V (1/2)

28 сентября 2010 г., Берлин— Эй, красотуля, — услышал Юрген голос Пикса, — может, уберёшь свой чёртов телефон?Дом — а это к нему обращались — закатил глаза, дописал сообщение и засунул телефон в карман.

— Так-то лучше, — сказал Пикс.— Просто у тебя нет детей, — беззлобно огрызнулся Дом.

— Мне вот интересно, — произнёс Алекс, — почему если у тебя есть ребёнок, торчать ты должен именно в телефоне? Не пинетки же ты ему по смс меняешь.

— Подгузники, — ответил Дом. — Детям меняют подгузники.— И всё же.

— Просто хочу знать, что дома всё в порядке.

Юрген точно знал, что именно пишет Дому его жена. Видел пару раз, краем глаза. Это были сообщения вроде ?твой сын трогает девушек за волосы? или ?ура, он залип на пчёлке Майе?. Не то чтобы там было что-то важное, но Юрген видел, как меняется лицо Дома каждый раз, когда он получает сообщения от неё. Раньше он и подумать не мог, что семья для Дома значит настолько много.

Когда они были вдвоём, всё было совсем по-другому. Дом убирал телефон подальше и не касался его до утра, посвящая время только Юргену. Они ведь были знакомы сколько, уже лет семь? Да нет, намного больше, — напоминал себе Юрген. Ещё до его консерватории. Задолго до консерватории.

Теперь, наблюдая за гордым собой и своей семьёй, светящимся от счастья Домом, Юрген невольно чувствовал уколы ревности. За это было чертовски стыдно — в конце концов, разве человек, который пожертвовал своей привычной жизнью ради него, не был достоин своего собственного счастья? Конечно, был.

И всё-таки Юрген ревновал. Если бы они, как и раньше, виделись только в Геретсриде, он бы не знал, насколько счастливым может быть Дом. Хоть по его глазам всё ещё нельзя было ничего понять — сколько лет прошло, а мысли и чувства Дома всё ещё оставались для него загадкой, — Юрген всё равно видел, что он счастлив.

Дом никогда не говорил о том, что чувствует. Каждый раз, когда они встречались, они разговаривали о чём-то бытовом и банальном и о призраках Юргена. Но никогда — о призраках Дома. Может быть, их и не было, может, это только он, Юрген, такой впечатлительный? В любом случае, Дом ничего ему не говорил.

То, что происходило между ними, уже стало устоявшимся ритуалом. Каждый раз, когда они встречались в Геретсриде, а после того, как Дом присоединился к "Айсбрехер" — ещё чаще. Юргену нравилось заниматься с ним сексом, и даже очень, но было кое-что, что его беспокоило.Дом всегда всё делал сам, и считал любую мелочь, будь то смазка или презервативы, своей заботой. Он даже сам себя растягивал, почти не давая Юргену его касаться. И никогда, ни разу за всё это время, он не попытался получить удовольствие сам. Казалось, оно его вообще не волнует.

Зато удовольствие Дома волновало Юргена. Они ни разу не заговаривали об этом (чёрт, они что, вообще ни о чём таком не разговаривали?), но Юргену казалось, что он придумал отличный план. Звучало это, конечно, пугающе, как будто он собирался грабить банк, но главное было не в этом. Главное — теперь он почти понял, что ему нужно делать.

Дом как обычно пришёл к нему в номер ночью, когда отель затих. Он очень тщательно оберегал их отношения от посторонних глаз — друзья и друзья, больше никто ничего не должен знать. Юрген поддерживал его в этом. Он не защищал свою репутацию — вряд ли кого-то в "Айсбрехер" вообще могло это волновать, — но это было важно для Дома.

Юрген лежал на кровати, и свет в его комнате был выключен. Дверь скрипнула, и следом он услышал знакомые, едва слышные, осторожные шаги. Так тихо из них всех ходил только один человек. Он не приглушал звук своих шагов специально — так же было и в Геретсриде, — он просто был почти бесшумным. Почти.

— Ну и денёк, — сказал Дом, падая на кровать рядом с Юргеном. — Хорошо, что завтра уже домой.

— В следующем году будет хуже.

— Альбом?— Да. Пикс зверствует, пока они альбом пишут. Лучше даже не подходить.

— Алекс говорил что-то о новой эре и качественно новом звуке. Всё новое, в общем.— Он это каждый раз говорит.

Дом тихо рассмеялся, поворачиваясь набок, и Юрген почувствовал касание его пальцев на своей груди. У Дома всегда были такие горячие руки.

— Ты идеально подходишь этой группе, — сказал он.

— Это ещё почему?— Они как ты. Я привык, что ты такой один в моём мире, а тут — целая группа таких сумасшедших.

Юрген испугался.

— Тебе не нравится?

Вдруг Дому они действительно не нравятся? Он-то уже привык ко всем ним, и даже не замечает каких-то вещей, которые могут обидеть Дома.

— Нравится, — ответил Дом.

Слава богу. Всё в порядке, он не собирается уходить.

Дом придвинулся ближе и коснулся губами губ Юргена, и от этого сразу стало очень тепло и спокойно. Поцелуй был неторопливым, мягким, настроение Дома с каждым новым прикосновением всё больше передавалось Юргену.

Всё было хорошо, у них обоих. Жизнь продолжалась, и от того, что у них были такие моменты, где-то глубоко внутри Юргена появлялось чуть больше тёплого света.

Рука Дома скользнула вниз, к животу, и если Юрген хотел что-то изменить в их привычном сценарии, нужно было действовать сейчас.

— Дом, — позвал он тихо.

— Что-то случилось?— Я просто подумал...Как же произнести это так, чтобы не прозвучало тупо? В голове-то всё было нормально. Юрген протянул руку и коснулся лица Дома.

— Что случилось? — повторил Дом.

— Может, сегодня поменяемся?Дом замолчал.

27 декабря 2010 г., ЦугшпитцеАлекс обнимал Олли, всё время пытаясь поцеловать его в макушку. Олли, разморенный алкоголем, уже не сопротивлялся.

— От тебя вообще кто-нибудь уйти может? — жалобно спрашивал он.

— Нет, — гордо отвечал Алекс.Юрген не встревал в разговор: ему было слишком страшно. Он и подумать не мог, что Алексу придёт в голову настолько дурацкая идея. Выступить с концертом в горах, действительно, это же так хорошо отражает концепцию альбома. И, конечно, нужно было выбрать Веттерштайн.

Дом сослался на болезнь два дня назад. Юрген отказаться не смог, и теперь это место давило на него. Он семь лет избегал поездок сюда, и сейчас понимал, что поступал совершенно правильно. Картины из прошлого вставали перед глазами постоянно, и каждый раз Юрген вздрагивал и оглядывался. Он всё ещё находился достаточно далеко от Миттенвальда, но это ничуть не помогало успокоиться.

Перед началом выступления он старался ни с кем особенно не общаться: Алекс и Олли делились новостями — почти полгода не виделись, — Пикс погрузился в свои дела, он кого-то ждал. А у Юргена не было даже Рене, тот ушёл из группы. Новый ударник, Ахим, был похож на серийного убийцу — всегда тихий и загадочный, он периодически расплывался в странной улыбке. И он всё время молчал. Юрген не был даже уверен, что сможет вспомнить его голос.

Чёртов Веттерштайн. Призраки уже долго не посещали Юргена, и он уже начал думать, что они отступили совсем, но теперь он был почти уверен, что всё вернётся. Не могло не вернуться, в такой-то обстановке. Это уже даже бесило — будет ли хоть что-нибудь хоть когда-нибудь в порядке? Как бы он хотел сейчас оказаться в Геретсриде вместе с Домом, как бы он хотел спрятать лицо в его ладонях, скрыться от своей проклятой памяти.

Но ничего нельзя было поделать. Он уже приехал в Веттерштайн, и пока они не отыграют концерт, деваться ему некуда.

— Когда он приедет? — услышал Юрген голос Алекса.Алекс оставил Олли в покое (тот тут же куда-то смылся) и доебался до Пикса. Тот не вылезал из своего телефона.— Уже в Гармиш-Партенкирхене, — ответил Пикс. — Скоро будет.

— Он конечно охуенно начал, — сказал Алекс, — опоздал.

— Какая разница? До концерта он нам здесь и не нужен.— После концерта я накидаюсь.

— Ты уже накидался.

Обычно Юрген не лез в ссоры мамы с папой, но сейчас это могло его отвлечь. Даже если гнев Пикса перекинется с Алекса на него, это всё равно лучше, чем сидеть и пытаться прогнать из головы дурные мысли.

— А кто приедет-то? — спросил Юрген.

— Пикс нашёл композитора, который напишет пару песен для нового альбома, — ответил Алекс.

— Парень из Австрии, ты его не знаешь, — добавил Пикс.

— Ты прямо туда за ним ездил?— Нет, всего лишь в Гамбург. Он там у Хармса живёт.

— Сочувствую, — вырвалось у Юргена.

Крис Хармс был отличным парнем, на самом деле, но сложно было представить, кто мог выдержать его долго. Юрген точно не мог. Хармс был... Сложно объяснить. Слишком своеобразным, пожалуй. Он недолюбливал людей и не скрывал этого.

— Руперт вроде справляется, — усмехнулся Пикс. Он разделял мнение Юргена о Хармсе.

Он что, ослышался? Хотя мало ли людей по имени Руперт. На всякий случай он переспросил:— Руперт?

— Руперт Кеплингер, так его зовут.