О, где же ты, брат? (1/1)

ТоликС детства я был большим, - выше и шире своих сверстников,- и немного неуклюжим. Мать называла меня теленком и шугала с кухни, потому, что я сверх меры любил пожрать. А еще я любил всякую живность и тащил домой бездомных собак и котов, а в школе в живом уголке разводил рыбок, хомяков, попугаев и прочую мелочь. Честно говоря, учеба давалась мне нелегко, я старался с тройки на четверку, разве по физ-ре, несмотря на мою неуклюжесть, была твердая пятерка. Однажды, когда я учился классе в третьем, в живой уголок забралась ?банда? школьных хулиганов – мальчишек года на два постарше моего, которые попытались забрать из клетки кролика Федьку. Не знаю, на кой он им понадобился, но вряд ли зачем-нибудь хорошим, рассудил я, и Федьку доблестно отбил.Родителей вызвали к директору, но я настаивал на своей правоте и, в конце концов, был оправдан, а школьный завхоз стал бдительнее следить за живым уголком в мое отсутствие. Однако, после этого случая, я время от времени вступал в стычки и бои с этой компанией.Все чаще замечая на моей физиономии следы этих стычек и боев, батя отвёл меня в секцию дзюдо.Так и началась моя спортивная жизнь.Благодаря тренировкам, я немного схуднул и научился лучше управлять своим телом. - Масса – это хорошо, но масса – еще не все, - говорил тренер и гонял меня на тренировках до седьмого пота, пока я не получил белый пояс.После он не стал гонять меня меньше, но задачи изменились. К окончанию школы, я получил десятый дан.А потом была армейка. Каратэ давалось тяжелее, из-за массы, и техника, конечно, совсем другая, но я освоил. В дембельском альбоме есть фотка, где я уже с чёрным поясом.На гражданке начал заниматься боксом – вот это по мне, самый честный спорт.На дворе была вторая половина девяностых. Здоровые парни вроде меня сколачивали бригады, становились ?бродягами? по жизни, а через некоторое время пропадали – кто насовсем, а кто и возвращался лет через пять-восемь, смотря по тяжести статьи. Меня, конечно, тоже звали на эту дорожку, но я не пошёл. И мать было жалко, она как батю схоронила и сама сильно сдала, да и сёстрам такой брат на кой – передачки чтоб было кому носить? Да и не мое это вообще. На гражданке я пробыл недолго, поработал вышибалой в кабаке, съездил в детский лагерь физруком на лето и вернулся служить на сверхсрочную. Деньги платили не великие, но стабильно. Тогда дружок мой Андрюха и привёл меня впервые в тот клуб по интересам. Сначала я просто смотрел, как бьются другие, а потом Андрюха уговорил меня поучаствовать. Я быстро набирал баллы в глазах завсегдатаев и ставки на меня росли. Скоро я поправил свои денежные дела, отремонтировал матери дом и собрал кое-что сёстрам на приданое. Я не курил, не бухал, в еде был не привередлив, потому на себя тратил мало. На службе я в составе группы занимался сопровождением грузов спецназначения. Времена стояли неспокойные, всякие случаи бывали. Но мы дело свое знали и безобразия пресекали жестко. Там на меня и обратил внимание начальник охраны тогдашнего министра обороны. Так я и стал вместо грузов спецназначения сопровождать людей спецназначения. Грошив, конечно, платили больше, грязи было меньше, но не сказать, что стало спокойнее. Люди спецназначения своими капризами могут с ума свести, но я научился отмораживаться и просто выполнять свою работу. Потому и попал в президентскую охрану, а при бывшем стал ее начальником. Бывший буйный был. Кабы только носить его пьяного, то и Бог с ним, но его все время тянуло на подвиги и приходилось мотаться с ним по всему городу, стараясь сделать так, чтоб его развлечения не попали в СМИ, и чуть ли не каждый вечер отгонять очередной лимузин на полную химчистку.В общем, насмотрелся.А как-то Маринка моя возьми и покажи мне ролик в интернете про учителя истории, который так всю эту кухню разъебал, что заслушаешься.Не то чтоб я раньше об этом всем не задумывался, но родились девчонки, надо было кормить семью, и я эту муть до сознания не доводил. А тут появился вот такой Вася и пошла жара. Все мои соседи и родственники повторяли фразы из его речи и в один голос говорили, что если б он и правда выдвинулся – голосовали бы за него.А вот на работе о нем будто никто не знал. В коридорах обсуждали Карасюка и Борисенко, но по-тихому, чтоб бывший, тогда еще действующий, не услышал – он же буйный.И вдруг Голобородько выдвинулся. И я понял, что тоже хочу за него проголосовать. Я хочу, чтобы моей страной управлял нормальный парень, а не очередной пердун на казенном довольствии. Первый раз в жизни я ждал итогов выборов. И как же я охуел, когда они оказались честными. До сих пор не пойму, как так вышло, может они там Майдана испугались, (и по-моему не зря), но Василь Петрович стал президентом. Меня гордость разбирала от того, что теперь я буду охранять нормального честного президента. Премьер лично решил сопровождать его в первый президентский рабочий день, собрал нас всех пораньше и мы эскортом двинулись на Дарницу.Когда мы вошли в квартиру, я думал увидеть бойкого парня, который за словом в карман не полезет и прямо с порога выкатит главе Правительства все свои претензии. Конечно, так не бывает…Но, все-таки, я не ждал увидеть его таким… слабым что ли… Может – растерянным, неуверенным… Не знаю. Не разбираюсь я в таких тонкостях, но точно слабым… Я чувствовал его слабость животным чутьем, и что-то внутри откликалось на нее желанием защитить.Когда я был мелким, мне всегда хотелось иметь младшего брата, чтобы научить его тому, что сам умею, чтобы помогать ему, видеть, как он растет…Почему-то я вспомнил об этом, стоя в прихожей квартиры нового президента страны.А еще – он был настоящим. Они же на людях все притворяются, хотят быть лучше, чем есть, а он – нет. Вот стоит и на Юрия Ивановича глазами хлопает, нет, чтоб ширинку застегнуть.А Юрий Иванович всю дорогу его подъебывал на разные лады. Сволочь он конченая, этот Юрий Иванович, на самом деле.Хитрый, старый волк. Его боялись, ненавидели, уважали. Василь Петрович еще неопытный совсем, а этот уже голову ему крутит.Два дня я неотступно был рядом с президентом и все ждал, когда он как-то себя проявит, но он, видать и правда, так от всего этого охуел, что до самой инаугурации все больше молчал и слушал.Вот только кого…А вот перед инаугурацией его сорвало. Он распорядился везти его из резиденции домой и отпустил охрану. Я ни при каких обстоятельствах не должен был выполнять такой приказ, но в этом растерянном мальчике вдруг включилась какая-то сила, которой я не смог противостоять.Если он так хочет… Ему виднее. Он же говорил, дескать, на хуй все ваши кортежи. Вот и сам так ездить не хочет.Значит, не врет.Что не врет это радовало, но радовался я недолго. В целях экономии бюджета на второй день Василь Петрович отказался от личной охраны.Я понимаю четко поставленные задачи, не умею я догадываться и что-то там специальное соображать. А тут, работа вроде есть, а задачи нет. Так свихнуться недолго. Или я охраняю президента, или не охраняю. Запутал он меня , и я его потерял. Вернее, он сам потерялся, но отвечал за это я. И, конечно, Юрий Иванович, хоть и конченая сволочь, был прав – охрана президента проебала, после чего он уволил президентскую охрану по сокращению. И вот тут меня накрыло. Я мог бы устроиться на другую работу, но не мог себя заставить это сделать. Я хотел приносить пользу хорошему человеку, но в моих услугах он не нуждался. Было стыдно за свои проколы и я чувствовал себя совсем бесполезным. А что может быть хуже бесполезности?А еще, у меня было странное ощущение, что я потерял кого-то очень близкого. Может быть брата потерял. Как-то по-мудацки, на вокзале.Маринка меня уговаривала, убеждала, но без толку. Ничего не хотелось, ничто не радовало. Я делал какие-то механические вещи – ел, спал, в магазин ходил, когда Маринка посылала, а самого меня будто не было. Так бывает, когда ты не на своем месте.И Маринку жалко было, и сделать я с этим ничего не мог. Хорошо девчонки тогда были в деревне и не видели моей осунувшейся рожи, но даже их скорое возвращение не мотивировало меня оставить свой полуовощной образ жизни.Пока однажды, как раз в день их приезда, Маринке не позвонила Белла – секретарь Василя Петровича, и не сказала, что он сам будет у нас вечером.Я сначала не поверил. Кто я такой? Проштрафившийся охранник, который не справился со своими обязанностями. С чего президенту ко мне ехать. Я ж не знал тогда, что Маринка его уговорила. В общем, приехал он. Пока поужинали, пока туда сюда, а потом я пошел его провожать. Василь Петрович много говорил чего-то умного – и про Ганди что-то, и про то, что народ у нас терпеливый и понятливый.Он совсем что ли новости не смотрит?Даже я в своем коматозе знал, что вот-вот таксистский майдан начнется.Но Василь Петрович продолжал говорить что-то умное.Не знаю, как у него это получилось, но я и правда маленько пришел в себя. Ну, хоть зла на меня не держит за мои косяки…Добрый он, и умный, только все равно слабый. И защита ему нужна.Как он сам не понимает? Раз умный такой…Я хотел его хоть до дома подвезти, но он отказался и беспечно направился в сторону памятника, где парковались таксисты.Я не то чтобы мастер прогнозов, но чтоб понять, чем кончиться встреча президента с водилами после этих законов его, ума много не надо.Я завел машину, готовый в любой момент подорваться и забрать его, но не успел с места сдвинуться, как Василь Петрович сам запрыгнул в салон, и я вдавил педаль в пол.Так я и восстановился в прежней своей должности и почувствовал себя снова на своем месте. Если честно, меня просто распирало от того, что я был единственным его телохранителем, и никто не мог подойти к нему ближе, чем я это позволю.Ну, кроме его друзей, конечно, и… Юрия Ивановича. Опять же, не понимаю я в этом ни хера, но Василь Петрович сам вел себя с ним так, будто тому позволено больше, чем другим. Вроде как другом-то его не назовешь, но он мог приходить к президенту когда угодно и входить без стука.Я взялся за работу с таким рвением, стараясь все делать, как положено, что Василь Петрович иногда меня одергивал. А Юрий Иванович внимательно следил за передвижениями президента, и когда они с министром иностранных дел надергались со шведками, именно он сделал так, чтобы они не спалились. Не знаю зачем ему это – я думал он наоборот только и ищет, как бы его подставить. А потом, когда я забирал Василь Петровича с ВДНХ, он даже поехал с нами и всю дорогу с ним панькался, будто тот ребёнок. Свой ребёнок. То водичкой напоить, то окошко открыть. Чего-то они ещё разговаривали там на заднем сидении, хотя как? – если Василя Петровича до квартиры я потом нёс на себе – ни петь ни танцевать. В общем, странно это все как-то было.По вечерам президент настаивал, чтобы я уезжал домой и у его дома не задерживался. А я знал, что хоть дом и под наблюдением, лучше перебдеть. Но как я не бдел, однажды президент снова исчез.С утра я позвонил в дверь его квартиры. Открыл Петр Васильевич и сказал, что Вася не ночевал дома, а раз уж он президент, то должен быть на рабочем месте. Я рванул в Администрацию и правда нашел его там – он как раз натягивал брюки в приемной, когда я вошел.Наверное, ночевал тут, и до прихода Рудольфовны одеться не успел. Так оно и было. Потом он с неделю жил в отеле на ВДНХ, потом еще неделю спал в кабинете.На алкашку тарифы зачем-то поднял, целый Майдан собрался.Блин, ну извините, когда на него ебнулось ведро, я действовал строго по инструкции, но все равно в итоге вышла какая-то хуйня.Юрий Иванович дал мне это понять и демонстративно закрыл передо мной дверь в президентский кабинет. А потом Василь Петрович уехал на его машине. Один. Ну, то есть без меня. Понятно куда.Только я знал, что он не прогнется.И он не прогнулся.А потом Василь Петрович нашел себе подружку, и я только успевал фиксировать, как Рудольфовна защищает рубежи президентского кабинета, не допуская ее к телу.Так то мне эта Аня тоже не очень нравилась, что-то в ней было такое… настораживающее. Но Василь Петрович будто ничего этого не замечал, а моего мнения он не спрашивал.Но дела делать было надо, и меньше, чем через месяц, мне стало известно, что мы летим в Страсбург с рабочим визитом. В эту пору Белла стала особенно жестко пресекать попытки впустую занимать президентское время и даже если мы с ним не торчали в Обороне или в МИДе, прорваться в его кабинет было просто невозможно. А вот Юрий Иванович к Василь Петровичу зачастил. Однажды даже в тренажерку за ним вломился, все что-то про этот Страсбург они решали. Ругались вроде. А Василь Петрович после этого всю дорогу как шальной был.Что ему там этот старый черт наговорил?Но это дело не мое. Мое дело не потерять его снова, и никому не позволить причинить ему вред.