Глава 1 (1/1)

Греция?— одна из самых древних, всем знакомых и между тем загадочных стран Европы. Грецию называют колыбелью мировой цивилизации, ведь все, чем гордится человечество придумано на этой каменистой земле далекими предками современных греков. Они называют свою страну Элладой, именно так, как ее именовал в собственных произведениях еще поэт-сказитель Гомер, живший в VIII веке до нашей эры.Материковая Греция состоит не только из Аттаки, центром которой являются Афины, Фессалии с Метеорами и Олимпом, Македония со святым Афоном, земель Западной Фракии, некогда бывшими Одрисским Царством, и Эпира?— родина матери Александра Македонского. Это еще и полуостров Пелопоннес, который с трех сторон омывают Ионическое, Эгейское и Средиземное море, а Коринфский перешеек соединяет его с южной частью Балкан. На Пелопоннесе, являющемся местом зарождения и развития древнегреческой цивилизации, располагаются города, ведущие свою историю с античного периода.Патры?— самый крупный город острова Пелопоннес. Патры основан в VI веке до нашей эры ахейцами из Древней Спарты. По легенде, их царь Превгенис объединил три поселения?— Арои, Месати и Анфия и назвал новый полис в честь своего сына Патреоса. В период правления римлян город переживал расцвет и превратился в торговый и промышленный центр. Ныне это крупнейший порт и курорт с богатым культурным и историческим наследием.Современный тропический особняк с запоминающимися панорамными видами располагался на побережье залива Патраикос. Большой сад с разными средиземноморскими растениями украшали виллу, принадлежавшую Тео Никосу Николадеусу. Как и старшие братья, Тео жил на собственной вилле, которая была очень комфортной и оборудованной по последнему слову техники. Просторная гостиная занимала весь первый этаж и состояла из кухни, оснащенной всей необходимой техникой, обеденной зоны напротив окна с панорамными видами и большого дивана напротив телевизора со спутниковым телевидением и аудио системой. Панорамные двери вели к бассейну с деревянной террасой с шезлонгами и диванчиками. В гараже, рассчитанном на четыре машины, были предусмотрены помещения для персонала, который обслуживал виллу, и подсобное помещение со стиральной машиной. Все спальни, библиотека, кабинет хозяина виллы и домашний кинотеатр находились на втором этаже. Помимо этого на крыше, которая частично была переделана в террасу, располагались беседка с большим количеством декоративных подушек и аудиосистемой, несколькими креслами-качалками и BBQ.Кутаясь в тонкий плед, Ифиджения как обычно сидела под навесом в беседке и в пятый раз за вечер слушала так полюбившуюся ей ?Love Me to the End?. Эта песня у нее четко ассоциировалась с мужчиной, который чуть больше двух недель назад поселился в ее сердце. Каждый раз слушая ?Love Me to the End?, гречанка вспоминала чудесную ночь в Цюрихе, и каждый раз слезы катились по ее щекам, а все внутри трепетало от проникновенного и звучного голоса Александра.Ты нужна мне, Ифи. Я хочу чтобы ты была со мной дольше двух дней, которые остались у тебя. Будь со мной и люби меня так же, как я люблю тебя.Слова Александра, сказанные в ту ночь, очень больно кольнули Ифиджению изнутри. Очень часто ее память воспроизводила именно эти слова мужчины, а затем по обыкновению гречанка вспоминала ту холодность и боль, которыми были наполнены его глаза в их последнюю встречу. Она не могла простить себе того, что так поступила по отношению к человеку, который открыл ей свои сердце и чувства. Снова и снова на нее волной накатывали воспоминания, которые поглощали ее настолько сильно, что она просто отключалась от реальной жизни. Порой гречанка мечтала оказаться далеко-далеко и забыться, чтобы не было так больно. Не единожды молодая особа пыталась забыться в объятиях мужа, но каждый раз становилось только хуже. Она не ощущала объятий и поцелуев супруга, а его место занимал Александр. Именно его видела Ифиджения, стоило только рукам мужа обвиться вокруг ее талии или его губам коснуться ее шеи. Постоянные воспоминания и ощущение присутствия македонца, разрыв отношений с ним?— давили на нее. Первую неделю после возвращения из Мюнхена ей приходилось одергивать себя, чтобы случайно не назвать супруга другим именем. Именем, которое то и дело слетало с ее губ, стоило гречанке остаться в одиночестве.Я должна его забыть! Я должна! Должна! Должна!Услышав из дома смех и мужские голоса, Ифиджения быстро вытерла слезы, которые непрерывно катились у нее из глаз, и встряхнула головой. Скинув с плеч плед, она поправила фиксатор на загипсованной руке и поднявшись на ноги, подошла к балюстраде и облокотилась на нее, устремляя взгляд на пляж. Это место гречанка очень любила. Иногда они с Костасом сбегали ото всех в дом Тео, когда тот жил на вилле у родителей. Ифиджении нравилось, когда она могла побыть с супругом наедине и вдали ото всех, но сейчас ей по вкусу было одиночество. Моментами ей хотелось быть рядом с мужем, но стоило ему прикоснуться к ней, так тут же ее сознание начинало кричать про Александра.—?Ифиджения,?— прокатился по террасе голос Костаса, и Ифиджения повернулась к нему, стараясь улыбаться более естественней, хотя на самом деле ей безумно хотело разреветься и рассказать мужу о том, что творится у нее на душе.—?Ты как сюда поднялся? —?внимательно осматривая мужа, которому после аварии врачи запрещали ходить, спросила Ифиджения. Осмотрев мужа, сидевшего в инвалидном кресле, она с облегчением выдохнула и покачала головой. —?Я надеюсь, что ты не вставал?—?Успокойся, agapi mou. Я сидел смирно,?— задорно улыбнулся Костас и бережно взял супругу за правую руку. —?Мне Крисандер помог. Он только что приехал.—?Почему ты не позвал меня? Мне было куда проще спуститься к тебе, чем тебе подняться сюда. Пусть даже Тео и установил на лестницах пандусы, но…—?Дорогая, я просто захотел подняться к тебе.Костас попытался приподняться на руках с кресла, но Ифиджения положила ему руки на плечи, останавливая его. Наклонившись к нему, она обхватила его лицо руками и поцеловала. Сразу же грек перехватил инициативу и, углубив поцелуй, стал покусывать нижнюю губу супруги, следом проводя по укусам языком. Гречанка мгновенно отреагировала на ласку мужа, а ее тело начала сотрясать крупная дрожь, но тут у нее перед глазами возник горящий страстью взгляд карих глаз.—?Костас,?— женщина разорвала поцелуй и, с шумом выдохнув, посмотрела в серые глаза супруга и улыбнулась,?— давай спустимся вниз. Просто неприлично оставлять Крисандера в одиночестве, а он ни за что не поднимется сюда, чтобы не мешать нам. —?обойдя мужа, она на ватных ногах приблизилась к аудиосистеме и дрожащими руками достала из дисковода диск, убирая его на место.—?Как посмотрю, после твоей поездки в Мюнхен, ты полюбила музыку немецких исполнителей. Хотя, должен признать, из того, что ты слушаешь, мне кое-что понравилось,?— Костас подъехал к супруге и вытянул у нее из рук диск. —?Deine Lakaien. —?прочел он название группы, и Ифиджения вздрогнула, как будто ее ударили плетью. —?Без Вилды не обошлось?—?Да,?— кивнула головой гречанка, понимая, что более длинный ответ может выдать дрожь в ее голосе. —?Ну, что, пойдем?—?Крисандер! —?на распев прокричал Костас, улыбаясь, чем вызвал короткий смешок, сорвавшийся с губ Ифиджении.Прошло несколько минут, прежде, чем на лестнице мелькнула тень и в дверном проеме возник высокий широкоплечий грек с ухмылкой на лице. Посмотрев сначала на мужа, а затем на его брата, гречанка засмеялась. Оба мужчины буравили друг друга взглядом, и при этом выражения их лиц было абсолютно одинаковым.—?До сих пор не перестаю поражаться, как вы похожи между собой,?— нарушила молчание Ифиджения и подошла к Крисандеру. —?Здравствуй, Крисандер. Очень рада видеть тебя. —?улыбнувшись, она расцеловала мужчину в обе щеки, в знак традиционного греческого приветствия. Крисандер сделал тоже самое, а затем указательным пальцем щелкнул ее по носу и, к удивлению женщины, улыбнулся.—?Здравствуй, Ифиджения. Ты даже представить не можешь как я рад видеть тебя. Правда радость моя начинает колебаться, когда мне приходится тягать брата с этажа на этаж,?— отозвался Крисандер, в голосе которого чувствовались веселые нотки. —?Ты бы его пока сильно не кормила, а то он очень тяжелый.—?Что-то ты разговорился, брат,?— сухо произнес Костас, подъезжая в кресле к брату. —?Пользуешься тем, что я сижу в этом чертовом кресле и не могу отогнать тебя от моей жены.—?Больно нужна я Крисандеру,?— закатила глаза Ифиджения, но ее щеки все же тронул румянец. —?Закроете за собой дверь, когда вниз пойдете. И долго не задерживайтесь, начинает холодать. —?направляясь к лестнице, добавила она, после чего на секунду повернулась и одарила мужчин теплой улыбкой, а затем поспешила вниз.Находясь в гостиной вместе с двумя величественными мужчинами, которые по натуре были альфа-самцами, Ифиджения чувствовала, как все вокруг них готово искриться. Крисандер и Костас всегда вызывали в гречанке чувство восхищения. Оба брата всегда были независимы, всего добились самостоятельно, а с какой решительностью и легкостью они все решали?— поражало женщину. Именно решительности никогда не хватало Ифиджении, а после замужества Костас был для нее рычагом решительности. Он всегда подталкивал жену, когда ей требовалось принять какое-то решение, но при этом ни разу не давил на нее.Когда со двора послышались голоса и быстрые шаги, Ифиджения поднялась с дивана и подошла к мужу, вставая по правую руку от него. Стоило входной двери распахнуться, как тут же по гостиной пронесся детский смех, похожий на перезвон колокольчиков, а затем в гостиную вбежала маленькая девочка с длинными чуть вьющимися волосами.—?Тетя! —?воскликнула малышка и бросилась к Ифиджении.—?Радость моя,?— улыбнулась гречанка, обнимая девочку и пытаясь одной рукой поднять ее.—?Давай я,?— предложил Крисандер и с легкостью подхватил девочку на руки.—?Дядя Крисандер! —?радостно прокричала малышка.—?Алтэйа, а что ты здесь делаешь? —?насторожилась Ифиджения, внимательно смотря на племянницу. —?Тебя папа привез?—?Нет. Меня привез Тео,?— улыбнулась Алтэйа и, когда Крисандер спустил ее с рук, подошла к Костасу и взяла его за руку. —?Дядя Костас, а когда ты сможешь взять меня на руки? —?спросила она, смотря на мужчину большими глазами цвета шоколада.—?Скоро, малышка,?— ответил Костас и потрепал девочку по волосам. —?Вот почему ты нас с Крисандером называешь дядями, а к Тео обращаешься просто по имени?В ответ Алтэйа пожала плечами и подошла к Ифиджении, обнимая ее за ногу. Гречанка стала поглаживать племянницу здоровой рукой, искоса поглядывая на Крисандера, на лице которого уже второй раз за вечер появилась улыбка.Вскоре входные двери дома открылись, и послышался женский смех. Сделав глубокий вдох, Ифиджения изобразила на лице подобие улыбки и встала позади мужа, положив руки ему на плечи. Когда в гостиную вошли младшие брат и сестра Костаса, гречанка поприветствовала их, а затем вместе с племянницей поднялась на второй этаж. Разместив Алтэйу в гостевой спальне, она помогла девочке переодеться и поспешила вернуться к мужу и его семье. Спускаясь в гостиную, женщина услышала, что к семейству Николадеусов присоединился никто иной, как друг и правая рука Костаса?— Ставрос Костакис. Мужчина много лет дружил с Костасом, и за это время успел стать членом семьи. Как и для Костаса, Ставрос стал для Ифиджении хорошим другом, и когда Костасу приходилось куда-то уезжать, именно Ставрос оказывал всевозможную помощь супруге друга.—?Ставрос, привет,?— улыбнулась гречанка и расцеловала мужчину в обе щеки.—?Здравствуй, Ифиджения,?— расплылся в ответной улыбке грек, обнимая женщину. —?Как твоя рука?—?Отлично. Жду не дождусь, когда мне уже снимут этот гипс,?— отозвалась Ифиджения и подошла к мужу. —?Дорогой, Алтэйа не хочет ужинать, поэтому, если ты не против, я побуду с ней.—?Как же так? —?Костас взял жену за правую руку и слегка сжал ее. —?Ты так старалась, Анне помогала. Только давай договоримся, что ты больше не будешь помогать Анне, пока тебе гипс не снимут.—?Ребята, давайте ужинать,?— радостно произнес Тео, выходя с кухонной зоны. —?Анна уже готова ужин подавать. —?добавил он и кивнул в сторону накрытого обеденного стола. —?Брат, как ты позволил своей жене помогать на кухне? У нее же еще рука болит.—?А меня перед фактом поставили и все,?— ответил Костас, смотря на супругу.Ифиджения сидела за столом рядом с супругом и с интересом слушала то, как Крисандер и Костас спорили по поводу очередного контракта. Из всей семьи своего мужа гречанка находилась в хороших отношениях только с Крисандером и Тео. Отец Костаса относился к невестке, как к условию выгодной сделки, а вот его супруга и их дочь Танис, самая младшая из детей четы Николадеус, с враждебностью относились к избраннице Костаса. И если Диана показывала свое истинное отношение только наедине, то вот Танис всегда и везде демонстрировала весь негатив к Ифиджении. Как бы Костас с Крисандером и Тео не пытались приструнить младшую сестру, все равно с каждым разом ее нападки становились все сильнее и обиднее. Ифиджения старалась с нисхождением относиться к младшей сестре мужа, однако все выпады задевали ее.—?Анна, спасибо,?— отвлеклась от разговора братьев гречанка, когда домработница Тео поставила перед ней ее любимый салат.—?Я надеюсь...?— с брезгливостью глядя на салат, начала Танис.—?Успокойся,?— шикнул на сестру Костас и криво усмехнулся,?— цианида там нет.—?Прекратите, пожалуйста. Здесь ребенок,?— обратился к брату и сестре Тео, подходя к столу с Алтэйей на руках.—?Тео, а о чем говорил дядя Костас? —?вдруг спросила малышка и с искренним интересом посмотрела на Тео.—?Цианид? —?вопросительно произнес Тео, и девочка в ответ кивнула. —?Цианид?— это такое зелье, от которого превращаешься в Эмили из ?Трупа невесты?.—?Вау! Круто! —?в восхищении произнесла Алтэйа, чем вызвала короткие смешки у Ставроса и Крисандера, и недовольный взгляд Ифиджении.—?Ты, что, смотрел с Алтэйей ?Труп невесты?? Да ты в своем уме, Тео? Она же еще ребенок,?— разразилась гневом Ифиджения. —?Вот и где Алексиус был в этот момент?—?Ему пришлось срочно уехать и прибегнуть к помощи неквалифицированной няни,?— широко улыбнулся Тео, спуская Алтэйу с рук. —?Малышка, беги на кухню к Анне, она для тебя пирог приготовила. — услышав заветное слово ?пирог?, девочка захлопала в ладоши и побежала на кухню. —?А ты, Танис, язык за зубами попридержи. Не прыскай ядом при ребенке.—?Тео, Танис, прекратите. Танис, если ты чем-то недовольна, то тебе не стоило приезжать,?— строго произнес Крисандер.—?А чем мне быть довольной?! —?воскликнула Танис и швырнула свою вилку на пол. —?Вы совсем обезумели со своей Ифидженией. Ифиджения то, Ифиджения это. Все только и печетесь о ней, а меня пытаетесь замуж спихнуть.—?Тебя никто бы не пытался спихнуть, как ты выразилась, если бы твоя репутация не шла впереди тебя,?— подал голос Ставрос, который до этого все время молчал, лишь поглядывая на друга и его жену. —?Танис, если бы ты не тратила баснословные суммы на развлечения и чуть разборчивее была в выборе компаний, то тебе никто и слова не сказал.—?Причем тут деньги и мои друзья? —?начала закипать Танис, в глазах которой уже пылала злость.—?Да притом, что твое имя то и дело мелькает на первых полосах всех газет. Все деньги ты проматываешь со своими дружками в разных клубах,?— подключился к разговору Костас. —?Да ты вообще…—?Что, Костас? —?Танис резко вскочила из-за стола, опрокидывая стул. —?Ну, же, скажи, что ты обо мне думаешь?—?Это не Костас о тебе думает,?— тихо сказала Ифиджения. —?Все издания уже пишут о том, что дочь Стефаноса Николадеуса ведет разгульный образ жизни и оказывает знаки внимания любому мужчине, который покажет ей кредитную карту с большим количеством нулей на ней.—?Ифиджения еще мягко сказала,?— сквозь зубы прошипел Тео.—?Да что ты говоришь? —?взмахнула руками Танис. —?А может мне стоит, как и Ифиджении, стать шлюхой какого-нибудь богача?—?Заткнись, Танис! —?взревел Костас и со всей силы стукнул рукой по столу, отчего послышался звон посуды. —?Еще одно слово про мою жену, и ты отправишься тут же домой!—?Ой, прости, братец,?— ехидно сказала молодая гречанка и встряхнула темными волосами. —?Я же забыла, что твоей жене и слова сказать нельзя.—?Танис,?— стальным голосом произнес Крисандер, медленно вставая из-за стола,?— немедленно извинись перед Ифидженией.—?И не подумаю. За правду не извиняются,?— ответила Танис и, прищурившись, посмотрела разозлившемуся Крисандеру в глаза. —?А что это ты так ее защищаешь? —?с этими словами она посмотрела на Ифиджению, и ее губы тронула злорадная ухмылка. —?Что, Ифиджения, одного брата мало, да? Думаешь, раз один брат на тебя повелся, то и другие тоже поведутся? Да только такие дураки, как мои братья, могли повестись на эти чистые невинные глазки. Только я?— не они, я тебя насквозь вижу. Тебе же только деньги Костаса нужны.—?Замолчи немедленно! —?взревел Костас, прожигая сестру яростным взглядом. —?Что ты себе позволяешь, Танис?! Запомни раз и навсегда,?— от злости по лицу грека стали ходить желваки, а руки крепко сжали подлокотники кресла,?— Ифиджения моя жена. И я не позволю, чтобы кто-то о ней плохо отзывался. То, что я не могу сейчас ходить, не говорит о том, что я не могу тебя усадить в вертолет и отправить к родителям в Афины.—?Костас, да как ты не понимаешь?! —?взвизгнула Танис, громко топая ногой. —?Ты же не нужен ей! У нее, я уверена, целая толпа любовников имеется.—?Рот закрой! —?процедил сквозь зубы Костас и перевел взгляд на супругу, лицо которой было белым, как мел.—?Да она же шлюха! —?прокричала Танис.Звонкий шлепок разорвал внезапно наступившую тишину в гостиной. Вскрикнув, Танис прижала обе ладони к левой щеке и со слезами в глазах взглянула на Крисандера, который шумно дышал, втягивая носом воздух. Оба брата и Ставрос во все глаза смотрели на Крисандера, который не сводил пронзительного, яростного взгляда с сестры. Очень тихо Ифиджения поднялась из-за стола и до боли сжала руки в кулаки, отчего ногти больно впились ей в ладони. Держась из последних сил, чтобы не расплакаться, гречанка покинула гостиную и вышла на улицу.—?Ифиджения! —?окликнул супругу Костас, но та уже закрыла входную дверь. —?Крисандер, немедленно отправь Танис домой. Тео, помоги мне из дома выехать.—?Может не стоит, Костас? Давай я сам за Ифидженией схожу,?— предложил Тео, но Костас отрицательно покачал головой.Ифиджения ушла на дальний пляж и, устроившись на коряге, стала смотреть на белые барашки волн, которые рассекали по темной воде моря. Слезы душили гречанку, а судорожные всхлипы так и рвались у нее из груди. За шесть лет брака ей не единожды доводилось слышать гадости от младшей сестры супруга, но впервые Танис показала к ней такую враждебность. Молодая гречанка просто заливала все вокруг себя ядом, говоря в адрес Ифиджении столь неприятные и обидные вещи. Да, Ифиджения так и не смогла полюбить Костаса, как мужа, но ей никогда не были нужны ни его деньги, ни кто-либо из его братьев. Костас всегда был ей очень дорог, и она ценила и уважала его.Когда в одиночестве стало находиться невыносимо, гречанка решила позвонить подруге. После отъезда из Мюнхена, Вилда и Ифиджения начали созваниваться чаще двух раз в неделю, и их разговоры стали еще длиннее. Вилда и Бренна были единственными, с кем гречанка могла открыто поговорить, но так как Бренна на четыре месяца улетела на стажировку в Австрию, то общалась Ифиджения в основном с Вилдой.—?Психологическая служба Вилды Этингер на связи,?— послышался в динамике голос подруги, и молодая женщина хрипло рассмеялась.—?Привет, Вилда,?— глотая слезы, произнесла Ифиджения, стараясь улыбнуться.—?Ты плачешь что ли? —?голос Вилды стал напряженным.—?Вилда, это какой-то кошмар,?— судорожно выдохнула Ифиджения. —?Пока у нас на вилле ремонт заканчивается, мы живем у Тео. Сегодня к нам на ужин приехали Крисандер, Ставрос и Танис.—?Ну, все понятно,?— фыркнула немка. —?Что на этот раз устроила Леди Змея? Вот как порой имя подходит человеку.—?Она сегодня столько всего наговорила,?— подавленно сказала гречанка. —?Я понимаю, что она меня не любит, да и уважения не испытывает. Я от нее этого и не требую, но к братьям она могла бы и поуважительнее отнестись. Представляешь, Танис так вывела Крисандера, что он ее ударил.—?Ничего себе! —?восторженно воскликнула Вилда. —?Наконец-то, ей досталось по заслугам. Сколько она еще могла безнаказанно тебе гадости говорить?—?Теперь будет еще хуже,?— вздох огорчения вылетел из груди Ифиджении. —?Танис еще хуже станет относиться ко мне. Хотя, хуже уже некуда.—?Дженни, не расстраивайся. Все хорошо будет. Я уверена, что Костас больше ничего подобного не допустит.—?После такого, я не уверена, что Костас захочет с ней общаться.Повисло молчание, и Ифиджении потребовалось некоторое время, чтобы набраться смелости и произнести вопрос, который с самого начала разговора она никак не могла задать:—?Вилда, как Александр?—?Дженни, я бы рада была тебе что-нибудь рассказать, но он все еще обижен на меня.—?Понятно. Если ты что-нибудь узнаешь о нем, то позвони мне.Завершив разговор с подругой, Ифиджения медленно поплелась по песку в сторону тропинки, ведущей к дороге. К большому разочарованию гречанки, разговор с подругой не принес ей ожидаемого облегчения. Вместо этого женщине стало еще хуже, так как ей в очередной раз не удалось ничего узнать про Александра. Каждый раз разговаривая с подругой, она пыталась что-нибудь узнать про македонца, но Вилда ничего не знала про него. Из-за обмана Ифиджении, мужчина не хотел общаться даже с Вилдой, которая знала правду и ничего ему не рассказала. Вилда рассказывала подруге, что пыталась поговорить с Вельяновым, но он все доступно и популярно ей объяснил и после этого отказался от любого общения с ней. Гречанка была расстроена этим. Одним своим поступком она сотворила много ошибок: изменила мужу, позволила мужчине влюбиться в себя, а затем разбила ему сердце, и теперь еще навредила дружбе Вилды и Александра.Поднявшись на дорогу, Ифиджения стряхнула с холодных босых ног песок и по пыльной и каменистой обочине поплелась в сторону горящей множеством огней виллы Тео. Уже стемнело и с моря подул холодный ветер, но даже в таких условиях молодая женщина чувствовала себя лучше, чем в доме деверя, тем более, что сейчас ее муж и братья должны находиться не в самом лучшем настроении. Свет фар постепенно осветил ее и дорогу перед ней, а через несколько секунд за ее спиной затормозила машина.—?Ифиджения?! —?послышался удивленный мужской голос, а затем хлопнула дверца машины. —?Что ты тут делаешь? —?Крисандер поспешил к жене брата и, взяв ее за плечи, развернул к себе. —?Ты еще и без обуви! —?воскликнул он и попытался подхватить гречанку на руки, но она отпрыгнула от него и погладила загипсованную руку.—?Не надо, Крисандер,?— тихо, осипшим голосом, сказала Ифиджения.—?Что значит не надо? Господи! Женщина, да ты на себя посмотри! Почти раздетая, разутая, вся растрепанная и еще заплаканная,?— последние слова Крисандер произнес с теплотой в голосе. —?Поехали домой. Тебя муж потерял. Он заставил Тео и Ставроса возить его по улицам в поисках тебя.—?Хорошо, поехали,?— закивала головой гречанка и сдавленно улыбнулась.—?Идем,?— Крисандер снял пиджак и накинул его на плечи невестки, после чего подхватил ее на руки и понес к машине. Усадив молодую особу на переднее сиденье машины, он закутал ее ноги в плед, который принес из багажника, и поспешил занять водительское место, чтобы отвести женщину домой.Костас сидел в инвалидном кресле на крыльце дома и через каждые две-три минуты смотрел на свои наручные часы. Прошло уже несколько часов, а Ифиджения ни только не вернулась домой, но даже на звонки и сообщения не отвечала. Вместе с Тео и Ставросом он обошел ближайшие улицы, а затем выслушал много комментариев о том, что он тяжелый и ему следует меньше есть. Грек уже проклинал и свою поездку в Англию, и ссору с сестрой, по причине которой он попал в аварию, и инвалидное кресло, в котором ему приходилось сидеть из-за того, что левая нога у него была сломана, на правой был подвывих, а спина в нескольких местах была ушиблена. Сейчас бы Костас мог многое отдать лишь за возможность найти супругу и поговорить с ней. Когда на подъездную дорожку свернула машина Крисандера, мужчина устремил свой взгляд на нее.—?Костас, должен будешь,?— бросил Крисандер, выходя из машины. Когда следом за ним из машины вышла Ифиджения, Костас готов был броситься к ней, забыв о своих гипсах и ушибах. —?Ифиджения, иди в дом. Тебе нужно ноги отогреть.—?Спасибо,?— сдавленно сказала в ответ гречанка, отдавая мужчине пиджак.—?Agapi mou*, почему ты без обуви? —?широко распахнув от удивления глаза, Костас стал рассматривать босоногую супругу. —?Где ты была? Я чуть не снял эти чертовы гипсы, чтобы пойти тебя искать.—?Я обуться забыла, когда уходила,?— устало улыбнувшись, Ифиджения поднялась на крыльцо и, склонившись над мужем, поцеловала его. —?Прости, что заставила тебя волноваться.—?Ифиджения mou* не делай так больше. Я чуть с ума не сошел. А Тео и Ставрос меня вообще убить хотели, потому что я то и дело заставлял их возить меня по улицам в поисках тебя.Поцеловав мужа еще раз, гречанка положила руки на ручки инвалидного кресла и вкатила мужа в дом. При помощи Крисандера она завезла его на второй этаж, и вместе с супругом направилась в ванную комнату, которая находилась в конце коридора. Услышав из ванной детский смех, Ифиджения завезла туда Костаса и, обойдя его, подошла к ванне, в которой купалась Алтэйа.—?Анна, спасибо, что приглядела за ней,?— поблагодарила гречанка домработницу Тео, которая сидела на пуфе у ванны. —?Дальше мы с Костасом сами справимся.—?Деточка, тебе поесть необходимо,?— с заботой матери сказала Анна и, поднявшись с пуфа, взяла из тумбы небольшой пластмассовый таз. —?Ты же совсем худая. Того и гляди просвечивать начнешь.—?Не беспокойся за меня, Анна. Я попозже спущусь и что-нибудь перекушу.—?Не что-нибудь перекусишь, а нормально поужинаешь. Сейчас я пойду и все тебе приготовлю.Набрав в таз теплой воды и поставив его у пуфа, Анна покинула ванную комнату, перед этим многозначительно взглянув на ноги Ифиджении. Пока малышка продолжала плескаться в ванной со своими игрушками, гречанка не спеша помыла ноги, споря с супругом, который все пытался ей помочь, аргументируя это тем, что одной рукой мыть ноги неудобно. Примирила и отвлекла супругов Алтэйа, которой уже наскучило купаться. Придерживая девочку, Костас помог ей выбраться из ванны, вытереться, а затем отдал ей халат.—?Какая она забавная,?— тихо сказала Ифиджения, выкатывая супруга из ванной комнаты и следуя вместе с ним за племянницей. —?И такая счастливая.—?Вот, возможно, года через три-четыре, и наш ребенок будет вот так шлепать своими ножками по дому,?— отозвался Костас, наблюдая за Алтэйей, которая в его халате шлепала босыми ногами по паркетному полу, оставляя за собой маленькие отпечатки своих ножек.—?А это кто у нас тут такой?! —?радостно спросил Тео, выскакивая перед малышкой из своей спальни. Внимательно осмотрев ее и халат, который волочился за ней по полу, он засмеялся. —?Халат не жмет?—?Нет,?— улыбаясь, сказала в ответ Алтэйа и прошла в свою комнату.—?Где ты была, Ифиджения? Мы за тебя волновались,?— с легким укором произнес младший брат Костаса и улыбнулся. —?Но все же хорошо, что ты вернулась. И на Танис не вздумай обращать внимания.—?Я уже все забыла,?— не задумываясь ответила Ифиджения и улыбнулась в ответ.Вилда вздыхая, домывала третью кружку. Немка ничего не имела против того, чтобы помыть другу посуду, если бы такое не происходило практически каждый вечер. В обмен на то, чтобы Александр простил ее, ей приходилось по вечерам мыть его посуду, а затем следить, чтобы он выпивал все лекарства, назначенные Бренной перед ее отъездом на стажировку.—?Это эксплуатация! —?возмутилась Вилда, возвращаясь в гостиную, где на диване лежал Александр, закутанный в плед. —?Я, конечно, понимаю, что должна была рассказать, что Дженни замужем. Но ведь ты меня об этом не спрашивал! Да ты даже у нее самой не спросил про ее личную жизнь!—?Ты закончила кричать? —?сиплым голосом спросил Вельянов и чихнул. —?У меня сейчас голова лопнет от твоего звучного голоса.—?Прости,?— поджала губы шатенка и присела на диван рядом с мужчиной, прикладывая руку к его лбу. —?Ты температуру мерил?—?Мерил и жаропонижающее выпил,?— не успел произнести македонец, как снова чихнул, а затем смачно выругался.—?Как грубо,?— фыркнула Вилда. —?А мне Дженни сегодня звонила.Услышав имя, которое Вилда произносила каждый день не по одному разу, Александр невольно напрягся. Он всегда напрягался всем телом, когда слышал что-либо о Ифиджении. Казалось бы он должен был испытывать боль и обиду оттого, как она поступила с ним, но почему-то больше всего мужчина ощущал тоску и одиночество. Первые дни Александр вообще ничего не желал слышать о гречанке и всеми силами и возможностями старался забыть о ее существовании, но вдруг его моментально отпустило. Ему внезапно захотелось услышать ее голос, увидеть ее улыбку, ощутить прикосновение. Боль и обида сменились жгучим не проходящим желанием, и изо дня в день Вельянов проклинал Ифиджению, которая словно растворилась на просторах земного шара, не пытаясь хоть как-то дать о себе знать. Когда желание Александра стало просто невыносимым, он хотел уже сам, переборов свою гордость, позвонить ей, но внезапно его одолела простуда. И в этот момент ему пришла на помощь Вилда, которая переполненная чувством вины, пыталась стать полезной для заболевшего друга. Тут в голову македонцу пришла идея, которую он с одной стороны считал неправильной. Запретив Вилде что-либо рассказывать Ифиджении о нем, Александр, без всякого зазрения совести, каждый вечер слушал разговоры Вилды с Ифидженией. Каждый раз слыша голос гречанки, Вельянов испытывал ни с чем не сравнимое ощущение эйфории. В те минуты, когда ему доводилось слышать ее голос, он забывал обо всем, а когда звонок завершался, на место эйфории заступала злость.Вибрирующий телефон Вилды привлек не только внимание хозяйки, но и Вельянова.—?Это сообщение от Дженни,?— улыбнулась шатенка и, открыв сообщение, начала смеяться. Не успела она объяснить Александру причину своего смеха, как поступил входящий звонок от Ифиджении. Ответив на звонок, немка включила динамик и облокотилась о ногу македонца. —?Привет, детка.Услышав обращение Вилды к подруге, Александр фыркнул, а шатенка хихикнула.—?Привет. Ты фотографию получила? —?из динамика послышался голос Ифиджении, и губы Вельянова тронула легкая улыбка.—?Получила. Как раз только посмотрела,?— ответила Вилда и рассмеялась. —?Только мне кажется, что халатик ребенку нужен меньше по размеру. Что вы там вообще с ребенком делаете?—?Это Алтэйа купалась, а потом Костас ей свой халат дал, потому что ее халат Алексиус забыл положить в рюкзак с вещами.—?Судя по голосу, ты уже успокоилась.—?Да, успокоилась. И как тут было не успокоиться, когда Костас грозился снять оба гипса, выкинуть кресло и увезти меня домой на Крит.Дальше разговор женщин перешел на обсуждение разных мелочей, и к сути разговора Александр прислушиваться не стал, наслаждаясь лишь голосом Ифиджении, которая говорила спокойно и размеренно. Иногда она начинала смеяться, и все тело Вельянова пронзало сотней маленьких импульсов.Во время разговора Вилда не сводила глаз с мужчины, следя за его реакцией. В какие-то моменты ей так и хотелось что-нибудь сказать ему, чтобы подруга поняла, что ее ненаглядный Александр все прекрасно слышит и просто делает вид, что он каменное изваяние. Когда в конце разговора Ифиджения вновь поинтересовалась македонцем, немка чуть не расхохоталась во весь голос, смотря на перекосившееся лицо Вельянова. В очередной раз ответив заученный текст, Этингер завершила разговор и пристально посмотрела на Александра.—?Тебе от этого легче? —?тихо спросила она.—?Сейчас?— да,?— сухо и еле слышно отозвался Вельянов, и его лоб прорезали морщины.Да ни черта мне не легче!Все это из-за тебя, маленький несносный ангел!