Часть 3. Утренний презент и приглашение (1/1)

На следующее утро погода выдалась довольно смурная: темнеющие небоскрёбы упирались тонкими шпилями в низко нависшее слякотное небо. Рихард открыл окно: воздух висел густой и тяжёлый. Душно, как перед дождём. Босой, в одних тонких пижамных штанах, он направился на кухню и включил радио?— старая привычка, ибо без музыки с утра ничего не делалось, она словно давала заряд бодрости на весь день наравне с чашкой крепкого горячего кофе. Весёлая, задорная мелодия сразу подняла ему настроение. Когда он закончил с лёгким завтраком, в дверь постучали.—?Кого же там принесло с утра? —?Рихард бросил взгляд на часы, показывавшие без десяти восемь, и накинул рубашку.Когда он открыл дверь, там никого не оказалось: лишь на пороге стояла маленькая плетёная корзинка с цветочной композицией: роскошные лилии, хрупкие, свежие, как утренняя заря, орхидеи, и крупные алые георгины: к счастью, Рихард теперь регулярно принимал средство от аллергии, а потому мог в полной мере насладиться прекрасным презентом. Мужчина занёс корзинку в квартиру, находу доставая спрятанную меж гладких стеблей записку.?Я ещё раз хотел извиниться: наше знакомство оказалось не совсем таким, каким я его себе представлял, когда узнал, что у нас новый жилец. Полагаю, у нас ещё будет возможность узнать друг друга получше?.—?Интересно, он по любому пустяку так извиняется? —?задумчиво произнёс Круспе, чувствуя нечто среднее между снисходительностью и интересом.?P. S. Надеюсь, цветы тебе понравятся?,?— Рихард перевернул карточку и увидел на обратной стороне витиеватую подпись: Тилль Линдеманн.Круспе, по понятным причинам, не особо любил цветы, но всё же поставил их на самое видное место, изредко бросая взгляд на пёструю корзинку. На лестнице он встретил Бланш: в прямых чёрных брючках и лёгкой алой блузке из струящейся ткани она являла собой сочетание строгости и провокационной дерзости.—?Доброе утро! —?бодро воскликнула девушка, одарив его своей самой обаятельной улыбкой и лёгким движением поправив галстук Рихарда.—?Я смотрю на тебя и думаю, что ты просто обязана мне позировать,?— заметил мужчина, проподняв её лукавое личико за подбородок и разглядывая его с разных ракурсов. —?Отказ я приравниваю к преступлению против всего прекрасного!—?Ну, если только из большой любви к искусству,?— вздохнула Бланш, делая вид, что она покоряется судьбе, однако в глубине души девушка была польщена: ведь её портрет?— подумать только! —?будет украшать его выставку!Оживлённо переговариваясь, они вышли на улицу; Гарри встретил их в прекраснейшем расположении духа,?— Круспе начинало казаться, что в другом их швейцар и не бывает,?— от предложенных сигарет отказался,?— он это дело не жалует,?— но в беседе поучаствовал с удовольствием и непринуждённостью, которую художник всегда высоко ценил: умение держать себя?— вот где настоящее искусство! Бланш не спешила в университет, времени ещё было достаточно; Рихард угостил её огоньком, и они с удовольствием затянулись, выпуская лёгкие клубы дыма. Беседа умолкла, однако наступившая тишина никого не напрягала: каждый думал о своём, наслаждался возможностью без спешки выкурить сигарету и наблюдать за оживлённым перекрёстком: пасмурное, неожиданно душное для начала весны утро нисколько не умаляло очарования открывшегося вида.Рихард лениво скользил взглядом по веренице ярко-жёлтых такси, по магазинам с их упругими полосатыми навесами и большими стеклянными витринами, в которые заглядывали любопытные мальчишки в шортиках с подтяжками и заинтересованные товарами домохозяйки, отправившиеся с утра за покупками; потом художник заприметил бар, расположившийся в подвальном помещении: неоновая бледно-голубая вывеска казалась при свете дня блёклой, но вскоре и она погасла. Тут внимание его привлекла изящная, нежно-розового цвета кондитерская на другой стороне улицы,?— со звонким колокольчиком на двери, мелодично оповещавшим о новом покупателе, плоской крышей и прелестной вывеской с вязью букв, складывавшихся в простое, но ёмкое Doux paradis: на прилавке красовались пышные булочки с изюмом, длинные хрустящие багеты, пирожные с кремом и кексы, припорошенные белоснежной сахарной пудрой.Новый день только занимался, а у продавцов уже не было отбоя от сладкоежек: свежие батоны и десерты не успевали доставать из жаркой печи?— они разлетались мигом. Вдруг дверь распахнулась, выпуская на улицу его сегодняшнего дарителя: показался Тилль, облачённый в?— какая ирония?— тёмно-шоколадного цвета простой костюм, словно на размер или два больше, явно призванный скрыть недостатки массивной фигуры, но Рихарду понравилось, как флорист зачесал серебристые волосы назад?— это придало ему некоторый светский лоск и вместе с тем солидность. В руках он держал небольшой кейс и коробку разноцветных пончиков. Рядом с художником насмешливо фыркнула Бланш, выразительно выгнув изящные брови, а Рихард, глядя на их соседа подумал, что эта чуть робкая, по-детски открытая улыбка очень красила его лицо, которое в их первую встречу он посчитал совершенно некрасивым.—?Кстати,?— снова заговорила Бланш, небрежно бросив окурок в мусорный бак. —?Сегодня у нашей соседки и, по совместительству, моей подруги, будет день рождения. Эта бездельница позвала почти всех наших соседей старше двадцати и моложе сорока. А ты? —?с сомнением спросила девушка, и её бархатный контральто звучал просительно; Круспе молча кивнул, слишком увлекшись своими мыслями. —?Ты такой немногословный! Но мне нравится… Ладно, загадочный красавчик, я побежала, увидимся вечером!Она шагнула к нему, поцеловала его в щеку и упорхнула прочь,?— оставалось только удивляться тому, как ей удаётся всё проделывать с такой лёгкостью и артистичностью. Мужчина усмехнулся, увидев, как завистливо посмотрели ей вслед две проходившие мимо невзрачные студентки.Рихард подумал о том, что ему нравилось болтать с Бланш о всяких приятных пустяках, не докучая ей своими размышлениями о вещах несравненно более серьёзных: ему казалось, будто для таких разговоров она не подходит, и излишняя закрученность и философичность тем может только всё испортить и лишить отношения той лёгкости и простоты, которые приносила в их общение Бланш. Однако он с готовностью поделился бы своими мыслями с человеком, отличающимся подлинный пониманием и умением внимательно слушать, делать верные выводы и смотреть на этот мир так же, как и сам художник. Круспе не знал, существуют ли такие люди и есть ли у него возможность найти их, но надежды на это он не терял. А пока таких по близости не наблюдалось, ему и так хорошо.