Глава 68 — Тирнари (1/1)

Все мы сегодня девочки-мальчики —Вечер школьных друзей.(Михаил Рябинин)Странное чувство испытываешь, перемещаясь порталом. Прежде я была слишком поглощена иными переживаниями, чтобы опознать его в себе. Чувство недочувствованности. Когда едешь куда-то долго, успеваешь пережить столько эмоций, связанных с предвкушением, радостью или страхом. Конечно, они посещают и перед поездкой, но, пока не отправишься в дорогу, все еще может измениться, потому и вероятность переживается не так остро, как то, что уже свершается, когда с каждой лигой становишься ближе к чему-то. Или кому-то. Это как будто летишь в санках с горы, а она немаленькая, и все-все успеваешь прочувствовать. А тут шаг — Галарэн. И…Ничего знакомого с юности. Кроме особого запаха: так пахнут звезды Преполовения – колючий вечнозеленый кустарник теплых стран, расцветающий в середине зимы, наполняя воздух южных земель особым горьковатым ароматом сродни аромату жасмина, но более мягким, размытым, как давнее воспоминание.Мы стояли среди сада. В глубине его за плодовыми деревьями, беззащитными в своей наготе, виднелся уютный двухэтажный особняк, по контрасту увитый зеленым плющом и окруженный вечнозеленой южной растительностью. А вот и звезда Преполовения — белые остренькие лепестки распустила, куст цветом что снегом присыпан. Впрочем, о снеге в здешних местах знают только понаслышке.Наверное, я долго рассматривала это богатство, как симфонию, раскладывая на отдельные партии, вглядываясь в каждый элемент, словно вслушиваясь в инструмент. Вон вдоль ажурного плетения ограды полоса аккуратно постриженных кустарниковых акаций серебристых, они подобны скрипкам, ведущим одну партию — слаженно и полноголосо. Цветочные почки обозначились, но не набухли еще. А пройдет недель шесть-семь, и весь Галарэн будет утопать в золотом облаке весны — здесь ее встречают в середине февраля, так, по сути, и не успев спровадить осень. Остов раскидистой спящей магнолии. Ее голос звучит в памяти напряженно, волнующе и пряно, как виолончель, неповторимо, словно аромат этих дивных деревьев, связанных для меня навсегда с галарэнским маем. Магнолия — одиночка. По-настоящему прекрасна она, когда ничто не стесняет ее свободы, как здесь. А высаженные рядами вдоль улиц города магнолии больше похожи на легендарных витязей Монкорваля — все равны, как на подбор, с ними дядька... Где тот дядька? И не отличишь. Хотя впечатляет, конечно.Вон виноградная лоза увила что-то, чего пока не разглядеть за домом. Она подобна арфе, звуки которой повисают каплями, собираясь в грозди, когда придет срок…Шон тронул меня за плечо, выводя из задумчивости, чтобы действительность явила себя во всей красе видением гораздо более ярким. С крыльца на дорожку нам навстречу сбегали юноша и девушка. И если Аскани в бархатном камзоле цвета ночного неба я узнала в тот же миг, то в красавице, его сопровождавшей, было так мало от моей Мири, разве только улыбка. И голос, такой же восторженный, как и тогда, когда я учила ее зажигать первый в жизни светлячок.Впрочем, Шон, которому сегодня больше пристало получать комплименты, поскольку выглядел он вполне как герцог, и даже волосы против обыкновения не торчали дыбом над перемазанным сажей лбом, быстренько свернул обмен комплиментами:— Ну, все друг другом довольны, и прелестно. Нас ждет карета. Действительно за ажурной кованой оградой нас ждала самая настоящая карета с гербом на дверце, который мне разглядеть не удалось, да и не было смысла этим заниматься. Если учесть, что все детство я прожила с матерью на Севере, а с отцом мы во время коротких встреч говорили о чем угодно, только не о геральдике и титулах, мои познания в этой области не выходят дальше общеобразовательных сведений о государственной символике Империи и сопредельных стран. Все, что могу сказать, это был не государственный герб какой-либо страны или правящей династии. А мысль, что его светлость может иметь собственный выезд, немного смешила, как если бы рожденный летать вдруг решил поползать для разнообразия. Хотя… Герцог же он в конце концов.В этот момент карета вылетела на набережную Ирдины, покатила по ней под слаженный цокот копыт, и я забыла обо всем. Моему взору открылся Галарэн во всей красе закатного света — тот бликовал в ряби вод, обливал ало-золотым сиянием стены старинных зданий, яркую терракоту черепиц и заставлял Красную башню вдали гореть напряженно гранатово-красным, а Зеленую и Белую сверкать едва ли не так же ярко, как блики в стеклах сотен окон и витражей. Конечно, причина всему слюдяные вкрапления в известняке и красном базальте Драконьих гор, из которых возводили стены Академии. Но как же изумительно смотрится в свете угасающего дня! А я-то почти забыла, каков Галарэн в свете закатного солнца, и в пору цветения акаций и магнолий, и дождливой, дремотной порой, которая тут бывает с декабря по начало февраля и почему-то зовется зимой. — Сегодня совсем не зимний день.— Да, с погодой нам подфартило, — Шон поглядывал с привычным спокойствием местного, которому немного смешны, но приятны восторги приезжей. — Узнаешь?— Сквер Ратуши. А народу-то сколько!— Еще бы. Давно такого не было. Многие прибыли за несколько дней. Постоялые дворы переполнены. Но это значительно меньше, чем могло бы собраться. Как ты понимаешь, в теперешней неспокойной обстановке из соображений безопасности город открыт только для приглашенных лиц. Даже при этих условиях службе безопасности придется попотеть, — дракон невесело усмехнулся.— То есть у нас могут попросить предъявить приглашения?— Ну… в общем, да, — туманно признал он. — Хотя, думаю, до этого не дойдет.— А как же порталы? — Никак. Строго ограниченному числу лиц.— Ой, смотрите, там танцуют! — Мири показывала на широкий, шире улицы, Ратушный мост, где под звуки оркестра уже кружились пары. И статуи легендарных магов и правителей взирали на них бесстрастно.— Ну да. Праздник-то уже начался. До торжественной части еще часа три, и туда попадут далеко не все. Кто-то уже встретил однокашников и о бале не жалеет. Вот сейчас зарулят в кабачок…— Да уже, похоже, оттуда, — хохотнул Ас, кивая в сторону группы подгулявших магов, которые горланили залихватскую студенческую песню, сложенную боги весть когда и кем.Спустя несколько минут карета въехала в ворота Академического городка, и Шон, будто угадав мое желание, высадил меня у центральной аллеи, ведущей к фонтану. Дальше наши пути расходятся. Герцог Дейл пойдет показывать ребятам Академию, а я пройдусь по парку, вспомню и, может быть, даже встречу знакомых. Хотя на последнее не очень уповаю, ведь никто из тех, кто был мне близок в студенческие годы, как и я, не мог считать себя выпускником, и еще неизвестно, как сложилась их жизнь. Времена-то были темные, недобрые к магам времена. Да и кто пришлет приглашения недоучкам, когда за полтысячелетия из этих стен вышло столько заслуженных мастеров, что город едва может их вместить? Радость разума не застит. Я прекрасно понимаю, что своим приглашением обязана не собственным заслугам, а отношениям с двумя весьма влиятельными магами нашего мира, и предвкушение встречи с одним из них пьянит сильнее золотого муската его родины. Почему-то сейчас мне показалось, что Шон неспроста меня высадил именно здесь. Вот пройду, шаг, еще шаг, сверну вон на ту тропинку, и ветка качнется — навстречу мне шагнет Нейли. И ветка качнулась. Чуть заметно. Или мне показалось? Но никто не вышел.Народу в парке было много, и я, давно отвыкшая от толпы большого города, инстинктивно искала места помалолюднее, от души радуясь, что Нейли когда-то отработал со мной не только трансмутацию, но и чары незначительности. Против сильного противника не помогут, но в быту очень удобны, когда не хочется привлекать внимание к своей персоне.? ? ? ? ? ? ?Я увидела ее неожиданно. В закатном свете женщина стояла вполоборота, но это была она. Я точно это знала, не скажу даже, по каким неуловимым признакам — характерное движение руки, манера держать голову чуть склонив к левому плечу, невысокий рост, осанка, волосы или просто все вместе и еще что-то, чему нет названия. Это была Ритра. Та самая, с которой мы знали друг друга со школы. Она тоже не доучилась и прозябала в канцелярии магистратуры городка, куда боги занесли и нас с Фаэльсом. Это благодаря ей я еще жива. Ритра была одной из немногих, кого я часто вспоминала с теплом и надеждой, что милосердное Провидение не оставит их. И вот она здесь, мило болтает о чем-то с парой развеселых магов.Я уже направилась к ним, сбрасывая чары и благодаря небо, что неформальному студенческому братству чужды условности, которые вынудили бы меня обставить свое вторжение в компанию с незнакомцами целым ритуалом ненужных слов и реверансов. Но судьба, решив сделать мне подарок, не поскупилась и на обертку: пара магов, видимо, дав или получив какие-то разъяснения, откланялась раньше, чем я успела приблизиться. Мой оклик заставил подругу вздрогнуть и обернуться так резко, что я и сама замерла. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, причем изумленная Ритра не проронила ни звука.— Ритра, это же я. Ты не узнаешь?— Тин? — осторожный полувопрос-полуутверждение.— Да.— Тин! — расстояние, разделявшее нас, оказалось одним шагом, моим и ее, одновременно. А объятие — крепким, исключающим возможность хоть какой-то иллюзии — Тин… Жива!— Жива.Еще с минуту мы сыпали совершенно незначащими словами и междометьями, которые, даже если бы я их вспомнила, не имело смысла воспроизводить. С Ритрой нас, что называется, связала судьба. Мы познакомились в Лерисе, потом вместе поступили в Академию. Обе обнаруживали явные способности к травоведению, держались вместе. Хотя были очень разные. Я и сейчас не очень общительна, а тогда, прожив с матерью всю жизнь по глухим, порой недобрым местам, пережив ее гибель, расставание с отцом, да много чего, и вовсе была замкнутой девочкой, хотя и не сторонилась одноклассников. Ритра же, наоборот, всегда была в центре внимания. Не знаю, что ее во мне привлекло. Возможно, сыграл роль все тот же интерес к травоведению — она сделала первый шаг. Встреться мы в более старшем возрасте и при других обстоятельствах, вряд ли стали бы подругами — настолько разные мы были. Но я привязалась к ней, как к сестре, раньше, чем научилась умно рассуждать о психологии. И то, что в других людях сочла бы бесцеремонностью, вспыльчивостью, недостатком такта или воспитания, в Ритре меня нисколько не раздражало, потому что шло от доброго сердца. И просто потому, что это — Ритра. — Я столько лет пыталась хоть что-то узнать о тебе, но ты словно в воду канула! Боялась, что они все же до тебя добрались… Где ты теперь? Чем занимаешься? А как же Совет магов? Они разобрались, да? А я всегда говорила, что это тот боров градоначальник во всем виноват. Ведь они же сняли обвинение, если ты здесь, да? — она сыпала вопросами, едва не тряся меня за плечи.— Сняли, — вдаваться в подробности и определять степень своей виновности, для меня несомненной, не хотелось — праздник все же. Когда-нибудь, может быть, я расскажу ей все, но не теперь.— Так чем ты теперь занимаешься? Слушай, выглядишь отпадно!— Да и ты цветешь, — это, кстати, чистая правда. У меня с комплиментами всегда было не очень. Не умею я быть любезной. И Ритра это знала, а еще знала о себе, что и вправду хороша, так что ж попусту прибедняться? И она согласно кивнула, выразив готовность слушать. Мы присели на скамью в небольшом тупичке, где по счастью оказалось безлюдно, и даже свет фонарей сюда почти не проникал. — Я учительница. Работаю в школе ?Серебряный Нарвал? в Китовом Киле. Это на Севере, в Сайгирне. Преподаю травоведение.— А, ну да, ты же северянка. Выходит, вернулась на родину?— Выходит, да.Ритра все же удержалась не озвучить очевидную мысль, что по северам я, видать, и скиталась все эти годы, спасаясь от преследования. А больше нигде в Империи было не спастись. Власть Ларрана на Севере всегда была некрепкой, а уж в последние лет тридцать и вовсе эфемерной. Немало лихих людишек оседало там, и жизнь в северной глубинке, вдали о вечевых городских общин, была не сахар. Но нигде не схорониться лучше, когда оно жизненно необходимо, если, конечно, можешь за себя постоять. Я научилась. Людской любви не искала, поняв, что страх — охранник понадежнее. И меня побаивались, еще как побаивались… Меня это устраивало.— А ты как? Так и служишь в канцелярии?Ритра заливисто расхохоталась:— Да что ты! Меня чуть со свету не сжили после той истории. Твой хмырь долговязый сразу на меня показал, как на соучастницу. Но я, не будь дурой, дожидаться лиха не стала. Ноги в руки — и в Галарэн. А куда ж мне было бежать? Для родителей я отрезанный ломоть, у них еще семеро нормальных, безо всякой магии. Да и свинство было бы на них беду навлечь. Небось, к ним бы первым заявились, если что, с обыском. Лорда Мадора к тому времени уж убили. Ага, ?удар хватил?, как же! ?Апоплексический удар? — ножом в грудь… Подруга подозрительно шмыгнула носом, достала платок, помолчала. У меня тоже ком в горле слезами вылиться норовил. Лорд директор, как живой, чудился в сгущавшихся сумерках — будто стоит и смотрит со всегдашней своей полуулыбкой. Ему теперь, наверное, открыто иное видение, иное понимание, и он знает о нас то, что и сами мы пока о себе не знаем. И это что-то хорошее. Хотелось бы надеяться.— Ну, в общем, подробности не важны. А пришла я к Алвию Черному. Ну к кому еще-то? — как будто я высказала удивление. В ее положении самый логичный поступок. Лорд декан всегда выделял Ритру, считая способным бытовиком и травницей. Еще шутил, что школа в Лерисе просто академия травников. — Оказалось, очень вовремя. У того засранца градоначальника при дворе оказались большие связи, да и терять ему было нечего. Глаза он замазал всем, кроме своей жены. Она-то знала, с кем живет. Это я уж теперь понимаю: врут про жен, когда говорят, что она, мол, ни сном ни духом. Нет такой жены, чтоб с мужиком жила годами и все про него не знала, разве только от рождения умишком убогая, да таких, небось, и замуж не берут. Не ведаю, что там у них произошло — с горя померла или руки на себя наложила. В общем, закусил он удила отчаянно. Тебя, если бы поймали, на ремни искромсали бы без суда. А мне грозило ментальное сканирование, ну, и по итогам… В общем, тоже ничего хорошего, кабы открылось, что это я тебя предупредила и дело отдали бы светским властям. Я ж не дипломированный маг да простолюдинка к тому же.— Но ментальное сканирование — процедура исключительная, на нее нужна санкция Совета магов.О том, что и наказывать мага, хоть и недоучку, должны маги, благоразумно умолчала: не те были времена.— Вот! — Ритра подняла пальчик вверх. — И занимаются этой вивисекцией обычно опытные драконы. Эльфы тоже могут, но те рук не марают, если это им самим не нужно позарез. Дело исключительное. Кому охота в чужих мозгах копаться и чувствовать себя последней сволочью? А ведь без должного умения можно и навредить. Одно дело, когда реальная угроза — государству там, жителям, все такое. Тут уж риск оправдан и не до чистоплюйства: служба есть служба. А так — девчонка по навету, то ли причастная, то ли нет, и дело, хоть и наказуемое, но сугубо частное, да и темное к тому же. Короче, когда вопрос дошел до Совета, Барракш выступил против ментального вмешательства, Ранкарр, как водится, поддержал, ну, и утекло меж пальцев дело. Правда поиск тебя они санкционировали, причем без срока давности. Приворот есть приворот. Только, если хочешь моего мнения, не суда магов тебе надо было бояться, а самосуда подручных градоначальника. Он после отказа Совета совсем озверел. Думал, небось, я знаю, где тебя искать. Но тут уж и сам Фирданн бессилен бы оказался: у обоих драконов двойное гражданство, а ссориться с Шангарром — чего ради?— Я ничего этого не знала… Ну, а дальше?— А дальше — прикрыл меня лорд декан, да еще как. Я ведь только потом поняла, что, отпусти он меня тогда, еще неизвестно, чем бы дело кончилось. Прятаться, как ты, я не умела. Те так просто не успокоились бы. Есть немало способов вызнать правду и без магии, да таких… — она поморщилась, передернув плечами, будто озябла. С наступлением сумерек и вправду стало заметно прохладнее. — А избавиться от тела одинокой девчонки — самое простое дело.— Так тебя лорд Грассин спрятал? — Можно сказать и так, — Ритра усмехнулась и продолжала уже серьезно: — Примерно через неделю, которую я прожила в его доме, соблюдая строгий запрет даже к окнам подходить, наш декан предложил мне место мага в общине гномов Таргана.— Тебе? В общине гномов? Но как такое возможно? Они же всегда держатся особняком, да и бытовики, в силу специфики их магии, отменные. Зачем им маг-недоучка, к тому же человеческая женщина, с их-то патриархальными устоями?— Вот именно эти вопросы я и не постеснялась со всем почтением задать нашему декану. Оказалось, не нам одним распрекрасный регент нагадил. Тронуть магов иных рас он не мог, конечно. Но мог сильно осложнить жизнь. Гномы ведь больше по камням да по металлу. Ростовщичество, всякие финансовые операции — тут они тоже первые. А вырастить, вот веришь, земляничного кустика не могут, не то что поле пшеницы или стадо коров. Не заточены они работать с живым организмом, если это не собственное дитя, плоть от плоти. Но и дети у них, прямо скажем, неубиваемые. Представляешь, их с младенчества от поноса самогоном с солью потчуют, и ничего, помогает. Одно слово – гномы. Опять же, зазорно им, как обычные смерды, за плугом ходить. Да и где, коли родом они из Подгорного царства? Гномы никогда этим не занимались, благо спрос на их работу всегда был высок, и доходы позволяли купить все, что угодно, по разумной цене. А наш регент, может, в чем-то и дурак был, только не в том, как народ обдирать. Не будь такой бездарь, я бы подозревала, что и в его родословной гном затесался. Так вот, под видом борьбы с последствиями неурожая Фирданн все сделки подгорян с поставщиками продуктов питания обложил таким налогом, что даже самые прижимистые гномы уважительно жевали бороды. Да еще ввел грабительский акциз на водку — статью дохода для подгорян немалую на корню зарезал. Впрямь впору было гномьи слезы горючие по бутылкам разливать. Ну, понятно, что в северных землях на то плевать хотели. Туда власть Ларрана не доставала, так что Подгорное царство не голодало и ?слезой? вполне себе горючей торговало вовсе беспошлинно, благо спрос велик. К тому же северные леса кормные – и ягоды, и зверя, и рыбы, и орехов навалом без сельскохозяйственных трудов. А рисковых купцов, кто разбойных мест не боится, в Империи всегда хватало, и хлеб для Подгорного царства всегда был недешев, так что привыкли. Зато гномы южных общин почувствовали себя, мягко говоря, не очень. За каждый кусок мяса, пучок зелени, шматок зала, бобы для похлебки — вдесятеро против привычной цены. Перегонные чаны опустели. Так ведь и прочие подати выросли. Не то чтобы денег не было, а самолюбие взыграло: почто их самих доят, как коз? И ведь никуда не денешься. Общины живут веками, у каждого клана налаженный быт, дело, капитал, связи. И жить так невмоготу. — И решили они повернуться лицом к сельскому хозяйству.— В точку. Скинулись, купили угодья, решили общинно обрабатывать. Им, понимаешь ли, устав общины нанимать работников из других рас не позволяет. Ничего, конечно, не вышло. Не потому, что магия ?не та?, ерунда все это. Просто не знали, с какого конца к делу подойти. Сама понимаешь, трактатов по агрономии у нас нет, нигде земледелию не учат. Занятие-то это традиционное, от отца к сыну передается. Как Алвий Черный узнал об их проблемах, не знаю. И как уговорил, тоже. А уж как меня на это дело подписал – так только от безвыходности моей. Одно скажу, привел он меня в кабинет, а там сидят четыре таких колоритных бородача, на меня смотрят, я – на них. В общем, согласилась я попробовать… Ой, да долго рассказывать, вон уж совсем скоро стемнеет, — Ритра поднялась. — Пойдем, а то холодно становится. Я-то не ты, от северов уж отвыкла… Эй, ты чего?— Ничего, — я еще раз прислушалась. Нет, похоже показалось. — Пойдем… Погоди, а как же традиция наемных работников иных рас в общину не брать?— Ну, так то традиция, а не закон. Хотя… Вот будешь смеяться, но ведь за одного из них я потом замуж вышла. За того из четырех, кто самый молодой и меня в кабинете пристальнее всех разглядывал. Так что я давно своя – хозяйка ар Ферртинштреххт… Но это история долгая, на целый роман. — Ничего себе лорд декан сосватал!— Вот и я о том. Я тому уже удивляюсь, что в дом к нему попала. Помнишь все эти наши страшилки про его дом? Ну, так все это ерунда. Хотя портрет покойной жены я видела. Она на нем и вправду как живая. И очень красивая.И тут же спохватилась:— Ой, что я все о себе! Ты-то как? Ты одна приехала?— С сестрой, кузеном и одним хорошим другом, из бывших выпускников Академии.— С ?хорошим другом?? — уточнила Ритра не без лукавства, опустив закономерный вопрос, откуда у меня взялись сестра и кузен.— Именно с другом, и не больше. Но и не меньше. По мере приближения к Зеленой башне народу, вопреки опасениям, становилось все меньше. Видимо, большинство тех, кто был приглашен на торжественную часть, ужин и бал, уже наслаждались роскошью Большого бального зала, общением и прохладительными напитками в ожидании выхода Императорской семьи. Судя по часам на башне, до него оставалось еще больше полутора часов.— Я тоже одна. Муж правда не в восторге, что пришлось отпускать ?в такую даль?, но ничего не попишешь. А… ты… — Ритра замялась, не зная, как примирить вполне понятное любопытство и чувство такта, которое подсказывало, что вопрос может быть болезненным.Пришлось спешно признаваться:— Все хорошо. Я замужем и очень счастлива, — и тут же рассмеялась, услышав красноречивый вздох облегчения. — Но я совсем недавно вышла замуж, детей пока нет. В общем, и рассказать почти нечего. — Да ладно, дети — дело наживное. Я так долго считала тебя погибшей, что … — она махнула рукой и отвернулась.— Мы больше не потеряемся, Ритра, — ее рука в складках плаща теплая, и мою руку она сжимает крепко, но бережно. — Я напишу тебе. Скажи полный адрес.— Да все просто: Риган, община подгорных мастеров, дом мастера Хейдельберта ар Ферртинштреххта, хозяйке лично в руки. Запомнишь? Имена у нас, конечно…— Я запомню.— Я тебе тоже напишу.— И у меня все просто: Китовый Киль, школа ?Серебряный Нарвал?, леди Тирнари тер Сани, — и уточнила в ответ на лукаво приподнятую бровь: — Там меня знают под девичьей фамилией. — Что ж, теперь точно не потеряемся, — с этими словами мы подошли к лестнице, ведущей ко входу. — Слушай, а кто твой муж? Учитель? Вы вместе работаете?— Нет. Мы встретились летом, во время каникул. А сейчас он в армии. Ты же слышала, наверное, у нас на Севере и по восточной границе неспокойно.— Еще бы! В общине уж почитай год, как разговоры только о том. Наши кое-кто в ополчении, остальные готовы взять в руки секиры. Даже женщины.— Секиры — это лишнее, — знакомый чуть насмешливый голос со стороны Ритру заставил ойкнуть от неожиданности.Развернувшись, она вопросительно уставилась в насмешливые глаза дракона. Весьма опрометчиво, когда не знаешь, с кем имеешь дело. Мой предостерегающий взгляд Шон пробросил: — Ну и горазды вы гулять, дамы. Давайте, давайте, быстро!Оглянуться не успели, как наши плащи были приняты подоспевшим слугой, и резвый дракон увлек нас в сияющий зал, в котором мы не были больше двадцати лет.? ? ? ? ? ? ?Здесь ничего не изменилось, разве только публика, несмотря на видимую молодость, неформальность обстановки и общую веселость, неуловимо, но совершенно явственно отличалась от студенческой. Собственно, на вечного студента тянул только придворный маг, и Ритра, конечно, купилась, едва поняла, что веселый юноша не слуга, а такой-же гость. Пожалуй, надо бы их представить друг другу, во избежание дальнейшего конфуза. ?Не надо, — знакомо низко пророкотало в голове, по обыкновению чуть насмешливо. — И вообще, вам, людям, не мешает научиться выстраивать приоритеты. Ее, понимаешь, тут ждут не дождутся, а она с подружкой лясы точит?.?А я ему говоррррил, не стоит устррраивать эту встрррречу здесь и сейчас, — ворчливо вторил доселе не знакомый хриплый тенорок. — Нашли бы дррругое вррремя. Не люблю я этих интрриг на коленке экспрррромтом…?Поскольку вид у меня был отрешенный и стояла я, уставившись в одну точку куда-то в толпу, Ритра поняла, что там и находится предмет моего интереса. Но, конечно, никого и ничего, достойного такого пристального внимания, не обнаружила. Однако задать вопрос не успела, поскольку сама была сражена вопросом, неожиданным для нас обеих:— Вы ведь почтенная хозяйка ар Ферртинштреххт из Ригана? — Шон лучился радостью, как если бы нашел ту, которую так долго искал.— Н-нет, — Ритра икнула, покраснела и, глядя в изумленно округлившиеся карие глаза, пояснила: — ?Почтенная? — моя свекровь, а я пока только ?хозяйка?, — и совсем тихо спросила: — А что?— Да, видите ли, вас ищет один ваш родственник с мужниной стороны. Очень, очень беспокоится. Я уж его заверял, что ничего с вами не случится, но он, кажется, иного мнения.По мере того как Шон говорил все это, улыбка на лице моей подруги из широкой стала застенчивой и даже неловкой. А наш милейший собеседник внезапно, увидев кого-то позади нас, махнул рукой. Я и оглянуться не успела, как имела счастье лицезреть довольного гнома, весьма рослого для своей расы, вровень с невысокой Ритрой, и широкоплечего, который самым галантным образом расшаркался с придворным магом и со мной, пересыпая речь цветистыми оборотами ювелирного свойства, каковые у гномов в ходу. Подруга его появлению не удивилась, хотя, возможно, и не была в восторге. А вскоре его светлость покорнейше попросил разрешения откланяться и увел меня с собой под благовидным предлогом. Прощаясь, мы с Ритрой обещали писать друг другу, с тем и расстались.— И что это было? — на мой подозрительный взгляд маг ответил самым невинным:— Гномий домострой в деле. Видишь ли, женщины у гномов в большом почете, внутри общины пользуются авторитетом и значительной свободой. Но таков уж это народ, что ценности хранит пуще глаза, желательно под замком, будь то бриллианты или любимая жена. Твоя подруга выпросилась у мужа, но о том, чтоб без сопровождения, речи не было. По счастью, среди почетных гостей оказался почтенный мастер Богрид ар Райххтербреххт, чья мастерская не раз выполняла заказы Академии, да к тому же дальний родич мужа твоей подруги. Так что…?И почему у меня такое чувство, что я знаю, кто писал приглашения? ?Экспррромтом на коленке? — как же!?Ответное откровенное хмыканье старательно не замечаю — ишь, повадился ко мне в голову без спросу, как в публичную библиотеку, да еще одного летуна притащил. А вслух заметила:— Как-то это больше похоже на конвой.— А вот это ты напрасно, — ?тотальный Мрак? в моем сознании Шон добросовестно игнорировал. — Во время торжественной части женщина гномьей общины не может быть без сопровождающего ее родственника-мужчины. Это неприлично, я бы даже сказал, губительно для ее репутации. И чем выше статус сопровождающего, тем выше положение дамы. Тут твоей подруге несказанно повезло, и, поверь, она это оценила, даже если тебе не показала вида. Но во время бала никто не помешает ей развлекаться. Почтенный гном, конечно, не спустит глаз со своей подопечной, но никто, кроме них двоих, о том даже не догадается. Разумеется, если кто-либо не рискнет нанести обиду даме неподобающим поведением.— Странно, что она так легко с этим смирилась, — я задумчиво оглядывала толпу, ища глазами Ритру и ее кавалера, но пока не увидела даже отдаленно знакомых лиц. — У нее было двадцать лет, чтобы сжиться с таким укладом. И поверь мне, женщины гномьего племени очень далеки от того, чтобы считать их униженными и оскорбленными. Хотя, признаюсь, мне трудно было бы представить на ее месте свою мать или сестру. Мы, драконы, немного иначе устроены. Не лучше и не хуже, просто иначе.?Мы тоже?, — едва не ляпнула я в запальчивости. Но вспомнила битых мужьями селянок, которых за свою жизнь перевидала и перелечила сотни, и прикусила язык. В чужом терему сучков не считают, коли у самого изба трухлявая.Где-то в голове удовлетворенно хмыкнули на два голоса, подводя итог беседе. И я не сочла нужным задать вопрос, который крутился на языке. Успеется. Вместо этого спросила: — А где наши дети? Первой реакцией Шона было изумление. Ох ты ж! Еще бы: ?нашего? мы нажили много чего за недолгий срок знакомства, да только не детей, а тех, о ком я спрашивала, он считал кем угодно, но не детьми. Просто удивительно, как много может сказать мимолетная улыбка:— Не волнуйся, я оставил их в такой компании, что они вряд ли соскучатся. Ну что ты на меня смотришь? Деканов они пытают… А, нет, уже не пытают... Слушай, я тебя оставлю, а? Ты не теряйся. Мож, еще кого из своих встретишь, — и с этими словами он стремительным финтом ушел куда-то в сторону, ввинтился между группками что-то живо обсуждавших магов, кивая в знак приветствия направо-налево, и растворился в толпе. Мда… Интересно, каким он был в детстве? Не удивлюсь, если мать или нянька его за ногу к кроватке привязывала.Что ж, пойду и я, пожалуй, погуляю. И с мыслью о том, как все-таки хорошо, что эльфийский уклад не возбраняет женщине появляться в обществе в одиночестве, тут же пожалела, что рядом нет единственного мужчины, которого я ищу глазами с той самой минуты, как шагнула в портал.И в этот момент меня как водой окатило: да ведь я уже не в школе. Я могу просто позвать, и он услышит. Для этого мне даже не надо касаться камня на браслете, надежно скрытом под облаком изумрудного палантина, который тончайший серебряный узор по краю делал непрозрачным.И я позвала, совсем тихонько, словно боялась, что подслушают. Ответ пришел сразу, будто дыханием согрело висок, щеку, теплыми ладонями по плечам, высвобождая из кокона вечной мерзлоты. Я зажмурилась, чтобы не потерять равновесия. Сделала несколько шагов к спасительной тени за колонной, потому что слезы на людях так неуместны. Да только что ж поделаешь, когда его голос уже звучит где-то во мне:?Тирнариэль? Ты в Галарэне???Да, любимый, да. А ты???Я скоро. А тебя услышав, на голос твой лечу еще скорей… Ты здорова?? ?Больна тобой. Увы, неизлечимо... Хотя подобное подобным лечат, правда???Тебе видней. Ты — мой диагноз и мое лекарство... Я так устал от этой немоты! От многоликой пустоты вокруг. От снов…??… в которых тщетно силюсь вновь пережить, что пережить нельзя, — ищу губами губы…??…а нахожу лишь пустоту. Дыханье ветра твоим дыханием меня не напоит... Но пощади, молю, во мне рассудок, не то Конклав меня сочтет безумцем. Я мудр, и я древней почтенных стен, в которых ныне ждешь, как Дева Грёз, меня сжигая ожиданьем! Наш Верховный уже не раз косился на меня?.?Оёй… Так ты на заседании Конклава???Когда б не так, уж был у ног твоих, моя Владычица. И буду. Очень скоро?.?Тогда не станем расточать в словах того, о чем словами не расскажешь…?Я поняла, насколько отрешилась, только когда вновь услышала шорох платьев, перезвон бокалов с напитками и музыку. А из гула голосов два очень мне знакомы. Они где-то слева и чуть позади. Видеть я их не могу, а слышу благодаря заметно обострившемуся с лета слуху, потому что говорят господа деканы тихо:— Восемьдесят пять! — довольный голос Алвия.— Могу поспорить, — Лиассин говорит почти беззвучно, и я скорее угадываю, чем слышу. — Даже не начинай. Это моя студентка в чистом виде.— Я вел у нее травоведение. И у нее, и у ее подружки, маленькой такой.— Я тоже вел у твоих алхимию, так что не передергивай.— Но никто из них не стал алхимиком, а она — травница. И целительница.— Милостью свыше, мой друг. Умерь амбицию, она была таковой и до встречи с тобой. Я так и не понял, кто была ее мать…— Говори тише, она же слышит.— Не придумывай. Тебя даже я с трудом слышу, — Алвий все же перешел на шепот, впрочем различимый сквозь гул зала. — Она ж не твои эльфийки. Она — моя. Восемьдесят пять против твоих семидесяти восьми. И не спорь.— Не эльфийка, говоришь? — почти на инфразвуке мурлыкнул Лиассин. — Ну, это как поглядеть… Вон, видишь, ушко порозовело, щечку румянец заливает. Она тебя слыыыышит, — пропел эльф. — Меня — вряд ли. А тебя — точно.— Какая щечка, какие ушки? Я с тридцати шагов ее ушки от твоих не отличу даже по форме, не то что по цвету. И не заговаривай мне зубы…Ну всё, хватит. Пора приветствовать дорогих сердцу наставников, а то у меня пунцовые уже, кажется, не только щечки и ушки, а также шейка и… много еще чего интересного.На мой разворот и радостную улыбку господа деканы реагируют по-разному, но глубокий ученический реверанс, усвоенный в далекой юности, почему-то заставляет их поменяться масками: только что глядевший смущенно лорд Грассин хохочет и попросту обнимает по-отечески, а Лиассина такое проявление ученической почтительности к нему, глубокоуважаемому, приводит в смущение, и с объятиями я к нему, конечно, не кидаюсь. Все же Алвий — свой, почти родной, хоть поначалу и побаивались мы его обманчиво мрачного вида. И это, видимо, решает судьбу спора — господа переглядываются, и в глазах декана Белой башни: ?Вот то-то!?— А можно мне узнать, что за счет вы вели?— Так ты слышала? — Алвий удивлен, но не смущен. И оттого, что он не ?выкает? мне церемонно с порога, охватывает чувство, будто я наконец вернулась домой, блудная и грешная, а меня тут ждали и любили все годы, что я саму себя проклинала, пыталась наказать отлучением, беспамятностью, да боги весть чем еще… Ну, в общем, кто знает, тот поймет, а прочим и ни к чему. И все оказалось проще некуда, если знать, что мальчишество в мужчинах неистребимо в принципе. Прохладившись легкими игристыми напитками и вдосталь насытившись пожиманием рук и ручек, целованием пальчиков и дружескими объятиями бывших адептов/ток (нужное подчеркнуть), два декана с чего-то задались детским спором, чьих учеников больше явилось на торжество. И принялись вести счет. А поскольку точных списков приглашенных не имел ни тот ни другой, интрига сохранялась. Лидировал наш декан со счетом 84:78, пока они случайно в тени колонны не увидели меня, все еще поглощенную переживаниями. Про чары незначительности я, конечно, и не вспомнила, чему теперь была очень рада. Оглянуться не успела, как за плечом лорда Лиассина возник изящный слуга с подносом, который деканы тут же облегчили на три фужера. Уж не знаю, что за божественный нектар они налили, но было в нем явно что-то эйфорическое — по симптомам чую.— Спасибо! — мне смешно, оттого что декан Зеленой Башни выглядит точь-в-точь как наша школьная кошка после удачного рейда на коптильню — довольно и хитро посверкивает глазами. А кошки такие существа: что бы ни выкинули, хочется почесать за ушком и услышать довольное ?мурррр?.— Если соревнование еще актуально, мне кажется, вы смело можете записать: 79:85. Не то чтобы меня так много, но… — я развела руками. — По-другому никак.— А вот и нет! Счет изменился, — лорд Грассин уже смотрел куда-то, салютуя полупустым бокалом. Мой тихий ?ах? за хохотом Лиассина и не слышно. Он тоже салютует, я присоединяюсь к нему, и меня тоже разбирает смех: леди Леймириэль под руку с лордом Йарби в этот момент действительно больше похожи на студентов, застуканных за какой-то увлекательной авантюрой.— Знаете, господа деканы, по-моему, это ничья.Неизвестно, что сказали бы на это сами господа, но звук фанфар прервал беседу, заодно положив конец соревнованию. Все пришло в движение. Лорд Грассин, извинившись, поспешил присоединиться к бывшему ученику и вскоре вместе с нашим директором и его спутницей смешался с толпой магов, расступавшейся, чтобы освободить проход для Императорской семьи.— Пойдемте со мной, — азартный мальчишка вновь превратился… нет, не в декана — в предупредительного кавалера. — Я знаю одно хорошее место, откуда отличный обзор. У вас ведь со слухом все хорошо? — он хитро усмехнулся и добавил уже совершенно серьезно: — Позвольте сопровождать вас, миледи?— С радостью, милорд.