Глава тринадцатая. Руссо туристо (1/2)
Мы перемещаемся с Микаэлем в кухонную зону студии. Он долго по-хозяйски шарится по полкам и, наконец, находит нужное. Пятилитровый сосуд, видимо, домашней узо. Выпадаю в осадок.Пить самогонку после вина– это равноценно назначить самому себе время утренней похмельной казни.
- Бабушка прислаланапиток на особый случай. Он… как это? Чистый. Голова болеть не будет. Я слышал, русские любят мешать и могут очень многовыпить, - заговорщицки подмигивает Микаэль. – Слабо?
Теоретически – «да». На практике я чувствую сейчас себя рядом с Микаэлем таким же двадцатилетним юным раздолбаем, которому хочется экспериментов и открытий взрослой жизни, пусть впоследствии и не очень приятных.
- Ладно. Давай по чуть-чуть. Но башка все равно будет болеть, - предупреждаю честно, глядяв зеленые с пляшущими после секса бесенятами глаза, - не потому что, напиток плохой, а потому что получится что –то вроде «ерша». Его пьют, чтобы быстро вырубиться.
-Ерша? Вырубиться? – теперь озадачено смотрит на меня Микаэль, но все же решительно приносит стопки, лед и воду. Ему еще все интересно в жизни. Например, перепить русского и доказать тому, что он уже настоящий зрелый мужчина. Тем более что «узо» - национальный алкоголь, с последствиями возлияний которого, как кажется Микаэлю, он слишком хорошо знаком, а я нет.Ладно, я действительно его предупредил.
Пить узо с водой и льдом – это лайт-версия. Стопки наполняются сначала содержимым с градусами, затем добавляется безалкогольная составляющая. Смесь из прозрачной мгновенно становится молочно-белой.
- Поехали. За тебя, - теперь моя очередь подмигивать Микаэлю. – Между первой и второй перерывчик небольшой.
Я знаю, черт побери, что это аморально и антипедагогично с точки зрения моего возраста, но я тоже не могу удержаться от этой взаимной игры.
Наши уже чуть сладкие от алкоголя губы снова соприкасаются, и мы опять выпадаем из реальности. Теперь секс уже более расслабленный, Микаэль, наконец, никуда не спешит и не торопится, как на отъезжающий поезд. В его исполнении мне нравится так больше. Грубый животный трах не для него. Пока. Возможно, и на всю жизнь.
Потом снова узо. Но уже не лайт, без воды и льда. Запасливо заныкиваю бутылку с водой и ставлю ее рядом с расхристанной кроватью.
Микаэль еще совсем по-детски мгновенно отрубается в час ночи и, засыпая, уже еле ворочающимся языком бормочет что-то о том, что ему обязательно надо встать в полпятого утра на работу, и как он мог так напиться.
Я просыпаюсь, как и просил Микаэль, в начале пятого и впервые вижу Кипр… абсолютно серым. Здания,привычно яркие днем рекламные вывески, растенияв палисаднике, немногочисленные машины, нависающаягора, вид на которую открывается из окна, кошка старухи, уже деловито умывающаяся на крыльце, одного непонятного оттенка. Солнце еще не встало. Небо затянуто низкими, тяжелыми тучами. Почему-то решаю, что сегодня обязательно будет дождь.
Из соседнего дома с гостевыми апартаментами, расположенного на расстоянии, максимум в тридцать метров,уже настойчиво тянет вкусной сдобной выпечкой и кофе,а на балконе развешено только что постиранное белье. Киприоты один за другим неспешно подтягиваются на работу. По дороге они останавливаются, чтобы поздороваться с соседями и зависают на пятнадцати - двадцатиминутную беседу.
Это только приезжающие туристы могут позволить себе спать до полудня и гулять до утра. Местному населению необходимо зарабатывать, хоть и не особо напрягаясь. В конце концов, деньги здесь всего лишь способ, а не цель существования.
Я честно пытаюсь добудиться Микаэля, но он только больше зарывается в легкое тканевое покрывало, морщитсяи стонет во сне, умудряясь отбиться от моих рук.
Неудивительно. У меня у самого зверски раскалывается башка. Ощущение, как будто кто-то равномерно и методично тюкает по вискам молотком. Это, несмотря на то, что я вчера немного смухлевал. Перед сном выпил пару таблеток международного спасительного «алкозельцера», который на всякий пожарный прихватил с собой.Нокурить я могу. Это гуд. Жить будем.Быстро пишу записку Микаэлю и оставляю ему последние две таблетки с инструкцией, как применять. По моим оценкам, он проснется только к полудню и отойдет в лучшем случае к вечеру. Надеюсь про себя, что у него не будет уж очень серьезных проблем с работой, хотя, конечно, могут и оштрафовать.
Уволить – вряд ли. На стеклах почти каждого отеля и заведения общепита висят объявления на турецком, греческом, английском и русском о том, что требуется мужской персонал. Работа далеко не респектабельная и мало оплачиваемая.
Спать я больше не хочу, да и мне надо вернуться в номер, чтобы отбрыкаться от бесплатной от турфирмы экскурсии, сидеей которой Макс носится уже третий денькак с писаной торбой. С одной стороны он хочет изучить и облазить все сам, а с другой, понимает, что типичный «руссо туристо» и заблудится без знания языка в трех «эгоистах». Так здесь называют особую породу хвойных деревьев, напоминающую чисто внешне искусственные елки из советского прошлого. Ветви у них расположены четкими ярусами, и сквозь них хорошо видны куски лысого ствола. Иголки, особенно на солнце, плотно прижаты к друг другу и напоминают куски зеленой резины. «Эгоисты» могут расти на обычном для деревьев расстоянии какое-то время, но рано или поздно наиболее сильное за счет мощной корневой системы сживает со свету конкурентов. Отсюда название.…На улице ловлю старенькую машину кого-то из местных, и после долгих препирательств на ломанном простецком английском он соглашается подвести меня за тридцать евро. Впоездке успеваем перекинуться лишь парой фраз о погоде.
- No rain. No rain. Not today. Not tomorrow. Winter. Just winter, - бормочет водила, врубая скорость. Понимаю, что меня самым наглым образом ограбили, когда за десять минут мы долетаем по окраинным трассам до моего отеля. Хмурюсь, пожилой киприот лукаво лыбится. Но делать нечего, сам я все равно бы дорогу домойне нашел, и о цене мы договорились заранее.
- Next time ask the driver about the distance and time of trip. One minute costs one euro, - сжаливается он надо мной, довольно пряча купюры в потрепанный бумажник. Сегодня на его улице праздник. До ужина работать не надо.За тридцать евро на Кипре можно заказать себе самый роскошный обед в одном из лучших ресторанов с обязательным льющимся рекой вином или скромно прожить с семьей три дня. Теперь он, скорее всего, завалится в кофейню-клуб на самой окраине города, куда не допускаются местные женщины, а рискуют заглянуть лишь редкие отважные иностранки, но через полчаса уходят сами под тяжелыми, осуждающими взглядами мужчин и повисшим молчаливым порицанием.