Пролог (1/1)

6 июня, 1837Сегодня мы уезжаем из Нью-Йорка в Кейптаун. Дядя моей дорогой Сары, Олдрич, скончался без своих наследников. В результате земля, которой он владел, переходит к ней. Она рассказывает мне, что проводила здесь время, когда была девочкой, и что его территория?— одна из самых красивых земель на свете.Меня терзают сомнения. Сам я никогда не бывал за пределами Нью-Йорка, не говоря уже о моей стране. Но я сохраню хорошее настроение для Сары.Ее живот стал таким большим, и она уверена, что это мальчик, хотя я не знаю, как она может знать наверняка. Она говорит, что хочет назвать его Стивеном, в честь своего отца, Лорда Грейстока Стивена Роджерса. Я взаправду доволен этим именем и дал ей свое полное благословение.Дорогой Стивен, сын мой, ты будешь расти в чужой стране, но, однажды, ты вернешься в свой истинный дом.Джозеф Роджерс, Лорд Грейстока.15 июня, 1837В этом путешествии выяснилось, что у меня морская болезнь. Сара заботится обо мне и помогает привести себя в порядок, но напоминает мне, что, как только Стивен родится, я должен буду делать это самостоятельно. Конечно же она шутит. Пройдет больше месяца, прежде чем он присоединится к нам.Я шутил вместе с ней, что он должен родиться четвертого июля, но она умоляла меня?— нет! ?Пораньше,? молит она и смеется. Каждый день ее волосы цвета сена сияют в ярком свете, и я надеюсь, его волосы такие же.Моя Сара?— самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел, и я молюсь, чтобы Стивен был хотя бы наполовину таким же совершенным, как она.Джозеф Роджерс, Лорд Грейстока.20 июня, 1837Моря страшные и темные, независимо от того, сколько уже дней мы держим путь на юг. Нам никогда не следовало покидать Америку ради этого Богом забытого места. Сара остается в хорошем настроении, хотя я больше всего боюсь за нее?— нее и нашего сына, Стивена. Она надеется родить в Кейптауне, но я не знаю, прибудем ли мы вовремя. Из-за такой погоды поездка уже была отложена на две недели.Капитан сулит, что это не сезонно и пройдет, что мы прибудем в течение месяца, но эти штормы пугают меня. Облака становятся такими темными, а волны уводят нас все дальше от места назначения. Я мог бы поклясться, я видел берег, но этого не может быть. Были бы мы так близки к земле, капитан сказал бы нам.Но я был так уверен, что вижу его. Моя Сара говорит мне, я просто нервничаю, что эти приступы прекратятся, как только мы прибудем в наш новый дом.Дом. Теперь она называет это так. Для меня эта скверная земля никогда не сможет стать домом, но территория, которую унаследовала Сара, должна быть востребована. Мы будем гораздо богаче, чем я мог когда-либо мечтать.У моего сына, Стивена, будут все привилегии и всевозможные вещи, которые он желает. Лучшие одежды и образование будут его.Джозеф Роджерс, Лорд Грейстока.3 июля, 1837Должно быть, шторм швырнул корабль в скалы. Сара и я оказались единственными выжившими, которых мне удалось найти. Слава Богу, лодка оказалась цела, в противном случае, мы могли погибнуть тоже. Моей Саре больно, она плачет, что наш сын скоро будет здесь.Стивен… мы благополучно доберемся до нашего нового дома. У тебя будет все, что ты только пожелаешь, сын мой.Джозеф Роджерс, Лорд Грейстока.6 июля, 1837Моя Сара умерла прошлой ночью. У меня не получилось остановить кровотечение, я держал ее в своих руках, пока она умирала.После этого я попытался подержать моего сына, но я ничего не почувствовал. Он маленький и плачет так много. Должен признаться, я боюсь существ, которые слышат его в джунглях ночью. Я боюсь звуков, которые я слышу вокруг нас в темноте.Стивен… я больше не даю никаких обещаний относительно твоей будущей жизни?— я лишь молюсь, чтобы она у тебя была.1869Баки потерялся. Он отделился от группы несколько часов назад и с тех пор бродил по джунглям один. Он надеялся, что увидит их следы где-нибудь. Он держал руку на своем армейском Кольте, который привез домой, когда вернулся в Бруклин после войны. Он знал, что это не спасет его от гориллы или леопарда, но также знал, что Барнс не сдастся без боя.Этот пистолет спасал его шкуру десять раз и получил столько же предложений о покупке, как дома, так и на рынке день назад. ?Господи,?— подумал он,?— кажется, прошли годы, но это было только вчера.?Он прислонился к большому стволу дерева, чтобы отдохнуть, делая небольшой глоток из своей фляги. Он попытался представить дом. Когда он уехал, только начали строить мост через Ист-Ривер. Его родители водили его посмотреть на него перед отъездом, но там было сделано еще очень мало.Ему было интересно, как мост выглядит сейчас; интересно, удастся ли ему когда-нибудь увидеть его законченным. Затем он встряхнулся и оттолкнулся от дерева, чтобы продолжить путь.Он слышал жуткие звуки вокруг себя, но должен был идти дальше. Когда небо начало светлеть, Баки поклялся, что узнал отметки, мимо которых проходил накануне. Уверенный, что он наконец-то приближается к лагерю, Баки попытался идти быстрее, но громкий стук заставил его с криком остановиться.Баки развернулся, готовый выстрелить в леопарда или другого злобного хищника, но остановился. Там, припав к земле, в густых листьях какого-то дикого растения, названия которого Баки никогда не узнает, был мужчина. Красивый мужчина. Его кожа была загорелой и веснушчатой; из-под длинных, растрепанных светлых волос смотрели тревожные, пронзительные голубые глаза.Баки поднял левую руку и медленно убрал пистолет в кобуру. Он не хотел его пугать. Баки сглотнул и сказал:—?Прости, я не… я не хотел тебя напугать. Я… Я просто испугался.Блондин не сдвинулся с места, едва моргнув, когда Баки заговорил.У Баки отвисла челюсть, когда мужчина встал, хотя он и остался сидеть на корточках, что ассоциировалось у Баки с обезьянами, которых он видел. Его тело было массивным?— также, как и у обезьян, которых видел Баки?— и он был обнажен. Баки отвел взгляд, уверенный, что этот человек стал жертвой какого-то ужасного преступления и должен сохранить достоинство. Так было до тех пор, пока Баки не почувствовал твердую мозолистую руку на своей шее. Удивленный, он повернулся и рванул прочь, спотыкаясь о толстый корень дерева и тяжело приземляясь на задницу.Человек тоже отскочил, снова спрятавшись за листьями с испуганным выражением лица.—?Черт,?— вздохнул Баки. —?Мне очень жаль. Обычно я не такой нервный,?— мужчина смотрел на Баки широко раскрытыми испуганными глазами. —?Вам нужна помощь, сэр? Вы ранены? —?Спросил Баки, вскакивая на ноги и делая шаг вперед. —?На вас напали туземцы или что-то в этом роде? —?Мужчина моргнул и склонил голову набок; страх сменился замешательством, и Баки почувствовал, как холодная тревога пробежала по его спине. —?Сэр? —?Спросил он, его дыхание участилось. —?К-как вас зовут?Блондин начал медленно выходить из кустов, и Баки снова был потрясен его невозмутимой наготой. Джентльмен, даже простолюдин, попытался бы скрыть себя, попросить прикрыться?— что-нибудь. Он снова встал, слегка ссутулившись, как будто это движение было ему незнакомо, но по-прежнему не отвечал. Баки позволил себе посмотреть?— действительно посмотреть. Именно в этот момент он понял, что обращается не к джентльмену.Все тело этого человека было покрыто шрамами, некоторые из которых напоминали леопардовые царапины и даже то, что могло быть старыми пулевыми ранениями. Его растрепанные грязные волосы каскадом падали на плечи. На самом деле, этот человек был довольно грязным. Некоторые пятна, однако, Баки был уверен, были массивными синяками, а не грязью, и они напомнили Баки фотографии выживших после нападения горилл.Нападение гориллы. Царапины леопардов. Пулевые ранения.—?О Боже,?— выдохнул Баки. —?Ты?— это он… Ты же Человек-обезьяна! Они… они были правы…