Глава 2 (1/1)

Ифиджения разглядывала темно-синее платье из шелка. Классический крой платья подчеркивал фигуру гречанки, что не очень нравилось ей самой. Молодая женщина предпочла бы надеть какой-нибудь балахон, прячущий ее ото всех с ног до головы. Она не любила пристального внимания к своей персоне, а именно сегодня внимания будет предостаточно, и ей сейчас хотелось этого меньше всего.Когда молодая особа вышла из гардеробной, то увидела гостя, который очень тихо прошел в комнату, пока она была в гардеробной. Алексиус сидел на застеленной покрывалом кровати, опустив голову. Стоило Ифиджении присесть рядом с ним, как тут же он положил голову ей на колени, а его влажные волосы приятно охладили кожу на ее коленях.—?Тебе тоже не спится? —?тихо спросил Алексиус, потирая глаза.—?Кошмары снятся,?— нехотя призналась гречанка, после секундной заминки. —?Практически не сплю совсем.—?Почему ты раньше ничего не говорила? —?Алексиус выпрямился и, взяв сестру за руки, внимательно посмотрел на нее, замечая темные круги под глазами. —?Выглядишь ужасно. Похудела, глаза красные, под глаза синяки, вид уставший.—?Кто бы говорил. Ты себя давно в зеркале видел? —?Ифиджения потрепала брата по волосам и пересела к туалетному столику. —?Борода тебе не идет. Да и ты уже своим видом дочь пугать начинаешь. Кстати, платье ей выбрал?—?Забыл,?— вздохнул грек и поплелся в детскую.Ифиджения тем временем расчесала волосы, собирая их в высокий хвост и перевязывая его темной лентой. Взглянув на свое отражение, гречанка покачала головой.А брат прав.Плохо же ты выглядишь, госпожа Николадеус.Вздохнув, женщина поднялась с пуфа и вышла в коридор. Было еще рано, и в доме все спали. Стараясь никого не разбудить, молодая особа быстро прошла по коридору и сбежала по лестнице вниз. Заметив какое-то движение в гостиной, Ифиджения заглянула туда, но никого не застала. Нахмурившись, она пожала плечами и пошла на кухню.День обещал быть очень тяжелым, поэтому Ифиджения решила заставить себя хоть немного поесть. Сделав фруктовый салат, молодая женщина вышла на задний двор к бассейну и присела за плетеный столик. Запрокинув голову к небу, которое было хмурым, гречанка прикрыла глаза и сделала глубокий вдох.На душе скребли кошки. Изнутри ее душила боль, а глаза так и щипало от слез, которые норовили вырваться наружу. Каждый день Ифиджения твердила себе, что ей просто необходимо взять себя в руки, но вместо этого она еще больше проваливалась внутрь себя, все сильнее приближая себя к тому состоянию, в котором она пребывала не так давно.Гречанка закинула ноги на плетеный стул рядом с собой и навалилась на спинку своего стула. Внезапно ей захотелось спать, но даже на короткий сон времени у нее уже не было.—?Ешь,?— вдруг у ее левого уха раздался шепот.Испуганно взвизгнув, Ифиджения дернулась и чуть не свалилась со стула, но пара сильных рук удержала ее от падения. Повернув голову, молодая женщина часто заморгала, а ее глаза зло сверкнули.—?Крисандер, ты с ума сошел?! —?сквозь зубы произнесла она и повела плечами. — Я могла ожидать такого от Тео или Костаса, но вот никак не от тебя. Зачем так пугать?—?Тише, тише, тише,?— рассмеялся Крисандер и поднял руки в примирительном жесте. —?Я не хотел пугать тебя. —?мужчина присел напротив Ифиджении и пристально посмотрел на нее. —?Ешь.—?Я не голодна.—?Ты в последние дни практически не ела, но сегодня ты обязана поесть. Меня Костас попросил присмотреть за тобой, пока он с Алексиусом за цветами ездит, поэтому я не отстану от тебя до тех пор, пока ты не позавтракаешь.Ифиджения фыркнула, но все же взяла тарелку с фруктовым салатом и отвернулась от Крисандера. Посмотрев на салат, она сморщила нос, однако почувствовав на себе пристальный взгляд грека, стала накалывать на вилку фрукты.—?Да ем я,?— раздраженно буркнула молодая женщина.—?Вот и ешь,?— отозвался мужчина, складывая руки на груди.Через полчаса в доме началось оживление. Домработница Тина, которая много лет работала в доме Алексакисов, занималась приготовлением завтрака, в то время как остальные приводили себя в порядок, собираясь на церемонию прощания с Никосом, которая должна была состояться в небольшой церкви, восстановленная много лет назад благодаря дедушке Алексиуса и Ифиджении.Хоть Килар Алексакис и был киприотом, но большую часть своей жизни он прожил в Центральной Греции, поэтому он стремился помогать как и родному Криту, так и Афинам, в которых проживал вместе со своей большой семьей. Килар с большим удовольствием помогал восстанавливать различные храмы, церкви, старинные поселения и все в таком духе.С трудом разбудив Алтэйу, Крисандер помог ей умыться, после чего Ифиджения помогла ей одеться. Усадив девочку на стул, гречанка стала не спеша расчесывать ей волосы, в то время как Крисандер развлекал ее, читая книжку. Малышка с интересом слушала сказку, все свое внимание уделив Крисандеру, в то время, как гречанка заплетала ее длинные волосы в греческую косу. Алтэйа всегда была неусидчивым ребенком, и, чтобы удержать ее на одном месте, приходилось отвлекать ее с помощью мультфильмов, сказок или интересных историй.—?Ифи,?— тихий шепот раздался за спиной Ифиджении.—?Что? —?отозвалась гречанка, продолжая заплетать косу племяннице.—?Тина всех зовет завтракать,?— сказал в ответ Александр, заходя в комнату. —?Алексиус звонил. В церкви все готово.—?Хорошо,?— кивнула головой гречанка, закрепляя волосы Алтэйи шпильками. —?Тогда выезжать можно после завтрака.—?Тиа, а ты с нами будешь завтракать? —?спросила Алтэйа, поворачивая голову к Ифиджении.—?Не вертись,?— попросила племянницу молодая женщина, закрепляя в ее волосах последнюю шпильку. —?Я уже завтракала. —?поцеловав девочку в затылок, она стала убирать остальные шпильки в небольшую косметичку. —?Все, можешь идти.—?Спасибо,?— Алтэйа улыбнулась и, встав на стул ногами, обняла гречанку за шею и поцеловала ее в щеку. —?Я люблю тебя.—?Я тоже люблю тебя, жемчужинка.Ифиджения спустила малышку со стула на пол, и та, взяв за руку Крисандера, потянула его следом за собой в коридор. Проходя мимо Александра, она и его захотела взять за руку, но мужчина сказал, что ему нужно задержаться. Девочка лишь пожала плечами и вышла вместе с Крисандером в коридор. Прикрыв за ними дверь, Вельянов подошел к Ифиджении, стоявшей к нему спиной, и положил руки ей на плечи. Молодая особа на несколько секунд словно окаменела, после чего расслабилась и прижалась спиной к груди македонца, устало прикрывая глаза.—?Ты правда позавтракала? —?спросил Александр, обнимая ее за талию.—?Да,?— гречанка кивнула головой и потерлась затылком о подбородок Вельянова. —?У меня больше нет сил.—?Если хочешь плакать, плачь.—?Не могу. Если и я совсем раскисну, то кто будет рядом с Алексиусом? Он во мне сейчас очень нуждается, и Алтэйа без меня не сможет.—?Тогда будь сильной и не раскисай.От слов Александра, на лице гречанки появилась улыбка. Рядом с македонцем Ифиджении становилось легче. Боль от потери отца безусловно оставалась, но ощущалась она уже не так остро. Вельянов как будто притягивал часть ее боли к себе.Ифиджения старалась держать в себе эмоции, но стоило им с Алексиусом переступить порог церкви, как тут же слезы покатились из ее глаз. Боль от потери отца стала просто невыносимой. Внезапно силы покинули ее, и ноги подкосились. Если бы не Алексиус, успевший удержать ее, то она бы упала на пол. Тело отказывалось слушать свою хозяйку, она и шагу не могла ступить. Чтобы дойти до трибуны, рядом с которой стоял гроб Никоса Алексакиса, молодой особе пришлось чуть ли не целиком повиснуть на брате. Из-за слез, которые застилали глаза, она не могла ничего видеть вокруг. Как бы гречанка не пыталась вытирать слезы, они все продолжали и продолжали наполнять глаза и катиться по щекам.Друзей семьи и лично Никоса, которые перед церемонией подходили к брату и сестре, Ифиджения практически не замечала. Не прекращая плакать, она прижималась к брату, с трудом держась на ногах. Когда началась церемония, гречанка немного успокоилась, но ровно до того момента, пока ей с братом не пришлось произносить прощальную речь. Сказав всего несколько слов на своем втором родном языке, так как практически все присутствующие на церемонии люди были англоговорящими, молодая женщина снова расплакалась и чуть не потеряла сознание, но подоспевший доктор Савакис, присутствующий на церемонии, успел вывести ее из душного зала, и на оставшейся части церемонии она не присутствовала.Никоса было решено хоронить там же, где были похоронены его родители. Небольшое кладбище, неподалеку от поселения, где жил Никос, долгое время было заполнено большим количеством людей. Многих из них Ифиджения знала лишь со слов отца. У Никоса всегда было много друзей, и он всегда гордился этим. И многие из друзей, кто жил в Греции, и узнавшие о том, что случилось с бизнесом Никоса, хотели прийти на помощь, но было уже поздно.—?Дитя мое,?— тихий, чуть с хрипотцой, мужской голос донесся до слуха Ифиджении, а затем старческая, чуть трясущаяся, рука опустилась ей на плечо. Ифиджения, стоявшая за спиной брата, который сидел на коленях перед могилой отца, повернула голову в сторону высокого седовласого мужчины и сдавленно улыбнулась,?— еще раз прими наши соболезнования. —?добавил мужчина, а гречанка бросила взгляд ему за спину, где стояла его вся многочисленная семья. —?Не о чем не беспокойся и не волнуйся. Завтра за же могилу Никоса приведут в должный вид. Я обо всем позабочусь.—?Анджелос, спасибо,?— отозвалась молодая женщина, смотря в глаза пожилому греку.—?Не стоит благодарности, девочка,?— улыбнулся Анджелос, приобнимая Ифиджению за плечи. —?Мы?— одна большая семья. Твой отец был для меня третьим сыном, а вас с Алексиусом я всегда считали считаю своими внуками. —?от слов мужчины, глаза гречанки наполнились слезами и она стала утирать их платком. —?Не пытайся быть сильной. Сейчас рядом с тобой есть люди, которые могут побыть сильными вместо тебя. Думаю, что сил твоей матери хватит на вас обеих.—?Вы все знаете? —?ошеломленно спросила Ифиджения, бросая взгляд на Латишу и Георга, стоявших неподалеку.—?Твой отец рассказал мне обо всем за день до своей смерти. Он поступал неправильно, но он все-таки твой отец.—?И я всегда буду любить его. И папа успел узнать об этом. Узнал он и о том, что я простила его, и мама его простила.В этот момент Алексиус поднялся на ноги и, повернувшись к сестре, обнял ее, и разговор пришлось прервать. Крепко обняв брата, Ифиджения уткнулась носом ему в плечо, и слезы градом полились из глаз. Когда тело Алексиуса начало сотрясаться от плача, она изо всех сил вцепилась в него, не обращая внимания на то, что его руки до боли сжали ее плечи. К ним подошел Крисандер, который ни на секунду не спускал с рук Алтэйу, даже во время церемонии в церкви. Тут же молодая женщина навалилась на Крисандера, устало прикрывая глаза.Через какое-то время у могилы Никоса Алексакиса остались лишь Алексиус, который держал дочь на руках, Латиша с Георгом и Сантьяго, Бренна с Вилдой и семья Николадеусов, почти в полном составе. Костас вместе с Александром находились неподалеку от Ифиджении, стоявшей на небольшом выступе над оврагом, смотря вдаль на море, которое было хорошо видно. Молодая женщина не могла находиться рядом со всеми, ей требовалось одиночество, хотя бы на несколько минут. Однако в полном одиночестве все равно остаться не получилось. Александр сразу же последовал за ней, а Костас присоединился чуть позже. Они оба следили за гречанкой, готовые в любую секунду стащить ее с выступа.Когда Ифиджения ушла с выступа, оба мужчины заметно расслабились и перестали так пристально следить за ней, что не могло ее не радовать. Вообще пристальное внимание к себе, раздражало молодую особу. Она всегда была здравомыслящим человеком, который не способен ни на какие глупые поступки, поэтому ей было обидно, когда близкие ей люди следили за тем, чтобы она не попыталась сделать какую-нибудь глупость. Гречанка постоянно твердила, что не следует за ней так следить, но никто не желал ее слушать, что еще больше злило ее. Ей сейчас требовалось немного одиночества, и, как назло, никто не хотел ей его давать.—?Уберите этих двоих с моих глаз! —?сорвалась она на крик, когда внимание Костаса и Александра ей надоело.Заплакав, Ифиджения прижалась к Сантьяго, который стоял ближе к ней всех. Весь гнев и вся боль в тот момент вылились с ее слезами. Прорыдав на плече молодого мужчины порядка пятнадцати минут, женщина вдруг ощутила, что все прошло. Не было никаких чувств, никаких эмоций. Осталась лишь одна пустота.Пусть будет пустота.Так легче, так проще… сейчас…Ифиджения думала, что этот день никогда не кончится. Много людей, много слов, много сожалений. Это было очень тяжело, и это вымотало гречанку. После возвращения с кладбища на виллу, Ифиджения с Алексиусом неожиданно для всех поменялись местами. Теперь она была железным человеком, не имеющим эмоций, а он погрузился в безразличное ко всему состояние и ушёл на берег. И даже к обеду он не пришел. Его никто не видел после возвращения на виллу. Лишь Ифиджения знала, где ее брат и что с ним.Когда умерла Алтэйа?— мать Алексиуса, с ним творилось тоже самое. После похорон он так же ушел на берег, и никто не видел его несколько дней. Ифиджения, после смерти единственного человека, который поддерживал ее, но не лез в ее жизнь, осталась на вилле отца, в то время как тот предпочел уехать в свою квартиру в центре Афин. Девушка знала, что и Никосу, и Алексиусу просто нужно время, и когда они успокоятся, то вернуться. Однако на второй вечер после похорон, она обнаружила сводного брата сидящим под пальмой на заднем дворе. Гречанка даже не сразу заметила его, и даже когда заметила, то поначалу не узнала. Алексиус в тот момент мало походил на себя: мятая и в некоторых местах грязная одежда, изнуренный вид, всклокоченные волосы, щетина. Все это так не походило на молодого, но уже успешного в бизнесе, мужчину. Лишь когда он заговорил с ней, она поняла кто это.Тот вечер и последовавшую за ним ночь, они провели на заднем дворе под пальмой. Ифиджения, не перебивая, слушала брата, который взахлеб рассказывал ей о матери. В перерывах между этими рассказами он, уткнувшись лицом ей в колени, плакал. Смерть матери очень подкосила всегда сдержанного грека. Хоть Алексиус и не единожды пытался сблизиться с сестрой, открыться ей, но настолько сильно он еще ни разу не перед кем не раскрывался. Лишь Ифиджения смогла целиком увидеть его изнутри, увидеть и почувствовать его боль от потери матери.Теперь это все повторялось, и Ифиджения снова чувствовала его боль настолько же остро, как и свою. Она понимала, что ему нужно уединение, и поэтому не побежала следом за ним на берег с утешениями. На тот момент в ее внимании нуждался кто угодно, но не Алексиус. Гречанка на все сто процентов была уверена в том, что, когда брату понадобится ее внимание, он даст об этом знать, а пока у него в этом нет нужды, она должна обратить внимание на Алтэйу, которая выглядела потерянной, среди такого количества народа в доме.—?Ифиджения,?— окликнул гречанку Костас, когда она прощалась с последними гостями, покидающими виллу.—?Что? —?улыбнувшись на прощание гостям, Ифиджения повернулась в сторону супруга и направилась к нему.—?Мы, наверное, тоже поедем. Сегодня был трудный день, и тебе, да и всем нам, нужен отдых,?— сказал в ответ Костас и взял ее за руку. —?Ты отлично держишься. Молодец.—?Спасибо,?— сдавленно поджала губы молодая особа. —?А, может, вы останетесь до завтра? —?она с надеждой взглянула на грека, но тот в ответ лишь покачал головой.—?Нам лучше поехать. Я вижу, что ты Танис с трудом переносишь. Да и она вот-вот сорвется, а мне бы этого не хотелось. У вас с Александром только начало все налаживаться, и любая выходка моей сестрицы может все испортить.—?Не думала, что будет так тяжело.Ифиджения прижалась к Костасу, устраивая руку у него на талии, а он приобнял ее за плечи, и они пошли к дому. За последние дни супруги так и не поговорили о том, что же будет дальше с их отношениями, но их отношения как-то самостоятельно перетекли из разряда супружеских в дружеские. Это было не так уж и сложно, потому как они всегда друг для друга в первую очередь были друзьями.Пока Костас с Ифидженией подходили к дому, на улицу вышли чета Николадеусов с Танис и Ставросом. Для Ифиджении этот день был и так очень трудным, а присутствие Танис сделало его еще труднее. Гречанка едва могла находиться с сестрой Костаса в одной комнате. Но для всех они пока были еще родственниками, поэтому Ифиджении понадобилось все свое самообладание, чтобы вытерпеть общество молодой гречанки.—?Как же я хочу ее убить,?— сквозь зубы процедила Ифиджения, после чего улыбнулась подошедшему к ней отцу Костаса и обняла его.Костас подошел к сестре и прошептав ей на ухо: ?садись в машину?, подтолкнул ее в сторону машины Крисандера. Попрощавшись с родителями и сестрой Костаса, гречанка заключила в объятия Ставроса, который был для нее хорошим другом. Как и всегда, Ставрос не смог обойтись без шутки в адрес своего друга, за что был удостоен его пронзительного взгляда. Стараясь не злить среднего из братьев Николадеусов, который в гневе был страшен, мужчина направился к своей машине.—?Не злись,?— сдавленно улыбнулась Ифиджения и потрепала Костаса по волосам.—?И в мыслях не было,?— прямо-таки хищная улыбка тронула губы грека, в то время как мысли уже нарисовали в голове картины расправы над болтливым другом. —?Если ты не против, я завтра заеду.—?Я очень не против. Ты знаешь, что всегда будешь желанным гостем для меня.—?До завтра.Костас оставил на щеке, пока еще, жены поцелуй и, надев солнцезащитные очки, направился к машине друга. Ифиджения проводила его взглядом и уже собралась зайти в дом, как уперлась в широкую мужскую грудь. Ей даже не требовалось взглянуть на того, кто встал у нее на пути, чтобы понять, что это никто иной как Тео. Находясь в родстве с ним шесть лет, молодая особа привыкла к тому, что он любит внезапно появляться перед ней. Тео по привычке крепко обхватил ее руками за талию и приподнял над землей, а через несколько секунд поставил на место и чмокнул в щеку. Попрощавшись с младшим братом Костаса, гречанка обратила внимание на его старшего брата.—?Какой же он еще ребенок,?— покачал головой Крисандер, когда Тео сел в машину к Ставросу.—?Ему всего двадцать два. Ты себя в его возрасте вспомни,?— отозвалась Ифиджения и искоса взглянула на него.—?Лучше я не буду этого делать,?— нахмурился грек и положил руку на плечо молодой женщины. —?Я уложил Алтэйу спать, но телевизор пока выключать не стал.—?Спасибо, Крисандер. Одним делом меньше.—?Ты тоже иди спать.—?Спать я пойду, когда Алексиуса уложу.Когда Ифиджения вернулась в гостиную, там была только Тина. Женщина не спеша убирала посуду со столика перед диванами. Сняв босоножки и откинув их к лестнице, молодая женщина вышла из дома и еще по нагретым солнцем ступеням спустилась с террасы. За плетеным столиком сидели Георг с Бренной и Александром, а неподалеку от них расхаживал Сантьяго, с кем-то разговаривая по телефону. Бросив взгляд в сторону калитки, ведущей к пляжу, она увидела Латишу и Вилду, которые, обнявшись, о чем-то разговаривали, смотря в сторону пляжа.Стоило Ифиджении спуститься во двор, как тут же Александр поднялся с плетеного кресла и подошел к ней. Прижавшись к Александру, гречанка обвила руками его талию. Руки Вельянова сомкнулись на спине молодой особы, а лицом он зарылся в ее волосы, стянутые в хвост.—?Где Алексиус? —?с трудом ворочая языком, поинтересовалась женщина.—?Он ушел куда-то,?— ответил македонец, прижимаясь щекой к ее голове.—?Значит до завтра он не появится,?— вздохнула Ифиджения и отстранилась от мужчины. —?Я пойду спать. Всем спокойной ночи. —?уже чуть громче добавила она и пошла в дом.С трудом держась на ногах, она поднялась к себе в комнату и, не раздеваясь, упала на кровать. У нее не было сил даже на то, чтобы подложить под голову подушку. Свернувшись в клубок, гречанка обняла руками колени и прикрыла глаза. Лежа в полной тишине и слушая через открытое окно шум моря, Ифиджения ждала, пока сон окутает ее.Уже засыпая, молодая женщина услышала, что дверь в спальню приоткрылась. Набравшись сил, она с трудом открыла глаза и взглянула на Александра, который стоял у кровати. Устало улыбнувшись, гречанка перекатилась на спину и подложила под голову левую руку.—?Я разбудил тебя,?— легкий шепот слетел с губ Вельянова, и он собрался уйти, но вдруг Ифиджения, набравшись внезапно сил, резко села и ухватила его за руку.—?Не уходи, пожалуйста,?— несмело попросила молодая женщина и, отпустив руку македонца, откинулась на постель.—?Засыпай,?— заботливо сказал Александр, после того как скинул с ног туфли и лег рядом с ней. —?Тебе нужно как следует отдохнуть. —?пододвинувшись к Ифиджении, он подложил левую руку себе под голову, а правой обнял Ифиджению за талию.—?Ты мой ангел,?— слабо улыбнулась гречанка, часто моргая, борясь со сном.—?Ангел? —?от ее слов Вельянов рассмеялся, после чего взглянул ей в глаза. —?Я же всегда был твоим демоном.—?Демоном с душой ангела,?— чуть слышно ответила Ифиджения, прежде чем провела тыльной стороной ладони по его правой щеке. —?А вообще, ангел ты или демон?— неважно. Важнее всего, что ты мой. —?сказав это, она потянулась к Александру и очень робко коснулась губами его губ.Подарив ему несколько несмелых поцелуев, гречанка смущенно улыбнулась и спрятала лицо у него на груди. Александру потребовалось несколько минут, чтобы осмыслить все только что произошедшее. Это казалось ему сном… мечтой, которая только что исполнилась. Все эти дни он был рядом с ней, поддерживая ее и помогая ей, и за это время он не предпринимал никаких попыток возобновить их отношения, понимая, что на данный момент Ифиджении это нужно меньше всего. Сейчас же она сама дала ему понять, что он ей нужен, что есть шанс у их отношений.Повернувшись на спину так, чтобы голова гречанки оказалась у него на груди, он бережно обнял ее правой рукой, а левой рукой развязал ленту, скреплявшую ее волосы в хвост, и стал перебирать пальцами длинные и непослушные локоны. Смотря на полог над кроватью, покачивающийся от легкого ветерка, он вдруг вспомнил ночь, которую они провели в Цюрихе. Той ночью Ифиджения так же тянулась к нему, как и сейчас. Улыбнувшись своим воспоминаниям, Вельянов с шумом выдохнул и почти неслышно запел:Waiting for the dawn / В ожидании рассвета,Waiting for the night / В ожидании ночи…Waiting for the dawn / В ожидании рассвета,Waiting for the night / В ожидании ночи…The day’s too long / День слишком долгий,The day’s too bright / День слишком ясный…The day’s too long / День слишком долгий,The day’s too bright / День слишком ясный…Love me, / Люби меня,Love me to the end / Люби до самого конца.This man pursues you / Этот человек преследует тебя,A dagger in his hands / Сжимая в руке кинжал,This man pursues you / Этот человек преследует тебя,A dagger in his hands / Сжимая в руке кинжал…Yet he will never / Но он никогда не сможетGet into our land / Добраться до наших краев,Yet he will never / Но он никогда не сможетGet into our land / Добраться до наших краев…Love me, / Люби меня,Love me to the end / Люби до самого конца.Fall down by my side / Ложись рядом со мной,Down in my arms / Приди в мои объятия,Fall down by my side / Ложись рядом со мной,Down in my arms / Приди в мои объятия…This night forever / Эта ночь будет длиться вечно,No morning will come / И утро никогда не настанет,This night forever / Эта ночь будет длиться вечно,No morning will come / Утро никогда не настанет…Love me, / Люби меня,Love me to the end / Люби до самого конца.Love me, / Люби меня,Love me to the end… / Люби до самого конца…*