Глава 12 (1/1)

Эта ночь была самой длинной для всех. Спустя несколько часов после остановки первого кровотечения, у Ифиджении случилось повторное кровотечение, и прогноз врача оправдался. К вечеру Ифиджения потеряла ребенка. Костас был вне себя от ярости, когда узнал об этом, и чуть не разгромил весь коридор клиники. Охрана и подоспевший Алексиус с трудом смогли сдержать грека, впавшего на тот момент в истерику. Когда мужчина немного пришел в себя, врачи дали ему успокоительное и смогли уговорить его отправиться домой. Костас долгое время упрямился, но через какое-то время окончательно пришел в себя, успокоился и позволил Алексиусу отвезти себя в особняк Оллфордов.Дома на Костаса накатила жгучая боль и какое-то опустошение. Заперевшись в спальне, Костас не раздеваясь упал на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, от бессилия взвыл и разрыдался. Слезы душили его, а все внутри разрывалось от нестерпимой боли. Какая-то часть его в один момент умерла. В один момент он лишился настолько же дорого, насколько дорогой была для него жена. Вспомнив о супруге, которая была без сознания и скорее всего еще не ничего не знала, грек разрыдался еще сильнее. Он даже представить себе не мог, как сообщит ей об этом. Ифиджения очень привязалась и всей душой полюбила ребенка, а его потеря означала, что для нее сейчас настанет непростой период. В этот период ей будет очень нелегко… им будет нелегко, но для себя Костас решил, что не оставит ее одну.Всю ночь Костас не мог сомкнуть глаз. Он смотрел в потолок и прокручивал в голове каждый момент проведенный с супругой за последний месяц. Впервые за свои тридцать лет он осознал, насколько быстро проносится жизнь. Еще только прошлым вечером и этим утром Костас радовался красавице жене и ребенку, которого она носила под сердцем, а спустя всего полдня их нерожденный ребенок был мертв.Не желая больше терзать себя подобными мыслями, Костас поднялся с кровати и с удивлением обнаружил, что уже наступило утро. С трудом соображая, мужчина, еле передвигая ногами, вышел из спальни и услышал с первого этажа голос Алтэйи.АлтэйаМужчина вдруг остановился. Грек внезапно задумался над тем, что произошло вчера. ОН прекрасно понимал, что Алтэйа самостоятельно никак не могла забраться на Мавро. Да и никто не мог посадить ее в седло, потому как практически все знали, что мустанга могут оседлать только трое. Вчера они все были на террасе, когда мустанг помчался в лес. Разве что…Костаса словно током прошибло, и он поспешил вниз. Перепрыгивая через одну ступень, мужчина сбежал в гостиную и опустился на колени перед Алтэйей, сидевшей в кресле.—?Жемчужинка,?— грек взял девочку за руки и стал смотреть ей в глаза,?— расскажи мне, что вчера произошло. Как ты оказалась верхом на Мавро? Ты же не могла сама залезть на него.Вилда и Алексиус, которые сидели на диване, стали внимательно смотреть на Костаса. До его прихода они и сами пытались поговорить с Алтэйей, но у них ничего не вышло. Малышка молчала и уходила в себя, когда заходил вопрос о вчерашнем.—?Алтэйа, ты должна сказать,?— глаза Костаса заблестели от слез, и он сильнее сжал руки девочки.—?Не плачь,?— всхлипнула Алтэйа и стала гладить грека левой рукой по голове. —?Где Ифиджения?—?Она в больнице,?— с нескрываемой болью в голосе, произнес в ответ Костас. —?Розалина вчера сбросила ее с себя, и теперь у нас с Ифидженией не будет малыша.—?Тиа просила никому ничего не говорить,?— всхлипнула девочка, потирая кулачками глаза, наполненные слезами.—?О чем ты, малышка? —?Алексиус сорвался с места и присел рядом с Костасом перед дочерью. —?Это Ифиджения посадила тебя на Мавро? —?с замиранием сердца спросил он.—?Нет,?— малышка замотала головой и посмотрела на Костаса. —?Меня Танис посадила.— Что? —?переспросил Алексиус и взглянул на мужа сестры.—?Почему ты вчера мне об этом не рассказала? —?голос Костаса стал жестким, а его потемневшие глаза сверкнули от злости.—?Я Ифиджении сказала,?— Алтэйа заплакала и бросилась на шею к отцу.Схватившись за голову, Костас вскочил на ноги. Нахлынувшая ярость стала сжигать грека изнутри, и он мысленно поблагодарил бога за то, что сейчас Танис далеко от него. Будь она здесь или в Лондоне, то он бы непременно свернул ей шею собственными руками. Расхаживая по гостиной, мрачнее тучи, грек пытался понять то, зачем Танис сделала это.Как же ты до этого додумалась, маленькая дрянь?Выйдя из дома, Костас поспешил на конеферму. Мужчина прекрасно понимал, что Мавро явно был взбешен не тем, что Алтэйа оказалась верхом на нем. Он решил поговорить с Самуэлем, который уж наверняка многое знал.Самуэль вместе с Мавро находился в загоне. Мужчина что-то говорил коню, а тот стоял на месте, опустив голову. Костас заметил, что мустанг выглядит иначе. Он уже казался греку не таким бодрым и резвым.—?Мавро, не упрямься,?— хрипло рассмеялся Самуэль, похлопывая коня по левому боку. —?Все будет хорошо. Она скоро вернется.—?Что с ним? —?сдавленно произнес Костас, с неприязнью смотря на мустанга.—?Ты винишь его, Костас,?— со вздохом сказал Самуэль. —?А ведь он не меньше тебя переживает за нее. Он любит ее, она для него все. Мавро не ест, не пьет, не спит.—?Он неуравновешенный,?— прошипел грек.—?В произошедшем нет его вины,?— с укором в глазах пожилой мужчина посмотрел на Костаса, а затем повел Мавро в конюшню.Костас бросил уничтожающий взгляд на Мавро и заметил, что конь прихрамывает и издает жалобное, еле слышное ржание.—?Почему он хромает? —?грек поддался вперед и остановил Самуэля, после чего посмотрел в большие блестящие глаза мустанга, которые были увлажнены. Подняв руку, Костас положил ее на шею Мавро и поджал губы.—?А вот это интересно,?— загадочно улыбнулся ипполог. —?Позавчера вечером Мавро во время прогулки, скорее всего, поранился. Я, к сожалению, заметил это поздно, когда уже собрался выводить его к Ифиджении. Я захотел его расседлать, но отвлекся на важный телефонный звонок, а когда вернулся, то Мавро уже выбежал с конюшни. —?закурив, пожилой мужчина пошел к ограждению загона, и Костас последовал за ним. —?Я когда Мавро привел обратно, он меня к себе долго не подпускал. Его рану разъело.—?Разъело?—?Да. Ну, знаешь, когда, к примеру, на открытую рану попадает соль. Я промыл рану, и он успокоился.—?То есть это из-за раны Мавро так взбесился?—?Я думаю, что это так.—?Значит, это не из-за того, что Алтэйа оказалась верхом на нем. Спасибо, Самуэль. Ты помог мне.—?Что с Ифидженией?—?Она ребенка потеряла,?— надрывно сказал в ответ Костас, осунувшись.Опустив голову, грек убрал руки в карманы брюк и поплелся к дому, спотыкаясь о собственные ноги. Но он не обращал на это внимания. Его мысли и внимание были далеко-далеко отсюда. Разговор с Самуэлем в один миг перевернул все с ног на голову. Медленно собрав все мысли воедино, Костас испытал отвращение к собственной сестре.—?Если все окажется правдой, то ты пожалеешь, что на свет родилась,?— сквозь зубы процедил мужчина и, поднявшись на террасу, вошел в дом.Костас не знал, как теперь смотреть в глаза супруге и ее семье. Все как следует обдумав, грек прекрасно понял, что его жена знает о том, что натворила его сестра. Ифиджения была умной женщиной и, после рассказа племянницы, ей ничего не стоило все понять, но при этом она не слова никому об этом не сказала.Вернувшись в гостиную, мужчина сел в свободное кресло. Вилда медленно подошла к греку и, присев рядом на подлокотник, положила руки ему на плечи—?Врач звонил,?— тихо сказала она. —?К Дженни ты можешь поехать.—?Сейчас я к ней поеду,?— без каких-либо эмоций в голосе, отозвался Костас. —?Жемчужинка, а зачем тебя Танис посадила на Мавро?—?Значит все-таки Танис? —?вопросительно изогнул бровь Алексиус, а Костас в ответ кивнул.—?Папа, а ты не будешь ругать меня? —?робко спросила Алтэйа, сжимаясь в комочек, сидя на коленях отца.—?Конечно не буду,?— ласково улыбнулся грек, целуя дочь в затылок.—?Мне скучно было, и я в прятки стала играть. Танис захотела поиграть со мной. Мы так весело играли,?— девочка улыбнулась, но через несколько секунд погрустнела. —?Мы спрятались от Самуэля на конюшне, и потом Танис сказала, что я могу покататься на Мавро.—?Ты же знаешь, что Ифиджения не разрешает никому на нем кататься,?— Костас взглянул на Алтэйу, после чего снова повернул голову к камину.—?Танис сказала, что Ифиджения разрешила! —?Алтэйа заплакала и, спрыгнув с колен отца, убежала из гостиной.Алексиус поднялся с кресла и поспешил следом за дочерью. Следом за ним пошла Вилда, перед этим ободряюще похлопав Костас по плечу. Вздохнув, грек взъерошил волосы и встал с кресла. Поднявшись в спальню, он собрал в дорожную сумку некоторые вещи Ифиджении, ее косметичку и плюшевого пингвина, который по обыкновению стоял на прикроватной тумбе супруги. Сменив рубашку, которую еще вечером в больнице залил кофе, грек взял сумку и пошел в гараж за машиной.I’m getting paranoid / Я схожу с ума,I feel a gaping void / Чувствую зияющую пустоту,I have to fill this / Я должен заполнить ее,Without idea of bliss / Даже без надежды на счастье.I have to break through / Я должен преодолетьThese barriers / Эти препятствия,I have to break through / Я должен преодолеть,I have to break through / Должен преодолеть…*Ифиджения лежала на кровати в палате, бесцельным взглядом смотря на противоположную стену, даже до конца не понимая, какого та цвета. Молодая женщина вообще мало что понимала, а если быть точнее, то она понимал лишь то, что потеряла ребенка. Гречанка мало помнила события прошедшего дня, но то, как Костас привез ее в клинику, женщина прекрасно помнила. Супруг уверял ее в том, что все будет хорошо, что врачи смогут ей помочь. Ифиджения поверила ему, поверила, что все будет хорошо. И верила она до тех пор, пока врач ей не сообщил, что ребенка спасти не удалось.Переговорив с врачом, Костас отправился в палату к супруге. Врач предупредил мужчину, что сейчас гречанка находится не в лучшем состоянии, она находится на грани нервного срыва. Когда грек вошел в палату, его сердце сжалось. Его любимая женщина, такая яркая, светлая, веселая, сейчас была бледной, словно мел, а ее орехового цвета глаза были пустыми и совсем безжизненными. Ифиджения выглядела очень отрешенной. Она была очень спокойной, даже непривычно спокойной. Казалось, что ей нет дела до того, где она и что с ней.—?Zoi mou,?— робко начал Костас, ставя на пол у кровати сумку,?— я привез твои вещи. —?он присел рядом с супругой, которая совсем не обращала на него внимание. Стоило только мужчине прикоснуться к ее в руке, как она резко села и поджала ноги к груди.—?Не прикасайся ко мне,?— отозвалась Ифиджения, и Костас поразился насколько ее голос стал жестким и глухим.—?Хорошо,?— нервно сглотнул грек.—?Забери меня домой,?— попросила молодая женщина супруга.—?Врач сказал, что тебе лучше побыть под присмотром врачей.—?Забери меня домой,?— процедила сквозь зубы гречанка.Поднявшись с постели, Ифиджения поставила сумку на кровать и достала из нее свою одежду. Сбросив с себя больничную рубашку, гречанка быстро оделась и присела на постель. Костас не сводил глаз с супруги, а его взгляд выражал беспокойство. За время брака ему ни разу не доводилось видеть жену в таком состоянии. Сейчас Ифиджения была для него совершенно чужой и такой далекой. Своими мыслями она явно была далека и от него, и от больницы, и от произошедшего. ?Возможна любая реакция. Сейчас ее психика будет защищаться от реальности??— предупредил его врач. Забрав сумку, Костас протянул руку супруге, но она отрицательно закачала головой и поднялась с кровати, обнимая себя за плечи. Когда они вышли в коридор, к ним тут же поспешила медсестра, которая начала уговаривать Ифиджению остаться. Гречанка несколько минут стояла спокойно, после чего громко и плаксиво прокричала: ?Оставьте меня в покое!?. Оттолкнув от себя супругу и медсестру, женщина поспешила к выходу из отделения, никак не реагируя на просьбы супруга остановиться.Уладив все формальности, Костас поспешил на улицу. Супругу он нашел на парковке. Молодая женщина сидела на асфальте у черной ?Ауди?, прижимая колени к груди и обнимая их руками. Ее подбородок покоился на коленях, а длинные спутавшиеся волосы скрывали лицо. Быстро подойдя к жене, грек присел перед ней на корточки и, положив руки ей на плечи, слегка встряхнул. Когда гречанка никак не отреагировала на это, мужчина выпрямился и рывком поставил супругу на ноги.—?За что она так со мной? —?Ифиджения обессиленно прижалась к супругу и стала часто всхлипывать. —?Чем ей помешал ребенок? Алтэйа же ничего ей не сделала.—?Я пока ничего не знаю, дорогая, но я все выясню. Почему ты мне сразу ничего не рассказала?—?Ты и так был зол на Танис.—?Ты потрясающая женщина! —?горько усмехнулся Костас. —?Из-за Танис чуть не пострадала твоя племянница, а ты все равно все скрыла.—?Я это делала ради тебя.—?Ради меня?Костас обхватил Ифиджению за подбородок и поднял ее голову. Устремив свой взгляд в глаза супруге, мужчина заметил, что они полны слез. Слабо улыбнувшись, он привлек к себе гречанку и крепко обнял. Молодая женщина напоминала кусок камня: такая же холодная, неприступная и твердая. Она была напряжена, и объятия супруга не помогли ей расслабиться. Все было совсем даже наоборот. От объятий мужа Ифиджения напряглась еще сильнее.—?Давай поедем домой,?— попросила гречанка, освобождаясь от объятий Костаса.—?Поехали,?— Костас снял машину с сигнализацию и помог супруге сесть на заднее пассажирское сиденье.Закинув сумку в машину, грек занял водительское место и, заведя машину, стал выезжать с парковки. Бросив взгляд в окно, Ифиджения положила сумку на заднее сиденье машини и медленно прилегла, устраивая голову на сумку. Подтянув ноги к коленям, она обняла их руками и прикрыла глаза. Вслушиваясь в тихое урчание мотора машины, гречанка ощущая сдавливающую боль в области груди. Судорожно выдохнув, Ифиджения до крови закусила нижнюю губу, а по ее щеке покатилась одинокая слеза.Бережно прижимая к себе Ифиджению, Костас занес ее в дом и, тихо ступая по полу, прошел в гостиную. Когда он направился в сторону лестницы, дремавшая у него на руках супруга открыла глаза и попросила оставить ее в гостиной. Мужчина уложил ее на диван, а сам поднялся в спальню за пледом. Обведя взглядом гостиную, пол которой был усыпан разными игрушками, гречанка грустно улыбнулась. Поднявшись с дивана, она прошлась по комнате и присела на корточки у маленькой куклы-пупса, одетой в полосатый костюмчик. Плотно сжав губы, молодая особа дрожащими руками подняла с пола пупса. Затуманенными от слез глазами, женщина стала поднимать остальные игрушки, а затем убрала их в короб для игрушек, стоявший у дивана.Спустившийся в гостиную Костас, подошел к супруге, которая, ссутулившись, стояла у разожженного камина и смотрела на яркие, танцующие языки пламени. Приблизившись к жене, он накинул ей на плечи плед и обнял ее обеими руками за талию, устраивая подбородок у нее на плече. Ифиджения поежилась, но все же прижалась к супругу и вздохнула.—?Где ребята? —?гречанка повернула голову к супругу.—?Гуляют, наверное,?— пожал плечами Костас. —?Как ты себя чувствуешь?—?А как ты думаешь?—?Agapi mou, прости, но я должен был спросить. Врач отпустил тебя домой, но с условием, что если тебе вдруг станет плохо, я привезу тебя обратно.—?Физически со мной все хорошо. Для врача этого достаточно.—?Может тебе чего-нибудь принести?—?Кофе с ядом.—?Это не смешно.—?А я и не смеюсь.Вырвавшись из объятий супруга, Ифиджения сбросила на пол плед и выбежала на улицу. Сбежав по крыльцу, она собралась пойти к Мавро, но буквально через несколько шагов у нее перед глазами все поплыло, ноги стали ватными, а походка неуклюжей. Сделав еще один шаг вперед, гречанка покачнулась и осела на траву, а у нее за спиной послышался возглас Костас. Костас опустился позади супруги и, прижав ее к своему телу, крепко обнял за плечи. Издав прямо-таки нечеловеческий вопль, Ифиджения начала содрогаться в плаче. Изо всех силах сжав жену в объятиях, грек уткнулся лицом ей в волосы и прикрыл глаза. Из глаз у него брызнули слезы, которые тут же покатились по щекам, оставляя за собой влажные дорожки.Следующие минут десять Костасу пришлось применить всю свою силу и терпение, чтобы сдержать супругу, которая рвалась из его объятий, кричала, пыталась посильнее его ударить. На все выпады жены грек лишь сильнее стискивал зубы и продолжал сдерживать ее порывы, боясь, что в первую очередь она может навредить себе. Когда, наконец, агрессивная часть истерики закончилась, мужчина перенес Ифиджению в дом, где снова уложил на диван. Закутав ее в плед, как ребенка, он принес их кухни аптечку, графин с водой и стакан. Переворошив кучу коробочек, флакончиков и блистеров, Костас отыскал успокоительное и, накапав его в стакан с водой, протянул женщине. Бросив злобный взгляд на супруга, гречанка выбила у него из рук стакан и отвернулась лицом к диванной спинке. Глубоко вздохнув, Костас молча поднял стакан с пола и поставил его на журнальный столик. Несколько минут постояв возле жены и убедившись в том, что та начала успокаиваться, грек вышел на улицу и шумно втянул носом воздух.—?Ты уже вернулся, —?услышал он голос Алексиуса со стороны сада.—?Мы вернулись,?— бесцветным голосом отозвался Костас.—?Дженни тоже вернулась? —?удивленная Вилда вышла из-за спины Алексиуса, держа в руках футбольный мяч.—?А вы разве ничего не слышали? —?повел бровями грек, подхватывая на руки Алтэйу, подбежавшую к нему. —?Как мы орали, наверное, все соседи слышали.—?Как она? —?Алексиус быстро вбежал на крыльцо и взглянул на Костаса.—?Это совсем другая Ифиджения.Кивнув в знак понимая, Алексиус не спеша вошел в гостиную и отыскал взглядом сестру, которая лежала на диване, свернувшись в клубочек. На лице грека отразилась боль, которая быстро сменилась беспокойством, и на несколько минут ему показалось, что он вернулся в прошлое...Просторная светлая спальня походила на поле битвы. Из мебели, уцелевшей сохранилась лишь кровать, на который, под несколькими одеялами, с трудом была заметная хрупкая девичья фигурка. Алексиус, который не осмеливался никогда пересекать личное пространство сестры, возникшей в его жизни совсем недавно, решительно прошел в комнату. Демонстративно хлопнув дверью, он подошел к кровати и стащил с нее одеяла, откидывая их на пол. Шумно вздохнув, молодой грек присел на край кровати и протянул руку к сестре. Заплаканная девушка тут же вскочила с постели и отбежала к открытому балкону.—?Что ты здесь забыл? —?с нескрываемой неприязнью спросила она. —?Пошел вон. —?прошипела девушка и указала рукой на дверь комнаты.—?Я никуда не пойду,?— отчеканил Алексиус и сложил руки на груди.—?Убирайся ко всем чертям! Это моя комната!—?Я уйду, когда ты успокоишься.—?А тебе какое до этого дело?—?Ты, конечно же, мне не поверишь, я волнуюсь за тебя. Ты моя сестра и ты мне небезразлична.—?Да ты что? —?скептически бросила Ифиджения и повернулась спиной к новоиспеченному брату.—?Ежик,?— улыбнулся Алексиус, поднимаясь с кровати.—?Что? —?девушка непонимающе взглянула на молодого мужчину, подошедшего к ней.—?Ты ежик,?— ответил грек. —?Выпускаешь колючки наружу, а внутри ты добрая и чуткая.Короткий смешок невольно сорвался с губ Ифиджении, а Алексиус привлек к себе сестру, прижимая ее к своей груди. Девушка тут же напряглась и превратилась в туго скрученную пружину, но грек и не подумал размыкать объятия. Прошло всего несколько минут, и гречанка расслабилась, а вскоре ее тоненькие руки сомкнулись у него за спиной.—?Почему все так? —?сиплым голосом произнесла Ифиджения, когда Алексиус подошел к дивану. Медленно сев, она спустила ноги на пол. —?Спасла жизнь ребенку ценой жизни другого ребенка.—?Что ты говоришь? —?Алексиус присел перед сестрой и встряхнул ее за плечи.—?А я разве не права? Я спасла Алтэйу, а мой ребенок умер. Я его убила.—?Это полнейший бред! Послушай меня,?— прикрикнул на сестру грек,?— это был несчастный случай. —?прижав ее к груди, Алексиус зарылся лицом ей в волосы.Смех и веселые голоса, разбудили Ифиджению, которая дремала в гостиной. Потягиваясь, гречанка медленно села и потерла глаза, которые были красными и припухшими от слез. Смех, шум, шаги стали приближаться, и женщина поднялась с дивана, поворачиваясь лицом ко входу в гостиную. Через несколько секунд в гостиную впорхнула Танис, а за ней появились братья и Александр. Появление Танис тут же заставило Ифиджению вздрогнуть, а внутри у нее все заклокотало от злости.—?О, Ифиджения! —?слащавым голоском пропела молодая гречанка. —?А где остальные?—?Какая же ты маленькая, эгоистичная тварь,?— сквозь зубы прошипела Ифиджения и оказавшись рядом с девушкой, наотмашь ударила ее по лицу.Танис громко вскрикнула и, пошатнувшись, чуть не упала, но Крисандер ее поддержал. С большим удивлением все посмотрели на Ифиджению, которую била дрожь. Торопливые шаги послышались по лестнице, и вот уже Костас обхватил супругу руками за плечи и стал шептать слова успокоения ей на ухо.—?Да что ты к ней липнешь?! —?вскричала негодующая Танис. —?Она меня ударила.—?Тебя убить мало, дрянь,?— выплюнул Костас и поморщился.—?Костас! —?прикрикнул на сына Стефанос.—?Благодари Бога, что ударила тебя она. Если бы это был я, то с удовольствием свернул бы тебе шею,?— Костас, дрожа всем телом от злости, подвел супругу к дивану и усадил ее на него.—?Да что происходит? —?вскричал Николадеус-старший.—?Что происходит? Сейчас я вам скажу, что происходит! —?звучный крик Костаса прокатился по всему особняку. —?Из-за вашей дочери, дорогие родители, моя жена потеряла ребенка.Ифиджения внезапно громко заплакала, и Костас тут же обнял ее. Гречанка пыталась вырваться, как уже делала несколько раз прошлым вечером, но грек все же удержал ее. От крика Костаса в гостиную спустились Алексиус и Вилда. Взглянув на Танис, Алексиус поддался вперед, но Вилда успела ухватить его за руку, пока он не достиг своей цели. Подтолкнув грека к сестре, немка наградила молодую гречанку убийственным взглядом, после чего посмотрела на Александра, лицо которого было побелевшим. Его глаза, с застывшим в них вопросом, впились в глаза Этингер, и та в ответ лишь еле заметно кивнула и поспешила к подруге.От сказанного Костасом, все впали в ступор. Как-то внезапно у них всех пропало настроение. Каждый медленно осмысливал услышанное. Если бы не злость Костаса и не Ифиджения, находившаяся на грани истерики, то кое-кто мог бы принять слова грека за злую и не смешную шутку.—?Что-то я ничего не понимаю? —?вздохнула Диана.—?А что ты не понимаешь? —?снова вскипел Костас, отходя от супруги.—?Костас, пожалуйста, перейдите в другую комнату. Сейчас приедет дедушка, и нам нужно будет поговорить вместе с ним, Ифидженией и отцом. И Ифиджении лучше не слышать о том, что вы будете друг другу говорить,?— совершенно спокойно сказал Алексиус. —?Вилда, пойди с ними.—?Хорошо,?— кивнула Вилда и взяла Костаса за руку. —?Пойдем, Костас. Алексиус прав. Дженни не нужно это слушать.—?Идем. Александр, пожалуйста, пойдем с нами. Думаю, что и тебе нужно поприсутствовать при этом разговоре,?— нашел в себе силы произнести Костас, и потянул за собой Вилду в библиотеку.?— Костас, а теперь ты можешь нам все нормально, спокойно объяснить? —?подал голос Крисандер, когда все прошли в библиотеку и расселись на двух диванах.—?А объяснять особо нечего, брат,?— всплеснул руками Костас, присаживаясь на край подоконника рядом с книжным стеллажом. —?В тот день, когда вы уехали, вечером Ифиджения потеряла ребенка. И плод был абсолютно здоров, это выяснили врачи. Выкидыш произошел из-за физического воздействия. В случае Ифиджении это был сильный удар о землю, когда ее с лошади сбросило. Ну, плюсом еще и стресс, который она испытала.—?Я здесь причем? —?шипя от злости, спросила Танис, которая сидела между отцом и матерью, поглядывая на Александра, застывшего у дверей.—?Ты еще большая тварь, чем я себе представляла,?— зло усмехнулась Вилда, стоявшая вместе с Тео у одного из стеллажей.—?А ты не вмешивайся! —?прикрикнула на нее молодая гречанка. —?Ты со своей подругой меня ненавидишь!—?И правильно делают,?— хмыкнул Костас, глаза которого были полны злости. —?За что тебя любить? Что ты за свои двадцать лет хорошего сделала?Стефанос в примирительном жесте поднял руки и взглянул на Костаса. Рыкнув, Костас взъерошил волосы и глубоко вздохнул. Тем временем Диана стала успокаивать дочь, которая тихо всхлипывала.—?Найди уже в себе силы все рассказать, ну, или хотя бы скажи, что тебе сделал маленький ребенок? Ты не могла не понимать, что Алтэйа может погибнуть. И чудо, что Ифиджения смогла спасти ее.—?О чем ты, Костас? —?нахмурился Тео.—?Это она посадила Алтэйу на Мавро,?— за Костаса ответила Вилда. —?Алтэйа рассказала, что именно Танис посадила ее на мустанга, и еще сказала, что Ифиджения разрешила на нем покататься. Вот малышка ей и поверила.—?Это правда? —?насторожился сидящий рядом с Танис отец. —?Танис, прекрати реветь! Ты уже не маленькая девочка!—?Что вы все на нее накинулись! —?прокричала Диана, но ее крик утонул в оглушительном грохоте от звука разбившейся вазы, которую швырнул на пол Костас.—?Да открой ты глаза, мама! —?воскликнул грек. —?Твоя дочь не ангел.—?Зато твоя жена прям ангел воплоти. Только крылышек не хватает, и может в рай отправляться,?— ехидной произнесла Танис, чем разозлила Костас. Грек поддался вперед, но его остановил Крисандер, преграждая тому путь. —?Ты глупец, брат! По собственному желанию хотел посадить себе на шею ее ублюдка!—?Заткнись! —?вскричал Костас, и Крисандеру пришлось схватить брата за руки.—?Ты же знаешь, что это был не твой ребенок! —?закричала Танис.—?Это был мой ребенок! Мой! —?срывающимся голосом завопил Костас, пытаясь вырваться из рук брата. Часто задышав, грек встряхнул головой и посмотрел на Александра, лицо которого не отображало никаких эмоций. —?Я попросил врачей провести тест. Если тебе от этого будет легче, то ребенок был моим.—?Ребенок был Ифиджении,?— сухо произнес в ответ Александр, впервые заговорив с момента приезда в особняк. —?И легче мне не будет от этого.—?Что-то я ничего не понимаю,?— затряс головой Тео.—?Как ты ничего не понимаешь?! —?захохотала Танис, поднимаясь на ноги. —?Наша дорогая Ифиджения изменяла нашему брату с Александром! Они встречались, пока Костас был занят работой. А потом эта шлюха узнала, что беременна.—?За языком следи,?— предостерег сестру Костас, и Крисандеру снова пришлось схватить брата за руки.Отмахнувшись от брата, Костас повернулся к окну, стараясь не прислушиваться к грязи, которую на Ифиджению выливала Танис. Девушку всю трясло, пока она с таким наслаждением рассказывала о том, как она случайно узнала о том, что жена его брата встречается с другим мужчиной, и как она следила за их встречами. Потом молодая гречанка поведала о том, как узнала о беременности Ифиджении и о том, что та не знает о том, кто является отцом ребенка.—?Если ты все это знала, то зачем начала встречаться с Александром? —?задал вопрос сестре Крисандер.—?Мне он был интересен, правда, пока я не узнала, что он любит Ифиджению,?— усмехнулась Танис. —?Александр так хорошо со мной обходился, что грех было не воспользоваться этим, особенно, когда у него с Ифидженией все было кончено.—?Так ваши отношения были фарсом? —?засмеялась Вилда. —?Браво, Танис! Ты превзошла саму себя. Даже я поверила в то, что ты действительно влюбилась. Ну, а ты Александр?—?Да какая там любовь! —?расхохоталась молодая гречанка, не давая Вельянову ответить. —?Больно мне нужна была его любовь, после того как он спал с Ифидженией. Я не собиралась быть запасным аэродромом. Он был мне нужен, чтобы позлить Костаса и Ифиджению. Видели бы вы, как их передергивало, стоило им нас видеть.—?Какая же ты злобная гадина. Змея,?— протянул Александр. —?Ты самая отвратительная, избалованная, испорченная девушка из всех, что я встречал в своей жизни. Такая как ты не годишься для любви. Любить надо не только сердцем, но и душой, а у тебя души нет. И кроме смазливого личика у тебя ничего нет. Конечно, умственные способности у тебя неплохие, но этого мало. После всего услышанного могу сказать лишь только то, что ты мне противна. —?договорив, македонец вышел из библиотеки, а следом за ним поспешила уйти Вилда.—?А он прав,?— хмыкнул Тео. —?Если Костас свернет тебе шею, я плакать не буду.—?Да это все бред! —?начала заступаться за дочь Диана.—?Бред?! А то, что моя жена потеряла ребенка, это тоже бред? А то, что твоя дочь усадила маленького ребенка на мустанга, бред? —?зло спросил Костас. —?Если ты так считаешь, то, значит, ты самая глупая из все женщин, что я знаю.—?Что ты себе позволяешь?! —?накинулась на сына гречанка.—?Замолчи, Диана! —?прикрикнул на жену Стефанос, который за время всей перепалки не произнес ни слова. —?Со своей любовью к Танис ты совсем ослепла. Неужели ты не понимаешь, какое чудовище мы вырастили?Услышав слова отца, Танис замотала головой и закусила нижнюю губу. В ее глазах заблестели слезы.Вдруг до всех отчетливо донесся вскрик Ифиджении, и тут же Костас с Тео и Крисандером бросились в гостиную. Чуть ли не сбив с ног двух мужчин и женщину, которые застыли в арочном проеме между коридором и гостиной, Костас вбежал в комнату и поспешил к жене, которая выглядела так, как будто увидела что-то ужасное. Гречанка часто дышала и ничего не видящим взором смотрела перед собой. Обхватив супругу за плечи, мужчина слегка встряхнул ее, а затем заглянул ей в глаза.—?Ифиджения mou, что с тобой? —?озабоченно обратился он к супруге, а затем посмотрел на мрачного Алексиуса. —?Что здесь происходит? —?грек обвел взглядом гостиную и задержал взгляд на людях, остановившихся на пороге гостиной. —?Не может быть. —?замотал головой Костас, взгляд которым стал ошеломленным.—?Костас,?— нервно сглотнула Ифиджения, а ее голос очень дрожал и больше походил на писк,?— познакомься, пожалуйста. Латиша Мишель Алексакис?— моя мама. —?трясущейся рукой она указала на миниатюрную блондинку средних лет, стоявшую между двух мужчин.—?Но как? —?все еще не веря в происходящее, спросил Костас.—?А ты это у моего отца спроси,?— слегка заикаясь, отозвалась гречанка, обнимая себя за плечи. —?Мне бы тоже было интересно узнать, как случилось то, что моя мама, похороненная восемь лет назад, вдруг оказалась живой и на первый взгляд невредимой. —?повернувшись к отцу, Ифиджения сверкнула глазами, наполненными самыми разными эмоциями. —?Что ты молчишь отец?! Объясни мне все! Ты же так рвался все мне рассказать. Так рвался, что Спироса перебивал! Я внимательно слушаю тебя!