Мысль шестая: Выход (1/1)

Дом. Что значит для человека дом? Что значит найти его или внезапно потерять, может, людям и вовсе не нужны дома? Кто заложил в нас потребность, этот странный условный инстинкт? А может и не условный.Столько лет прошло с самого начала нашего рода, столько лет мы грелись в чужих объятиях и танцевали с началом весны, столько зим были согреты пламенем костра. Но сколько лет мы кочевали… И закладывали полотна юрт. Все мы разные, кочующие и окончательно осевшие в четырёх стенах. Продукты времени или общества.Непонятные. Именно такими в первую очередь Питер видел людей. Когда его жизнь будто разломилась на два отрезка, в прошлом он перестал узнавать себя. Как он мог понимать, что нужно делать в той или иной ситуации, что говорить, а когда молчать? Если бы жизнь была школьной доской, то его доска будто осталась без всяких отметок, когда на других были целые схемы.Кем-то начерченный путь потерялся в часах и минутах, идти стало попросту некуда и незачем. У остальных, казалось, всегда была цель. И видя осколки времени, где он разговаривает и смеётся, прилежно учится и работает над проектами, Паук совсем не узнавал себя. Как он мог жить так просто?И ведь все вокруг совершенно точно ничего не замечают, они не ценят своих невероятных навыков, не ценят свои доски жизни. Скорее всего, они не только не знают, что живут по каким-то доскам, а не по картам или цветочным горшкам, но и вовсе не догадываются об их существовании.Люди тратят себя на минутные удовольствия, на еду и сон, принимают всё как данность, не считают ценным даром свыше. Питер видел документалки о жестокости по отношению к природе, животным, разрушительности мусорных пакетов и озоновых дырах. Он, конечно, не считал себя святым…Но, ладно, иногда считал. Во вселенной, состоящей из боли и отчаяния, где Паркер?— всего лишь жалкий наркоман, третирующий свою бедную тётушку и посылающий всех нахуй, он позволял себе побыть недооценённым великомучеником. И в определённый момент Паук перестал считать себя причастным ко всему, что происходит в мире и его жизни. На уровне подсознания и вовсе отказался от своей человеческой сущности.Таким обычно страдают подростки. Да, те самые псевдоциничные (на самом деле инфантильные, как и большая часть их ?глупых? сверстников) тинейджеры. А Питер, напротив, пришёл к этому с возрастом. Он стал холодно ненавидеть всё вокруг, тайно пытаясь отказаться наконец от ненависти к себе. Но ничего не вышло.Блядь, лицемер и просто загнанная в угол крыса.Как же ты жалок, Питер Паркер.Всё снаружи покрылось дымкой тумана, очерчивая улицы лишь в самых тёмных углах. Дворы заливались ярким охровым светом, и всё пылкое, жаркое существо растворялось в нём. Тёплые цвета смешивались на этой палитре, чтобы стать одинокими холодными оттенками осени. Остывали последние капли вечернего дождя. Весь мир остывал.Перед тем, как покинуть злосчастную квартиру, Питер ещё раз взглянул на часы. Было нелегко просто так взять и уйти. Но он понимал, что иного выхода нет. Пит не может оставаться там, где лежит труп его тёти. Да и если бы дело было только в этом…После расставания девушки часто решаются отрезать волосы или перекрасить их в яркий цвет. Необязательно именно так, но концепт понятен: они стремятся изменить что-то в себе или окружающем пространстве, чтобы таким образом поменять свою жизнь, сбросить с плеч всё плохое. У Паркера не было длинных роскошных локонов, которые можно было бы яростно откромсать, но был дом. И похоже, настало время его покинуть. Кто-то улетает из родного гнёздышка с поступлением в колледж, а он всего лишь убил свою тётю и не слишком понимает, как жить дальше.?Но ведь и раньше случалось подобное, разве ты не помнишь, Питер??—?Помню.Пит всё помнил. Его жизнь круто менялась не один и даже не два раза. Смерть родителей. Да, было такое. Смерть дяди Бена? И такое тоже. Депрессия. Наркота. Больницы. Отчисление. Смерть тёти Мэй. И вновь захотелось плакать. Ну чем же он мог заслужить это?Пытаясь избавиться от саморазрушающих мыслей, Питер начал складывать в рюкзак электронные приблуды, едва не захлёбываясь слезами. Может, стоит вызвать копов? Его посадят? Действительно ли всё, что происходит?— происходит? Работает ли сейчас полиция вообще?Он не знал, понятия не имел. Вопросы лились рекой, но ответить на них было некому. Паук не рискнул включить телевизор или новостную радиостанцию. Где-то внутри он понимал, что на самом деле не хочет знать. Стоит ли мир на грани апокалипсиса или Питера арестуют, чуть шагни он на улицу.Разве может быть выбор страшнее? Он не хотел оставаться один в этом армагеддоне, где общество живёт по диким законам анархии. Он не хотел оставаться один вообще, но остался. Он не хочет тюрьмы. Однако, задумавшись, Питер кое-что понял.Его уже никто не арестует. Даже если это были бы хорошие, нормальные времена, его тётя всё ещё суицидница. И пусть это его вина, никто ничего бы не смог доказать. Единственный свидетель мёртв. Да и будем говорить честно: тётя своего дорогого племянника слишком любила. Она настолько любила его, что просто бы молчала и терпела даже побои.Осознавать это было для Пита по-странному приятно. Он будто обладал ей, как безвольной вещью.Оторвавшись вновь, Питер поймал краем уха странный скрип. Вслушался.Где-то в покинутых навсегда комнатах заскрипели старые половицы, будто от шагов. Звук был тихим, едва слышным. Внутри заскребло. Взгляд ещё раз прошёлся по бездыханному телу тёти. Вдруг стало душно, будто нечем дышать, и Паук в панике перебрал взятые с собой вещи. Холодок прошёлся по телу, руки разобрало дрожью. И вдруг, из тьмы коридора донеслось:?Куда собрался??Питер замер. Голос звучал совсем незнакомо. Это было не в его голове… Это были не его родные голоса…?ЭТО НЕ МЫ!??БЕГИ!?Ноги налились свинцом, его распирало от животного страха. Скрип стал громче и ближе, раздаваясь уже где-то в ванной. В ванной… Паук, пересилив себя и всё своё кричащее нутро, рванул с места.Он рьяно задёргал ручкой, пытаясь быстрее покинуть дом. Она как назло не поддавалась, почти сломанная им в его прошлый побег. В суматохе он забыл закрыть рюкзак, и пара тетрадей вывалились на обувной коврик. Питер обернулся и хотел было уже быстро поднять их, но звук пронёсся ближе, он чувствовал, что если задержится ещё на пару секунд, то точно отсюда никогда больше не выйдет.—?ДА ДАВАЙ ТЫ УЖЕ! —?не зная, что делать, Паркер изо всех сил уже просто бился об дверь.Звук нарастал. На секунду Питер ощутил, как его спину опалило холодом, но именно в этот момент дверь наконец распахнулась.?БЕГИ! БЕГИ! БЕГИ!?Ступеньки и стены мелькали одна за другой, мельтеша тенями. Паук почти кричал, чувствуя, что НЕЧТО просто так не отстанет. Он бежал…бежал…бежал. Голоса вторили ему и почти разрывали всё содержимое головы в адской агонии.Преодолев порог последней лестничной клетки, Питер перемахнул через перила и упал в середине парадной, развалисто перекатившись. Он быстро поднялся на ноги, застегнул рюкзак и вновь принялся бежать, чуть не выбив тяжёлую старую дверь дома.Оказавшись на улице, Питер остановился и обернулся, взглянув на окно собственной квартиры. Свет в нём погас. Тело вновь содрогнулось. Он был в абсолютной панике и буквально остолбенел, понимая, что всё реально. Твари… Или что это? Кто это? Они реальны! Они реальны, чёрт возьми! И это они убили его тётю!Паук не был уверен, что существ может что-то сдержать, но не мог двинуться с места, в лёгких закончился воздух. Отдышавшись, он обернулся и осмотрел улицу.—?Боже мой… —?прошептал Пит, поражённо открыв рот.