Мысль вторая: Что происходит? (1/1)

Кажется, солнце остыло. Звезда холоднеет с каждым днём, бесповоротно умирает. Питер уже не чувствует тепла от её лучей, утро начинается рваным отрывком, в котором для начала стоит полежать ещё немного. Не по причине сладкой лени или мягкости матраса, нет, вовсе нет. Кровать – это последнее безопасное место во всём мире. И Пауку страшно. Он дёрганными движениями скроллит новости одну за другой. Заголовки бьют в мозг словно таран, первобытная, дикая паника выходит из рек, заливает тело Питера так, что дышать становится невероятно трудно. ЗАРАЗА ИЗ РОССИИ ЗАФИКСИРОВАНЫ СЛУЧАИ НА АЛЯСКЕ ЕВРОПА В ПАНИКЕ Эксперт-социолог NN в интервью для N-MEDIA:– Считаете ли вы, что это может чем-то угрожать жителям США? – Ничуть, всё дело в истерии. – Нужно ли правительству принять меры? – Разве что ограничить поток информации, чтобы предотвратить общественную панику. Поверьте, все эти случаи… Обусловлены слабой моральной защитой социума. В наш век технологий люди должны быть холоднее и избирательнее. Возможно, в авторитарных режимах, где доверие человека к СМИ максимально, любые неосторожные сводки и слова способны повлечь жертвы. Нашим гражданам это не грозит. – То есть, вы говорите о том, что массовые случаи самоубийств вызваны впечатлительностью, а не болезнью или чем-то иным? – Конечно. Иногда статистика резко увеличивается из-за разных факторов. Это нормально! Мужчина смотрит на ведущую и натянуто улыбается, чуть скалясь. В его глазах метаются искры. Питер хмурится и резко блокирует смартфон. Сколько раз люди паниковали попусту? Наверное, как только появилось само понятие ?информация?. За всё это время разумными был усвоен простой принцип: ?Забей?. Паук предпочитает причислять себя к разумным. В жизни достаточно насущных проблем.Одеяло летит в сторону. День начинается сейчас. Тётя Мэй одиноко сидит на кухне, её глаза направлены на нетронутую яичницу. Из радио доносится голос. Питер уже и забыл, что у них есть радио. Но чуть внимательнее осмотрев кухню, он столбенеет. Предплечья покрываются мурашками. – Почему ты завесила окна? Что это всё значит? – Милый… – Мэй отводит взгляд в сторону. Она мелко подрагивает. Ноги сами несут Паука ближе, он садится и рядом и наклоняется. Что же это всё такое? Что это всё значит? Полгода, видимо, очень большой срок. Очень долгий. – Скажи мне, прошу. Я не понимаю… Я хочу разобраться, – Пит осёкся и добавил уже тише, – мне не по себе от всего этого. У тёти из груди будто что-то рвётся, крошит рёбра. Паук знает и понимает это чувство, внутри него самого клокочет лишь оно. Страх, ярость и отчаяние. Святая троица Паркера Младшего. Питер хватает Мэй за руки и крепко-крепко держит. Она шепчет. – Люди, эти люди, – она задыхается меж слов, – увидели что-то. Они увидели что-то на улице, понимаешь? Они рядом, очень скоро всё начнётся рядом. Питер хочет отодвинуться, хочет убежать. – О чём ты говоришь? О чём? Я не понимаю, ничего не понимаю, – срывается на крик. – СКАЖИ МНЕ, ЧТО ВСЁ ЭТО ЗНАЧИТ, МЭЙ! СКАЖИ МНЕ!Хватка расслабляется, Паук чуть не падает на пол, но быстро опирается на ноги и встаёт. Весь трясётся будто чумная собака, только пеной не плещет по углам. Он хочет кричать, он хочет исчезнуть и разорвать собой весь мир по хлопчатобумажным полоскам. Внутри адскими языками горит святая троица. ?ТЫ ДОЛЖЕН УЙТИ ОТСЮДА ТЫ ДОЛЖЕН УЙТИ ИСПАРИСЬ ИСЧЕЗНИ УЙДИ УЙДИУЙДИУЙДИУЙДИ??СЛУШАЙ НАС, ПАУК, СЛУШАЙ ТОЛЬКО НАС!? Питер срывается с места, скользит на стоптанном коврике, бежит, бежит, стучит босыми ногами по лестнице, домашние штаны и футболку продувает холодным ветром как паруса, он несётся на улицу, слышит окрики тёти, хочет успеть. И убедиться в том, что мир жив. Он бежит по тихим улицам, по бензиновым лужам и осколкам. Его ноги не чувствуют боли или усталости, ими движет бесконечный страх. Паркер мчится вперёд без оглядки и кажется, почти не дышит. Вдруг останавливается. Ловит вокруг взгляды, глубоко непонимающие и заинтересованные. Люди шарахаются, отходят подальше, смотрят на его перепачканные кровью и дерьмом ноги. Они не ослепли, не сошли с ума от уличного света, они боятся лишь Питера. Может Питер и есть то самое ?нечто?? Мокрый асфальт отрезвляет, возвращает к жизни, а боль придёт потом, немного позже. Никто не обступает Паука бригадой санитаров, не душит белыми халатами, тени проскальзывает в отражениях всё дальше и дальше. Справа от Питера проходит мужчина без лица в бежевом пальто, вместо головы светящийся церковной свечой ареол. – У вас будет закурить? – одёргивает человека-свечу Паркер.Свеча останавливается и резко, будто вымуштрованный, оборачивается. Фитиль разгорается чуть ярче и скользит по ступням. Он хмыкает и достаёт пачку ?Кэмэл?, такую же бежевую, как его пальто. – Может мне стоит позвонить твоим родителям, парень? Или в полицию? – Свеча произносит это как-то вскользь, в шутку, видимо, в любых обстоятельствах не собираясь жлобиться на сигареты. Меж пальцев уже скользит бензиновая ?Зиппо?, выделывая уверенные вензеля. Все эти слова, столь мелкие и незаметные в жизни, но в мыслях очерченные кавычками понятия – придают Свече статуса. – Я совершеннолетний, просто… – Питер замолкает и прикуривает. Горячий дым струится в горле, льётся в лёгкие. – Трудная жизненная ситуация? – человек улыбается. – Тогда ты знаешь, что делать. Удачи. Он прячет в кармане зажигалку и идёт дальше как будто ничего не случилось. На самом деле, так и есть. Тучи в небе сгущаются, становится ещё холоднее. Паук неспешно бредёт назад и внимательно разглядывает чужие окна. Тётя Мэй перенервничала из-за дурацких новостей, вычитала в социальных сетях чепуху. Слабая моральная защита. Питер любил это делать. Если отвлечься от шуток про извращенцев, то рано или поздно поймёшь, как чудесно каждое окошко, ведь оно открывает чью-то жизнь. Кружевные шторы и широкий подоконник с кучей цветов, смелые панорамные окна без всяких стеснений и правил, яркие и разноцветные в детской, арочные двухэтажные окна с роскошным бархатом… Забитые.Забитые деревянными досками и картоном. Во всей квартире. И балкон тоже. Питер делает ещё одну затяжку, вскипает и тушит бычок себе об лоб.