Часть 1 (1/1)

Поиски Аркенстона затягивались. Гномы не понимали, что произошло с их королем. Зачем нужен Аркенстон, если гора обретена и теперь любое из гномьих королевств признает Торина? Если дом, их долгожданный дом возвращен, а дракон изгнан и уничтожен? Но Торин думал лишь о королевском камне и несметных сокровищах, сокрытых здесь, в горе. Казалось, ничего больше не осталось от того Торина Дубощита, что сражался с орками при Азанулбизаре, словно бы драконье пламя и блеск золота выжгли из него душу, но надежда грела сердца гномов, когда король обращался к хоббиту с теплотой и открытостью.Десятый час поисков ознаменовался криком Нори. - Торин!Король со стальным блеском в глазах взглянул на него.- Нашли? - хрипло спросил он. Дори, на лице которого было написано сильнейшее потрясение, пробормотал:- Аркенстона нигде нет, но... Торин, ты должен это видеть.Недовольно нахмурившись, словно ничего не могло быть важнее Аркенстона, Торин все же последовал за ними в дальние шахты. Каждый шаг отдавался громким эхом, а света совсем не было, лишь факел в руках Нори освещал путь. В какой-то момент послышались слабые вздохи, и Дори, остановившись, зажег и свой факел, отойдя от брата на небольшое расстояние, так что картина, представшая глазам Торина, была освещена полностью. К железному столбу почерневшими, но от этого не менее прочными цепями была прикована обнаженная дева. Все тело ее было покрыто царапинами и ожогами, а внизу живота красовался страшный рубец - такие Торин видел лишь у преступников, которых по древнему обычаю гномов оскопляли за надругательство над гномками, а порой и молодыми гномами. Сомнений в том, что перед ним была дева, однако, не было: изящные груди были прикрыты длинными волосами, которые выглядели так, будто их не раз поджигали. Сквозь редкие пряди можно было разглядеть кончики длинных ушей, а сама она смотрела перед собой невидящим взглядом, изредка вздрагивая от малейшего шороха.- Эльф, - брезгливо поморщился Торин, отступая на полшага, затем требовательно спросил: - Как ты пробралась сюда? Кто подослал тебя? Отвечай!- Торин, - вмешался робко Дори. - У нее, похоже, от ран рассудок помутился, ты не добьешься от нее ничего...- Отвечай! - возопил Торин, подходя ближе и встряхивая ее за плечо. - Где Аркенстон?Полуслепые серые глаза обратились на него, и тихий, слабый голос промолвил:- Тебе ли, Смауг Ужасный, спрашивать о том, где твои сокровища?Нори потряс головой:- Видишь? Она безумна, Торин, ее надо показать Оину. С минуту Торин молча вглядывался в лицо эльфийки, потом зажмурился устало и тяжело выдохнул. Никто из гномов не мог знать, что творилось в его душе в этот момент. Испугавшись разоблачения, дракон поспешил спрятаться - далеко-далеко, в самых потаенных уголках души Торина Дубощита. - Как твое имя? - наконец, спросил он, и тот же тихий голос ему ответил:- Кальперния...***Зима вступила в свои права. Эребор процветал, обретя короля. Торговые контакты с людьми, после битвы пяти воинств обосновавшимися в полуразрушенном Дейле, и с гномами Белегоста и Железных холмов были налажены. Силы орков были отражены благодаря войску Даина, пришедшего засвидетельствовать свое почтение новому королю Эребора, и совместным усилиям людей Барда, пришедших требовать от Торина денег, и эльфов Трандуила, цель прибытия которых так и не прояснилась. Торин подозревал, что эльфийский король хотел потребовать назад камни белее света звезд, но после того, как гномы выплатили Барду все требуемое и даже больше, решил с этим повременить. Сам Торин также не горел желанием идти с ним на контакт, потому что помимо дела о камнях ему пришлось бы вспомнить и предательство Трандуила, и его поведение с плененными гномами, и потребовать объяснений присутствия в горе Кальпернии. Сама Кальперния уже оправилась от ран, нанесенных драконом, но по причине своей слепоты гору покинуть не могла. Большую часть времени она сидела в покоях короля, заново учась воспринимать мир по звукам, запахам, ощущениям. Изредка к ней заходил Бильбо, чтобы рассказать о далеком Шире, Ори, которому так не терпелось нарисовать портрет хоть какой-нибудь эльфийки, раз уж Тауриэль не позволяла, и сам Торин. Он не хотел разговаривать с Кальпернией больше, чем нужно, взгляд ее полуслепых глаз, казалось, проникал в самую душу, рождая противоречивые чувства. Торин был уверен, что к ней вернулась память, но расспрашивать отчего-то не хотелось.О страшном и странном шраме Торин почти позабыл за заботами о королевстве. Забыть окончательно ему не дали. Когда он все же предпринял попытку вызнать, кто она и как здесь оказалась, то вызвал внезапную ярость.- Я женщина! - гневно произнесла Кальперния, выставив перед собой клинок - видимо, стащила у кого-то на всякий случай. - Не смей даже сомневаться в этом, гном!- Успокойся, - сухо отозвался Торин. - Будешь так себя вести, отправлю обратно в подвал и прикую теми же цепями.- Ты сказал, что сжег их... - пробормотала она тихо, опуская клинок. Торин усмехнулся такой покладистости.- Сжег. Но ведь я могу выковать еще, гораздо крепче и прочнее. Ты эльфийская шпионка, проникшая в мое королевство, и радуйся, что я до сих пор не казнил тебя. Лицо Кальпернии исказила ярость.- Лучше смерть! Лучше смерть, чем такая жизнь! - Здесь приказы отдаю я, - недобро проговорил король. - Посидишь здесь одна и подумаешь над своим поведением. Я скажу взломщику, что ему давно пора собираться в дорогу, его работа здесь выполнена.Торин, конечно же, не собирался выгонять из горы дорогого друга. Он был рад, что Бильбо не спешит обратно в Шир, да и другие были просто счастливы оттого, что он остался. Однако через пару дней, навестив Кальпернию, Торин убедился, что подобная политика дает плоды.- Я последняя из выживших эльфов Дориата, - начала она свой рассказ. - Мой отец погиб при осаде Барад-Дура, а всех моих близких убили орки. Король Трор заточил меня в гору много веков назад и ослепил, а потом здесь поселился Смауг. Ему было интересно наблюдать за мной, как я пытаюсь как-то увернуться, защититься от ударов его когтей, а иногда он развлекался тем, что поджигал мои волосы, чтобы потом потушить пламя золотом. Я вижу его в тебе - иногда, - добавила она, вслепую нашарив плечо Торина. - Он спит, но когда ты найдешь королевский камень, он проснется, и тогда никто не сможет тебе помочь, даже я. Только кровь, кровь твоих близких сможет утопить Смауга в тебе, но будет уже поздно.Торину в эти слова не верилось: как мог дракон, лежавший мертвым на дне Долгого озера, жить в нем? Другие гномы соглашались с Нори, повторяя, что Кальперния безумна, только Оин качал головой.- Послушай, что я тебе скажу, Торин, - сказал он как-то. - Те, кто не слышат слов, слышат души. Те, кто не видит мир, видят суть. Хотя король и не забыл этих слов, но те вещи, которые говорила эльфийка, казались слишком невероятными, чтобы в них можно было с легкостью поверить.***Через пару месяцев гномы праздновали день рождения Бильбо. Было решено, что этот праздник взломщик отметит в Эреборе, а потом отправится в Шир. В горе устроили настоящий пир, куда пригласили не только людей, но даже Гендальфа, который впервые никуда не сбежал в ответственный момент. Вино лилось рекой, громкие поздравления и пожелания раздавались то тут, то там, бедный Бильбо все сетовал на то, что его подарков не увезет ни одна свинья Даина. В какой-то момент потухли почти все факелы, освещая только большой стол. Бофур заиграл на флейте, и внезапно Торин увидел Кальпернию в расшитом золотыми нитями темно-красном одеянии. На руках ее сверкали золотые браслеты, а в волосах переливалась изящная диадема - явно гномьей работы. Музыка стала медленнее и громче, и эльфийка задвигалась в танце. Торин застыл, не отрывая глаз от красивого тела. Казалось, она прекрасно знала, насколько поразительно выглядит и завораживающе танцует, подпевая себе на синдарине, и для этого ей совсем не нужны были глаза. На губах ее играла мягкая улыбка, и именно она очаровывала больше, чем танец.Вино ударило в голову. Торин не помнил, как так получилось, что он смог-таки дождаться окончания праздника. Словно краем уха он слышал веселые речи, восклицания гномов, тихий смех Кальпернии... Стояла уже глубокая ночь, когда он, завидев ее у двери в свои покои, крепко сжал в объятиях и втащил в покои. - Тихо, это я, - шепнул он ей на ухо, чтобы не напугать.Кальперния тихо хмыкнула: - Я знаю. Только ты можешь так пахнуть. - И как же я пахну? - с интересом спросил король, бросив эльфийку на постель. Та, видимо, тоже выпив, совсем не сопротивлялась, пока руки Торина избавляли ее от одежды. - Как король, - прошептала она, обнимая гнома за плечи, а потом покорно откинулась на постель, позволяя делать с собой все, что заблагорассудится.Многочисленные шрамы на теле Кальпернии, уже поджившие и зарубцевавшиеся, вовсе не портили красоты эльфийки, и Торин, не испытывая ни капли отвращения, покрывал их страстными поцелуями, лаская руками упругие груди и слушая тихие вздохи. Опустив взгляд ниже, он нахмурился. В голову закралась ужасная мысль.- Это сделал Трор? - спросил он, обводя шрам внизу живота. Кальперния напряглась, тяжело вздыхая, и чуть громче проговорила:- Нет. Это сделала я сама.Король с интересом посмотрел на нее, никак не комментируя, ожидая объяснений. Тонкая рука взметнулась в воздух, словно собираясь оттолкнуть его, но промахнулась, и Торин осторожно сжал запястье.- Ты был прав, Торин Дубощит, - неожиданно зло продолжила Кальперния. - Валар прокляли меня, дав при рождении тело, которое было мне чуждо. Я не хотела сражаться, участвовать в походах, убивать. Я мечтала встретить того единственного, кто полюбил бы меня и кому бы я дарила любовь, нежность и ласку. Мой брат говорил, что я безумна, что если я родилась мужчиной, то обязана править после смерти отца, воевать за Дориат, уничтожать предателей, что когда я повзрослею, то мне отдадут в жены прекрасную эльфийку, которая родит мне наследника. Но за несколько дней до моего совершеннолетия я решила покончить со всем этим и оскопила себя. Меня нашел синий маг, истари. Он поил меня отварами, чтобы я смогла... переродиться в ту, кем себя чувствовала. Но когда пал Дориат, его тоже не стало, и я не смогла переродиться полностью.Последние слова были произнесены сквозь зубы. Торин молчал, слушая каждое слово. Он не испытывал ни брезгливости, ни осуждения, ни жалости, только удивительное спокойствие, а его руки все так же лежали на животе эльфийки. Резко тряхнув головой, она произнесла уже спокойнее:- Я думаю, мне стоит уйти и дать тебе хорошенько подумать над моими словами.Подняться ей с кровати Торин не позволил, прижав ладонями к постели:- Нечего думать, - проговорил он. - Я хочу тебя.Вздох облегчения, раздавшийся после этого, был самым искренним из всего, что он когда-либо слышал от Кальпернии. Наклонившись к ней, он увидел, что она потянулась к нему, и воспользовался этим, целуя подставленные губы. Тонкие пальцы вцепились в его плечи с невероятной силой, притягивая ближе, и Кальперния застонала в губы Торина, пытаясь устроиться удобнее.Чуть отстранившись, король сжал ладонями бедра эльфийки, сразу же пожалев, что гномы и эльфы так разнятся в росте и он не может взять ее, продолжая целовать. Прижавшись губами к шраму, он провел пальцами по абсолютно гладкой поверхности между ее ног и коснулся маленького, плотно сжатого отверстия, нахмурившись и оглядывая комнату.- Слева от тебя, на столике, стоит флакон с маслом для лампы, - проговорил он отчетливо. - Ты можешь дотянуться до него, но осторожнее, он открыт.Дотянувшись до указанного флакона, Кальперния осторожно передала его Торину, и тот, смазав пальцы, вернул его обратно.- Ты уже знаешь, как это будет? - спросил он, обводя отверстие масляными пальцами, другой рукой поглаживая по животу.- Догадываюсь, - услышал он в ответ и успокаивающе поцеловал в бедро:- Не бойся. Расслабься, так будет легче, - дождавшись шумного выдоха, Торин медленно проник пальцем внутрь, стараясь не причинять лишней боли и понимая, что все равно неприятных ощущений избежать не удастся. Еще в молодости он многое слышал от других гномов о тех, кто полюбил не гномку, а гнома, и о том, как это должно происходить. Никогда раньше король не думал о том, что эти знания могут ему как-то пригодиться, но сейчас был благодарен всем эреборским сплетникам, от кого он это все узнал.Эльфийка вздрогнула и напряглась. Для нее, претерпевшей столько боли и мук, эти ощущения казались нелепыми, но все равно неприятными, однако она верила, что потом должно стать лучше. Дотянувшись до руки Торина на ее бедре, она вцепилась в нее в поисках какой-то поддержки, и Торин сжал ее руку, успокаивая.- Это только поначалу так неприятно, - шептал он, аккуратно двигая уже двумя пальцами. Вставив их чуть глубже, он нащупал внутри небольшую выпуклость и, вспомнив слова других, что в этом-то и кроется удовольствие, осторожно потер. Ответом ему стал удивленный вскрик Кальпернии, а длинные ноги раздвинулись шире. - Вот так, нравится?- Да... - простонала она, прикрывая лицо рукой - то ли от смущения, то ли от ярких всполохов перед глазами. - Валар, Торин, что ты делаешь...- Хочу тебя, - отозвался король, двигая пальцами и понимая, что не сможет долго терпеть. Дотянувшись до завязок на штанах, он принялся распутывать их одной рукой, давая волю пылающей плоти и отстраненно радуясь, что Кальперния не может увидеть этого и испугаться в самый последний момент. - А вот сейчас может быть больно, дыши глубже.Сказав это, Торин вынул пальцы и направил себя внутрь измученного, но такого желанного тела.Кальперния зашипела, дрожа всем телом и пытаясь уйти от проникновения.- Торин... Мне больно...- Потерпи, родная, сейчас станет легче, - выдавил Торин, продолжая входить. Мышцы расступались неохотно, и он боялся, что может просто порвать эльфийку, поэтому принялся гладить ее по животу, ласково шепча: - Расслабься, прошу, иначе будет еще больнее... Осталось совсем немного... То ли слова подействовали, то ли боль и в самом деле стала стихать, но тело Кальпернии потихоньку расслабилось, впуская в себя член гнома. Войдя полностью, король остановился, переводя дух и глядя на Кальпернию, которая впилась зубами в руку, чтобы не кричать и отвлечься от боли. Спустя какое-то время она убрала руку и протянула Торину, пытаясь нащупать его ладонь. - Не так уж и страшно, - выдохнула она. - Давай же, двигайся... Я же знаю, что тебе тяжело...Криво улыбнувшись, Торин осторожно двинулся в узком теле, потом еще раз и еще. Нестерпимо хотелось ускорить темп, но он понимал, что она может просто не выдержать этого, поэтому приходилось быть осторожнее. Вскоре мышцы немного расслабились, и он задвигался чуть быстрее. Слегка поменяв угол, он услышал громкий стон эльфийки, которая подалась бедрами навстречу этому ощущению.- Умница, - пробормотал Торин, ускоряясь. - Махал, какая же ты... Моя, только моя...- Да, Торин... - застонала Кальперния, теряясь в ощущениях и крепко держась за руку Торина. - Твоя...Перед глазами вспыхнул яркий свет, а низ живота свело судорогой. Выгнувшись, она простонала имя Торина, а мышцы крепко сжали его плоть в себе, доводя до пика и его. Дождавшись, пока утихнут судороги, король осторожно вышел из тела эльфийки и лег рядом с ней, поцеловав в закрытые глаза. - Я не отпущу тебя, - твердо сказал он. Кальперния открыла глаза, и на мгновение Торину показалось, что она его видит.- Я не уйду, Торин. Я буду с тобой до конца.