Закрытая книга (1/1)

Мучительный разговор Алессио и Рафаэля длился долго, то и дело переходя во взаимные обвинения. Потеряв терпение, Леон встал между ними, предупреждающе выставил руку, одновременно защищая Рафаэля и не давая ему кинуться в бой. Предосторожность оказалась излишней: те, кто не раз за сегодня назвали друг друга противниками, застыли неподвижно. Вскрытые старые раны уже не кровоточили, но не спешили затягиваться, и новым свежим порезом поверх них легло сказанное Алессио: ?Пойдём со мной?.Как там говорил Рафаэль? ?Он хочет забрать тебя??. Леон мог почувствовать кожей этот отчаянный зов. Такова цена однажды данной крови? Или дело в его лице, озлобленном и одновременно таком печальном?Алессио ждал ответа, а Леон медлил. Здесь, сейчас, он был сильнее этих двоих, истерзанных общим мучительным прошлым. Их было трое, но четвёртая незримой тенью смеялась из холодного сумрака. Остывшее, разложившееся имя, которое и Алессио, и Рафаэль так долго тщетно согревали. Оба, не видя другого пути, искали защиты от призрака в нём.—?Пойдём,?— повторил Алессио. —?Разве не видишь? Ему не нужен ты?— только она.—?А тебе, выходит, нужен? Тот, с кем можно пойти в будущее? —?получив утвердительный кивок, Леон чуть помолчал, подбирая слова.—?В этом твоя ошибка. Ты совершил её в прошлом, и хочешь повторить сейчас.—?О чём ты… —?не дав закончить, Леон перебил:—?Выслушай, хорошо? А потом решай. Так вот… Давно, после побега из дома, я почти сразу отправился на вокзал. У меня ничего не было, только сумка и немного денег, которых ненадолго бы хватило. И вот я сидел и смотрел, как сменяются числа и названия станций на электронном табло. Впереди была одна неизвестность, но это и было прекрасно… Понимаешь? Не было больше ничего. Только я, сумка и десятки путей, каждый из которых был открыт.Закрыв глаза, Леон мог снова слышать стук колёс, ручеёк редких ночных пассажиров, с восходом солнца обернувшийся полноводной рекой, приглушённые гудки, дышать запахами пыльной насыпи, дыма и машинной смазки. Таким был первый глоток настоящей свободы.—?Я больше не был сыном, гордостью семьи и прочее. Но я наконец-то был собой, а не выдумкой в родительской голове. Тебе нужно найти себя, Алессио. А не наставника, который объяснит, кто ты.—?Ты не понимаешь. Столько лет, и первый раз я… —?он чуть сгорбился и отвернулся. Тени, неровно ложась на бледное лицо, показались трещинами на белом фарфоре.—?Первый раз я был лучше. Достойнее, чем есть. Пусть даже только в твоих глазах. Только потому, что ты поверил, только поэтому… —?Алессио сделал шаг вперёд, и тут же, зеркально повторив его движение, приблизился Рафаэль. Они оба были слишком близко, настолько, что не пошевелиться толком, чтобы не коснуться. Леон пристально посмотрел в светящиеся в полумраке фиолетовые глаза:—?Придя сюда, я то же думал о Рафаэле. Что за спасение задолжал ему всего себя. Что умру, если мы не будем вместе. —?говорить вслух, чувствуя затылком дыхание Рафаэля, было тяжело: точно в тот миг, когда срываешь присохшую повязку с раны, не зная, хлынет ли кровь.—?Не вляпывайся в это же дерьмо. От него потом тяжело отмыться.Ещё не закончив, Леон взял Рафаэля за руку: тот, обессиленный, не поднимающий головы, казался сейчас хрупким и уязвимым, как никогда. Не произнося ни слова вслух, он подумал: ?Я с тобой. Не из-за нашей связи, не из благодарности. Я так решил. Я остаюсь?.Алессио вздрогнул, словно расслышав несказанное. Упершись в его грудь, Леон попытался отстраниться:—?Став моим, ты не станешь собой, только и всего.Он не мог читать мысли Алессио, и не мог видеть ту борьбу, что происходила в нём, лишь её внешние проявления: беззвучные движения губ, поблескивающие капли холодного пота на лбу, ладонь, сжавшая что-то в кармане. Он и прежде делал так же в моменты волнения.А затем, решившись, сделал шаг назад и извлёк это на свет.Не понимая, Леон взглянул на невзрачного вида медальон со стёршимся от времени гравированным узором.—?Прошлое нужно оставить, так? —?Алессио усмехнулся и положил руку сверху на их с Рафаэлем переплетённые пальцы: кожи коснулся прохладный металл. —?В таком случае, я оставляю его вам.Торопливо, будто боясь передумать, он развернулся и поспешил прочь, в вестибюль: иногда Алессио замирал на полуобороте, но ни разу полностью не оглянулся. Ставя точку, хлопнула тяжёлая парадная дверь.Он ушёл. И хотелось верить, что избрав на этот раз не мрачную и тернистую дорогу, в конце которой ожидает гибель. Леон, выпустив руку Рафаэля, смотрел вслед и не верил до конца. Только дрожащий голос пробудил от оцепенения:—?Это… её.Внутри раскрытого медальона, точно на ложе, покоилась прядка смолянисто-чёрных волос. Свидетельство того, что Маргарита не всегда была тенью из их с Алессио воспоминаний. Когда-то… Когда-то она действительно жила. Леон тяжело сглотнул и, хотя внутри всё кричало: ?Выброси эту дрянь!?,?— спросил:—?Хочешь оставить?Впервые за сегодняшнюю ночь вернулся страх. Что сейчас Рафаэль кивнёт, улыбнётся, уносясь в полустёртые воспоминания, и та проклятая глава жизни, что так хотелось закрыть, начнётся сначала. Глубокий вдох. Неопределённое движение?— то ли ?да?, то ли ?нет?. Слишком неопределённое, чтобы успокоить. Леон потянулся навстречу, боясь, что не сможет коснуться, что невидимый и несуществующий призрак увёл Рафаэля слишком далеко, и что всё это было очередной ошибкой, самой большой в его жизни.Тихий щелчок, и медальон, закрытый, лёг в ладонь Леона.И с этим же звуком закрылась истлевшая книга.