1. Где-то в центре Европы (1/1)

Марко встречает их дружелюбно?— они хорошо знакомы с Даниэлем, пусть и только в сети. Но Джулиан все равно кидает на него подозрительный взгляд. Никому не верит, всех подозревает, чертов параноик. Даниэлю всегда было интересно, как же Ассанж при их первой встрече решил, что ему можно верить. ?Я умею читать людей??— он ведь это сказал тогда?Иногда Даниэль думает, что если бы Джулиан действительно умел читать людей, между ними все было бы гораздо проще.Джулиан открывает зубами бутылку с энергетиком?— этот австралийский фрик всё еще привыкает к европейским часовым поясам?— а Даниэль думает только о его губах вокруг стеклянного горлышка. Джулиан бессовестно спит, развалившись, насколько это возможно с его ростом, на заднем сидении машины, а Даниэль изучает его бледное лицо, сцепленные в замок узкие ладони, изгиб шеи. Его кожа до странности бледная, даже легкий загар этого не меняет, и Даниэлю безумно хочется попробовать её на вкус, узнать, как будет выглядеть красная метка засоса на открывшейся в вороте рубашки ключице.Если бы Ассанж мог читать людей, Бергу бы не пришлось изводить себя мыслью ?А что если??, но он изводит?— и это самое ужасное.У Марко они остаются на ночь, поддавшись на уговоры. Даниэль чертовски устал с дороги, и он лучше отдаст свой ноутбук, чем проведет еще пару часов за рулем автомобиля. Хотя нет, ноутбук не отдаст, почку?— возможно.—?Один может лечь на диване, а другой?— на матрасе, на полу,?— говорит Марко, бросая на диван чистое белье и подушки.?— Спасибо.Даниэль благодарно кивает, оглядывая довольно просторную, уютную комнату, но Джулиан просто подходит к столу, сметает с него всякую мелочь, которая гремит и звенит, падая на пол, и водружает на него свой ноутбук.—?Благодарю, но я не собираюсь спать. Часовые пояса. Знаете, как это бывает,?— говорит он обыденным тоном, не замечая, что оба собеседника смотрят на него с укором в глазах. Хотя нет, замечая?— но великодушно игнорируя. Даниэль вздыхает и стелет себе на диване.Даниэль думал, что заснет, как только его голова коснется подушки, но реальность куда более жестока. Он не может заснуть, глаза не закрываются, хотя еще час назад он бы все отдал, чтобы закрыть их хотя бы на несколько минут. Вместо этого он лежит на довольно мягком диване и неотрывно смотрит на Джулиана. Он знает, что в комнате достаточно темно, чтобы его не было видно, к тому же Ассанж увлечен ноутбуком, и, наверняка, мир вокруг него сливается в большое черное ничто, поэтому Даниэль в кои-то веки может не прятаться и просто смотреть.Когда-то у него была девушка?— художница. Он видел, как она рисовала тушью?— сначала долго покрывала бумагу воском, потом наносила тушь так, чтобы полотно стало чисто черным, а потом тонким пером выводила рисунок?— получались белые линии на чернильно-черном фоне.Ассанж для него сейчас?— это рисунок тушью: белые, еще влажные после душа волосы, бледное, освещенное экраном лицо с темными тенями на глазах и скулах, закатанные рукава рубашки, вообще-то голубой, но сейчас с неё словно смыли весь цвет, и она стала такой же, как и бегающие по клавиатуре пальцы.Белой.Очки Даниэля лежат под подушкой, и с его зрением он, возможно, не может разглядеть выражение лица Джулиана и то, как бегает взгляд по экрану, но даже он видит, как дергается уголок его рта в улыбке.—?Ты смотришь,?— не отрываясь от экрана, говорит Джулиан, и Берг даже вздрагивает.—?Что?—?Ты смотришь. Что-то интересное??Ты?,?— хочет сказать Берг, но он, конечно же, не говорит, только ежится неуютно.—?Нет, ничего. Не могу уснуть.Джулиан вдруг отворачивается от ноутбука и, насколько Даниэль может судить без очков, смотрит на него. Он щурится и садится на диване, слыша тихий скрип пружин.—?Попробуй считать овец. Или коров, учитывая обстановку.—?А правда, что в Австралии овцы черные?—?Не знаю, никогда там не был.Берг не может сдержать улыбки. Ему вообще сложно сдержать эмоции, когда его друг и соратник сидит напротив. Рядом. Хочется так много сказать, но он лишь прячет все это за молчаливой улыбкой.Он опускает глаза в пол.—?Знаешь, Даниэль,?— вдруг говорит Ассанж, заставляя его поднять взгляд,?— Я ведь, когда говорил, что неплохо читаю людей… Я имел это в виду.Берг замирает. Да что там, он застывает как статуя, потому что Джулиан не просто попал в точку?— он, черт возьми, нашел самое слабое место в круговой обороне Даниэля. Мужчина чувствует комок в горле и мысленно молит, чтобы его не выдали дрожащие руки.—?Если ты о Марко, я понял. Ты не хочешь, чтобы он участвовал в этом,?— хрипло говорит он, но Джулиан качает головой.—?Забудь о Марко. Я о том, что наши отношения, возможно, стоит пересмотреть.Даниэль не может даже кивнуть. Он только смотрит на Джулиана?— достаточно долго, чтобы и без того нечеткий силуэт смазался, расплылся совершенно?— и только тогда смаргивает, чувствуя, как горят щеки и щиплет уголки глаз. Все хорошо, все хорошо,?— повторяет он себе, да только что толку—?Я вижу, как ты смотришь на меня. Вижу, что ты хочешь получить от меня,?— безжалостно продолжает Джулиан.—?И… что ты на это скажешь?Тот пару секунд не отвечает.—?Я не уверен, могу ли я доверять тебе настолько, чтобы…—?Можешь,?— торопливо говорит Даниэль, не давая ему закончить,?— Я уже говорил тебе, что я полностью за тебя, и не важно, кто или что будет против нас. Это будем мы. Я не знал, что так выйдет, просто так получилось, что я…Горло перехватывает.Влюбился в тебя?Ну же, Берг, ты же гений, тебе всегда есть что сказать!Джулиан, наконец, поднимается со стула, совершенно забывая о включенном ноутбуке, и подходит к Даниэлю, внимательно глядя на него. Неизвестно, что он видит, его взгляд нечитаем. А вот Даниэль видит человека, которого он ждал всю свою жизнь. И есть в этом какая-то чертова ирония, только он еще не до конца понимает её. Джулиан уже не кажется таким бледным?— темнота скрадывает резкие черты его лица. Даниэль ждет. Он чувствует грубую ткань джинсов, касающуюся его ноги, тепло руки Ассанжа, когда тот кладет её Бергу на плечо, и терпкий вкус его губ, когда этот невозможный австралиец решительно наклоняется и все-таки целует его.И это гораздо, гораздо лучше, чем Даниэль когда-либо представлял.Губы Джулиана горькие на вкус, теперь Даниэль это знает, и это даже нравится ему. По-другому и не могло быть?— Ассанж весь соткан из горечи, страданий и странностей.Джулиан углубляет поцелуй, наклоняясь ниже и одновременно притягивая к себе Даниэля. Поцелуи становятся ожесточенными, жадными, их зубы почти сталкиваются, но они только усиливают напор. В какой-то момент они оба понимают, что их поза совершенно неудобная. Даниэль даже не успевает заметить, как это произошло, но вот они уже на диване, и он чувствует, как поднимается и опускается грудь лежащего под ним Ассанжа. Его зрачки расширены, дыхание сбито, волосы растрепались по подушке, а во взгляде строчка кода хочухочухочу. Но Берга и не нужно просить?— этот код у них один на двоих.Даниэль целует его подбородок и шею, прикусывает, посасывает кожу, на которой тут же остаются отметины, словно маки на белом полотне. От Джулиана пахнет мылом и лимоном, его теплые ладони скользят по ребрам, животу его соратника и настойчиво тянут вниз белье, и Даниэль не может сдержать полустона и беззвучного вдоха.—?Хочу тебя,?— шепчет он в шею партнеру и слышит хриплое, судорожное ?ага?, прежде чем отстраниться, чтобы все-таки стянуть с Джулиана джинсы. Без своей странной, мешковатой одежды, Джулиан выглядит по-другому?— тоньше, нескладнее, но крепче. Даниэль надеется, что у него будет время изучить это тело от и до, а пока он слишком торопится превратить это тихое ?ага? в несдержанный, громкий стон.И у него это получается, потому что, когда Даниэль все-таки касается его, проводит рукой по всей длине, Джулиан не может сдержать глухого стона. Даниэлю нравится, как выгибается под ним худое тело Ассанжа, как прижимается к животу собственный член, как Ассанж шепчет его имя вполголоса, закрыв глаза и, наконец, полностью доверившись ему. Австралийский акцент добавляет немецкому имени какую-то особенную остроту, от которой так тянет в животе. Даниэль чувствует прикосновение ладони Джулиана к себе и сам тянет на выдохе чужое имя. А в его голове в это время сплавляются намертво ?хочу? и ?люблю?, и он думает, что, наверное, вся его жизнь, все его встречи и решения вели его именно к тому, чтобы он сейчас, в темной комнате, где-то в центре Европы целовал Джулиана Ассанжа. И глубоко в груди колотится отчаянная надежда, что Джулиан тоже это чувствует. Им совершенно плевать, что от их стонов в соседней комнате все-таки просыпается Марко.Они засыпают, не расцепив рук, лежа на узком диване, и Даниэль чувствует, как на него волнами накатывает усталость, и слышит запах мыла и лимона.—?Ты нужен мне,?— сонно бормочет Джулиан, чуть сжимая его ладонь.—?А ты мне,?— улыбается Даниэль и надеется, что тот верит ему.