Часть 22 (1/1)

Свадьба Михримах-султан и Хидэ-бея должна была состояться через месяц. Султанша летала по дворцу как на крыльях, и её лицо сияло. Слуги и наложницы удивлялись такой перемене в настроении госпожи и перешептывались: ?Вот что с ней сделала любовь к этому японскому бею! Раньше она всегда ходила как в воду опущенная… А сейчас… ну просто расцвела!? Во дворец Топкапы доставили лучшие ткани, и Сюмбюль-ага пришёл в покои луноликой, чтобы известить её:—?Госпожа, только что во дворец доставили самую дорогую парчу, шелка, драгоценности…—?Хорошо,?— улыбнулась Михримах-султан,?— Я сейчас приду и взгляну на них.Спустившись в то крыло дворца, где располагался гарем, Михримах оглядела привезенные ткани. Её взгляд остановился на дорогом синем шелке.—?Скажите портным, чтобы из этой ткани сшили кафтан для Хидэ-бея, и не дай Аллах, если он ему не понравится! —?луноликая перевела взгляд на красивую ткань персикового цвета,?— А из этой ткани пусть сошьют для меня свадебное платье! Всё поняли?—?Как прикажете, госпожа.Михримах-султан нырнула в свои покои и попросила Гюльбахар, чтобы та заварила ей успокаивающий травяной сбор: предсвадебные хлопоты отнимали много сил и нервов. Вскоре к ней зашла Хюмашах-султан. Её живот уже немного выдавался: срок был уже 5 месяцев.—?Мама, как вы? —?спросила девушка,?— Надеюсь, вы в добром здравии?—?Да, моя дорогая Хюмашах, всё хорошо,?— Михримах-султан как умела скрывала своё волнение.—?Мама, вы чем-то взволнованы?—?Это всё предсвадебные хлопоты, Хюмашах. Не я одна переживаю: Хидэ-бей сам как на иголках, повелитель переживает из-за того, на сколько гостей будет праздник, портным морока: надо сшить свадебные кафтан и платье! —?женщина перевела взгляд на уже заметно выросший живот дочери,?— А как там наш маленький шехзаде?—?Хорошо, только доставляет много неудобств: вчера первый раз толкнулся, но ощущение, что внутри маленький арбуз, хотя шестой месяц уже пошёл! Стало тяжелее… Хорошо, что Мана-паша рядом: ни на минуту не оставляет, держит руку на пульсе, если вдруг что…—?Материнство?— это всегда тяжело, Хюмашах. Но ты же внучка великого султана Сулеймана и хасеки Хюррем-султан! И ты справишься со всем!—?С вашего позволения я вернусь к Мане-паше, он меня уже, наверное, потерял…—?Конечно, иди! —?Михримах обняла дочь и, дождавшись, пока за Хюмашах закроется дверь, посмотрела в окно. Как же ей хотелось приблизить самый важный день в её жизни!***Прошёл месяц. Наступил день свадьбы. С самого утра Гюльбахар-хатун и Клаха-ага готовили госпожу к этому событию: на её голову надели роскошную диадему с прикреплённой персиковой вуалью, на платье прикололи брошку-бабочку, доставшуюся Михримах-султан от матери. Сюмбюль-ага и Фахрие-калфа тем временем одевали Хидэ-бея и причесывали его: слишком длинные волосы бея не хотели ложиться так, как нужно было, но всё же Фахрие удалось привести их в божеский вид. Всё это время парень дёргался и кричал:—?Ай! Фахрие-калфа, ты что, с ума сошла? Больно!—?Простите, бей, но у вас слишком длинные волосы, и чтобы привести их в порядок, нужно больше времени…И так?— на протяжении нескольких часов. Наконец Матсумото не выдержал и сказал:—?Вы закончили?—?Да, мы всё сделали в лучшем виде,?— Фахрие-калфа и Сюмбюль-ага согнулись в поклоне.—?А теперь оставьте меня одного.Фахрие и Сюмбюль ушли. Хидэ посмотрел в окно, и ему вдруг стало грустно. ?С чего вдруг такая печаль???— подумал бей,?— ?Я сегодня должен быть счастливым, как никто!? Звук шагов за спиной заставил его обернуться. В покои Хидэ-бея зашёл Ками-паша.—?Ты один? Я не помешал?—?Не помешал,?— грустно отозвался Хидэ.—?А что ты такой невесёлый? Ты радоваться должен: сам султан благословил ваш брак с Михримах-султан! —?паша не мог не заметить состояния Хидэ-бея.—?Ками, я… Я не знаю, что происходит,?— Хидэ поднял на приятеля глаза, полные слёз,?— Я рад этому браку, я долго шёл к этому, но… Я чувствую, что скоро должно произойти что-то ужасное… Не знаю, с кем именно, возможно, с кем-то из семьи повелителя, а может, и с ним самим…—?Так… Всё ясно. Это у тебя просто нервы сдали от этих предсвадебных заморочек. Не переживай: ничего с нашим повелителем не случится, он ещё нас всех переживёт! Вытри слёзы, чтобы я их не видел, и жди, когда вас с Михримах-султан свяжут брачными узами! А я вернусь к Гевхерхан-султан! —?паша вышел.Хидэ вытер глаза и оглядел свои покои, словно находился в них в последний раз. А вскоре за ним пришли Сюмбюль и Фахрие, чтобы отвезти на церемонию бракосочетания. Церемония прошла быстро, брак был заключён, и в столице и окрестностях начались празднества. Со всех концов империи раздавались салюты, на праздник приехали все: Хюмашах-султан и Мана-паша, шехзаде Мурад, шехзаде Селим и Нурбану-султан, Ками-паша и Гевхерхан-султан, также приехали сёстры повелителя Фатьма, Бейхан и Шах-Хубан. Празднества растянулись на 3 дня, после чего Михримах-султан и Хидэ-бея отвезли во дворец в Эдирне, чтобы они смогли там начать свой совместный путь. Придя в свои покои, Михримах-султан встала около кровати и посмотрела в окно. Хидэ-бей вошёл следом и достал из-за пазухи яд, который купил давным-давно на базаре, чтобы отравить себя, если бы повелитель не посчитал нужным одобрить брак своей дочери с ним.—?Госпожа,?— обратился мужчина к супруге. Михримах-султан развернулась и увидела, что Хидэ держит в дрожащей руке бутылек и намеревается поднести его ко рту,?— Этот яд я приобрёл в первый день своего пребывания в Османской империи. Как вам известно, я с первой секунды полюбил вас… И если, не приведи Аллах, ваша улыбка от моих писем и от моего присутствия в вашей жизни?— всего лишь видимость счастья, я прямо сейчас выпью это?— и вы можете отдать приказ, чтобы моё тело бросили в море на съедение рыбам… —?крупная слеза сорвалась с его ресниц и покатилась по щеке.Михримах подошла к мужу и вырвала бутылек с ядом у него из рук.—?Хидэ… милый… Ну кто тебе сказал, что это только видимость? —?луноликая провела рукой по волосам мужа,?— Не бойся, наши чувства взаимны! Ведь ты… единственный, кто заставил меня улыбаться!—?Михримах… Мне не нужно ничего: ни новых дворцов, ни новых кораблей, ни золота… Нужны только ваши объятия, широкая улыбка, приветливый взгляд и душевное тепло. Без этого я умру…—?Не говори так, Хидэ… —?Михримах-султан запечатала губы Матсумото затяжным поцелуем.Но уже утром луноликая получила письмо, которое заставило её забеспокоиться. Гюльбахар разбудила её и Хидэ-бея и сказала:—?Госпожа! Хидэ-бей! Простите, что подняла вас так рано… Вам письмо из столицы.Женщина выхватила свёрток из рук служанки и развернула его. Письмо было написано Маной. Оно было слишком коротким, а по расплывчатой и скачущей вязи Михримах-султан поняла: Ману что-то беспокоило, и он плакал. Женщина посмотрела на мужа и дала ему прочитать. Хидэ забеспокоился.—?Госпожа, я не думаю, что Мана-паша стал бы отправлять вам письмо подобного рода от нечего делать! Надо отправляться в столицу и всё выяснить: вдруг что-то случилось?—?Пожалуй, ты прав… —?Михримах снова позвала Гюльбахар в покои. Спустя пару мгновений девушка предстала перед луноликой.—?Гюльбахар, распорядись, чтобы приготовили карету. Хидэ-бей! —?она перевела взгляд на мужа,?— Собирайтесь! Мы едем в Стамбул.