Эпилог. (1/1)

Сознание возвращалось крайне неохотно. Если бы не настойчивый противный визг, ввинчивающийся в уши, Костя еще бы поспал, хотя подушка неудобна и больно впивается в лоб.?Уммм… Гадство. То трахают, то кусают, теперь уши имеют?, – лениво плавали мысли. – ?Теперь граф меня сожрет. Сева!?Бекетов подскочил и больно ударился макушкой о потолок, а коленками о рулевую колонку.— ЧТО? – дикий вопль. Он сидел за рулем родной машинки, которую укутывал снег. Трясущимися руками Бекетов завел двигатель. Дворники расчистили лобовое стекло, и он увидел надоевший пейзаж – проселочную дорогу, ведущую к шоссе. Правда, шеста и пугало не было. – Дверь на месте, я вроде цел. – Костик одурелым взглядом уставился в зеркало заднего вида. На лбу пламенел трилистник – отпечаток лейбла, на часах 18.34. – Прошло всего полтора часа? А усадьба? Все закончено? – Он резко дал по газам и рванул к шоссе.В этот раз он выехал на трассу с первого раза и не останавливался до самого дома.В квартире, промчавшись мимо взволнованной мамы, заскочил в ванную, бросив скороговоркой:— Все в порядке, я приму душ и лягу пораньше.Раздевшись, Костя придирчиво рассматривал себя в зеркало: пребывание в усадьбе никак не отразилось на его физическом облике.?Чего не скажешь о душевном?, – грустно усмехнулся парень. – ?Интересно, что случилось с Севой, доктором и остальными??Хорошенько отмывшись, Бекетов прокрался в свою комнату. Не включая свет, он выглянул в окно. Снежинки тихо ложились на землю, укрывая землю белым покрывалом. Костик тяжело вздохнул, отошел к кровати, с головой зарылся в одеяло, считая, что ни за что не уснет, и провалился в темноту.Пробуждение вышло резким: парень подскочил, отбрасывая одеяло. В спальне кто-то был.— Кто здесь? – хрипло спросил он, вглядываясь в темноту и нашаривая левой рукой выключатель настенного бра.

— Тшшшш, – на его ладонь легла другая, большего размера и горячая. – Костя.— Сева? – немеющими губами спросил Бекетов, поворачивая голову в сторону звука и натыкаясь на серебристые глаза. – Ты? Как ты?— Свободен! – свет, идущий, казалось, от стен осветил знакомого из усадьбы. – Спасибо, Костя, – Сева взял его лицо в свои ладони, трижды расцеловал в щеки.— Как? – пробормотал Костик, с жадностью глядя на приятеля, наслаждаясь его теплом.— Заклятие было завязано на тебе, ибо ты был последней жертвой. Но ты искренне простил Кроссовского и напоил пентаграмму своей кровью и слезами.— Просто мне было жаль.. Так жаль вас и даже его, – пробормотал Бекетов, чувствуя, что глаза опять на мокром месте. – Как далеко человек может зайти в жажде власти.— Не плачь, теперь все позади, – Сева осторожно сцеловывал слезинки с щек Кости. – Мы свободны и можем уйти.— Правда? Я так рад, – улыбнулся парень, только сейчас замечая, что приятель в темно-синем мундире с золотыми бахромчатыми эполетами на плечах. – Ты?— Я пришел попрощаться, – проговорил тот, вставая с колен и прижимая к Бекетова к себе.— Прощай, – хлюпнул носом Костик, обнимая его за шею. – В смысле, спокойствия тебе.— Теперь обязательно, – улыбнулся Сева и осторожно поцеловал парня. – Живи, Костя.Бекетов глотал слезы, когда Сева растаял в воздухе. Свечение комнаты погасло.— Удачи. А я постараюсь прожить так, чтобы мне перед тобой стыдно не было.