Мысль девятая: Долгий путь (1/1)

Над головой Питера смыкались полночные своды тёмного, непроглядного неба. Он стоял в оцепенении, способный лишь зарываться руками под короткие полы болоньевой ветровки, коротко хвататься карманов и собственного остывающего тела где-то внутри, под скользящим синтетическим подкладом. Было холодно.Адски.Ад больше не представлялся ему раскалённой чугунной пещерой, нет, вовсе нет. Ад был именно таким?— вечно ледяной нескончаемой пустыней, где Питу оставалось лишь одиноко бродить, никогда не познав спокойного и безмятежного часа, в который он умрёт. Это наказание было сравнимо с падением в бездну, но к полёту тело бы привыкло. А как может привыкнуть тело к собственной опустошённости и бессилию?Паркер делал шаги. Шаг за шагом, пробирался через стыки льдин и небесно-голубые даже в сумраке проталины, что чуть ступишь, изрыгали из недр океана солёную смерть. В этом суровом пугающем мире потерялось любимое чувство Питера как человеческого существа. Чувство безопасности, стабильности, надёжности.Он знал, что рано или поздно рухнет, что вода поглотит его, сожрёт. Но чем дальше Паук шёл, тем увереннее ?сожрёт? в его разуме сменялось на ?предаст забвению?. Красивые и изящные словно готический собор слова, утончённые высокие пики, невесомые на первый взгляд, но грандиозные вблизи, выросшие из тёмных средневековых барельефов.Где-то впереди, на горизонте, одиноко сияла атласная алая тесьма, превращая далёкие верхушки айсбергов в розовые самоцветы. Питер остановился вновь, не силясь ступить ещё раз. Его лицо было будто припудрено белым сахаром, раздирающим кожу до крови. Он рвано вдохнул, обрамлённые инеем ресницы сомкнулись. Паук упал.Лёд встретил его тупой болью в виске и треском костей. Да, это было предсказуемо. Но безошибочно и разумно. Всё к этому и шло. Сейчас боль утихнет, удары всё ещё воюющего с неотвратимым сердца замедлятся… Всё кончится прямо сейчас.Где-то рядом послышался сраный фирменный щелчок Зиппо. Хотелось скрипеть зубами от развалившейся как карточный домик надежды наконец просто взять и уйти. Он снова здесь.—?И долго будешь лежать, Питер? Вставай.Треск ледяной корки пронзил нутро словно стальной штык. Паркер нелепо качнулся пару раз, развернул корпус, а вслед за ним неуклюже переложил собственные ноги руками. Ценой непомерных усилий он оказался на спине и устало вздохнул. Краем глаза можно было уловить сияющий ареол головы-свечи.—?Дядя, почему ты просто не можешь оставить меня? —?спросил Пит осипшим голосом.—?Хм. Начнём с того, что я не твой дядя, парень, и никогда им не был,?— Кэндэлменсклонил фитиль к своей поднятой руке, наверное, рассматривая что-то,?— к тому же, я всего лишь образ из твоего больного шизофренией рассудка.Питер нахмурился и недовольно заметил:—?У меня не шизофрения, а шизоаффек…—?…тивное расстройство, да-да, я знаю. Но это не имеет значения, ты почти сумасшедший. Лучше разверни голову и посмотри на зарю.Паук хотел снова возмутиться, но не найдя в себе на это ресурсов, покорно повернул лицо навстречу огню наступающего дня. Прекрасное зрелище в невероятных декорациях. В детстве Пит мечтал отправиться на северный или южный полюс, кочевать меж древних ледников. Эти пейзажи представлялись ему абсолютно инопланетными. Как и любой ребёнок, он был очень впечатлителен. Или, может быть, взрослые слишком скупы на интерес к миру?—?Красиво, да?Свеча уверенно стоял, чуть согнув ногу. Его бежевое пальто вздымалось и падало, танцевало вслед ветру. Он был странен, совершенно далёк от всего насущного.—?Я не понимаю, Пити. Почему ты, отвратительный ты… Откуда в мерзкой героиновой шлюхе такие рассветы? —?Кэндэлмен повернулся, и его огонь едва дрогнул.?— Если бы я знал,?— тихо ответил Паркер.Свеча кивнул и вновь уставился на солнце.Паук вспоминал беззаботные времена. Своих скромных друзей, домашку по химии и школьные выставки, холодный взгляд Эдди. Он вспоминал багажник джипа, костёр на берегу залива, самую лучшую на свете травку. Всё это ускользало из памяти, серело с каждым взглядом внутрь себя, теряло всякий прежний цвет.Распад. И сияющие огни разума давали подсказку, что всё именно так. Однажды, в очередной раз подозревая у себя депрессию, Питер заинтересовано рылся на просторах сети. В одной из статей он вычитал, что если тебе снится что-то давнишнее, когда-то бывшее неотъемлемой частью твоей жизни, будь человек то или обстоятельство, это значит, что ты его забываешь. Мозг как-бы прощается с прошлым, прогоняя моменты словно киноленту напоследок.Он бы хотел остаться здесь и умереть. Но нутро трепетало и звало его куда-то…—?Почему ты стал так жесток ко мне? —?спросил Паук.Кэндэлмен развернулся. На Питера смотрел Эдди.—?А какого ещё отношения заслуживает шлюха?***Пит проснулся и уставился в потолок. Сон быстро выветривался из головы, оставляя во рту странный привкус. Не особо то и хотелось его запоминать.Сквозь щель под дверью пробивался солнечный свет, распыляясь по полу словно аэрозольная краска. Неровными мазками он очерчивал помещение, едва дотягиваясь до Питеровой пятки. Пойманную солнцем ногу приятно грело, и неожиданно для себя Паук понял, что соскучился по звезде. Как бы ему хотелось сейчас распахнуть дверь и согреться в её лучах! Но нельзя. И уже вряд ли когда-то будет можно. На душе стало тоскливо.Пит неторопливо разблокировал заряжающийся от повербанка смартфон, посмотрел время.—?Десять часов. Что-ж.План был прост и очевиден. Собраться с силами, вдохнуть поглубже и вперёд. Именно так бы Питер и сделал, если бы всё было как прежде. Но всё нихера не как прежде! Паук не был дураком и проверил всё, что мог. Соцсети и мессенджеры благополучно вывалились из картины мира, новости не обновлялись уже часов четырнадцать, однако GPS и связь были в строю.Это однозначно делало ситуацию проще. Можно было бы использовать навигатор и идти вслед голосовым командам, хоть, скорее всего всё равно придётся пару раз открыть глаза. Но он же как-то выжил во вчерашнем судном дне, избежал встречи с тварями, буквально выпрыгнул из их цепких лап… Удача на его стороне? Дядя и тётушка берегут его, наблюдая с небес или, может, это проделки Свечи.Для чего уж точно нужно было собраться с силами, так это для того, чтобы позвонить. Хоть кому-то, Гарри, Нэду или Эмджей, может быть, даже не общавшейся с ним с десятого класса Гвен. Где-то внутри Питер понимал, что ему стоит это сделать. Спросить у давно забытых друзей, где они. Или убедиться, что те мертвы.Но не сделал. И вряд ли бы сделал, даже если бы ничего не случилось.Бар покидать совсем не хотелось, это место обладало странным шармом. Оно было наделено последними приятными воспоминании о новых приятелях. Уэйд… Думая о его лице, о его руках и тембре голоса, внутри Питера стало тепло. Он узнавал это чувство. Нет-нет-нет! Прекрати, Паркер. Почитай библию, наконец.Это странно. Странно испытывать симпатию к человеку, с которым едва знаком, по-детски наивно. Симпатия невозможна и утопична. Похоть возможна. Она реализуется в соитие и бесплатные бонусы вроде банки пива и совместного косячка, может быть, твой любовник даже приготовит тебе отвратительную яичницу утром или купит замороженную пиццу в Уол-марте, но погреть её тебе придётся самому.Одноразовые парни Питера не отличались особыми навыками ухаживаний и готовки, но он никогда и не требовал подобного. Хотя, порой и думал перед сном, каково это: нежные поцелуи, странные на вкус тосты с авокадо в постель, ванные с морской солью. Глупые клише из романтических комедий и мелодрам, но кто-то ведь может жить и так?Кто-то действительно ходит вместе в кино и держится за ручку, водит вторую половинку не в универмаг за гондонами, а в какой-нибудь ресторан домашней кухни с классной музыкой. Забирает с учёбы или работы со стаканчиком фраппучино или мятного латте из Старбакса. Всякая такая хуйня. Хотелось ругаться, настолько она была сахарно-розовой, но и хотелось попробовать самому.А что будет, если принять ванную с Уэйдом?—?Блять.***Питер был в пути уже пару часов. Двигался он медленно, периодически спотыкаясь и напарываясь на препятствия, три раза даже упал. Он старался не думать о том, на что наступал, без этого тревожащего разум знания было куда спокойнее.Вонючая половая тряпка служила ему верным защитником от слоняющихся вокруг тварей, берегла нервы и каждую секунду спасала жизнь. Лишь последние полчаса краем уха Паркер ловил странные звуки. И о них старался не думать тоже. К чёрту!Как же, оказывается, сложно быть слепым. Паук чувствовал себя отнюдь не ?пауком?, а только-только родившимся котёнком, скользким беззащитным комком шерсти. Ощущения обострились и исполосовывали окружающее пространство словно бритвенные лезвия, вылавливая каждый камушек на дороге, каждый доносящийся запах.Всё теперь показало себя с иного, неожиданного ракурса. Пит с усмешкой размышлял о том, как прославился бы будучи творцом, а его уникальный взгляд на вещи подарил бы миру кучу памятников культуры. И через две тысячи лет дети в музеях бы спрашивали: ?Кто же это такой? Гений своей эпохи!??Это Питер Паркер, маленькие ублюдки?,?— отвечал бы им экскурсовод.Уморительно.Впереди было ещё пять километров пути. Пит не планировал останавливаться.