Чёрно-красное (канон) (1/1)
—?Альфа смотрит назад. Смотрит в прошлое. Видит, что было.Мэйва равнодушно смотрит на зверолюдку, а глаза её отливают холодной синевой зимнего неба. Вершительнице уже не нравится этот разговор, как и то, что кто-то понял эту способность.—?Я не смотрю слишком глубоко.Смерть-из-Тени чешет за ухом и встряхивает головой. Ветки тихо потрескивают в костре, огонь которого разгоняет ночную тьму. По-хорошему Вершительница должна сейчас спать, но, по сути, сегодня не хочется даже пытаться заснуть. Ведь всё равно она не видит сны, лишь мутное серое пространство и плывущие в нём прямоугольные окна света.—?Альфа помнит своё прошлое? Что было до жизни сейчас?—?Небольшими частями,?— честно отвечает она.Если заглядывать в себя, то можно разглядеть прошлое урывками, не так, как если смотреть в других. Другие?— это как книга с картинками, как если бы смотреть происходящее чужими глазами или вовсе со стороны. Свои же воспоминания походили на обрывки изорванной картины, местами полустёртой. Но даже от этого порой приходилось содрогаться, пусть она и принимала своё давнее прошлое. Чужие эпохи, чужие миры, чужие имена, чужие знания… Мэйва принимает это всё, по крайней мере, очень старается, ведь иначе будут сомнения, будет раздрай в душе, а этого допускать нельзя. Она?— это всегда она, не кто-то другой.Мэйва пыталась не смотреть слишком глубоко не только из-за плохого самочувствия после, но и потому что один раз докопалась слишком далеко. Увиденное обдумывать пришлось долго, чтобы принять. Очень уж в нём всё было чёткое и ясное, слишком знакомое и отчего-то манящее.Небо расчерчено алым, тяжёлые облака вспыхивают порой ярко-оранжевым светом. Чёрные силуэты высотных зданий объяты огнём. В лицо бьёт горячий ветер, приносящий запах гари и смерти. На языке что-то горчит.Рядом раздаётся взрыв и в небо вместе с землёй взлетает пепел и искры, которые тут же куда-то уносит ветер.Она вынимает тяжёлый жуткий меч, словно пушинку, из трупа смертного короля, и одним движением отсекает ему голову. С тихим звоном соскальзывает с него корона, катится вниз, по залитой кровью и заваленной обгорелыми трупами лестнице, и с хлюпаньем падает в очередную кровавую лужу.Она осматривается, чешуйчатый хвост, похожий на длинный толстый хлыст с тёмным костяным гребнем высекает искры, беспорядочно ударяя по полу. Вокруг лишь хаос и разруха. Треск пламени, шум разваливающихся домов, звуки боя, чужие крики боли и ужаса сплетаются воедино в жутковатую музыку, под которую хочется кружить. Здания из камня, железа и дерева рушатся под натиском всепоглощающего огня и разрушительной силы магии. Обугленные и сломанные, будто куклы, тела валяются вперемешку с брошенным оружием, а земля щедро залита кровью.Чёрно-красное, красно-чёрное, обречённое сгинуть навсегда.Всё вокруг тонет в этих красках.Сила в крови поёт, радуясь происходящему, радуясь бою, боли и чужим смертям. Эмоции смертных витают в воздухе, их вкус ощущался на языке, словно дорогое вино. Страх и отчаяние, ужас и сломленная надежда, предсмертная агония… От всего этого бросает в сладкую дрожь, от этого хочется смеяться.И она ухмыляется широко, скаля острые зубы и протягивая вперёд, к городу, когтистую руку, затянутую в чешуйчатый угольно-чёрный доспех. Из горла вырывается шипящий смех, едва ли напоминающий человеческий.—?Это всё?— моё…Войска, одетые в зловещие доспехи идут вперёд, сметая любые преграды, сминая лишившуюся короля армию, убивая всё живое. Она знает, что каждый из них тоже радуется происходящему, наслаждается творимым хаосом, пьёт чужие эмоции и потому возможны любые зверства в отношении врагов. Нет здесь тех, кто мог бы противостоять им. И они несут чёрно-алые знамёна, штандарты с хищной символикой, предвещающие гибель и слабым, и сильным.…Поистине завораживающее зрелище…Этот обрывок ярче, сильнее прочих. Своё-чужое имя вертится на языке, грозясь вот-вот вспомниться, и это пугает так, как ничто другое прежде. Словно даже мысленно назвав его, можно разбудить то жуткое существо и оно, встряхнувшись от долгого сна, окрасит весь Терратус в угольно-чёрный и кроваво-красный. Уничтожит всё и всех, не важно, враги то или друзья, упиваясь собственной Силой. От того могущества остались лишь крохи, от той личности осталось слишком мало.И Мэйва не знает, радоваться этому или же горевать. Потому что порой кажется, что и оставшегося слишком много.—?Что видит Альфа в своём прошлом? —?всё же интересуется Смерть-из-Тени.Хорошо, что сейчас рядом нет других спутников.—?Призраков давно погибшей страны,?— сдавлено говорит она, ощущая ту самую горечь на языке, после чего поднимается и идёт прочь от лагеря, в ночную темноту, которая успокоит, но не сможет позволить забыть,?— и собственных демонов.Только что делать, если то прошлое пробудится и окажется вдруг настоящим…?