3. Тони/Пеппер, Тони/Питер (1/1)

Он открывает глаза в своем дохуя-умном-доме, где завтрак будет готов до того, как ты выйдешь из душа, в котором, на минуточку, температура воды регулируется тоже сама, исходя из твоих предпочтений, где тосты всегда прожарены точно так, как он любит, и яйца непременно в мешочек, и кофе по-венгерски с горчинкой. Его на столе непременно ждет утренний Times на уже, наверняка, внушительной пачке. Потому что Тони Старк теперь не читает газет и забросил все свои разработки. Тони Старк каждое утро отправляет завтрак в корзину, и Тор, который зачем-то каждый день приходит сразу после полудня, смотрит внимательно на запавшие, как у полу-трупа, глаза и круги вокруг, как у крошки-енота. Тор причмокивает языком и кивает: ну, что же, дружище, понятно. Наверное, будь он не так оглушен гибелью Локи-пройдохи, орал бы и крушил своим молотом направо-налево, а так лишь сидит — громила на самом краешке стула, и просит то пиво, то чашку кофе совсем без всего. Тот самый Тор, что от сладкого млел и лупил кружки об пол почти что в экстазе. Сегодня в нем будто меняется что-то. Сегодня он отпивает лишь глоток едко-горькой бурды, отставляет подальше и выдает, расправляя свои монументальные плечи:— Нам нужен план. — Плана нет, здоровяк. И не будет. Тони Старк выходит на пенсию, баста. Слышишь, я больше ничего не хочу. — Танос и у меня забрал все, что мог. Брата и остатки асгардцев. Почему же я не сдаюсь?— Да хрен вас, бессмертных, разберешь, что там у вас в головах. Сколько раз ты оплакивал Локи? И гляди, каждый раз, как феникс из пепла. С людьми это не работает, знаешь ли. Умер — значит все, насовсем. Бог упрямо тряхнет головой, рассыпая по плечам золотистые пряди, как колосья пшеницы. Треснет кулаком по краю стола — даже не в четверть силы наверное. Не то что напополам не разломит, посуда вверх и та не подскочит, только забытая чашка сиротливо качнется и грохнется под ноги, разлетаясь черными каплями и дождем из фарфора. На миг разрушая звенящую тишину как будто уснувшего дома. Этот дом, где теперь никто не читает нотаций, не пеняет, что торчит в лаборатории сутки, никто не раскидывает на лестнице разношенные кеды, рюкзаки и тетрадки в гостиной, не оставляет тут и там свою паутину... Этот дом превратился в ебаный склеп. Темный, холодный, пустой, где ветер гуляет по комнатам, врываясь сквозь окна, которые Тони никогда не закроет, здесь эхо пугает, отражаясь от стен и неделями блуждает в дебрях пустых помещений. Здесь все, как и прежде, и все при этом мертво. Застыло, засохло, и едко блестит. Как экспонаты в музее, покрытые лаком. * Ему не надо закрывать глаза, чтобы услышать, как тонкие каблучки торопливо стучат там, наверху. Сбегает по лестнице строгая и деловая. Красивая, как сотни богинь. — Опять читаешь за завтраком? Это вредно, — наклонится через плечо, чтобы откусить от его тоста кусочек. Мягкая прядь скользнет по щеке, и он уже задохнется, забывая и про газету с дурацкой статьей, про остывающий кофе и крошащийся тост. Она пахнет ромашкой и персиком утром. Она привычно ворчит на сбитый график и совет директоров. Она пытается увернуться, когда мужские ладони сомкнутся на талии, чуть приподнимут над полом, чтоб усадить на колени и тут же спрятать лицо у нее на груди. — Тони, я опоздаю, и тебе это прекрасно известно. Как и то, что сегодня решится судьба всего нашего дела. — Мне такой сон сегодня приснился. Знаешь, бывает, что во сне ты летишь, а потом...— ... просыпаешься от того, что свалился с кровати или умудрился призвать свой костюм прямо в спальню. Тони, опять?— Нет, я только подумал... во сне у тебя был огромный живот, и наш малыш в нем толкался. Возможно, даже хихикал. — Не выглядывал у меня изо рта? Тони, мы НЕ беременны, ладно? Пока что не время. — Но это то, что нам нужно — ребенок. Маленький карапуз с твоими глазами, он будет пускать слюни мне на пиджак, и ты забудешь наконец-то про все эти собрания... — Тони, мы не готовы ко ВТОРОМУ ребенку. Нам бы с одним хоть что-то решить, он же полностью отбился от рук, а ты ему во всем потакаешь. Давай обсудим все это потом? Мне правда надо бежать, а то Хэппи будет всю дорогу ворчать. Чмокнет еще раз торопливо и соскользнет с его колен юркой змейкой. — Что? О каком ребенке ты?.. Пеппер?.. Нда, вот и поговорили... чудесно, — вслед затихающим шагам и двери, которую она за собой уже плотно закрыла. Кажется, кофе придется варить еще раз. Впрочем, умная кухня на то и умна, чтобы можно было просто отдать приказ и дождаться. В одной из спален вдруг такой грохот, будто кто-то расколотил целый ящик стеклянной посуды. Или высадил сразу парочку окон ногами. Неразборчивое ругательство сквозь зубы и топот стада слонов, возвращающихся с водопоя. — Мистер Старк, а вы уже встали? Был уверен, что проваляетесь до полудня. Вы ж в лаборатории торчали почти до рассвета. И не смотрите так на меня, я не шпионил и не... это... не ходил никуда на разведку. Я просто проснулся под утро, чтобы попить, а у вас там что-то трещало, и свет... Мальчишка скатится кубарем с лестницы, подхватит на ходу остатки тоста с малиновым джемом. Тони морщится, потому что голова начинает болеть от этого тарахтения. Кажется, слов восемь в секунду, не меньше. Господи, как он терпит все это?— Завтракать будешь? Я еще не делал заказ.— Ага, мне пиццу, пожалуйста, и апельсиновый сок... ой, вот только не надо начинать, что такой завтрак вреден. В конце концов, вы не тетя Мэй и не Пеппер, это они мне вечно мозги промывают. А мы вроде должны в одной команде играть, разве нет? Между прочим, вчера я ничего не сказал про испытания новой модели костюма. Те самые, что провалились и чуть не угробили вас. Хорошо, Стив был рядом. Хотя, знаете, я его не очень люблю, какой-то он чрезмерно хороший... зануда.— Питер!— М? Да, мистер Старк?— Захлопнись. Надутые губы и бейсболка — на самые кудри. Сейчас, разумеется, молча грохнет дверью, а потом будет весь день на газировке и чипсах, может, перехватит где-то хот-дог из убитой азиатскими мигрантами бедной собаки. — Стоять! Куда разогнался?— Я в школу. — Задницу к стулу прижал, и чтобы я ни звука не слышал, — обернется к интеллектуальной системе, что замерла в ожидании, и только зеленый глазок любопытно блестит, озвучит команду. — Мне черный кофе, тост с маслом и омлет с ветчиной. Ребенку — апельсиновый сок, болтунью и хлопья, чуть-чуть молока, добавить ложку сахара и вишневый сироп. Автомат заурчит, принимаясь за заказ. Питер набычится, скидывая на пол рюкзак. — Ненавижу яйца и хлопья. Я Человек-паук или кто, в самом деле?— В первую очередь, ты подросток, и не должен жевать что попало. Потом, когда ты угробишь желудок, мне не улыбается платить докторам за то, чтобы тебе вырезали пару метров кишок. Или, еще лучше, — самому изготавливать новый. Хочешь стать киборгом? Или как?..— Ладно-ладно... я понял. * Кухня перед глазами качнется, и изображение поплывет куда-то, рассыпаясь, как пазл. Как тело мальчишки, что шептал губами, будто присыпанными пудрой или мукой: "Мистер Старк, что-то мне плохо... я не хочу... не хочу умирать". Сипел, уже рассыпаясь пригоршней серого праха, и даже шепота не осталось, а раскаленный ветер унес даже пепел, и отзвук мольбы, что и сегодня еще звучит рефреном где-то внутри головы. "Мистер Старк, мне так плохо..."Что шептала Пеппер в ту же секунду? С кем рядом была? Кого успела позвать? Поняла ли вообще, что происходит? Что это — тот самый конец, а его, Тони, даже не было рядом. Тони, что болтался где-то за миллионы парсеков и цеплялся за исчезающие пальцы мальчишки. Мальчишки, которого было так много, с которым было так ярко и живо...."— Мистер Старк! Это новый костюм?! Для меня? Ох ж ты черт, офигенный! А можно я опробую прямо сейчас? Новые режимы метания паутины!? И паутинные мины?! Ну кру-у-у-уто... — Тони, ты его нещадно балуешь. Ему надо думать про колледж, а не скакать по крышам, выслеживая бандитов. В конце концов, он просто ребенок, и мы с тобой отвечаем... — Ой, Пеппер, брось, пусть играет малец. Все лучше, чем таскаться по подворотням и глушить литрами дешевое пиво, глотать какую-то дрянь..." ...Чья-то рука на плече. И расплывчатая картинка дрогнет, возвращаясь на место. Кухня, разбитая кружка, молот и Тор. Забери Один его надоевшую душу. — Мы не можем сдаться, мы должны их вернуть. Посмотри на себя, размазня. Что сказала бы Пеппер?! А мальчишка? Тебе не стыдно? Ты был его идеалом, героем, кумиром. Позволишь им двоим уйти просто так? Даже не будешь пытаться?Тор зачем-то орет, пытаясь трясти и дергать за плечи. Тор какой-то живой, как в те дни, когда Локи Асгардский был цел, хитер и живей всех живых. Так может?.. Но нет, Тони видел своими глазами... — Тор, отъебись. У меня нет ни единой идеи. — Хорошо, что ты до сих пор не один, — шорох и шаги за спиной, которые Старк узнает среди тысяч и тысяч. Которые прямо сейчас хуже, чем звук от гвоздя, которым скребут по стеклу. Вот только Бог грома как будто бы ждал. — Стив, какого... так долго? Уж думал, успею вознестись на Вальгаллу, пока ты копался там где-то. Наташа? Халк и Соколиный глаз?— Скоро будут. Пора нанести ответный удар. Тони, я рад тебя видеть. Итак, вы готовы?— Вы тут посходили с ума? Готовы к чему?! Мы проиграли! Мы, блять, просто лишились ВСЕГО!— И можем сыграть еще раз, пока Танос жонглирует реальностями и временным потоком, как перед публикой в цирке. Мы все исправим, слышишь? Мы их вернем. До единого. Всех.