Часть 2 (1/1)

Нельзя сказать о том, что Торин забыл историю Кальпернии, долгую и полную тайн. Он подозревал, что она могла ему что-то недоговаривать, но гномы издревле помнили главное правило плененного эльфа - никогда не называть ничьих имен, ведь именно это когда-то и привело к гибели эльфийских государств, в том числе и Дориата. Король предполагал, что о многих вещах эльфийка могла не знать, например, о том, что часть эльфов Дориата ушла в Зеленолесье, теперь именовавшееся Лихолесьем, или о том, зачем Трор заточил ее в темницу на целых три столетия. Он догадывался, что за свою долгую жизнь - пожалуй, ей было больше пяти-шести тысяч лет, хотя Торин не мог знать этого наверняка - Кальперния стала хранительницей многих тайн эльфов. Но что на самом деле не давало ему покоя - это участившиеся письма короля Трандуила касательно тех камней, что так и не были найдены в сокровищнице Эребора. Торин не желал отдавать эти сокровища, слишком свежа была память о предательстве эльфов, к тому же, изредка он подумывал о том, чтобы отдать их Кальпернии, ведь ни одно гномье украшение не подошло бы эльфийке так, как подошли бы камни, что белее света звезд...- Торин, - сердито сказал ему однажды Балин. - Ты и сам не хуже меня знаешь, что камни лучше отдать. Трандуил заплатил за них Трору много лет назад, и сейчас ты собираешься поступить так же, как поступил тогда твой дед? Зачем нам усугублять вражду с эльфами, когда Эребор только-только возродился из руин?- Балин, - отвечал с ехидцей Торин, - ты ведь так и не нашел тот договор, согласно которому мы обязаны передать Трандуилу эти камни, да и самих камней нигде не видать...- Вообще-то твои племянники только что обнаружили сундук с ожерельем, - при этих словах Балин немного порозовел, - в дальней сокровищнице...Торин понимающе хмыкнул.- Знать не хочу, чем они там занимались...О том, что отношения Фили и Кили давным-давно вышли за рамки братских, король также догадывался. Подтверждение не заставило себя ждать: после того как Бильбо уехал в Шир (вернув-таки Аркенстон, но по просьбе Кальпернии Торин забросил шкатулку с ним в дальний сундук, занявшись более насущными проблемами), он застал их в одной из ниш Эребора в весьма недвусмысленном положении. Обоим, конечно, неслабо досталось, но, понимая, что запретить племянникам ничего не может, Торин просто махнул рукой, строго-настрого запретив попадаться ему на глаза.- Ну, положим, камни есть, - неохотно признал он. - А где договор? Где доказательства того, что сокровища принадлежат эльфам? Договор наверняка сгорел во время нападения дракона, а историю камней эльфы могут и выдумать...Балин пристально посмотрел на Торина.- Ты и сам прекрасно знаешь, Торин, что это собственность эльфов. Но если тебе этого мало, ты можешь спросить у Кальпернии, уж она-то тебе лгать не станет.- Почему ты решил, что она может помочь? - нахмурился Торин. - Кто знает, может, она этих камней никогда и не видела... - И это мне говоришь ты, Торин, один из лучших кузнецов и воинов! - проворчал Балин. - Гном слышит камень, чувствует металл, почему бы эльфу не узнать сокровище своего народа, не видя его? И, Торин, - добавил он, неуверенно глядя в сторону, - мне кажется, она имеет непосредственное отношение к камням и Трандуилу. С этими словами он вышел, оставив короля в задумчивости смотреть на пустошь перед горой.***Торин думал над советом Балина еще пару дней, после чего повел Кальпернию в одну из сокровищниц. - Не бойся, родная, - тихо говорил он, ведя за руку по бесконечным коридорам горы и нарочно громко чеканя шаг, чтобы ей было проще ориентироваться. - Мне нужна твоя помощь в одном деле. Я не причиню вреда.В ответ раздался смешок:- Торин, если бы я тебе не верила, я бы нашла способ исчезнуть, пусть бы и в чертоги Мандоса, и уж совершенно точно не шла бы сейчас за тобой.- Так себе утешение, - пробормотал он себе под нос. - Мы пришли, - уже громче произнес он, отпуская руку Кальпернии и прикрывая за ними дверь. Эта сокровищница отличалась от той, где обитал Смауг, и от той, где обнаружили измученную эльфийку. Повсюду стояли сундуки, нагруженные бумагами, золотом или какими-то гобеленами, что уцелели лишь благодаря тому, что оказались спрятаны. На одном из столов стояла небольшая шкатулка, которую король и открыл.- Подойди сюда, - велел он, глядя на сияющие камни. - Я в пяти шагах от тебя. Прислушавшись, Кальперния подошла ближе и встала рядом с ним. Взяв ее руки в свои, он опустил их на сверкающее ожерелье.- Расскажи мне об этой вещи.Длинные пальцы осторожно дотронулись до камней, огладили узор, потом немного сжали...- Я узнаю их... Нет, этого не может быть, как они здесь... Они поют, я слышу, совсем как на свадьбе брата... Но разве... - Расскажи мне, - настойчиво произнес Торин, отрывая руки эльфийки от камней. С минуту та стояла молча, видимо, погруженная в себя. Потом медленно повернулась к королю, и невидящий взгляд ее на мгновение приобрел осмысленность.- Это ожерелье Ласгалена, которое принадлежало моей матери, а позже должно было передаться моей жене. Но, как ты помнишь, я отказалась выполнять свой долг, и оно досталось жене моего брата. Я видела свадьбу мельком, не хотела, чтобы отец видел меня, и оно было на невесте брата. Больше я ничего не слышала, ни о них, ни о нем.***Вечером Торин, зайдя в покои, обнаружил Кальпернию у окна, нервно сжимающую подушку.- Я хотел бы отдать эти камни тебе...- Ты знаешь, кто я.Эти слова прозвучали одновременно. Торин подошел к эльфийке и сжал ее руку, давая понять, что не причинит вреда - привычка, оставшаяся после их первой ночи.- Я знаю о том, что пленному эльфу запрещено называть имена. Ты до сих пор чувствуешь себя пленницей здесь? Если так, то, наверное, ты будешь рада узнать, что завтра сюда прибудет делегация эльфов Лихолесья.- Лихолесья? Никогда не слышала... - оборвала его Кальперния. - Я не чувствую себя здесь в плену, Торин, но что тебе дадут имена? Тех, кому они принадлежали, уже давно нет в живых...- Почему ты в этом так уверена? - спросил король, садясь на кровать и увлекая эльфийку за собой. От неосторожного движения та оказалась у него на коленях, крепко обняв за шею.- Отец погиб, это я точно знаю. Брат никогда бы не отдал это ожерелье гномам добровольно, а если бы это случилось, он бы пошел войной на Эребор... Торин, я ценю то, как ты пытаешься мне помочь, но некоторые вещи сейчас просто не имеют значения. Даже если бы я согласилась отправиться в это Лихолесье, мне не стало бы лучше. Ни один эльф Средиземья не сможет принять то, что я сделала с собой, а мне нужна свобода. С тобой я ощущаю эту свободу, Торин Дубощит.С минуту Торин молча смотрел на нее, прикидывая в уме, стоит ли высказывать свои догадки сейчас или посмотреть, как все обернется завтра. Наконец, подняв голову и взглянув прямо в полуслепые серые глаза, он произнес:- Кальперния, я хочу, чтобы завтра ты вышла к послам Лихолесья. Есть кое-что, что тебе нужно узнать самой.- Как пожелаешь, Торин, - после секундного замешательства ответила она. - А сейчас я не хочу говорить об эльфах, я хочу тебя...***Король Трандуил, как и договаривались, прибыл вместе с делегацией. Для долгих приветствий и соблюдения вежливости не было ни терпения, ни желания, поэтому, стоило Торину в полном королевском облачении сесть на трон, он заговорил:- Камни, о которых ты просил, Трандуил, мы нашли, - при этих словах Трандуил недобро прищурился, словно говоря, что не желает в очередной раз терпеть унижений. - Так отдай их мне, Торин. Мы оба знаем, что эта вещь принадлежит мне.- Однако, - продолжал Торин, чуть повысив голос и явно испытывая терпение своего врага, - договор, которым была скреплена передача их гномам и условия их возвращения эльфам, так и не был найден. По этой причине мне пришлось засвидетельствовать природу этих камней у того, кто владеет информацией больше, чем я или даже ты. В этот момент по мановению руки Торина двери тронного зала отворились, и позади чеканящего шаг Глоина с шкатулкой в руках вошла Кальперния в нежно-голубом платье.Послышался громкий вздох. Трандуил неверяще взирал на стоящую перед ним эльфийку.- Перелион, - вырвалось у него против воли. Лицо Кальпернии исказила боль от имени, которое она ненавидела с самых первых дней, но эта ярость была стерта потрясением. - Трандуил? Брат?.. Не верю, ты же погиб при Дагорлаге!- Я увел остатки войска с поля битвы, - проговорил Трандуил, подходя ближе. - Что... Кто это сделал с тобой? Твои глаза... Перехватив шкатулку поудобнее одной рукой, Кальперния подняла вторую и поднесла к голове Трандуила, пытаясь найти его лицо.- У моего брата был шрам на левой щеке. Он получил его, когда сражался с драконом.- Да, - прошептал Трандуил, снимая завесу чар и позволяя новообретенной сестре ощупать обгоревшую кожу.***Несмотря на то, что камни были возвращены, Трандуилу пришлось задержаться в Эреборе на неопределенный срок. Это обстоятельство не радовало как Трандуила, так и Торина, который, мало того, был вынужден терпеть под сводами своей горы ненавистного эльфа, так еще и Кальперния целыми вечерами пропадала в покоях брата, не позволяя королю даже прикоснуться к себе. Балин также был недоволен сложившейся ситуацией.- Торин, - сказал он ему однажды вечером. - Это все не просто так. Кальперния королевских кровей, нам следовало бы радоваться, что Трандуил не спешит идти на нас войной за то, что она в таком состоянии и в нашем дворце.- Я не отдам ее, - сердито ответил Торин, нахмурившись. - Что-то поздно он вспомнил о братских чувствах, позабыв о том, что по его вине она решила сбежать, спрятаться от отца. Где был он, когда Трор захватил ее в плен? Когда Смауг калечил ее в подвалах Эребора, Трандуил просто отсиживался в своем дворце, упиваясь своей ненавистью к гномам. Неужели он рассчитывает, что я позволю ей уйти - с ним?Подойдя ближе, Балин грустно улыбнулся:- Ты все так же лелеешь старые обиды, Торин. Но Кальперния остается в нашем дворце как пленница, как твоя наложница, а этого допустить нельзя. Это повод к разрыву всех отношений с эльфами, если не к войне. Ты должен отпустить ее, Торин. Или женись на ней, в конце концов, наследники есть у тебя, а этот союз поможет восстановить хорошие отношения с Лихолесьем. И ты любишь ее, Торин, не отрицай. Король прикрыл глаза, тяжело вздохнув. - По-твоему, она согласится? Когда мы впервые разделили ложе, она сочла это чуть ли не издевательством...- Думаю, не ты один будешь говорить с ней об этом, - произнес Балин в ответ.Он оказался прав. Вечерами Трандуил в разговорах с Кальпернией не раз поднимал эту тему.- Брат, - говорила ему та, пытаясь переубедить. - Я не хочу появляться в чужом королевстве, учиться заново чувствовать лес, ведь что там со мной будет? Я снова окажусь взаперти, только на этот раз там, где все будет напоминать мне об отце и о том, чему он так и не смог меня научить...- Я не стану заставлять тебя, - тихо отвечал Трандуил. - Но как ты можешь хотеть остаться... здесь? После всех этих мучений? После того, что с тобой сотворил Трор, а затем Смауг? Как ты можешь постоянно быть подле этого... этого безумного, подлого гнома? В его глазах до сих пор горит пламя! Он... он держит тебя, как свою рабыню, тебя, некоронованную королеву Дориата и Лихолесья! Ему следовало бы взять тебя в жены, раз уж он был столь охоч до твоего тела.Кальперния вздохнула, обратив невидящий взгляд на брата.- Это невозможно, Трандуил. Он король, ему нужен наследник, а я не могу ему этого дать...- Можешь, - неожиданно произнёс Трандуил. Эльфийка неверяще покачала головой.- Ты же сам видел: мое преображение не завершилось до конца...- А с чего ты решила, что оно должно завершиться именно так, как хочешь этого ты? Твое тело изменилось, теперь ты способна выносить и родить ребенка, я чувствую это. У него нет больше отговорок, чтобы не взять тебя в жены.- Разве я нужна ему - вот такая... - глухо произнесла Кальперния. - Не выгнал, не казнил, терпит возле себя - и на том спасибо...Трандуил мрачно посмотрел на нее:- Кальперния, - проговорил он, словно произносить имя своей теперь уже сестры было для него слишком трудно. - Я смирился со всеми твоими решениями, но еще раз услышу от тебя что-то подобное - и головы Торину Дубощиту не сносить. Если у него не хватает королевской чести, чтобы нести ответственность за порывы своей плоти, он должен быть наказан. Только ради твоей любви, хотя я не понимаю, как можно любить этих ужасных гномов, - только ради твоей к нему любви я не убил его и не собираюсь воевать с Эребором.***Просто так такие дела не решались. Это понимали и Торин, и Кальперния, и Трандуил с Балином, оказавшиеся неожиданно единодушными в предложении выхода из сложившегося положения. Несмотря на то, что Торин и Кальперния, казалось бы, были довольны тем, что им придется сочетаться браком, оставалось еще и множество других формальностей. Во-первых, нужно было пролить свет на происхождение Кальпернии, причем раскрывать тот факт, что в прошлом она была эльфом и наследником престола Лихолесья, было нежелательно. Во-вторых, немаловажно было составить брачный контракт и новые договоры между Лихолесьем и Эребором, подкрепляемые новыми уступками с обеих сторон. Наконец, делегация из Железных холмов по-прежнему оставалась в Эреборе, и многие гномы опасались реакции Даина на брак короля Одинокой горы, хозяина Аркенстона и наследника рода Дурина со слепой эльфийкой из Дориата.Последняя проблема решилась как-то сама собой. Одним прекрасным утром Даин проснулся, как обычно, с похмелья, в полном своем облачении, разве что с железной ноги слетел сапог да шлем остался где-то в зале пиршеств, - и совсем не в своих покоях! - Ну дела... - пробормотал Даин, щурясь от головной боли и мерцания солнечных лучей, отражавшихся от прекрасных волос Трандуила. - Надеюсь, ты не невеста Торина, прекрасная фея, иначе я сам себе голову снесу...Трандуил криво усмехнулся. Манера короля Железных холмов называть эльфов феями, не утруждаясь различать даже по полу, была ему известна, но почему-то не пробуждала гнев, а неловкий комплимент даже пришелся ему по душе. - Окажись ты в покоях моей сестры, я бы снес тебе голову так, что ты и слова сказать не успел, - ответил он, насмешливо глядя на гнома. - Особенно если вспомнить то, что ты вытворял прошлой ночью. Уж не спутал ли ты меня, гном, с трактирной девкой?Растерянное выражение лица гнома повергло эльфийского короля в неудержимый хохот, так что Даин вмиг рассвирепел, осознав, что над ним потешаются. - Раз уж ты так говоришь, феечка, значит, Махал свидетель, быть тебе моей женой! - прогремел он, достав из-за пояса небольшой нож и срезав им прядь волос Трандуила - знак помолвки. Трандуилу, конечно же, сразу стало не до смеха. Однако, как он успел убедиться, гномы слов на ветер не бросали, и вскоре ему ничего не оставалось, кроме как смириться со своей участью.***Празднества в Эреборе затянулись надолго. Вино лилось рекой, повсюду раздавались песни и полыхали огни, громыхали поздравления и пожелания. Повод был весьма значительным: женились два гномьих короля, причем не на ком-нибудь, а на особах древнего королевского рода, вдобавок ко всему прочему эльфийского. Священная арка полыхнула дважды в этот день, благословляя эти два союза, и с тех пор ни гномы, ни эльфы не вспоминали былых обид и предрассудков. Гуляния тянулись от Дейла, заново отстроенного и возвысившегося благодаря мудрой руке Барда-Убийцы Дракона, до самого Лихолесья, где лесные эльфы пели песни и танцевали под звездным небом, благословляя брак своего короля.Много воды утекло с тех пор. Торин Дубощит пал со своим отрядом в Мории, и Эребором стал править его единственный сын - Торин Третий, получивший за свою мудрость и дальновидность прозвище Ясновидящий. Вместе с войском короля Трандуила и отрядами Даина Железностопа им удалось сдержать натиск урук-хаев, посланных предателем Саруманом. В том страшном бою погибла и Кальперния, слепая королева Одинокой горы, совсем ненадолго пережив своего супруга и короля. Сын Трандуила Леголас, возвратившись из похода со своим возлюбленным Гимли, изъявил желание отплыть в Благословенный край, и вслед за ним последовали его отец, Даин Железностоп и Гимли, сын Глоина.Время гномов и эльфов прошло, настала эпоха людей. Но и по сей день слагаются легенды о великом Короле под Горой, Торине, сыне Траина, и его верной спутнице Кальпернии, дочери Орофера...