Кровь для незнакомца (1/1)

Алессио усмехнулся. Что-то неуютно шевельнулось внутри?— возможно, те остатки здравого смысла, что требуют не быть откровенным с незнакомцами. Особенно теми, что подсели в ночном клубе и предложили выпивку.—?Странный ты. Сбежать из дома, столько времени скитаться… И ты ни разу не пожалел? Ни разу не думал, что мог бы поступить иначе?Янтарная жидкость в стакане отсвечивала то в розовый, то в голубой, отражая свет мигающих прожекторов. Слова подбирались плохо и, как назло, звучали слишком по-книжному. Не иначе как сказывалось общение с Рафаэлем. Наконец, Леон решился:—?Иногда прошлое начинает гнить внутри. Если вовремя не отрубить, сгниёшь целиком. Поэтому нужно рубить. Даже если это очень больно. И не жалеть: всё равно не вернёшься и не перепишешь, так? —?Леон запнулся. Новый знакомый отвёл глаза. Он сильно сжал что-то, спрятанное в кармане, и показался вдруг среди весёлого клубного угара таким печальным, что Леон протянул руку и осторожно дотронулся до его плеча:—?Извини. Не хотел испортить настроение.Алессио покачал головой, растянул губы, как раньше, но тоска осталась, душащая и тяжёлая. Леон по-прежнему видел его грусть, так же ясно, как свою собственную. Интересно, это из-за способностей Чаши он может заглянуть в чужое сердце?— или настолько хочет верить, что кто-то в целом мире знает эту боль? Знает, как тяжело порой откреститься, забыть, выбросить, наконец, старое семейное фото и сказать себе: счастливого дома, где тебя ждут, нет?— есть лишь тюрьма и двое надзирателей. Если и хотят вернуть, то лишь затем, чтобы снова держать при себе на цепи. Как тяжело поверить, что глупого ощущения: тебя любят, тебя примут, тебя ждут?— любым?— больше не будет.—?Да что ты,?— наконец, нарушил тишину собеседник,?— я так, задумался. Ведь бывает и так: хочется, как ты сказал, ?отрубить прошлое?… Но, если отрубить его?— ничего не останется.***Алессио рассеяно посмотрел в просвет между домами, где скрылась девушка. Заметив Леона, он издал болезненный стон и сел прямо на ступеньки, в последнюю очередь думая о том, что белые джинсы вряд ли скажут ?спасибо?. Меньше минуты ушло на то, чтобы закатать рукав, и ещё меньше?— чтобы подсунуть под запястье ему под нос:—?Пей.Он уставился так потрясённо, словно ему предложили поучаствовать в оргии, и пробормотал:—?Ты не моя Чаша.—?Это всё ещё моя кровь. Да будь я хоть тысячу раз чьей-то там Чашей, я не его собственность!Леон несколько раз вдохнул и выдохнул. Здесь, вдали от замка, сладкий гипнотический туман не мог дотянуться до разума и сердца. Все нежные, но пустые слова, поцелуи и клятвенные заверения в глубочайшей привязанности не вызывали ничего, кроме раздражения. В замке он был светлым образом, музой и вдохновителем для Рафаэля. В подворотне у клуба?— самим собой для самого себя.Как назло, Алессио медлил. Даже не касался его руки, хотя верхняя губа предательски подёргивалась: вампирская сущность требовала немедленно обнажить клыки. Тут и способностей Чаши не нужно, довольно и простой внимательности, чтобы заметить терзающий его голод.—?Нельзя долго голодать.—?Не хочу пить кровь. Тем более?— твою, и… —?Алессио отвернулся и пробормотал что-то совсем неразборчиво.Ответом на все вопросы разом послужил раскладной нож в кармане куртки. Желание помочь и причинить ответную боль Рафаэлю слились воедино, и Леон неглубоко полоснул себя по запястью, силой прижав порез к губам Алессио.Когда ожидаешь укуса, уже не так страшно. Даже когда вампир настолько голоден, что клыки входят слишком глубоко. Только на этот раз было больно, настолько, что Леон едва не вскрикнул. И всё же он не позволил себе отстраниться, пока во взгляде Алессио не возникла прежняя осмысленность. Едва осознав, он отпрянул и зажал окровавленный рот рукой:—?Зачем?!?Я хотел тебе помочь? не было бы ложью. И всё же Леон, произнеся это вслух, добавил:—?Он ранит меня. Знаю, странно звучит, он вроде и не такой плохой, но… Он как будто не со мной, понимаешь? Как будто вечно внутри своей башки, и хрен знает, как его оттуда достать. Иногда хочется его встряхнуть, водой ледяной облить, не знаю, лишь бы проснулся. И перестал уже…Алессио не отвечал: на белоснежной футболке медленно темнели багровые капли. То, что казалось неизбежным и ясным, вдруг показалось постыдным. Вдобавок?— чудовищно неисправимым. Леон осторожно дотронулся до плеча замершего вампира: тот дёрнулся, как от удара током.—?Прости. Мне не стоило.Рана на запястье пульсировала болью: тем острее он ощутил прикосновение. Алессио медленно провёл по укушенной руке, от локтя до кончиков пальцев, и тут же отвернулся:—?Ты прав. Не стоило.Глядя в его удаляющуюся спину, Леон раздражённо рыкнул и вытер лезвие ножа прямо об водолазку. Даже если останется след, на красном не так и заметно.Конечно, рассчитывать, что спонтанный бунт останется незамеченным, не стоило. Он был сама невозмутимость, а запястье надёжно скрывали длинные рукава, но Велиат дёрнулся, как ищейка, взявшая след, и бесцеремонно дёрнул его за руку. Леон не стал сопротивляться: что толку, если всё равно учует кровь.—?На тебя напали?!—?Нет.—?Когда в следующий раз соберёшься сделать глупость, не смей подставлять меня. Ты хоть представляешь, что Рафаэль…—?Представляю.Почти весь путь до замка он и Велиат в итоге проделали молча.