1. 'Cause you knew that I, knew that I, knew that I'd call you up (1/1)

—?В следующий раз просто убей меня, если я снова решу напиться перед рабочим днём,?— пробормотал Чан, еле найдя в себе силы хотя бы сесть на диване. Голова раскалывалась на части. Определённо не стоило столько пить. Не просто перед рабочим днём, а в принципе.—?Двести семьдесят пять,?— невозмутимо ответил Хёнджин, стоя у холодильника в идеально отутюженном костюме и делая глоток холодного молока. Этот гад, сколько бы ни пил, по утрам всегда выглядел так, словно сошёл с обложки глянцевого журнала. Чан хотел бы сказать, что его это не бесит, но проблема в том, что это не так.—?Чего? —?прохрипел Чан, надавливая пальцами на виски, словно правда верил, что голова от этого начнёт болеть меньше.—?Ровно столько раз я слышал от тебя эту фразу.Из-под одеяла на полу донёсся хриплый смех Чанбина, выпившего вчера вечером явно не меньше, чем Чан, но, судя по всему, чувствующего себя куда лучше. Он приподнялся на локтях и сонным взглядом обвёл комнату: Хёнджин даже успел прибраться. И правда ведь гад.—?Да как вы вообще умудряетесь так выглядеть после попойки? —?не выдержал Чан и посмотрел на Феликса, как раз в эту секунду вышедшего из душа. Несмотря на это, по его лицу было чётко видно?— контрастный душ ему ни хрена не помог, и от этого Чану на мгновение стало легче.—?Не обобщай,?— хмыкнул Феликс, нагло вытащил из холодильника Хёнджина двухлитровую бутылку холодной воды и осушил её ровно наполовину. —?Я, например, вообще не ощущаю себя сейчас человеком и без понятия, как идти на эту чёртову работу и помогать, блять, новичкам.—?А они сегодня придут? —?Чану показалось, что сегодняшний день, едва начавшись, уже хочет его убить.—?Да,?— ответил Хёнджин, убрав молоко в холодильник, а затем добавил:?— Как ты вообще с такой памятью дорвался до поста начальника отдела?—?Ну только ты не начинай,?— взвыл Чан и швырнул в друга диванную подушку, от которой Хёнджин, конечно же, увернулся: каждое утро после того, как они напивались, да ещё и перед рабочим днём, начиналось вот так?— Чан с Феликсом умирали от головной боли, только первый делал это вслух, в то время как второй?— молча. Причём Феликс после чашки крепкого кофе из любимой кофейни снова становился собой, а Чан страдал весь день от жуткого похмелья и отыгрывался на сотрудниках. У Хёнджина с Чанбином всё это проходило куда легче?— первый в принципе, сколько бы ни выпил, всегда был в форме наутро, за что его и ненавидели остальные, а второй, пусть голова и разрывалась, предпочитал настраивать себя на позитивный лад и в скором времени напрочь забывал о похмелье как таковом.Особенно Хёнджина забавляло то, что инициатором попойки всегда был Чан. Не то чтобы они стабильно надирались каждые выходные, вовсе нет?— раз в месяц? Два? Иногда они таким образом отдыхали, иногда, наоборот, пытались забыться. Конкретно вчера Чан, собрав ребят, завалился к Хёнджину домой со словами, что его окончательно отшила девушка, за которой он бегал несколько месяцев, и ему катастрофически необходимо запить горе.Правда, горе запивал в итоге не он один.—?Господи, нам же ещё домой ехать переодеваться,?— вспомнил Чанбин и снова накрылся одеялом с головой. —?Клянусь, когда-нибудь я просто перееду сюда со всеми своими вещами.—?Я потому и разбудил вас пораньше,?— хмыкнул Хёнджин. —?И вообще-то давно вам ещё сказал, что, когда будете выбирать, где квартиру снимать, рассчитывайте на то, чтобы она была как можно ближе к работе. Напомнить, что сделали в итоге вы?—?Отвянь,?— беззлобно пробурчал Чанбин из-под одеяла, выбиравший квартиру по принципу её атмосферности. Довыбирался?— живёт на другом конце города.—?Я ещё не настолько богат, чтобы жить рядом с работой,?— сказал Феликс, намекая на то, что у него пока ещё не руководящая должность, в отличие от Чана и Хёнджина. Но что толку от высокого поста Чана, если он так и не переехал из квартиры, которую снимал ещё в студенческие времена?—?Ты слишком громко думаешь,?— сказал Чан, наконец найдя в себе силы отлепить задницу от дивана и как будто бы услышав мысли Феликса. Феликс же метнул в него мрачный взгляд, и на этом шуточная утренняя перепалка закончилась.Ребята медленно и нехотя собрались и поехали по домам, чтобы переодеться и уже оттуда поехать на работу. С их отъездом дом опустел, и Хёнджин остался один. Остался наедине с причиной, по которой он вчера выпил больше, чем за последние два месяца вместе взятые, а потом полночи ловил панические атаки. У этой причины были имя и самая красивая родинка на свете. Самая любимая родинка на свете.Хёнджин ненавидел себя за то, до какого состояния добровольно дошёл вчера, впервые за столько лет открыв инстаграм той, кого оставил в прошлом. Он был уверен, что оставил. До тех пор, пока Феликс как бы невзначай не обронил, что она выходит замуж. И тогда что-то внутри Хёнджина надломилось и с треском полетело вниз?— потому что на фотографиях в инстаграме она была абсолютно, безгранично счастлива. Улыбалась так ярко и солнечно, что душе становилось тесно в его теле. По-прежнему замазывала родинку на щеке, которую он боготворил. И из-за неё всё ещё сжималось сердце.Хёнджин был уверен, что это пройдёт. Он знал, что это пройдёт. Потому что он не мог позволить ей снова ворваться в его мысли, ведь после того, что она с ним сделала, он отстроил свою жизнь по кирпичикам. И она не имела никакого грёбаного права разрушать её ещё раз.Поэтому он не стал снова лезть в инстаграм. Поэтому он решил выдернуть её из своей головы как можно быстрее. Поэтому он открыл рабочий чат.И мысленно поблагодарил свою бывшую ассистентку Ханыль за то, что она перед уходом в декрет сама занялась поиском работника на замену. Правильнее было бы, наверное, если бы он сам отобрал кого-нибудь на эту должность, но в последнее время работы стало невпроворот, и понимающая Ханыль сделала всё сама, прекрасно зная, кто из кандидатов подойдёт на роль новой ассистентки лучше всего. Она прислала ему какое-то резюме с общими словами, но Хёнджин не стал затруднять себя прочтением: он действительно доверял Ханыль как никому другому.Как выяснилось позже, у судьбы было специфическое чувство юмора.***Спустя полтора часа Феликс уже стоял в своей любимой кофейне неподалёку от офиса и ждал, когда подойдёт его очередь делать заказ. По понедельникам здесь почему-то всегда было куда больше народу, чем обычно. Как минимум за это Феликс понедельники и не любил. Голова болела чуточку меньше, но полноценным человеком он себя ощутит лишь тогда, когда в его руках наконец окажется заветный стаканчик с американо без сахара.Задумавшись об этом и о том, что Хёнджин с утра был холоднее, чем обычно, Феликс не сразу заметил, как прямо перед ним нагло влезла какая-то светловолосая девушка, явно возомнившая себя самой умной. А когда заметил, то деликатно коснулся её плеча, и когда она повернулась, то напрочь забыл, что хотел сказать.Она была очень красивой. Настолько, что Феликсу на секунду показалось, что она ему привиделась. Девушка перед ним была похожа на фарфоровую куколку?— из тех, что коллекционировала двоюродная сестра. И было в этом что-то настолько завораживающее, что Феликс растерялся.—?Вы хотите что-то сказать? —?спросила она. Между её бровей залегла недовольная складка. И тогда Феликс вспомнил.—?Вы влезли без очереди.—?Я знаю,?— ответила девушка с самым что ни на есть невозмутимым видом и посмотрела на него как на дурака. —?И очень надеюсь, что вы войдёте в положение. Я устроилась на новую работу здесь неподалёку, и уже через пять минут будет сбор всех стажёров, а я безбожно опаздываю. Но без утреннего кофе я не человек и просто умру там в свой первый день.—?А я к этому какое отношению имею? —?усмехнулся Феликс, искренне недоумевая из-за того, что фарфоровые куклы бывают такими наглыми.—?Прямое,?— ответила девушка. —?Если вы меня пропустите, я, возможно, не опоздаю.—?И какой мне с этого прок? —?Феликс заинтересованно приподнял брови, подумав о том, что головная боль снова возвращается. Понедельники?— херня.—?Плюсик в карму,?— пожала плечами девушка и до того, как Феликс успел сказать что-нибудь ещё или возмутиться, повернулась к уже ожидающему её баристе и сделала заказ:?— Американо без сахара, большой. И ещё ванильный маффин парню позади меня?— мне кажется, у него понижен уровень сахара в крови, поэтому он такой злой!Бариста недоумённо переглянулся с Феликсом, которому оставалось только одно: закатить глаза.***На самом деле Чанбину безумно хотелось спать. До такой степени, что был велик соблазн написать боссу и прикинуться больным. В конце концов посиделки с Чаном на балконе квартиры Хёнджина до четырёх утра его вымотали, а всего два часа сна не помогли никак. Чанбин чувствовал себя так, словно его пережевали и выплюнули. Но потом он вспомнил, что им с Феликсом сегодня новичков принимать и что Феликс не простит ему, если он свалит всю работу на него, и таки собрался.Кофе его не бодрил, наоборот, клонил в сон, а энергетики Чанбин не переваривал, поэтому так и не смог более-менее прийти в себя по пути на работу: безбожно проспал всю дорогу в автобусе и в метро и чуть не уехал на несколько станций дальше?— слава богу, проснулся буквально за десять секунд до закрытия дверей. Это немного привело его в чувство.У самых дверей компании его окликнул Феликс, идущий из своей любимой кофейни на углу улицы. Судя по мрачному выражению его лица, крепкий кофе в этот раз не помог.—?Чего с лицом? —?спросил Чанбин, вдобавок ко всему чувствуя, что ему жарко в костюме. Чёртов дресс-код. Когда-нибудь он станет начальником отдела и отменит эту фигню к чертям собачьим.—?Родился с таким,?— хмыкнул Феликс.Чанбин не стал уточнять, в чём дело: слова давались с трудом. Он решил приберечь силы. К счастью, они с Феликсом работали в одном отделе, и он мог не переживать по поводу того, что уснёт за своим рабочим столом. Феликс к работе относился очень серьёзно и ждал того же ото всех, с кем работал. Безответственный Чанбин, думающий только о текстах своих рэп-песен, привлёк его внимание сразу же?— вечно ничего не успевал, подводил всю команду, засыпал прямо за столом, дольше всех обедал, много отвлекался. Феликс решил встряхнуть его и заставить работать. А потом обнаружил, что рабочий день закончился, а он сидит и с интересом слушает о сопернице Чанбина, которую тот на протяжении нескольких месяцев пытается задиссить. Так и подружились.Быстро забросив вещи на стулья у своих столов, Чанбин и Феликс торопливо спустились вниз. Благодаря жеребьёвке в этот раз честь встречать новичков и помогать им первое время выпала именно им. Стажёров не любил никто, потому что, как правило, с ними было много возни: нужно было устроить экскурсию по компании и в частности по отделу, объяснить, что можно делать, а что нельзя, а главное?— как. Но хуже всего было не это, а то, что новички потом, чуть что, прибегали к тем, кто и ввёл их в курс дела.—?Нахрена мы, блин, пили вчера, если знали, что сегодня нас ждёт такой геморрой? —?спросил Чанбин по пути вниз.—?Мы не очень умные. Забыл?Чанбину ничего не оставалось, кроме как обречённо вздохнуть и согласиться. На первом этаже Джису из отдела кадров уже собрала стажёров, которых в их отдел в этот раз набралось аж пятеро: два парня и три девушки. Чанбин натянул приветливую улыбку на лицо, вот только чем ближе он подходил к новичкам, тем быстрее она меркла.—?Ты тоже это видишь? —?процедил он сквозь зубы, обращаясь к Феликсу и изо всех сил пытаясь держать лицо.Среди трёх девушек стояла Чон Соён собственной персоной?— та самая девчонка-рэперша, которую ему никак не удавалось задиссить, потому что она уделывала его каждый чёртов раз.А рядом с Чон Соён красовалась та самая наглая фарфоровая кукла из кофейни, и Феликс снова подумал о том, что понедельник?— полная херня.—?К сожалению,?— ответил он и громко вздохнул. Этот день предстояло не прожить, а пережить.***Чану не помог ни контрастный душ, ни крепкий кофе без сахара (как вообще Феликс, мать его, пьёт эту гадость?!), ни недовольно кричащий попугай, которого он забыл покормить, ни поездка до работы стоя. Такси он не взял специально?— уснул бы. В итоге ужасно опаздывал, да ещё и галстук пришлось на ходу завязывать, из-за чего он наверняка выглядел как минимум смешно. Кажется, он начал понимать, почему Феликс так сильно не любит понедельники. По понедельникам всё всегда вверх дном.Как назло, сегодня ещё и новички придут в отдел. Ему, конечно, не нужно им экскурсию устраивать по компании и всё такое, но придётся выйти и поприветствовать: он сам завёл этот дурацкий обычай. Но сегодня он так ужасно выглядел, что даже жалел об этом.—?Доброе утро, господин Бан,?— звонкий голос ассистентки Нары больно ударил по вискам, и Чан едва сдержался, чтобы не поморщиться.—?Доброе,?— со вздохом проговорил он и вымученно улыбнулся.Уже в кабинете он со стоном опустился в кресло и снова надавил на виски. Никакие таблетки не облегчали его состояние. На самом деле он так жалел о том, что надрался. Да, ему было плохо из-за того, что его отшила Дженни, за которой он так красиво ухаживал, но стоило ли это того, чтобы так напиваться перед рабочим днём и сейчас ничего не соображать?Определённо нет.Он понял это тогда, когда через час Нара постучалась в его кабинет и сказала, что новички уже расположились на своих местах. Ей в свою очередь безумно нравилось то, что её начальник был так внимателен к новым сотрудникам: она работала тут не первый год, и именно этим когда-то господин Бан расположил её к себе.—?Спасибо, Нара,?— кивнул ей Чан и заодно попросил:?— У меня же сегодня намечено совещание? Перенеси его, пожалуйста, на завтра.—?Конечно,?— улыбнулась ему Нара, и они вместе вышли из кабинета.От пространства, в котором работали новички и все остальные, его кабинет отделяла приёмная, где сидела Нара. Весь их отдел пестрел разными цветами и был самым ярким в компании, ещё бы?— они же занимались рекламой. Здесь работали только творческие люди, чьему воображению Чан даже иногда завидовал.В его отдел пришло гораздо больше стажёров, чем в остальные, чему Чан был совершенно не удивлён. Он пригладил выбивавшуюся из причёски непослушную прядь и обратился к новичкам:—?Всем доброе утро и плодотворного дня. Вы меня, конечно, уже заочно знаете, но я всё равно представлюсь,?— он слегка поклонился. —?Меня зовут Бан Чан, и я возглавляю отдел рекламы. Буду очень рад поработать с вами.Восемь человек, большая часть которых, по словам Нары, проходила в их компании практику, поклонились ему и вразнобой поблагодарили за такой приём. Чан уже собирался вернуться в кабинет, когда зацепился взглядом за девушку среди стажёров?— единственную, одетую не по дресс-коду. На ней были рваные джинсы и чёрная майка с белой надписью: ?Hakuna matata, bitch*?.Юмор он не оценил.—?Ты не сказала ей про дресс-код? —?вполголоса спросил Чан у Нары, на что та пробормотала, что она-то всё сказала, вот только девушка наотрез отказалась возвращаться домой и переодеваться, потому что ей пришлось бы ехать на другой конец города. Чан бы, может, вошёл в положение, но день не заладился с самого утра, и чем дальше, тем хуже он становился. И новенькая просто неудачно подвернулась под руку. Неторопливым шагом он дошёл до её рабочего места и, обманчиво вежливо улыбнувшись, сказал:?— В следующий раз, если вам придёт в голову приехать на работу вот в таком виде, надеюсь, вы вспомните о дресс-коде до того, как окажетесь здесь. В нашей компании он обязателен.—?Для всех? —?девушка улыбнулась ему уголком губ, и почему-то эта улыбка ему совсем не понравилась.—?Разумеется, для всех,?— раздражённо заметил Чан, едва не закатив глаза. Вопрос был глупый.—?Тогда вам тоже в следующий раз стоит уделить своему внешнему виду чуть больше внимания: мне кажется, рубашка, надетая шиворот-навыворот,?— это плохая идея. Особенно для вас, вы же начальник и должны подавать пример своим работникам.Чану показалось, что в отделе стояла такая оглушительная тишина, что все наверняка услышали, как внутри него начала закипать злость. Он даже не стал проверять рубашку, прекрасно понимая, что девушка перед ним не стала бы что-то придумывать и рисковать своей должностью. Более того, в его-то состоянии он мог и брюки надеть задом наперёд. Но это не помешало ему завестись.—?Как вас зовут? —?спросил он так тихо, что стоящая рядом Нара вздрогнула: она очень хорошо знала этот тон.—?Чон Чеён.—?Будьте столь любезны пройти в мой кабинет, госпожа Чон Чеён.***У судьбы было не специфическое чувство юмора, а херовое. Настолько херовое, что Хёнджин не мог поверить в то, что с ним происходит. Складывалось впечатление, что если Бог был реален, то он определённо видел всё, что пережил вчера Хёнджин, узнав, что его первая любовь выходит замуж. И вместо того, чтобы облегчить ситуацию, этот самый Бог решил всё испортить, а заодно и повеселиться.Потому что на привычном месте Ханыль сейчас сидела Ли Джиын. Его первая любовь. Та самая девушка, растоптавшая его сердце тонкими каблуками своих любимых туфель. Та самая девушка, чья родинка на щеке была центром его грёбаной вселенной.?Через пять лет я даже не вспомню твоё имя?.Именно это он сказал ей ровно пять лет назад, в их последнюю встречу в больнице, в которую она пришла лишь для того, чтобы добить его. Не чтобы извиниться, а чтобы пройтись по его гордости ещё раз. Тогда ему на короткое мгновение показалось, что в её глазах мелькнуло что-то вроде обиды: как это так?— взять и забыть её? А потом обида сменилась сожалением, как будто Джиын уже тогда знала: он её никогда не забудет.А сейчас она стояла напротив и смотрела на него чуточку растерянно, как будто не знала, чьей ассистенткой стала. Но замешательство в её взгляде было временным. Джиын быстро пришла в себя, в то время как у Хёнджина никак в голове не укладывалось, что в его настоящем делает его прошлое, за которым он, казалось бы, плотно закрыл дверь. Даже очень плотно. На несколько чёртовых замков.Но Джиын была бы не Джиын, если бы не нашла лазейку. Она улыбнулась ему так же ласково, как в их самую первую встречу, когда пришла к ним домой, представилась их новой соседкой, протянула свежеиспечённый банановый пирог и сказала, что Хёнджину вовсе необязательно называть её нуной: подумаешь, разница в шесть лет.Но он всё равно называл её нуной, потому это слово звучало как будто в разы нежнее, чем любое имя. И она, Джиын, даже не представляла, как она ему улыбалась, каждый раз слыша его ?нуна?.Хёнджин попытался взять себя в руки и заговорить первым, но и тут она умудрилась его обойти, задав один-единственный вопрос и разбив им всю его уверенность в том, что он ею переболел.—?Ты всё ещё помнишь моё имя?