Глава четвертая (1/1)

Чай и кофе Семнадцать дней спустя. Капли дождя равнодушно скатывались по окну ?Гелика?. Серые, промозглые?— они хмурились и вопрошали: ?Какая разница?— заливать ?Мерседес-Бенз? или ?Москвич??А вот для Амины разница существовала. Пальцы танцевали на стекле. Отпечатки складывались в рисунки. Грустные. Плачущие рожицы, надписи вроде ?HELP!!!?, сердечки?— разбитые. С трещинами. От прикосновения к холодной поверхности кончики свело судорогой. Да, сыро. Да, пасмурно. Но не так, как внутри. Тело можно сильнее укутать в пуховик, душу?— вряд ли.—?Хочу чаю,?— сорвалось с губ. Вечер укрыл Москву пледом туч. Молния сверкала, будто шрам пирата из-под повязки. Люди, такие маленькие, беззащитные, прятались, кто где мог.—?Ами, сколько раз повторять: не сиди на подоконнике. Застудишься. Фаик подошел. Вздохнул. Поднял девушку на руки. Коснулся ледяной ладони. Снова вздохнул. Поцеловал в макушку, как нашкодившего, но счастливого ребенка. Перенес на диван.—?Как маленькая, честное слово…—?А я какая? —?удивилась Темрокова. Мирзаев улыбнулся. Действительно. Маленькая веселая девочка. Его девочка.—?Согрей меня. Ты же солнце. Парень взял руки возлюбленной в свои. Мимоходом задел губами пальцы. Подул.—?Сейчас принесу чай. В голову пришла идея пока еще ?астрального? интро для альбома. Как раз о чае. Нужно записать.Скорее бы приехать к Маше. Уговорили. Амина отпиралась от возвращения в Москву. Только уехала ведь… Но разве можно разочаровать Каришу? Сломать мечты о концертных залах и гримерках, в которых она уже мысленно готовила старшую к выступлениям? Нельзя. Конечно, нет. Дина полетела с ними. Забрала у экс-свекрови дочь Фариду и полетела. Не смогла оставить Мину. Привязалась. Сейчас девушки тряслись в трех разных машинах на Рублевском шоссе. Амина выбрала черный ?Гелик?,?— ?Всю сознательную жизнь мечтала прокатиться! Мэри, ты?— моя фея!?,?— Дина обошлась скромненькой ?КИА?, а Маша царственно воссела в ?Лексус?. К автомобилям, естественно, прилагались водители. Мощные сабвуферы разносили по салону ?Зачем?? группы ?5sta Family?. Старая песня. Красивая. Но не для дождя и ?Гелика?.Зачем ей все шелка, цветные облака?Зачем все это? Зачем? Действительно, зачем? Амина, конечно, всю жизнь мечтала стать певицей, но в последние полтора года мечта подверглась серьезной корректировке. Она хотела быть с ним. Ловить на себе взгляд любимых карих, игнорируя сотни других глаз. Терпеть поучения. Осыпать сообщениями во время туров. Скажем, Мирзаевы радуют новосибирцев, Ами?— петербуржцев.А теперь все потеряло смысл… Ветер швырнул в стекло сорванную откуда-то листовку. ?Руслан Паргалов. Большой сольный концерт. 31 марта. ?Крокус-сити холл?,?— сообщала надпись. Внизу, под кислотно-зелеными буквами, находилось изображение смуглого парня с руками, целиком забитыми тату. ?Из наших,?— определила Ами. —?Хотя… Паргалов?— скорее всего, аварец?.—?Приехали,?— уронил водитель, останавливая машину. Девушка вышла. Капли дождя побежали по волосам. Холодно. Мерзко. Взгляд зацепил трехэтажный особняк, окруженный высоким забором. ?Повезло так повезло?— с ?двушки? на Басманной в дом на Рублевке?,?— подумала Темрокова.Но, признать честно, с милым и ?двушка??— рай. Вздохнув, светловолосая достала из кармана недавно подаренный дядей ?айфон?. Разблокировала. Открыла список контактов. Коснулась наименования ?Братик?. Прижала трубку к уху. Зашагала в сторону дома.—?Доброе утро,?— зевнул Рауф. —?Вы на месте? Амина открыла калитку и прошла во двор. Уши словно закупорили пробками?— взревел мотор ?Лексуса?.—?Привет. Только приехали,?— зевота заразна. —?Ты чем занимаешься? Маша хлопнула дверцей авто и, кивнув водителю, подбежала к Амине. Дверь особняка открылась. Девушки нырнули в помещение. Хлюпающие сапоги слетели. Верхняя одежда заняла вешалки.—?Завтракать сел,?— Мирзаев демонстративно постучал вилкой. —?Какие планы на день? Темрокова села и осмотрелась вокруг. Стены венчало огромное количество картин: портретов, пейзажей, натюрмортов. Такую значимую коллекцию Амина видела только у Софы. Отличались собрания лишь тем, что Мин рисовала сама, а Подгорная, кажется, обошла множество аукционов.Точно! Позвонить Софе!—?Сейчас покушаем, переоденемся, и эти странные дамы потащат меня к стилисту,?— усмехнулась светловолосая. —?А потом поедем знакомиться с коллегами по лейблу. На столе обнаружился антикварный канделябр с остатками воска. Маша, похоже, была любительницей ужинать при свечах. Интересно: предпочитала одиночество или компанию молодого человека? О семейном положении продюсера без-пяти-минут-певица ничего не знала. Пока. Но дело поправимо. Свечи… Гаснущие свечи… Нет!…я зажег все последние свечи?—Так угасла вся наша любовь. Ну не-ет! Зачем? Теперь будет крутиться в голове. А потом наплывут воспоминания, которых с ?Вечерами? связано безумно много…—?Прогуляемся вечером? —?предложил Рауф. Амина открыла рот, дабы что-то сказать, но ее перебили:—?И я! Я тоже хочу погулять с Ами! Даша. Внешне?— мини-Рауф в юбке, внутренне?— склад затей и розыгрышей. А еще, между прочим, будущая топ-модель.—?О, Дарье привет! —?улыбнулась Темрокова. —?Хотела не пойти сегодня, но раз принцесса желает меня видеть?— что делать… Динамики взорвались оглушительным ?Урр-ра-а!?. Младшая представительница семьи Мирзаевых с первых дней полюбила Амину. Выросшая в окружении двух братьев, девочка мечтала о сестренке. И когда эта самая сестренка появилась, радости не было предела. Стоило родителям прилететь?— Даша сразу просилась к Ами. Болтать. Хихикать. Секретничать.—?То есть со мной бы не пошла, а с Дашкой?— пожалуйста? —?наигранно обиделся Рауф.—?Мирзаев, тебе девятнадцать или полтора? Я просто устану, наверное. А ребенок, в отличие от тебя, завтра пройтись не сможет, потому что улетает домой. Мирзаевы-старшие, насколько Ами было известно, прилетели неделю назад, как выразился Рауф, ?пожужжать? на Фаика. Но жужжание не действовало. Даша поддакнула. Откуда-то издалека донесся голос мамы Гульяр. Рауф застучал вилкой еще энергичнее и, уже с набитым ртом, сообщил: гулять идут вчетвером. Амину ждет лекция. Нужно готовить валерьянку.—?Договорились,?— обреченно вздохнула светловолосая. —?И… Рауф… Можешь забрать у него мою гитару? Забыла тогда.—?Конечно. Сейчас смотаюсь.—?Спасибо большое. До вечера.*** Фаик лежал на кровати и царапал взглядом потолок. Один. Которое утро?— один. Без малого три недели никто не будил его поцелуем. Не называл ?солнышком?. Не отпаивал ароматным кофе.Счастье погибло двадцать четвертого февраля. Ссоры длились около месяца, но, тем не менее, поцелуи и кофе присутствовали. Девушка чувствовала вину. До последнего стремилась все исправить. Плакала. Клялась Фаику в вечной преданности. И он, вроде бы, верил, но червь уязвленного неизвестно чем самолюбия разъедал сердце изнутри.—?Чем ты руководствовалась, когда отвечала ему что-то?! —?кричал Мирзаев, перекрывая Амине любую возможность вставить слово. —?Выглядит так, как будто тебя здесь кто-то насильно держит, а в этом человеке шанс выбраться! Так вот, я не держу! Отпускаю! Иди! И она ушла. Тем же утром. Дурак! Идиот! Осел! Нес всякую чушь. Отказывался слышать, продолжая говорить. Потерял единственный луч света в густых зарослях проблем. Больше никто не поддержит, опустив его голову себе на плечо, словами ?Ты справишься. Ты же у меня сильный?. Никто. Сэма?— и того забрали. Фаик сжал кулаки. Голова трещала. Спасибо, бессонница! Каждая мысль будто янычарской саблей вонзалась в голову. Изображение комнаты расплывалось, как мед по тарелке. Кошмар… Так случалось каждый раз, когда он недосыпал. Потом минимум неделю ходил с болезненным лицом. Все валилось из рук. Раньше Ами этого не допускала. Теперь, видимо, здоровью пришел конец. Всему остальному, в принципе, тоже.Так ему и надо. Амина всегда шутила на тему ?Не будет меня?— найдешь другую?. Нет. Не найдет. Все девушки мира?— чужие. Родная?— одна. Но теперь она будет далеко. Впрочем, чувствам сей факт глубоко безразличен. Сквозь гул в затылке проступило несколько нот. Тех, по которым песню безошибочно определят тысячи. Простых. Знакомых. Близких. Отныне и навеки обреченных приносить боль. Вместе с мелодией в голове зазвучал высокий женский голос. Молодец. Уже тогда ?брала? все ноты. ?Я люблю тебя??— приговор. Два идиота орали песню своего знакомства без всяких на то причин. И доорались. Накаркали. Теперь он действительно потерял ее. Даже представить не мог: вернет ли. Из раздумий Фаика вывел вопль дверного звонка.Кого принесло в такую рань? А принесло, как оказалось, Рауфа и Дашу. Щелкнул замок. Устало скрипнули половицы. Где-то что-то хрустнуло (спина Рауфа). Даша наконец завела лошадку.—?Где гитара Амины? —?с порога осведомился младший.—?И тебе ?доброе утро?,?— монотонно проговорил старший. —?Зачем? Рауф вздохнул. Опустил сестренку на пол. Прошел в гостиную. Даша оценивающе хлопнула ресницами и поставила Фаику ?троечку? за внешний вид. ?Неделя моды? ему точно не светила.—?Мы вечером пойдем гулять с Аминой! —?словно бы невзначай упомянула девочка. —?А еще она скоро станет известной певицей! Хитра. Несмотря на возраст, хитра. Даша знала: что и кому нужно говорить. Ох, лисица… Фаик поперхнулся воздухом. Это что еще за фокусы? Нет, он, конечно, догадывался, что родители и брат продолжали общаться с Темроковой, однако… Но Мирзаеву ведь нет до этого никакого дела, так? Так. Пусть водят дружбу с кем угодно, лишь бы его не трогали. А вот насчет ?известной певицы? любопытно. Только спрашивать у младшего парень, конечно, не станет?— плевать же.Время покажет.*** Карандаш скрежетал, оставляя чуть косые буквы на листе бумаги. Ами целеустремленно грызла противоположный конец грифеля. Недурственно. Весьма. Мне больно.Больно сидеть вечером на подоконнике, пить ненавистный кофе и смотреть на счастливые пары.Они смеются. Бесятся. Играют в догонялки. А я пью кофе. Узнай ты об этом, обязательно спросил бы: ?Зачем? Ты ведь терпеть его не можешь!?. Я пью кофе, потому что никто, кроме тебя, не умеет заваривать правильный чай. Не знает: сколько сахара нужно класть и какие травы добавлять. Вокруг меня много людей. Они хорошие. Они пытаются рассмешить меня. И отпаивают противным кофе. Впрочем, я сама виновата в том, что пью его. Я сделала тебе больно. Пусть неосознанно, но все же. И потеряла все. Прости. И пообещай, что, когда в твоей жизни появится другая, она будет пить правильный чай. Местами слов было не разобрать: чернила смазались из-за упавших на бумагу слезинок. Виновата. Конечно. А кто еще? Нечего прикасаться к прошлому. Даже ради интереса. Это плохо заканчивается. Тем более, зная натуру Фаика… Дура!—?Мин, ты готова? —?осведомилась подошедшая Маша. —?Можно прочесть? Светловолосая всхлипнула. Утерла слезы. Встала. Подала брюнетке тетрадь.—?Ты че, ревешь, что ли? —?удивилась Дина. Ее маленькая копия, Фарида Закировна, молча наблюдала происходящее. Незнакомые тети окружили маму. Болтали. Хихикали. Но Фаря не слышала ни звука. Мир крохи был занудным. Молчаливым. Тихим. Она еще не знала: именно поэтому ушел папа. ?Он язык жестов учить не захотел??— отшучивалась Динара. Амина улыбнулась малышке и осторожно взяла ее с рук теперь уже подруги.—?Красавица… Я тоже всегда доченьку хотела. Маша отложила тетрадь и закрыла лицо руками. Черные ниточки бровей изогнулись в гримасе огорчения.—?Скажи мне одну вещь,?— выдохнула девушка,?— он действительно этого достоин?—?Да. Фарида заплакала и стала тереть руками глазки. Дина среагировала молниеносно: забрала дочь у Амины и, покачивая, начала петь ей какую-то казахскую колыбельную. Фаря, конечно, не слышала, но почему-то сразу успокоилась. Мамины руки творят чудеса.—?Султанша изволит вздремнуть,?— улыбнулась Алибекова. —?Езжайте к стилисту без нас. Подгорная задумчиво глянула на ?султаншу?. Они, вообще-то, собирались заехать в детский магазин, поискать кроватку и стул для кормления. Но, видно, не судьба, как говорится. Динара и Амина, а-ля сильные и независимые дамы, изначально планировали снимать отдельные квартиры. На вопрос ?Чем платить будете?? как прокаженные твердили ?Сдадим в ломбард золото, на первое время хватит?. Золото, к слову, это два кольца, серьги с рубином и браслет у Ами, и цепочка?— у Дины. Единственное, с чем, по ее словам, Темрокова не рассталась бы ?даже под пистолетом??— еще одно кольцо. Красивое, усыпанное камушками. Помолвочное. Девушка до сих пор носила его на безымянном пальце правой руки, потому что ?Разойтись-то мы разошлись, а помолвку никто не расторгал?. Глупая… В общем, Маша пресекла излишнюю самостоятельность, решив, что места у нее хватит всем. Проблему составляло лишь то, что младшей ?квартирантке? было негде спать.—?А в ?Детский мир? вечером съездим,?— шатенка подмигнула блондинке. —?У Эмине, я так понимаю, планы. Она нас покинет. ?Эмине? подмигивание не понравилось. Что это девчонки себе выдумали по поводу Рауфа? Не-ет! Глупости какие…—?Чего ты морщишься? —?угадала Дина. —?Нормально. Не получилось с одним братом?— получится с другим! Тем более, смотри, как он о тебе печется! Маша закивала. Амина покрутила пальцем у виска. Абсурд! Такое могло прийти в голову только тем, кто недостаточно хорошо их знает. Она и Рауф… Дикий бред!—?Динуля, это так не работает,?— заметила Подгорная. —?Ты же сама говоришь: она спит в обнимку с шапочкой. Клиническое заболевание. Темрокова покраснела пятнами. Шапочка… Ну да. Его ведь… И пахнет так же. Чем-то приятным. Теплым. Близким.У каждого свои странности. Амина вздохнула и пошла проверять: насколько сухими можно назвать ее сапоги. Свернула в прихожую. Приблизилась к батарее. Прощупала кожу и подкладку. Достаточно, учитывая то, что дождь все еще лил и обуви предстояли новые злоключения.*** Тучи беспомощно всхлипывали. Ветер завывал, разделяя печаль. Сухие деревья, хватаясь сучьями за покрывало небес, пугливо шептали: ?Что с тобой, Москва? Что, милая? Почему ты плачешь??. Но причины рыданий Москва не знала. Слезы капали сами.От края до края небо в огне сгорает,И в нем исчезают все надежды и мечты.Но ты засыпаешь, и ангел к тебе слетает.Смахнет твои слезы, и во сне смеешься ты. По зданию ветром пролетели женский голос и мелодия гитары. Прекрасно. Амина прошла чуть дальше в комнату. Остановилась. Стянула куртку. Посмотрела по сторонам.Засыпай, на руках у меня засыпай.Засыпай под пенье дождя.Далеко, там, где неба кончается край,Ты найдешь потерянный рай. Исполняла ?Арию? русоволосая девушка в берете. Безумно красивая. Тонкие пальцы обвивали гриф. Инструмент был залакирован настолько, что в верхней деке отражалось окно. Гитара любима, сразу видно.Хм… Две гитаристки… Наверняка поладят. Вокруг любительницы рока восседали три девушки лет двадцати пяти: рыжая, с мужской стрижкой; синеволосая?— зрачки а-ля Элджей, и брюнетка в платке. Ничего себе, разнообразие коллектива… Заметив Машу и вошедшую с ней новенькую, гитаристка перестала играть.—?Лиззи.Брюнетка просверлила взглядом дыру во лбу Темроковой.—?Айтен. Оставшиеся девушки прощебетали нечто похожее на ?Ясястя?, из чего следовал вывод: их зовут Яся и Настя.Маша заулыбалась:—?Это Мина. Наша звезда Востока.