящего на полу парня с кучей книг по философии, вытянувшего длинные стройные ноги. Светло-русая Таша Строганова. Просто девчонка. И по ее сияющим задором зелено-голубым глазам, по наивности и легкости в характере не скажешь, что ей 23 и она довольно успешный дизайнер интерьеров. И вот уже два года как замужем за археологом, главнойстрастью после жены у которого является историческая наука. Именно из любви к ней он периодически отправляется штурмовать нетронутые еще горные хребты Кордильер, или усыпанные песками остатки древних пирамид загадочного Египта. И когда это происходит, Строганова оккупирует одну из трех спален в этой квартире, иногда похожей на общежитие.— Пф! Девчонка, тебе просто повезло с обменом веществ! — с балкона доносится чуть ворчливый теплый голос, ина аванс-сцену вылетает вечно опаздывающая Инга с бигуди на темных волосах и сигаретой в руке — маленькой и тонкой слабостью с яблочным вкусом, которую иногда можно себе позволить. — Когда-нибудь у тебя слипнется задница, и ты перейдешь на хлебцы и мюсли на завтрак, памятуя об ушедших золотых днях пожирания сладостей в одну харю!— Ты знаешь, это была безрезультатная и бесполезная речь, — устало зевнув, произнес парень, кидая сонный взгляд каре-зеленых глаз на возмущенного финансиста, пытаясь скрыть улыбку от одного только ее внешнего вида.— Ох, молчи уж! Посмотри, до чего ты себя довел. И так уже ума палата. А все равно читаешь эту хрень! — Соболева яростно срывала бигуди, освобождая бархатистые локоны, и попутно впрыгивала в новомодные черные брючки, изредка поглядывая на часы.— Ты же знаешь, что философия — это….— начал парень.— Это для тебя способ выжить в сером примитивном мире, погрязшем в вульгарном дерьме, — Мира закрыла входную дверь, и поставила пакеты на кухонный стол, отделенный от гостиной только небольшой стойкой с посудой. — Рин, ты бы знал, сколько раз мы это уже слышали.
— О! Торт пришел! — Таша отвлеклась от чертежей и сосредоточила свое внимание на пакетах из супермаркета.
— Ты купила хлеба? — вяло поинтересовался Рин, поднимаясь с пола и собирая книги. Он прекрасно знал, что Мира всегда все покупает, но спросить все же не помешало. Рин, или в простонародье, Ринат Соловьев, был фигурой неоднозначной и горячо любимой в «их дружном коллективе». Он был хорошим другом Таши еще по институту, но парнем ранимым и с часто меняющимся настроением. Он был приятен в общении и очень симпатичен внешне. Необычного цвета глаза, темные, прямые и густые волосы, а также грациозность в движениях, придавали Рину едва уловимую загадочность и почти мистическую притягательность. Нет, он не был высокомерен и заносчив, но иногда был тяжел в общении, что быстро проходило. Но, увы и ах! Этот экземпляр рода мужского был потерян для женщин безвозвратно. Это, однако, никого не смущало, а только наоборот, будило все самые нежные и заботливые чувства по отношению к нему. Да и смотреть на него приятно, чисто эстетически. Его ориентация не смущала даже Сержа, или Сергея Климова, являющегося его сожителем и еще одним их другом. Семь лет назад, когда Мира, Инга и Серж только познакомились с Ринатом, Таша сразу же выдала все самое сокровенное из его биографии. Так сказать, пошла ва-банк, чтобы проверить реакцию заранее. Климова еще долго коробило, но потом он перестал шарахаться, прекрасно осознавая, что обижает этим Соловьева, и понимая, что парень — хороший человек. И ориентация на это не влияет.— Всем все купила! Сейчас буду готовить ужин!—Мира задержалась в университете, где доказывала декану их факультета, что ей не стоит курировать пятый курс, который она даже в глаза никогда не видела. Но, как говорила Инга, «не быть ей дипломатом»,и увесистую аргументацию начальства она отбить не смогла, поэтому теперь морально готовилась к встрече с двадцатью пятью бугаями, пытаясь хоть чуть-чуть ответить на вопрос: «Зачем пятому курсу вообще история английской литературы?»— Я опаздываю, поэтому дарить мой бесценный поцелуй всем не буду! Кто успел — тот молодец! — чмокнув Рина в щеку, и стащив с подноса яблоко, Соболева унеслась на работу, крепко держа в руках отчет о доходах и смету.— Фух, ей нужно определенно кого-то найти,— задумчиво пробубнил Соловьев, садясь за кухонный стол, — Надо позвонить Климову и уточнить его местонахождение. А то можно будет не ждать его на ужин…***Сергей еле разлепил глаза. Сделал он это только для того, чтобы найти путь до ванной комнаты и попутно посмотреть, где он находится. В его голове кто-то с садистской методичностью бил в барабаны, а во рту с недавних пор образовалась пустыня. Сколько он выпил вчера в клубе? Наверное, такого числа еще не придумали. Его бренное тело, разбитое весельем и алкоголем, медленно «втекло» в чужую ванную, и принялось приводить себя порядок. Прохладная вода привела его в чувства, и теперь из матового зеркала на него смотрел уставший, опухший мужик. Иначе и не скажешь. Пшеничного цвета волосы в беспорядке, зрачки чуть покрасневших голубых глаз расширены, легкая небритость только усугубляет эффект.
Он уже давно должен былповзрослеть, но что-то ему мешает. Может, характер. Может, его вседозволяющее воспитание. Может, люди, которые его окружают. Он уже давно не мальчик. Хорошо зарабатывает и очень любит своих друзей, которые заходятся праведным гневом, видя, как он себя ведет. Но продолжает жить, шутя и смеясь. Это способ не заплакать. Не потеряться в этом мире. Это способ жить, никого не впуская в сердце…— Котик, куда ты пропал? — из спальни доносится хрипловатый женский голос. Серж вздрагивает от осознания, что даже не помнит, как зовут его обладательницу. Они познакомились вчера в баре, и без лишних слов приехали к ней домой. Что-что, а привлекать представительниц прекрасного пола он умел мастерски.Что поделать, он был бабником. В его жизни были друзья, родители и работа. А женщины мелькали, словно вагоны скоростного экспресса, не оставляя о себе на память ничего, кроме смутного очертания лиц, спешно забываемых впоследствии. Ему очень захотелось пойти домой. Чтобы Мира опять съязвила по поводу его ночного отсутствия. Чтобы Таша недовольно фыркала, но все равно поцеловала в небритую щеку. И чтобы Рин перестал за него волноваться…
— Иду, — ответил Климов, детально продумывая план поспешного побега, вспоминая, где оставил свой мобильный телефон…*** Инга летела до остановки, даже не задумываясь, что может быть скользко, что люди не любят, когда их бесцеремонно расталкивают с криками: «Извините, с дороги!» Машина была в ремонте, а поймать такси она, конечно же, забыла. Поэтому теперь еле втиснулась в автобус, чтобы уткнуться носом в чей-то кадык. Приятно пахнущий лосьоном после бритья, важно заметить. Обоняние — штука страшная. Особенно, когда хорошо развито. Особенно, когда является единственно верным и точным прибором, оценивающим объекта.Соболева самым банальным образом «занюхалась». До такой степени, что когда транспорт качнуло, впечаталась носом в шею приятно пахнущего субъекта.— Извините, — покраснев, буркнула она, и решилась поднять глаза, услышав веселое:— Ничего. С кем не бывает! Обладатель хорошего лосьона после бритья оказался жилистым мужчиной чуть выше среднего роста, с копной светлых волос и улыбающимися серо-зелеными глазами. Его куртка была распахнута, а легкий кремовый свитер четко, словно по заказу, очерчивал каждую мыщцу, до какой только доставал взгляд Соболевой. Она не была фаталисткой, но сейчас почему-то захотелось поверить, что это судьба.— Вам удобно стоять? — учтиво поинтересовался мужчина. На тонко очерченных губах заиграла улыбка.— Не совсем, но в такой компании…—проворковала Инга, ужаснувшись тому простому факту, что начинает флиртовать.— Будем надеяться, я не разочарую вас. Тем более, что в свою личную зону я вас уже впустил. Ей очень хотелось, чтобы это была судьба. Но, она, повинуясь неизведанным законам подлости, галантно распрощавшись после двадцатиминутного флирта, вышла через три остановки…***— А вот и ты, мерзавец! — притворно хмурясь, Таша выплыла из своей комнаты навстречу виновато потупившему взгляд Сержу. Он успел заскочить домой и принять душ, надеясь, что в глазок его никто не караулит. Удобно жить напротив своих друзей, но не тогда, когда хочется пройти в квартиру незамеченным.
— Девчат, а где Рин? — поинтересовался Климов, присаживаясь на край кресла. Он пришел точно к ужину, но сомневался, что его тут покормят. В свете последних событий.— Он спит в моей комнате. Он беспокоился за тебя. Твой мобильник отключен. Тебя нет уже сутки. Может, объяснишься? — Мира слишком усердно начала шинковать лук, кромсая его беспощадно.— Простите меня. Я знаю, вы беспокоились. Я больше так не буду. Правда!— Когда-нибудь ты дотрахаешься! — серьезно произнесла Таша, видимо, слишком громко, так как в следующий момент, из спальни выплыло лохматое сонное создание, потирающее ладонями глаза.— А, ты пришел. Значит, все нормально, — сухо констатировал Рин, забравшись на стул перед Мирой и методично воруя кусочки овощей из салатницы. Он вообще-то тоже безумно любил готовить. Но до воскресного дружеского ужина еще несколько дней. А Мира тоже готовит так, что пальчики оближешь.Сержу не понравился тон, которым произнес слова Соловьев. Ринат тоже волновался. И Серж прекрасно это понимал, но такое нередко и раньше происходило, и такой реакции не вызывало.
— Я знаю, что я мерзавец и последний кобель! — устало произнес Климов. — Этого больше не повторится. Правда. Простите все. Вам больше не придется за меня волноваться.— Скажи мне, кого в городе ты еще не оприходовал? — немного смягчившись, спросила Мира. Она знала то, чего не знал Серж. И от этого становилось грустно.— Нууууу….Тебя? Но ты же не поддашься моим чарам?— Конечно.— Женщина, ты неприступна!— Я хуже, чем женщина. Я твой лучший друг. И отдамся тебе, только будучи в бессознательном состоянии.— А я и в бессознательном подумаю…— заявила о себе улыбающаяся Таша. Если бы Климов был чуть сообразительнее и чутче, то все давно бы понял. Но Строгановой было жаль, что это не так.— Сейчас должна подойти Инга,и будем ужинать. Надеюсь, еще шеф не будет опять недоволен сметой.— Ладно, я пока пойду, проверю почту. Вдруг заказ на создание какого-нибудь сайтика пришел, — Климов, вполне удостоверившись, что его простили, похлопал Рина по плечу и пошел заниматься работой.— И захвати мой правый сапог, пожалуйста. Проверишь каблук?— бросила вслед Мира, и ласково улыбнулась Ринату.Если бы Серж только замечал, с какой тоской и грустью ему вслед смотрят темные глубокие глаза…