Третья часть. (1/1)

— Молчишь?Тот судорожно сглотнул и прохрипел:— Нет, хозяин, я все понял.— Хорошо, – хищно улыбнулся мужчина, проводя плетью по внутренней стороне бедра. – Думаю, немного профилактики не помешает, – парень задохнулся от ужаса, когда плетеная веревка коснулась его интимных мест.Костя похолодел, чувствуя острою жалость к неизвестному парню, и случайно навалился на дверь.-Скиииипллллззз…?*:%%;;?. – мысленно охнул он, когда граф повернулся в его сторону. Глаза вспыхнули алым, а ноги сами вынесли Бекетова вперед.— Прекратите мучить ребенка! – рявкнул он, останавливаясь перед мужчиной.

Костя отчетливо понял, что раз каждый встречный пытается закусить им, то надо вести себя так, чтобы не было стыдно за себя.— За детей принялся, педофил-умертвие? Не позволю! – он подергал веревку, стягивающую запястья парня.— УХА-ХА-ХА! – от смеха графа помещение задрожало.Бекетов развязал толстую колючую веревку, не показывая, как у него самого трясутся поджилки. Спасенный парень смотрел на него огромными серыми глазами.— Хватит! – рявкнул Кроссовский и спину Кости обожгла боль.— Ай! Псих! – тот обхватил пленника за плечи и споро отполз назад, к кладовке.— Ты! – глаза мужчины заалели, тени хлынули из углов и окружили ребят. – Ты, – хлыст указал на светловолосого. – Убирайся. А с тобой, мы сейчас пообщаемся, – плотоядно облизнулся на Костика.Тени накрыли не успевшего пискнуть Бекетова, и очнулся он уже голым, растянутым между балками. Парень помотал головой, задергался и скривился: грубые веревки больно впивались в запястья и щиколотки.— Зря, – ухо обожгло жарким дыханием, а обнаженное тело огладили горячие руки. – Я рад, что ты такой стойкий, – кожу на шее ощутимо прикусили.— Отцепись, маньяк, – буркнул Костя, предчувствуя, что сейчас ему будет гораздо хуже, чем ранее.— Думаешь, Сева жив? Нееет, мертв, как все мы, – прошептал Кроссовский, раздвигая ягодицы парня.— И что? Ему также больно! – решительно проговорил Бекетов, мелко дрожа, когда в его тело вошло что-то твердое и ребристое. – Ааа!— Ну что же ты, Костя? – притворно удивленно спросил граф, вынимая и загоняя обратно рукоять плети, резко проворачивая. – Я тебя хорошо разработал.— Уммм… — промычал Бекетов, мысленно соглашаясь с мучителем. Неприятно и унизительно, но не больно. Затем Кроссовский прижал левой рукой за талию, а правой работая еще более резко, шептал угрозы.Костя сжал зубы и сосредоточился на дыхании, отрешаясь от происходящего. Дальнейшее слилось для него в череду боли и страха, пока не соскользнул в спасительную темноту.Вновь его качали мягкие волны, вновь успокаивающий запах жасмина и тот же голос:— Костя, Костя, очнись.Бекетов поморщился и открыл глаза:— И-игорь Иванович?

— Я, – улыбнулся врач и протянул стакан с зеленоватой жидкостью. – Пей, тебе сильно досталось.Парень в два глотка выполнил указание и только тут обратил внимание на перевязанные запястья.— Боюсь пошевелиться, – нервно улыбнулся он.— Не бойся, наш лекарь свое дело знает, – подбодрил его юношеский голос и матрас прогнулся под тяжестью тела. Костика подхватили за плечи и помогли принять сидячее положение.— Ты? – удивился Бекетов, глядя в знакомые серые глаза.Ему представилась возможность получше рассмотреть парня. На вид помладше самого Костика, лет двадцати – двадцати двух. Короткие соломенные волосы растрепаны, внимательные серые глаза, гладкая загорелая кожа, на аккуратном носу россыпь веснушек, полные губы приоткрыты. Белая полурасстегнутая рубашка открывала развитое тело, к которому Бекетов прижимался. До него дошло, что он сильные руки крепко обнимали его за талию и покраснел.— Эээ, спасибо, – он попытался отодвинутся, но парень нахмурился и крепче прижал его к себе.— Тебе плохо? Голова кружиться? – встревожено спросил тот.— Н-н-нет, – нерешительно ответил Костик, прислушавшись к своему организму. – Легкая слабость и руки чешутся, – он потряс перебинтованными запястьями. – О, а ты Сева! – радостно воскликнул пленник, переводя взгляд на парня.— Да, – слегка улыбнулся тот. – И я так же как ты, когда-то попал сюда.— О… — протянул Бекетов. – Ты умер здесь? И остался?— Поверь, я хотел покоя, но все кто погибает в усадьбе, здесь же и остаются, – грустно сказал Сева.— Костя, у тебя мало времени, – вмешался в их разговор врач. – Граф гммм… забавлялся с тобой второй раз. Мне с трудом удалось залечить твои повреждения, – Игорь Иванович сокрушенно покачал головой. – В третий раз, у тебя не хватит сил на восстановление, а потом он отдаст тебя управляющему и его прихвостням.— А их ?игры? болезненнее графских, – добавил Сева. – К тому же их несколько.— Они тебя… — сглотнул Костя, с ужасом глядя на парня.— Я умирал долго и больно, – судорожно вздохнул парень. – И не хочу, чтобы ты прошел через это.— Я тоже, – поежился Бекетов и решительно сказал: – Проводишь меня библиотеку? А то опять куда-то вляпаюсь.Сева и врач переглянулись, потом парень встал, за руку вытянув Костю из кровати:— Я покажу до чего сам дошел в свое время.Игорь Иванович протянул ему пушистый серый халат.Натянув его Костик, быстро двинулся за провожатым.Рука об руку они крались по темному коридору, когда Бекетов не выдержал грызущего любопытства и тихонько пробормотал:— Сев, а можно спросить?Приняв невнятный возглас за согласие, он продолжил:— Как давно ты здесь?Тот вздохнул:— Наше поместье располагалось около N-ска. А я, следуя в расположение своей части, решил срезать угол и проехать проклятыми полями. Не послушал маменьку. А ведь она заклинала меня держаться от этих мест подальше, – отрывисто поведал Сева. – В августе 1911 граф Кроссовский забрал меня в свою усадьбу. Дальше боль, отчаяние. Сначала он, потом они. Три дня умирал. После, я не смог вырваться и стал одним из обитателей поместья.Слушая его глухой, полный тоски голос, сердце Кости наполнило жалость, положив руку парню на плечо, прижался к его спине, прошептал на ухо:— Сева, обещаю, я освобожу тебя.Тот замер, а потом осторожно повернулся и обнял его, приподняв его лицо за подбородок:— Такой циничный и такой чистый, – печально проговорил он. – Идем.— Жизнь у нас такая, – смущенно буркнул Костя, следуя за ним. – И почему здесь все выше меня, вроде я никогда мелким не был?— притворно возмутился он.Конечно, с его 175 сантиметрами роста дышать окружающим в грудь, или максимум в плечо, поневоле обрастешь комплексами.— В лейб — полках строгие требования, в том числе и к внешности, – тихо рассмеялся Сева. – Пришли, – он осторожно приоткрыл дверь и проскользнул внутрь, втянув за собой Костика.Они оказались в сумрачном помещении, пахнувшем пылью, керосином, чернилами. Проводник зашел ему за спину и, крепко обняв за талию, провел среди лабиринта стеллажей к полке у дальней стены.— Тут.

Бекетов нащупал на этажерке большую книгу.— Взял? – прошептал Сева.— Ага, – он поднял тяжелый фолиант.Проводник надавил ему на плечи, заставив сесть на пол, обнял за талию, крепко прижался со спины и прошептал:— На полу нас не заметят.— Ага,– облизнул внезапно пересохшие губы Костя.Вспыхнула свеча, которую парень поставил на пол, у колена.Бекетов разомкнул кованый замок на переплете, раскрыл книгу и в панике воскликнул:— Какая-то абракадабра! Я не умею читать руны!— Тссс, – шикнул Сева, зажимая ему рот рукой. – Вчитайся. Поместье вне времени и пространства, потому незнакомые языки не проблема.Костя кивнул, и парень медленно убрал ладонь с его губ, переместив ее на грудь. Бекетов покраснел, но даже не подумал возмутиться, ему было очень приятно и уютно с новым знакомым.

?Как же так? Мне всегда девушки нравились. А Сева… Такое чувство, что я его всю жизнь знаю. С ним так хорошо?, – он встряхнул головой, сгоняя с губ глупую улыбку. – ?Сначала дело?.В течение следующих пары часов он внимательно изучал фолиант, не замечая ласкающих прикосновений.— Пожалуйста, Костя, сосредоточься. За все время моего пребывания я не встречал, никого о ком бы так беспокоился. У тебя получится.Наконец, Бекетов захлопнул книгу и решительно посмотрел через плечо на провожатого:— Сева, у меня есть несколько вопросов.— Какие?— Здесь написано, что граф выполнял ритуал, жить вечно захотел, – Костя побарабанил пальцами по книге. – Как в дурном триллере. Но в чем-то ошибся и кровавые жертвы не помогли. Всю усадьбу выкинуло в Безвременье и для существования требуется постоянные подпитки в виде убийств.— От обычных убийств толку мало, а вот длительные мучения высвобождают гнев, ненависть, отчаяние, подпитывающие существование обитателей усадьбы.— А без этого?— Мы заперты в этом мирке и если подпитки не будет, нас поглотит Хаос. Захваченные души никогда не переродятся, – вздохнул светловолосый парень. – Это будет очень болезненно… И безнадежно…