Нити паутины (Рафаэль/Элоиза) (1/1)

Иногда ей казалось, что удавка на шее затягивается всё сильнее.Иногда она думала, что задохнётся здесь, в полном одиночестве и тишине, немая и парализованная.Но несмотря на страдания души, тело Элоизы само искало общество Рафаэля. И при виде вампира всё прочее становилось неважным. Оставался только его голос, такой нежный и мягкий, и невесомые прикосновения изящных рук в белых перчатках. Хотелось провести целую вечность подле него, делиться с ним своей кровью и видеть его лёгкую полуулыбку. Будто целая вселенная сжалась до размеров одного мужчины.Будто бы Элоиза жила в дурмане.?Эй, дорогая, ну-ка соберись! Ты всегда мыслила рационально, ты не любила дурацкие любовные романы! Так почему же сейчас ты влюбилась без оглядки в незнакомого тебе мужчину, который пьёт твою кровь? Просыпайся же!?—?Кажется, вы о чём-то задумались, моя дорогая чаша.Элоиза быстро заморгала, возвращаясь в реальность.—?Почему вы так думаете?—?Не думаю, что в моих перчатках можно найти что-то настолько интересное, чтобы разглядывать их почти полчаса. Но я не виню вас. Эта ночь навевает много разных мыслей. Вы прекрасны в своей задумчивости, моя королева.Сладкий голос лился прямо в душу, подавляя попытки сопротивляться ему… Своя воля? Теперь её воля стала волей Рафаэля. И неважно, что она будет делать?— всё в конце концов сведётся к нему. Какая она его ?королева?? Он лгал ей с самого пробуждения: это не он зависим от неё, это Элоиза зависима от него. Полностью.Она принадлежит ему полностью. Без остатка.И это видели все вокруг.—?Связь между вампиром и его чашей всегда глубока. Но не обманывайся?— это не любовь. Любовь вампира к чаше никогда не заканчивается добром,?— хмуро покачивая головой, предостерегал Аарон.И Элоиза мысленно кричала ему: ?Да! Я не могу так жить! Я хочу освободиться, помоги мне!?Но вслух резко отвечала:—?Я сама разберусь в своих чувствах, обойдусь без посторонней помощи. Хорошего вечера.Её душа металась, словно птичка, бьющаяся о прутья клетки. Отчаянно, из последних сил. Внешне она оставалась спокойной и умиротворённой, счастливой в новых отношениях с Рафаэлем. Но внутри она сражалась в самой жестокой битве с самой собой.Однако было что-то волнительное и приятное в том, как Рафаэль держал её в своих объятьях?— нежно, бережно, будто фарфоровую куклу. Будто шедевр своей коллекции. Будто картину, которую он написал, его собственное искусство. И, смотря в его белёсые равнодушные глаза, Элоиза задумывалась: ?Что движет им? Разве не смогла бы я влюбиться в него без принуждения??Девушка с неподдельным интересом слушала истории о его жизни и будто наяву видела воспоминания о Флоренции. Половина тысячелетия… он застал столько событий! Во время обсуждения истории Рафаэль позволял контролю чуть ослабнуть, ведь только так она могла высказывать своё собственное мнение.Он же всё-таки не бездушный монстр. Он искренне считал, что так будет лучше для неё. Никаких слёз, никаких скандалов. Элоиза будет чувствовать себя счастливой.… Счастливой, как муха, попавшая в паутину.—?Прошу вас, моя дорогая, оставьте меня этой ночью наедине с моими мыслями… Сегодня я буду плохим собеседником.От тоски, звучавшей в словах Рафаэля, сердце Элоизы мучительно сжалось. Плечи вампира поникли, и девушка едва удержалась от порыва обнять его, сжать руками худощавое тело и спрятать лицо на его груди. Сказать ему, что он больше не один…И это не было внушением.Поражённая этим открытием, Элоиза бродила по замку и пыталась осознать себя. Разделить настоящие чувства и внушение. Ненависть. Отчаяние. Страх. Жалость. Тоска. Симпатия. Любовь? Нет!Слишком знакомая тоска по родной душе. Иногда Элоиза не могла различить, где её собственные страхи, а где страхи самого вампира. Многие века одиночества казались ей такими понятными, будто она сама искала свою судьбу целую вечность… и, наконец найдя, боялась её потерять.Она вздохнула и призналась себе: всё же она чувствовала к нему что-то особенное. Не возвышенное и светлое, как любят писать в романах. Скорее, понимание одиночества Рафаэля, его страх снова потерять всех близких. Отсюда и произрастала его привычка манипулировать. Отсюда и из мира своей юности, где приходилось играть не по правилам и где от любовницы можно было получить поцелуй с той же вероятностью, что и кинжал в грудь.Рафаэль… Кукловод в белых перчатках. Художник, который для всех вокруг определил позу и место на своём холсте. Мечтательный эстет, чья красивая меланхолия подчиняла себе.Лишь раз Элоиза увидела его настоящие чувства, когда застала врасплох в малой гостиной. Сверкающие слёзы медленно стекали по щекам вампира, а тёмная повязка безвольно лежала в руке.Она неслышно подошла к нему и опустилась на диван рядом. Протянула руку и вытерла солёную дорожку на его скуле. Рафаэль вздрогнул и перехватил её запястье, сжав его чуть ли не до синяков. Элоиза поморщилась, но не проронила ни звука. Затем, придя в себя, Рафаэль ослабил хватку и будто в знак извинения чуть погладил гладкую белоснежную кожу девушки.Элоиза почувствовала, что прекрасно-радужное чувство абсолютного счастья не спешит возвращаться, и поняла, что это редкий момент, когда Рафаэль ослабил над ней контроль. Она приблизилась к его лицу.—?Я не враг тебе… И если ты позволишь мне мыслить свободно, я никуда не уйду. Я останусь здесь, с тобой, по своей воле. Ты не будешь одинок… никогда больше.Рафаэль ничего не ответил. Он осторожно коснулся свободной рукой подбородка Элоизы, и девушка покорно закрыла глаза, позволяя ему изучить своё лицо лёгкими касаниями. И затем она почувствовала нежный поцелуй в лоб.—?Non voglio essere solo.Шёпот коснулся слуха Элоизы. Итальянский… Рафаэль часто вставлял фразы на своём родном языке и порой даже переводил их, думая, что его собеседница не понимает. Но Элоиза не зря выбрала итальянский язык как факультативный ещё тогда, в прошлой жизни, когда жила в приюте.—?Non sarai solo. Sono metà della tua anima.Вампир удивлённо поднял брови, не ожидая, что Элоиза ответит ему. И девушка почувствовала, как последние нити паутины, опутывающие её разум, разорвались и как отчаянно потянулась к ней душа Рафаэля, услышав долгожданные слова.Элоиза прильнула к его губам, слизывая солёную влагу и делясь своим теплом. Рафаэль обвил руками её талию, прижимая к себе трепетно и бережно, будто величайшее сокровище и смысл всей жизни.Больше они не одиноки?— они были друг у друга.